Пять часов и другая жизнь

Эмма Татарская
1. Ясновидящая Анна.
               
Анна не разрешила приезжать на машине, не  хотела привлекать внимание, поэтому Маргарита Васильевна  долго ехала на электричке, потом почти час  ждала  автобуса и ещё полтора часа тряслась до конечной остановки. Получилось пять часов. Дорога шла в основном через леса, и она невольно залюбовалась осенней красотой подмосковной природы. Желтые березки, красные осины и клёны среди тёмно-зелёных елей, создавали живописную палитру красок.
 Мало кто знал, что Маргарита при её внешней жесткости, была, в сущности, натурой тонкой, впечатлительной и даже писала неплохие пейзажи.
 Высокая худая брюнетка, некрасивая, но как говорили, с шармом, она умела приукрасить свою внешность. Одевалась всегда стильно, но без эпатажа, элегантно.
Про её математический ум ходили легенды. В молодости  развлекалась, перемножая в уме трёхзначные числа.   
 Маргарита работала главным бухгалтером большого,  успешного НИИ.
Привела в порядок крайне запущенную и запутанную при  прежнем руководстве бухгалтерию. Её уважали, побаивались. Говорили: – Марго  насквозь видит, обмануть невозможно.

 Наконец, автобус прибыл на конечную остановку. Маргарита ещё долго шла с тяжелой сумкой продуктов по деревне, пока не увидела нужный домишко с двумя елями у крыльца.
 Дверь была не заперта. Поразили чистота и порядок в доме, просто музей какой-то. На полу отбеленные домотканые половички, на маленьких, идеально чистых окошках белоснежные, со старинным шитьём занавески.
Анна пила чай в кухне, пригласила и Маргариту.
Чай был ароматным, а пирожки просто таяли во рту.
– Хорошая ты хозяйка, –  похвалила Маргарита.
Анна пожала плечами, ничего не ответила.
– Почему ты переехала из Москвы? Я пять часов к тебе добиралась.
Анна не ответила. Маргарита знала эту её манеру не отвечать. Помолчали.               
– Давно не виделись, – наконец сказала Анна.
– Десять лет прошло. Сначала всё было хорошо, он пришел, прощения просил, говорил, что затмение нашло. А потом взбрыкивал несколько раз, но эти молодые красотки не страшны, несерьёзно всё.
– А сейчас, значит, серьёзно?
– Более чем, – Маргарита достала из сумочки снимки, протянула Анне.
– Сыщика нанимала? – усмехнулась Анна.
– Да, нанимала. А что оставалось? Вижу он сам не свой. Боюсь я, Анна. Сделай, как в тот раз.

 Анна начала внимательно разглядывать снимки.
– Не смогу я тебе помочь сейчас. Любовь у них большая - посмотри, как они смотрят друг на друга. К тому же беременна она.
– Как!? Ничего же не заметно.
– Тебе не заметно, а я вижу всё. Отпусти его.
– Подожди, Анна, выслушай меня. Я Павла хорошо знаю. Не сможет он в пятьдесят лет начать всё сначала. Слабый он, понимаешь? Я Машу целыми ночами на руках носила, когда у неё зубки резались. Он не выносил плача, хватался за голову и убегал. А тогда он молодой был, куда ему теперь в такой омут?
– Да, такой случай – куда ни кинь, всё клин. Не знаю, как быть.
Если я сделаю, заболеть он может. Я вижу желудок у него не в порядке, да и сердце барахлит.
– Два года назад язва у него была, но зарубцевалась. А на сердце он не жаловался. Давай из двух зол меньшее выбирать. Не надо ему сейчас ничего менять. А я? Как я буду без него? У меня ведь никогда никого не было. Я люблю его. Почему бы обо мне не подумать?

– У тебя всё хорошо будет.
Вот ты спросила, почему я из Москвы уехала. А я не уехала, я бежала, боялась посадят. Две смерти на моей совести.
– Что ты такое говоришь? Не может быть!
– Расскажу тебе, может, задумаешься. Приходит ко мне женщина, плачет – муж собрался уходить к другой, а у них двое детей. Я всё сделала, он остался, да запил страшно и в конце концов, повесился.
– В чём же тут вина твоя? Тебя просили, ты делала.
– В этом случае, может и нет, а в другом, точно моя вина. За большими деньгами погналась, жадность одолела. Приходит бабёнка, видно богатая, такие деньжищи выложила, что я не устояла, хоть и видела, что прихоть это её, не больше. Мужчина этот стал с ней жить, а ей быстро всё надоело, ушла она от него. А он напился до бесчувствия и зарезал её, а сам не помнит ничего. Когда в полиции психологи сумели сделать, что он всё вспомнил, сам ужаснулся, долго не мог поверить, что он это сотворил. Вот как бывает.

