Гудит...

Александр Васильевич Стародубцев
 В следующий раз, уже в начале осени, на устранение аварии они выехали двумя группами. Отключилась линия снабжающая энергией три колхоза. Одна группа монтеров на машине устремилась по одной ветке, а другая на тракторной тележке двинулась по более короткому но менее проходимому участку линии.

 Семен Ясенев попал во вторую группу. Работали в условиях, когда линия находится под напряжением. Это обязывало каждого проявлять максимум осторожности и разрешало всем отключать и включать любой участок линии по своему усмотрению.

  Так, отделяя по очереди участки, находят поврежденный сектор. В местах разветвления линий, ребята десантировались и проходили отпайки пешком.

 На дворе было начало сентября. Бабье лето еще не начиналось, но погода стояла сухая. По небу, с севера на юг, плыли не плотные кучевые облака. Свежий северный ветер дул уже несколько дней и по утрам трава серебрилась изморозью инея. Но на припеке солнышко еще согревало и можно было еще услышать теплое ласковое касание его лучей.

 Сидя в кузове телеги возле переднего борта, Семен смотрел на проплывающие мимо перелески. Листва на деревьях уже заметно пожелтела.  Осины оделись в нарядный пурпур. Березки – в невесомую золотистую фольгу. Ольха еще зеленела. Елки и сосны красовались не унывающей зеленью. Словно нашептывали своим соседкам:

 « Ну что, пригорюнились. Холодов испугались. Зачем же в такую неудобную пору переодевание затеяли. Переодевались бы летом, и не стыли бы на ветру. Мы меховой шубой закутались, вот и не мерзнем. Нам и зима – нипочем». Глядя на это многоцветье отдыхающей природы невольно всплывала строфа:
    «Прокрадется опушками осень
    Посветлеет прозрачная синь.
    В сочной зелени елей и сосен
   Пламенеют пожары осин…»
 Миновали железнодорожный переезд.

 За околицей деревенек, Трошенская и Блины, дорога потянулась глухим лесом. Теперь взгляд все время натыкался на близко стоящие деревья. Самые крайние из них по низу были забрызганы грязью выбиваемой из под колес проходящих машин и тракторов.

 Все лето дорожники ухаживают за дорогой. Возят балласт, засыпают ямы и колеи. Грейдируют полотно, когда после череды дождей подсыхать начнет. А стоит наползти осенним дождям и многие старания людей пропадают бесследно.

 Казалось бы что тут такого, из под колеса в канаву брызнуло? Пустяк. Не эпизод даже. Ан, нет. У природы все не врозь. Вместе с грязью в придорожную канаву и улетает тот грунт, что дорожники лето на подсыпку ухаб возили.

 Миновав лес дорога вывела на пригорок. Здесь ребята попрыгали за борт телеги и, разделившись на две группы, двинулись по расходящимся в разные стороны рядам столбов. Семену достался для обхода небольшой, не более двух километров, участок линии. А потому осматривать такой пустяк он пошел один. 

 Линия спускалась с пригорка и миновав лощину, через небольшой перелесок по полю тянулась к мачтовой подстанции. Это была концевая точка невеликого обхода.

 Спускаться по склону сухого поля было легко. Не мешала и стерня, неделями раньше сжатого ячменя. А вот в лощине было сыро. Перескакивая по кочкам Семен подобрался к невеликому ручейку, петляющему под густо обступившими берега ивами. Едва он добрался до низкого берега, как немного в стороне от него в ручье раздался довольно громкий всплеск. Так ударить могла только сильная рыба.

 «Откуда ей взяться здесь, в этой луже», –  подумал он, провожая взглядом уносимые течением ручья круги. И только одолев ручей и поднявшись на взгорок по другую сторону лощины, заметил в реденькой заросли ивняка блестящее зеркало пруда.

 « Коров поить, вырыли», – догадался он, рассмотрев под деревьями еще не укрытые бредняком, а только подернутые редкой порослью мать-мачехи, отвалы рыжей глины.

 Отшагав уже порядочное расстояние, он приблизился к окончанию высоковольтной линии и подстанции. От нее получала свет глухая лесная деревушка. Поля деревушки теснили гривы высокого ельника, по низинам к ней подступали заросли ивняка и олешника.

