ЧИП

«Скоро в продаже! Новый ЧИП! Теперь с функцией обратной связи! Каждый сделавший предзаказ получит возможность установить его в первый же день продаж! Торопитесь! Предложение ограничено по времени!»
Реклама была навязчивой, как и всегда. Она врывалась в сознание в самый неподходящий момент, обрушивая потоки бесполезной, но крайне запоминающейся информации. Оставалось только отгородиться от неё, выключив трансляцию. Стоун прервал сигнал, затем открыл глаза и огляделся.
Такси только что прибыло в пункт назначения и начало останавливаться возле тротуара. Полностью автоматический процесс регулировался компьютером вместо водителя, который здесь даже не предусматривался.
Детектив выбрался из салона, закрыл дверцу, и машина тотчас же двинулась дальше, обслуживать очередной заказ.
Время перевалило за три часа утра, и на улицах было пустынно. Лишь возле входа в прачечную дежурил патрульный, на случай появления зевак, что в такое время было крайне маловероятно.
Патрульный почтительно отошел в сторону, освобождая путь, как только Стоун приблизился. Его знали в управлении, и даже молодые ребята, только недавно заступившие на службу, были наслышаны о Сэме Стоуне. Его методы работы устраивали не всех, но он практически всегда действовал в рамках дозволенного, добиваясь достаточных результатов.
Детектив вошел в распахнутую дверь и, спустившись по маленькой лесенке, оказался в прачечной. Вполне типовое помещение, вдоль стен - дешевые стиральные машины, в центре - длинный стол для разбора белья. Некоторые агрегаты еще работали, заканчивая фазу отжима, другие же пустовали, глядя на посетителей безмолвными открытыми дверцами.
Однако сегодня здесь было чуть больше народу, чем обычно по ночам. Причина для такого явления - лежащее на кафеле тело мужчины, в растекшейся возле него луже темной подсыхающей крови.
Из живых же здесь находился второй патрульный, напарник того, что остался на улицу. Наверняка, это он вызвал детектива и представителя криминальной лаборатории, который неторопливо осматривал место происшествия, и готовился собирать образцы найденных улик.
Стоун кивнул ему в знак приветствия, они были немного знакомы, кажется, того звали Льюис.
- Я пока еще не начинал, босс. Вас дожидался.
Потом кивнул в сторону жертвы.
- Давно уже такого не бывало, да?
Стоун промолчал, аккуратно приближаясь к жертве, внимательно глядя под ноги. Труп лежал на животе, голова его была повернута в сторону. Застывшие глаза уставились куда-то вдаль. Без детального осмотра можно было сказать не многое. Мужчина, лет тридцати пяти, брюнет. Одет не примечательно: темный плащ, потертые серые брюки да темные прочные ботинки. В ладонях его ничего не было, но рядом на кафеле валялся нож. Короткий, с деревянной ручкой и широким лезвием. Пятна крови на нём говорили о возможной причастности к происшедшему.
- Еще есть свидетель. - раздался сбоку голос второго патрульного. Он произнес эти слова и указал рукой в дальнюю часть прачечной. Там на стуле, в углу, сидела девушка. Она, казалось, мысленно находилась не здесь, и связь с реальностью была потеряна. Стоун заметил её сразу, как только вошел, но по опыту знал, что не стоит бросаться к ней и приступать к сбору показаний. Не в том она состоянии, чтобы так сразу сотрудничать, а деваться ей из прачечной некуда, сюда вел только один вход.
Детектив понаблюдал несколько секунд за работой эксперта, а потом двинулся внутрь. На его появление девушка не отреагировала, она сидела без движения и смотрела в одну точку. Такое поведение бывает при шоковых состояниях, Стоун уже такое видел.
На вид лет двадцать пять, русые волосы, средней длины. Одета в униформу работника прачечной. Видимо, она была дежурной, и сегодня к несчастью, выпала её смена.