 – Да, истории страшные. Но не факт, что у меня так будет. В тот раз всё хорошо было. Я денег много дам.
 – Я вижу, ты не поняла ничего. Деньги мне не нужны сейчас. Помирать скоро.
Анна ушла на кухню, недовольно гремела посудой. Маргарита сидела молча, задумалась. Вышла Анна.
– Сидишь? Я не передумаю. Езжай домой.
– Скажи, Анна, а как это ты по фотографии можешь воздействовать на человека? Ведь это простая бумажка.
– Не скажи. На этой, как ты говоришь, бумажке, отразилась суть человека, а значит и обратный импульс можно уловить и воздействовать на него своей энергетикой. Конечно, навык нужно иметь, чтобы уловить эту тонкую материю.
– Ты видишь ауру, биополе?
– Нет, мне это не дано. Другие, говорят, видят. Может, врут - как проверишь.
– Давно у тебя дар этот?
– Я думаю, родилась я с ним. Некоторые навыки, конечно, приобрела.
 Многому меня бабушка научила. Она знахарка была, травница. Заговаривала грыжу, ангину, рожу, кровь останавливала. Но отворотами, приворотами не занималась, считала грехом.

 Мне было десять лет, когда я поняла, что не такая, как все. А до этого думала, что все такие, как я, видят много и понимают. Тогда месяц до Победы оставался – апрель сорок пятого. Отец на фронте, мы ждали его, надеялись. Я старшая была, ещё двое братьев – Васька и Мишка, семь лет и шесть.
 Как-то подошла я к фотографии отца, она на комоде стояла, и рукой по ней провела. Как будто кусок льда взяла в руку, даже обожгло ладонь. Я всё поняла, дети в войну быстро взрослеют. Побежала к бабушке, рассказала всё, а она запретила матери говорить…

 На майские праздники сажаем мы картошку на огороде, видим, почтальонша Настя идет к нам. Мы с бабушкой всё поняли, а мама бежит к ней - вспоминаю, как в замедленной съёмке, а я за ней. Настя протягивает ей конверт, обнимает её, гладит по спине, а мама медленно сползает по ней. Соседи прибежали, отнесли в дом, в сознание привели, а ноги не ходят, парализовало её. На следующий день отвезли её на телеге в больницу. Месяц пролежала и умерла.
Бабушка очень убивалась, говорила, что дома выходила бы её.
Младших хотели в детдом забрать, да мы не отдали, сами с бабушкой вырастили. Василий военным стал, а Миша инженером. Дети, внуки, всё, как положено. Только не знаемся мы. Жены их боятся меня, говорят – колдунья, порчу наведёт. Глупые они, я этим не занимаюсь никогда.
– А ты замуж выходила?
– Была один раз. Да только муж такой же дурак попался – наговорили ему, он и сбежал. А больше никто и не звал. Одна я, совсем одна, а это, поверь, страшно.
– А хочешь, чтобы я одна осталась…
– У тебя дочь, внуки будут, правнуки. Одна ты не останешься, всё хорошо будет, лучше, чем сейчас.
– Дочь не хочет детей, карьеру делает.
– Образумится. Всё хорошо будет.
– Травка есть у тебя от язвы? Хочу мужа попоить.
– Есть очень хорошая, редкая трава.
Анна пошла в сени, принесла мешочек с травой, отмерила пятнадцать чайных ложек.
– По одной чайной ложке заваривай в стакане кипятка, пить тёплым до еды десять дней, пять дней перерыв, потом ещё пять дней пить.
Маргарита дала Анне крупную купюру, та молча взяла, убрала в карман.
– Бабушка брала меня с собой травы собирать, знала, когда какую травку брать, а по дороге всё мне рассказывала. Память у меня хорошая была, всё запомнила.