 Скотного двора возле деревушки не было. Подстанция была старая и работала только на освещение нескольких домов. А это никакая не нагрузка, а так, одно баловство, но и его надо проверять по всем правилам. Теперь такие подстанции уже не строили.
  Вся высоковольтная, часть  ее была собрана на верху мачты покоящейся на толстых столбах. На поперечных  ригелях и постеленных на них тесинах, на высоте пяти метров разместился маломощный трансформатор и вся остальная аппаратура. Семену надо было проверить трансформатор и его оснащение.

 Поднявшись по лестнице, он первым делом коснулся индикатором токоведущих шин подстанции. Малиновой вспышки – Семен не заметил. Не услышал и разряда искры, которая обязательно пролетает в момент касания прибором опасного места.

 – Значит отключено, – решил он и стал осматривать оборудование. Выброса масла, какой бывает при повреждении трансформатора, он не нашел. Надо проверить предохранители и уровень масла в баке. А для этого ему нужно было перебраться на другой край вышки.

  Сделать это оказалось не просто. Постеленные по свободной стороне трансформатора доски от долгого лежания уже подгнили настолько, что доверия не внушали. Провалишься. По другую сторону плахи настила были почти новые.

 Но над ними на неудобной высоте простирались токопроводы высокого напряжения. Пролезать под ними было неудобно, а без снятия напряжения – нельзя.
 По правилам нужно было спуститься вниз, и снова подняться по другой стороне мачты. Но это же сколько времени…

 Порывы ветра не утихали. « С севера веет, к ночи заморозит» подумал он о холодном ветре и встав на корточки, полез под согнутыми по прямому углу пластинами шинного моста. На всякий случай, старался как можно ниже держать спину от этих смертоносных железяк.

 Когда он протиснулся на всю длину тела, и повернул голову так что его правое ухо едва не коснулось корпуса трансформатора, он услышал легкое, характерное гудение. За стенкой аппарата ветер не задувал в ухо и он понял что слух его не обманывает. Шины над его спиной – были под напряжением! 

 Напряжение было равно – 10 000 вольт!
 На полати он лег раньше, чем испугался. Лег так добросовестно и приклеился так аккуратно, как наверное ни одна марка на конверт не клеится.

 По спине уже ласково укалывая кожу пробежали серые мышки. Она уже успела вспотеть и охолонуться, а он все еще лежал на плахе и слушал размеренный гуд индукции. Десятки тысяч кулонов метались в утробе трансформатора.

 Стенка аппарата была на расстоянии ладони. Металлический корпус был окрашен в темно синий цвет. Даже не синий, а скорее землисто-синий. По низу боковины корпус хранил давние следы масляных подтеков, которые расползлись по боку и днищу широкими темными пятнами и покрылись грязным налетом пыли.

 Рядом с железным боком аппарата по деревянному настилу спешил по неотложному делу черненький кроха-муравей. Следом за ним не отставая и не обгоняя его следовал другой. А из глубокой щели лесины  высовывали точеные головки многие их соплеменники.

 – Да их тут целое войско… и все живые…– умиленно подумал Семен заворожено рассматривая трудолюбивую семейку. И ему впервые не захотелось поскорее убраться восвояси, пока муравьи не умыслили забраться к нему в укромные места и устроить там дискомфорт.

 Ему даже захотелось чтобы они  это устроили, чтобы услышать, ощутить свое тело и порадоваться осязанию его. И еще раз убедиться, что он жив и невредим.

 Хотелось хотя бы на малые минуты отрешиться от бренного мира с его заботами, тревогами и огорчениями. Смотреть в чистое осеннее небо, или созерцать пролетающие мимо паутинки чертополоха. Даже эта клятая засора, сейчас была желанна и воспринималась как добрая примета.

 А все оттого, что живем мы загнанные заботами и хлопотами и не замечаем, как, расчудесен окружающий нас мир. Сколько в нем скрыто потаенного, волшебного. И только когда судьба срывается на грань и когда заглянешь за край её, вот тогда этот мир и видится во всем неповторимом многоцветии и проявлении.