Хирург Иванов дежурил ночью в больнице глухого, провинциального города N. Все было, как всегда — метель, мороз, капающий рукомойник, спящий кот между валенками и часы-ходики, исправно идущие ещё с дореволюционных времен.
Иванов сидел за столом, читал газету и ухмылялся. Прошлой весной запустили первого человека в космос, а он, до сих пор, как Чехов до революции, ездил по деревням на подводе. Приезжали за ним колхозники, надевали на него тулуп, насыпали в его карман семечек и неслись по заснеженным лесам к больному. “Так было полвека назад, так и будет через полвека, — думал Иванов. — Всё у нас на Руси, не как у людей…”
В дверь с улицы настойчиво постучали. Иванов посмотрел на дверь острыми глазами и пошел открывать. Пахнуло морозным воздухом и перегаром. На пороге стоял, покачиваясь, без шапки молодой мужик в расстегнутом черном тулупе, белой окровавленной на груди рубахе и пистолетом в руке.
— Подстрелили меня, дохтур, —прохрипел мужик, пошатнулся и ввалился в прихожую. Пистолет он отдавать наотрез отказался. Тогда повалились они оба на пол, и где-то под столом Иванов с трудом вырвал пистолет и отбросил его в дальний угол за диван.
Иванов уже относился спокойно к подобным сюрпризам, так как большинство местных мужиков работали на оружейном заводе, имели свое оружие, в том числе и самодельное, на что местная администрация закрывала глаза.
Матерясь и хрипя, мужик все-таки подчинился. Иванов потащил мужика на кушетку, раздел и увидел дырку в груди. На рентгене с ужасом уставился на тень пули, которая была аккурат в центре сердца.
Мужик, утирая пот со лба скомканной рубахой, ошалело водил воловьими глазами по комнате. То, что он должен был уже давно умереть, сомнений не вызывало. Но мужик умирать не собирался.
Рыжий кот испуганно поглядывал из-за валенок на две взъерошенные фигуры. Метель не унималась, а ходики вот-вот собирались пробить двенадцать.
Иванов сделал другую проекцию и понял, что пуля находится не в сердце, а застряла в ребре. “Надо же! Шла в сердце, но, попав в ребро, прошла внутри него по дуге, как по направляющей и остановилась…” — удивленно подумал хирург.
Поутру, когда баба забирала своего мужика домой, она, сунув хирургу авоську с продуктами и тяжелой бутылью, ругалась на мужа: “Всё у тебя, дурак, не как у людей!”
Они зашагали к саням, проваливаясь по колено в сугробах. Метель кончилась еще ночью, но небо оставалось по-прежнему серым и мрачным. Иванов достал из авоськи батон колбасы, понюхал и пошел ставить на плиту чайник.
Февраль 2016