 А один раз мы с ней за двадцать километров ходили пешком к старику одному, настоящему колдуну. Бабушка хотела у него книгу купить, старинную, «Магия» называется. Целый год копила. Пришли мы вечером, я чуть не плачу от усталости, а он говорит, что продал книгу в войну за мешок картошки. Бабушка давай ругать его, а он говорит:
– Книга её сама найдёт.
– Мы тогда не поняли, что он имел ввиду, переночевали в соседней деревне и домой пошли ни с чем.
 А книга меня действительно нашла. Я уже в Москве жила. Прибегает ко мне паренёк, синий весь, ломка у него была. Говорит:
 – Купи у меня книгу, –  и эту самую достаёт. Я её по описанию бабушки узнала.
Я у него ломку сняла, книгу купила. Спросила, хочет ли он полечиться от зависимости. Я тогда в силе была, могла бы его заговорить от наркоты, молодой ведь совсем, гибнет. А он ни в какую. Наверно, уже и в живых нет.
Давай тебя заговорю от табачища, вижу, что хочешь покурить, сходи во двор, покури.
– Я с института курю, что уж теперь заговаривать. Лучше сделай, что я прошу.
И чего он в ней нашёл, ведь некрасивая, очки эти дурацкие.
– Наверно, то нашёл, чего в тебе нет – мягкость, женственность. Посмотри на себя – ты ведь мужик в юбке.
– Зачем обижать. Впрочем, я всё стерплю, завишу от тебя…
– Езжай домой. Давай так сделаем. Ты думай до завтра, взвесь все за и против. А завтра вечером позвони. Денег не надо, я сделаю, как ты скажешь, только потом не обижайся. Фотокарточку оставь одну, вот эту. Иди, иди.

 Маргарита ушла, обратный путь занял в два раза меньше – со станции взяла такси до дома. Мужа ещё не было. Быстро приготовила ужин и уснула, она страшно устала сегодня.
 
2. Марго.

На следующий день было воскресенье. Они обычно ездили на рынок, делали закупки на неделю, но сегодня муж сказал, что неважно себя чувствует, и она поехала на рынок одна.
Когда вернулась, муж сидел в куртке на диване, рядом стояли две большие сумки.
– Хотел без тебя уйти, но не смог. Подло это как-то. Прости, Рита, я ухожу, – заучено сказал он.
– А уходить не подло? Ты сейчас делаешь ошибку – поздно начинать всё сначала в пятьдесят лет.
– Я не могу. Она ждёт ребёнка.
– Ты будешь помогать материально, признаешь ребёнка. Если она так захотела, то…
– Я не могу её бросить. Прости, – перебил он.
 Она вдруг разозлилась, глаза гневно сверкнули.
– Ну и катись! Только помни: назад пути нет.
 Он ушёл. Маргарита подошла к окну, посмотрела, как он садится в машину и начала разбирать сумки.
 "Сколько всего накупила. Зачем мне одной, надо отвезти дочери", –  подумала она. Потом позвонила Анне:
 – Он ушёл, не надо ничего делать.
– Не буду, – ответила Анна.

 Маргарита не хотела, чтобы знали на работе, и никому не говорила, но всё равно узнали – кто-то  что-то видел, кто-то что-то слышал. Она поняла по сочувственным взглядам, разговорам, что все мужики такие - сякие, и так далее.
Маргарита эти разговоры не поддерживала.
Приближался Новый год и сдача годового отчёта – не до переживаний о личной жизни. В конце декабря позвонила из Питера Раечка – единственная и любимая подруга, обещала приехать на каникулы с внучкой.
Рита обрадовалась, не придётся одной встречать Новый год - дочь с мужем собирались в Таиланд.

