Глава – 4
Прожили мы во Владивостоке около 10 - 12 дней и вот, наконец сегодня вечером будем грузиться на груза - пассажирский, а точнее грузовой морской пароход «Дзержинский».
Этот пароход, когда - то был сделан для прокладки кабелей связи между Америкой и Европой, после выполнения своего назначения, был продан.
Купили его мы, несколько переоборудовали под перевозку грузов и пассажиров, но только не в каютах, а в трюмах, в так называемых твиндеках, мы их называли «свиндеках».
Подвезли нас к причалу, а там погрузили на плашкоуты - подобие открытых паромов и повезли на рейд, к пароходу, а там по трапу наверх, где идет проверка документов и размещение всех вербованных.
Основная масса людей, а нас было тысячи 1,5 - 2 холостых и бездетных, была размещена в трюмах парохода, где по бортам и около переборок были сделаны двухъярусные деревянные, сплошные нары.
Тускло светят одинокие лампочки, в общем, в полусвете, как в погребе, ну настоящие свинарники - запах, вонь.
Одним словом мы перевозились, как скотина, в товарных вагонах.
У кого были дети, тем было легче, так как кое - какие каюты были и их помещали туда, правда тесно там было, но светлее и чище.
Вышел в рейс наш пароход ночью, немного побыв в «свиндеке» Борис Коросенко предложил мне пойти спать в каюту, где ехала его Валя и сын.
Устроились мы с ним на полу и кое, как в тесноте провели ночь.
Утром стали искать более удобное место и нашли на верхней палубе, около дымовой трубы, там хоть было снизу тепло, ну а сверху мы прикрывались.
Люди, ехавшие с нами тоже устраивались кто где сможет, даже в спасательных шлюпках, под брезентом было лучше чем в полутемных, вонючих трюмах.
На наше счастье погода стояла, я бы сказать отличная. Прошли мы пролив Лаперуза мимо оконечности южного Сахалина, а он тогда еще был под властью Японии.
Весь рейс нас сопровождали сельдевые акулы, плывущие по бортам парохода, то отстающие, то обгоняющие нас.
Ничего интересного во время этого пути не было, как - то не осталось у меня особых впечатлений.
Сидишь, ходишь, слоняешься по палубам парохода, пришло время еды, идешь в столовую, а чем там нас кормили тоже не запомнилось.
Так день за днем мы приближались к конечному пункту бухте Ногаева, где располагался город Магадан, то - есть столица Колымского края.
А пока кругом вода, вода и ничего я замечательного в профессии моряка не видел, хотя когда – то сам мечтал быть моряком.
Работа как работа, от вахты до вахты и видишь только безбрежный горизонт воды, каюту, сон, вахту в машинном отделении, и опять, отдых - сон и снова вахта.
Вот и весь героизм! Все однообразно, все рассчитано, все размерено и ты просто маленький винтик в этом мире.
Выпадешь из этого механизма, и никто не заметит этого, все идет своим отрегулированным ритмом.
Прошло, что - то 6 - 7 дней и вот к вечеру все ближе и ближе показался берег.
Вот тут - то наконец произошло одно происшествие о котором быстро узнали все пассажиры нашего парохода.
Одна из пассажирок, ехавшая с сыном лет 11 - 12 к мужу на Колыму, была прямо днем на судне, случайно обнаружена под брезентом с любовником, при чем предстали они во всем своем безобразии перед десятками людей.
Естественно всякий разврат, да еще днем, при людях сидящих, ходящих почти рядом, был сразу замечен, дело дошло до капитана парохода, который отобрал у нее документы, пропуск и заявил, что отдаст только ее мужу, только по приходу в Магадан.
Вот, мы причаливаем к пирсу бухты Нагаево города Магадана, на берегу нас встречает толпа людей, человек 50 - 70, слышатся приветственные голоса с берега своим родным и знакомым.
И вдруг мы слышим с берега голос мужчины, который кричит:
- Витя здравствуй.
А в ответ: - здравствуй папа Витя, а где мама?
- Мама?
- Я потом тебе папа расскажу, - а мы уже знаем, что его мама вымаливает свои документы в каюте у капитана судна.
Но, вот сброшен трап и мы все уже без проверки документов, сходим на скалистый берег бухты Ногаева.