 Рая два года назад овдовела, единственный сын с женой уехали в Канаду, устроились неплохо, копят на первый взнос за дом. Дочку оставили пока с бабушкой, до лучших времён.
Рита расстаралась – накупила всяких деликатесов к столу, хороших подарков Рае и девочке. Встретили Новый год за столом, а потом Рая сказала:
– Пойдём на улицу, что тут смотреть – одни и те же скачут.
Вышли во двор – а там такое веселье, музыка гремит, фейерверки. Кто-то привёз ящик шампанского, и они принесли две бутылки, пили из пластмассовых стаканчиков, танцевали в кружок до упаду. Такого веселья Рита давно не знала.
 И вдруг почувствовала – отпустило, совсем отпустило, впервые за последние месяцы и даже, наверное, годы, когда она была в постоянном напряжении, а чего ради, собственно говоря?
Часа в три  пришли домой, уложили Алису, а сами пили кофе, разговаривали.
– Ты ещё встретишь человека, – сказала Рая.
– Мне не нужен никто, одна буду жить, внуков ждать.
– А я была бы рада, если бы кто-нибудь за мной поухаживал, только не смотрит никто…
– В последнее время я думаю, что надо было отпустить его тогда, десять лет назад. Я была ещё молодая, могла встретить человека, который полюбил бы меня, – Рита сделала ударение на слове меня.
– Тебе кроме Павла никто не нужен был, свет в окошке. Как Ваня Воробьёв тебя любил! А ты  даже не замечала.
– Это такой маленький, худенький, в больших очках? Никакой.
– Тогда был никакой, а сейчас очень даже какой. Солидный, богатый мужчина, топ-менеджер в большой кампании. Мы его на вечере встречи даже не узнали. А он как увидел, что тебя нет, вскоре ушёл, сослался на дела. Он сейчас в разводе, двое мальчишек, близнецы. Он звонил мне перед Новым годом, поздравил. Ты будешь сердиться, но я ему сказала, что ты разошлась с Павлом.
Так что он скоро проявится.
– Сказала и сказала. Ваня меня не интересует совершенно.

 Каникулы пролетели быстро. Ходили на ёлки, в цирк, в театр. Рита мучительно думала, как предложить Рае денег, видела, как она экономит, как плохо одета. Выручила Алиса. Как-то она сказала:
– А нас скоро из квартиры выселят. Дяденька приходил, сказал. А я скоро уеду в Канаду, а бабушку мама не возьмёт, она так сказала.
– А ты будешь скучать по бабушке?
– Конечно, но у меня там начнется новая жизнь, – важно ответила Алиса.
Рита вышла в кухню, Рая мыла посуду.
– Почему ты мне ничего не сказала? Мы ведь подруги, так? Вот карточка, здесь сто тысяч. Если этого мало, я завтра ещё сниму со счёта. Если ты не возьмёшь…
– Возьму. Ты меня очень выручила. Я, честно говоря, не знала, как быть. Если бы я потеряла квартиру, невестка бы мне не простила.
– Может тебе переехать в Москву? У меня связи, устрою на хорошую работу.
– Нет, спасибо тебе, но я не могу уехать. Я привыкла к Питеру, полюбила его. Да и могилка Димы там. Невезучая я. Закончила с красным дипломом, а толку?
Вот Мишка Шерман, сколько раз его собирались отчислить, а сейчас сеть магазинов. Процветающий бизнесмен. А я? Обидно…

 На вокзале обе расплакались. Рита пообещала приехать в июне на белые ночи.

3.Иван.

  Ваня Воробьёв проявился через месяц.
Рита ходила в бассейн, синяя прохладная вода бодрила, успокаивала. К ней подплыл незнакомый мужчина, улыбнулся и сказал:
 – Здравствуй, Рита!
– Извините, я вас не знаю,– ответила она.
Мужчина засмеялся и уплыл, мелькнул плотный загорелый торс.
Потом подплыл снова:
 – Неужели я так сильно изменился? А ты совсем не изменилась, я тебя сразу узнал.
Тут она поняла – Ваня. Глаза, голос не меняются. Поплавали, перебросились несколькими фразами ни о чём.
Он ждал её в вестибюле. Она заметила и идеальную причёску, и модные очки в тонкой оправе, и хорошее, очень дорогое пальто.
– Пойдём в кафе, кофе выпьем, поболтаем, – предложил он
Рита была не против, она заметила, что ей комфортно в его обществе, понравилось, как он держится – спокойно и просто, по- дружески.
Иван заказал кофе, бутерброды с икрой и пирожные.
– Ты такой загорелый, отдыхать ездил?
– Да, с близнецами на Мальдивы. Они у меня заядлые дайверы и меня приобщили. Там очень красивые рифы. А ты дайвингом не занимаешься?
– Нет, нет. Мы никуда ни ездили. Павел домосед, кроме дачи ему ничего не нужно. А почему ты развёлся? Если не хочешь, не говори.
– Я долго не женился, а потом пришлось по необходимости. Но душевной близости у нас так и не случилось. А я считаю, это самое главное в браке.
Жили ради близнецов. Потом она решила в Америку уехать, там у неё брат живёт. Стала меня уговаривать, я был против, не нужно мне это. Так и развелись. С мальчишками встречаемся на каникулах, вместе отдыхать ездим.
Сейчас им уже по шестнадцать. Ребята хорошие.

 – Как тебе удалось такую карьеру сделать? –  довольно бестактно спросила Рита.
Он усмехнулся:
 – Неожиданно, правда? Я не один такой из нашей группы. У Алика из Самарканда свой банк в Ташкенте. Миша Шерман оргтехникой торгует, сеть магазинов у него. Да и ты не лыком шита – я знаю, как это непросто финансами такого института управлять.

 А как у меня получилось? Ты помнишь девяностые, какая была ситуация. Я занимался то одним, то другим, ничего не получалось. Потом отец по знакомству устроил меня в банк. Как я старался! Боялся, что уволят, подведу отца. Постепенно увлёкся, понял, как это интересно – финансы, инвестиции.
Строил графики, таблицы составлял. Первую свою работу делал два года. Принёс сразу шефу. Он заинтересовался, стал задавать правильные вопросы – я понял, что он в теме. Взял работу домой на выходные, а в понедельник вызывает меня и назначает координатором по инвестициям и зарплату в три раза поднял.  У меня словно крылья  выросли. А потом всё проще пошло. Сейчас мою книгу по инвестициям  рекомендуют как учебник для финансовых вузов.
– Я рада за тебя.
– Спасибо. Знаешь, у нас забронирована ложа в Большом. Может, сходим в субботу? Я сейчас посмотрю, что идёт. Травиата. Идём?
 Первой мыслью у неё было отказаться, второй – сто лет не была в театре, очень хочется в Большой. И она согласилась.
– Вот и отлично. Я завтра улетаю в Берлин на несколько дней, а в субботу заеду за тобой в половине седьмого.

 Рита редко выбиралась в театр, Павел предпочитал лежать дома у телевизора. А если удавалось его уговорить, через пять минут после начала спектакля засыпал, просыпаясь только от громких звуков.

 Всю неделю она думала, что надеть. Нарядов было великое множество, но как истинная женщина, решила купить что-нибудь новенькое. Ушла пораньше с работы и купила два очень красивых и страшно дорогих костюма.
Дома долго вертелась перед зеркалом, перемеряла разные варианты. Наконец решила, что пиджак от одного костюма лучше сочетается с юбкой от другого.
С украшениями проблем не было – подобрала бирюзу в серебре.
 
 Иван  восхищённо посмотрел на неё:
 – Прекрасно выглядишь!
 – Спасибо.
В ложе кроме них присутствовали ещё два немца. Они поцеловали ей руку, представились, сказали комплименты, Иван переводил. Рита была в Большом ещё до ремонта, слушала и Образцову и Синявскую. Но и эти исполнители были хороши. Вечер удался.
 На прощание Иван предложил ей сходить в следующие выходные в ресторан.
Она ответила неопределённо – посмотрим.

 Он позвонил через несколько дней, сказал, что заказал столик в « Обломове».
Рита как можно деликатней отказалась. Она решила не встречаться с Иваном, подумала, что он просто хочет взять реванш за прошлое невнимание с её стороны.

 А потом события стали развиваться стремительно.
Пришла дочь, усталая, сердитая.
– Отец лежит в больнице – обострение язвы. Сильные боли, предлагают операцию. Просит меня ходить к нему каждый день – то одно принеси, то другое. А у меня сдача проекта, я почти не сплю.
– Почему же его новая жена не ходит?
– Она родила мальчика месяц назад. Отец говорит, что она не справляется, ребёнок плачет и она вместе с ним. Там всё на её матери держится. А у отца на нервной почве обострение.
– Я примерно это и ожидала. Предупреждала его.
– Прошу тебя, сходи к нему завтра. Вот список, что принести.
– Мне тебя жалко, но я не пойду. Как ты это представляешь? У меня есть хорошая трава от язвы, отнеси ему, пусть заваривает и пьёт, должна помочь.
Маргарита  покормила дочь, напоила чаем.
– Ты жестокая, – сказала дочь перед уходом.