И опять бараки, и опять нары, но только теперь, куда нас привезли, эти бараки с тесовыми стенами и с брезентовыми потолками называется - транзитный городок.
Тут нам жить до отправки в поселок, Новая Зырянка, где находится Колымо - Индигирское пароходство.
Живем мы здесь совместно с такими - же, как мы Севморпутьцами, но только с Дальстроевцами, которых быстренько развозят по рудникам и предприятиям, разбросанным по всей Чукотке.
А, мы пока ждем, нас собралось уже около 50 человек, тут и медики, тут и плотники и плавательный состав и счетные работники, в общем люди различных специальностей и разного возраста, но не старше 40-45 летнего возраста.
Описывать природу бухты и Магадана, я не буду, так как это надо просто видеть, но частично скажу, что во - первых вход в бухту почти не заметен, кругом скалистые крутые берега, морского побережья.
Сам город Магадан расположен в конце бухты, с левой стороны, как - бы в котловине, а кругом горы, горы, заросшие лесом, и кажутся они какими - то синими, недаром там запомнилась мне частушка, которые пели уезжающие с Колымы:
Колыма ты, Колыма синие горы….
Прощай Колыма, сопливые дагары.
Дагары - это по чукчански или по ламутки обозначает слово товарищи - друзья.
Дело в том. Что там легко простудиться, все же Север и у людей почти всегда насморк, вот и получается - сопливые дагары.
Но, вот подошло и наше время, приехал за нами грузовой автомобиль ЗИС-5, в который погрузилось нас, человек 15 - 20 детей и женщин ближе к кабине.
А мы, холостяки сидим на своих пожитках в задней части кузова, где побольше потряхивает на неровностях автомобильной дороге, но все нам пока не почем.
Мы молоды и совсем не чувствуем неудобств, хотя дорога нам предстоит длинная, что – то около 600 километр, по Колымской автотрассе.
Едем, разговариваем на разные пустые темы, оглядываем синие сопки гор, периодически при въезде в рудники и поселки, нас останавливают у шлагбаумов.
Где не - то пограничнике, не - то охрана Дальстроя НКВД, проверяют наши паспорта и пропуска, и ничего не обнаружив подозрительного, открывают нам полосатый шлагбаум и мы следуем дальше.
Еще находясь в Магадане, я читал в местной газете «Советская Колыма» о такой телеграмме, которую кто - то из прибывшие с нами, послал в Москву, привожу дословно по памяти:
«Прибыл Магадан тчк улицам бродят белые медведи, убил двух тчк завтра утром выезжаю на собаках Оротукан. Целую Петя».
Вот страху, на своих он нагнал, в Москве. Какие медведи? Да еще белые, их и в помине не было здесь.
Какие собачьи упряжки, их тут тоже никогда не было, ну и хвастун писал такую телеграмму, а там в далекой Москве, поди, еще верили, что так тут и есть, а на самом деле ничего подобного и не было.
Край северный, край суровый, но здесь обычные поселки, дороги, правда, грунтовые, извивающие между сопок от поселков к рудникам, но по ним ездят не на собаках, и оленях, а обычных ЗИС-5, да ГАЗ-АА!
И ничего я страшного не видел. Конечно, из разговоров я знал, что вся Колыма насыщена «Корифейскими» лагерями, но этих лагерей я пока не видел.
Лишь изредка, проезжая по трассе кое – где, около небольших поселков, как бы в стороне, стояли обособленные крепости с высокими заборами, поверх которых проходило несколько рядов колючей проволоки.
По углам этих деревянных стен, стояли сторожевые будки - грибки, на которых виднелись часовые, это ясно были лагеря, но по основной автомобильной трассе их было мало.
Вот на одном из перевалов Яблоневого хребта тут расположен поселок «Адка», а действительно он не в Аду, а как бы на северном полюсе, здесь и летом, а шел конец июля месяца, ночью замерзают лужи и даже может идти снег, вместо дождя.
В Адке мы побыли в столовой, где пообедали, да и поужинали, и опять в путь, но наша дорога идет на Среднекан пристань на реке Колыме.
Мы немного погодя свернули с основной трассы на второстепенную дорогу, которая была намного уже и хуже, чем основная трасса, и нас уже потряхивало по этой дороге от души.
Вот мы миновали небольшой золотой рудник «Борискин».