 Маргарита переживала, но не оттого, что её бывший, когда-то любимый муж заболел, она сумела вычеркнуть его из своей жизни – было жалко дочь, такая она бледная и измученная, но идти к нему она не собиралась.
Павел позвонил сам через два дня.
– Рита, спасибо за траву. Боль прошла после первого приёма. Я, пожалуй, откажусь от операции. Я хочу с тобой поговорить. Знаешь, я сделал ошибку, ты была права. Разреши мне вернуться. На ребёнка буду платить алименты, как положено. Прости меня.
– Нет, Павел, ты сделал подлость, что ушёл, а сейчас хочешь сделать вторую, бросить жену с маленьким ребёнком. Нет, живи там, помогай ей, дети быстро растут, всё наладится постепенно. Прощай, – она положила трубку.

4. Иван.

Ночью приснился сон: какая-то суета, мрак, тяжесть, неопределённость.
Проснулась в ужасе – поняла, что-то случилось.
Начала звонить дочери, долго не отвечали, потом отругали за ранний звонок, там всё было нормально.

 А вечером позвонила Рая:
– Рита, Иван стрелялся. Он жив, но в тяжелом состоянии. Лежит в госпитале, в реанимации. Мне Миша Шерман позвонил, говорит, что из-за тебя. Ты не ходи к нему, там его сестра, может тебя обидеть.

 Но Рита на следующий день пошла, не могла не пойти. Вышла Зоя, сестра Ивана:
 – Он без сознания. Как вы могли прийти! Совсем совести нет, всё из-за вас! Если он умрёт, я вас прокляну. У меня кроме него никого нет. Уходите.
Рита пошла к выходу, но Зоя догнала её: – Простите меня, сама не знаю, что говорю. Грех это. Ваня любил вас всю жизнь, так бывает, он и карьеру сделал, чтобы что-то вам доказать, да всё напрасно. Он переживал очень, вот и не выдержал…
Маргарита вспомнила про Анну, а что если её привезти?
– У меня знахарка знакомая, чудеса делает. Можно её к нему?
– Кого угодно, лишь бы он жив остался. Привозите.
Рита сразу поехала к Анне. Приготовилась долго уговаривать, но та сразу согласилась:
 –  Поедем, может доброе дело зачтётся.
Приехали уже к вечеру. Анна попросила всех выйти, была с больным почти час. Вышла, сделала знак рукой, что можно входить. Иван был в сознании, лежал с открытыми глазами.
– Не поверила… – тихо сказал он.
– Я верю тебе. Как ты мог так поступить?
Иван закрыл глаза, видно сил не было говорить.
Маргарита вышла к Анне.
– Что скажешь?
– Жить будет. Хороший он человек, а ты странная женщина – счастье к тебе в руки идёт, а ты всё за пустоту держишься.
На обратной дороге Анна сидела с закрытыми глазами, что-то бормотала, иногда как бы водила руками по чему-то невидимому. Повторила:
– Жить будет.
Денег не взяла, рассердилась. Ночевать не оставила.

 Маргарита долго блуждала по тёмным дорогам, только к утру добралась до дома. Поспала часик и снова пошла к Ивану. Дежурили с Зоей по очереди, выхаживали. Зоя работала операционной медсестрой в детской хирургии  известной клиники.
Рита многому научилась у неё. Иван медленно шёл на поправку.

 Прошёл месяц. Стояла ранняя весна, снег уже растаял, вовсю светило солнце и даже пригревало. Иван стал проситься домой и пригрозил сбежать. Наконец, выписали. Рита возила его в парки, в лес, врачи рекомендовали больше гулять на свежем воздухе. Иван много знал и был хорошим рассказчиком, объездил весь мир, всё помнил и  умел интересно донести, легко и  чётко произносил названия, иногда очень сложные, всемирно известных достопримечательностей, памятников архитектуры. У него была правильная речь, без всяких вводных слов и междометий, что всегда раздражало её.

 Рита всё больше проникалась к нему уважением, смешанным с удивлением – как же она раньше не замечала, какой он интересный  человек?

 Как-то раз он сказал:
 – Давай съездим на недельку в Париж. Я забронировал два номера в Реджине. Сейчас там очень красиво, всё  цветёт.
– Но ты ещё слаб. Давай отложим на осень.
 – Поедем сейчас, я взял отпуск на месяц.
– Как ты быстро всё решаешь! Впрочем, почему нет, поедем, но у меня нет загранпаспорта.
 – Всё сделаем, не волнуйся.
Рита, как и большинство русских, мечтала побывать в Париже.
Почему нас так магически тянет туда?

 Отель Реджина, построенный ещё в конце девятнадцатого века, поразил не роскошью, там этого и не было, а какой-то элегантностью, старинным благородным духом. С балкона открывался вид на цветущий сад Тюильри, в это время цвели тюльпаны, сирень, какие-то кусты с фиолетовыми цветами. Иван рассказал, что сад был заложен ещё Екатериной Медичи на месте карьера. Злые языки поговаривали, что она выращивает там растения для получения ядов.
– Завтра погуляем по саду, а сейчас пойдём в кондитерскую « Ле Дюре» пить чай с пирожными.
Кондитерская, ещё её называли чайная, была расположена в старинном особняке и внутри всё старинное, отделано деревом, а такого изобилия разных пирожных Рита никогда не видела.

 Неделя пролетела, как один день. Рита была в восторге от Парижа, он очаровал её сразу с первого дня.
– Мы приедем ещё, в Лувр сходим, посмотрим замки Луары, обещаю. Замок Шамбор построен при участии Леонардо Да Винчи, так считают, архитектура неземной красоты, а в замке Шенонсо красивейший парк-сад. Но туда лучше поехать в сентябре, когда цветут розы.

 В последний день поднялись на второй этаж Эйфелевой башни – Париж, как на ладони. Видно, как сходятся бульвары к Триумфальной арке.
Покатались на речном трамвайчике по Сене.
 Рита была счастлива. Её окружала деликатная, ненавязчивая атмосфера любви. Никогда у неё не было такого.
 Вечером вышли на балкон, посмотреть ещё раз на вечерний Париж.
– Прохладно, не простудись, – сказал Иван и вынес ей кофточку.
Рита почувствовала, как слёзы выступают на глаза, никогда о ней никто не заботился, всегда только она – о дочери, о Павле, о родителях…
– Теперь я буду о тебе заботиться, а ты обо мне, – Иван всё понял. Вообще они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда – а это дорогого стоит.
Вечером уехали на поезде « Париж - Москва».

 У Риты началась совсем другая, интересная жизнь. Иван был очень занят, часто ездил в командировки, но всегда находил  время сходить с ней в театр, на выставку, на концерт.  Были ещё поездки – в Италию, Испанию, Грецию.
"Как интересно, оказывается, жить," – часто думала она.
 В Греции Иван сделал ей предложение и Рита согласилась. Расписались, скромно отметили в ресторане. Были только близкие: дочь с мужем, Рая с внучкой и Зоя, сестра Ивана.
Близнецы отнеслись к ней нейтрально, но она и не претендовала на большее.
 А однажды один из них сказал:
 – С вами старик стал счастливым.
 Она рассказала Ивану, и они посмеялись. 

 Иван предложил съездить к Анне.
– Она спасла меня, я ведь уходил, чувствовал это, а она меня вернула.
– Я звонила ей несколько раз, но телефон не отвечает, наверно батарейка села.
– Поедем без приглашения, купим подарков, гостинцев, а прогонит, что делать, уедем.
 Иван купил новый мобильник, телевизор, спутниковую антенну к нему. Рита – всяких вкусностей и кое-что из одежды. Поехали. Рита всю дорогу волновалась – как Анна встретит? С её характером всего можно ожидать.
Но Анна обрадовалась и даже прослезилась.
– Я вижу вы вместе, рада за вас. А я одна совсем, правда, соседка заходит, да за травами иногда приходят, а родня забыла меня…
– Дай, Анна, адрес, я съезжу к ним, поговорю.
– Не хочу я навязываться, правда, племянник один ко мне хорошо относился.
Анна принесла адрес и телефон. Иван переписал всё в записную книжку.
Рита знала, если Иван за что-то брался, доводил до конца.
– Может, в Москву переедешь? – спросила она.
– Нет, здесь буду помирать. Тут мать лежит и бабушка, к ним лягу. Хожу в нашу церковь, батюшка исповедует меня, правда к причастию ещё не допустил, но, я думаю, скоро допустит –  Господь не без милости.
Иван наладил спутниковую антенну.
– Здесь и православные каналы и новости будете смотреть, всё, что захотите.
– Спасибо, дорогой, пойдемте чай пить.
Попили чаю с её знаменитыми пирожками, распрощались  и уехали. Анна перекрестила  вслед.