Тут я впервые увидел драгу, то есть устройство для промывки породы и песка с извлечением из него золота.
Почему этот прииск назывался Борискиным? Спросил я у старожилов в Среднекане, так как Среднекан был поселком близко находящийся от него, да и последней пристанью в верховье реки Колымы, выше река Колыма считалась не судоходной.
Получил я ответ, что когда - то был такой золотоискатель Борискин, который являлся первооткрывателем золотых месторождений Колымы, и что здесь на этом прииске его нашли мертвым.
Больше никто и ничего не знал. Но, вот случайно в 1972 году мне попался журнал «Вокруг света» за № 8 за 1972 год и на стр 29 в одном из рассказов, я прочитал следующее:
Во время Империалистической войны, в далекие Колымские края сбежал из армии некий татарин Сафи Шафигуллин по прозвищу Бориска.
Его и следует считать первым в списке первооткрывателем Золотой Колымы….. и далее Бориску нашли зимой 1917 - 1918 года мертвым на краю, не дорытого шурфа.
Он сидел, прислонившись к куче выброшенной породы, и казалось, дремал…
Обнаружившие его якуты, опустили его тело в этот же шурф и засыпали выкопанный им породой.
Но его судьба еще раз зло подсмеялась над ним. Двадцать с лишним лет спустя на том месте, где его нашли, вырос большой прииск «Борискин».
И вот однажды, приисковый экскаватор, подцепил к ужасу рабочих в вечно мерзлом грунте полностью сохранившийся труп бородатого человека, в разорванной одежде, старого покроя.
Это оказался все тот же неприкаянный Бориска…
Шурф, который он копал, оказался на краю богатейшего месторождения золота, углубись еще немного, он бы обнаружил золотые самородки величиной от зерна до грецкого ореха, чистейшего золота.
Почему я заинтересовался тогда названием прииска Борискин?
Да, очень просто, везде названия приисков: «Буденовский», «Первомайский», «Октябрьский», а тут ни к чему «Борискин»!
Вот это - то и заинтересовало тогда меня и как оказалось потом не зря.
Между прочим, и я заинтересовался золотоискательством, там в Среднекане.
Дело в том, что кое - кто из жителей Среднекана в свое свободное время занимался старательством, так как в этом районе явно золото было.
Делалось это очень просто, в ручьях и небольших речках брался песок и промывался в деревянном лотке.
При удаче и долгой промывке на дне лотка оставались, как более тяжелые пластиночки золота по 2 – 3 - 4 крупинки, на 2 - 3 ведра породы.
Были и у меня эти крупинки в лотке, но поглядев на эти желтые песчинки, они не вызывали у меня какого – то азарта и я легко их выбросил в речушку, которая протекала около Среднекана.
Позднее, через много лет спустя, я узнал, что эта речка - золотое дно и там организовался прииск.
Итак, мы в Среднекане - это небольшой поселок на 12 - 15 домов, даже есть свой клуб, он же здание пристани.
Столовой конечно не было, но был магазинчик - Фактория, где продавалось все и консервы, и одежда, и дробь, и порох, а последнее для местных охотников.
Наш автомобиль уехал, за второй партией людей в Магадан, а мы занялись, кто чем попало, так как пароход за всеми нами еще, где - то в Ново - Зырянке так, что жить здесь дней 7 - 10.
Живем в клубе, спим на сцене, не на полу, там все же теплее чем на полу в зале клуба, и несмотря, что шел конец июля по вечерам было довольно прохладно, без телогрейки на улице делать нечего.
Прибыла вторая партия из Магадана, теперь нас собралось около 50 человек больших и малых.
Ждем со дня на день пароход, чтобы последовать дальше, еще около 600 километров от него.
Вот и прибыл пароход за нами. Я сейчас уже не помню его название , но это был не большой буксир на 200 - 250 лошадиных сил, который одновременно имел, пассажирские каюты небольшое количество, специально пассажирских судов там не было.
Мы погрузились и отплыли, так как течение реки Колымы было очень быстрое, то это расстояние, до Зырянки мы должны были покрыть где - то за 1,5 - 2 суток .
Пароходы по Колыме плавали только в световой день, так как ночное плавание не предусматривалось, много перекатов - мелей, а поэтому ночное плавание было очень опасное. ……….
Продолжение следует -
http://www.proza.ru/2016/03/03/57