Тонкие черты лица немного портил след от удара, ссадина в области левой скулы. Возле носа - следы запекшейся крови, скорее всего он недавно был разбит. Волосы встрепаны, она даже не пыталась привести себя в порядок.
- Мэм, вы меня слышите?
Девушка вздрогнула, потом медленно подняла глаза, возвращаясь из глубин мыслей.
- Меня зовут Сэм Стоун, я детектив. Мы можете сказать, что произошло?
Она ответила не сразу, голос её был тихий и дрожащий.
- Я плохо помню, что случилось. Вроде бы я была на смене, и внутрь никто не входил. А потом я очнулась на полу, лежащая рядом с тем мужчиной.
Она кивнула в сторону тела.
- Я лежала рядом с ним, но что случилось - не помню.
Стоун неотрывно смотрел на неё, она всем видом показывала, что говорит правду. Похоже, она действительно ничего не помнит.
- Вы его знаете?
Она яростно замотала головой.
- Нет. Впервые вижу. Я даже не помню, откуда он взялся, - прошептала она. На глазах выступили слезы. - Я его не убивала, я не виновата.
Казалось, что это действительно так. Но Стоун за свою работу уже убеждался, что важней всего следовать протоколу.
Он наклонился к ней ближе, посмотрел в глаза.
- Я обязан просмотреть вашу память за последние шесть часов, и задержать до выяснения. Не более чем на трое суток.
Она всхлипнула, потом опустила голову вниз и протянула детективу правую руку. На запястье, ближе к ладони, поблескивал маленький серебряный кругляш, вживленный прямо в кожу: чип-контакт. Стоун приложил к нему своё запястье, подключился к памяти девушки и скопировал всю её воспоминания за последние шесть часов, как и обещал…
******

Чувствительно-информационный преобразователь, или как его еще называли, ЧИП, впервые появился чуть меньше двадцати лет назад, и сразу приобрел неслыханную популярность.
По своей сути это был уникальный микрокомпьютер, который мог встраиваться в организм любого человека. Он становился частью нервной системы, и использовал в своей работе ресурсы мозга, никогда ранее не задействованные. Скорость такого компьютера была поистине громадной, и позволяла обрабатывать огромные информационные потоки. Вместе с этим значительно расширялись возможности памяти.
Для сравнения, раньше человек изучал книги, пытаясь запомнить самую суть, и при этом формировалась нейронная связь между клетками мозга. Он усваивал информацию и развивался. ЧИП сделал рывок вперёд: он просто записывал в практически бесконечное хранилище всё, что человек видел, слышал и чувствовал. Словно на магнитную ленту или диск. И в любой момент к этой записи можно было вернуться, лишь отдав компьютеру правильную команду. Только одно свойство нового организма было сомнительным, являлось и плюсом и минусом одновременно: информация записывалась и никогда не стиралась.
Разумеется, конструкция предполагала источник энергии для работы. Рассматривались всяческие варианты, вплоть до микроскопических атомных генераторов, которые могли функционировать десятилетиями. Но решение нашлось намного более изящное и простое. Однажды был изобретён прибор, позволявший получать энергию из химической реакции расщепления глюкозы. Количества этой энергии было достаточным для работы микрокомпьютера, а для человека такие потери не оказывались заметными. И оптимальным местом для внедрения и генератора, и компьютера оказалось пространство между оболочками головного мозга.
Но любой компьютер нуждается в связи с внешним миром. Круглый блестящий участок искусственной кожи, чаще всего на запястье - служил для непосредственной связи ЧИПа с другими устройствами и людьми. Провода в теле были не нужны - их функцию прекрасно выполняли нервные пути человека.
Однако, для некоторых людей такое благо, как ЧИП, могло оказаться и вредом. Любое противоправное действие, любой проступок становился легко доказуемым. И именно поэтому устанавливать электронику себе в голову хотели далеко не все. Конечно, без согласия владельца никто не может влезть в его память, но даже сама возможность пострадать от технологий была поводом отказаться.
Со временем люди постепенно привыкали к таким устройствам, как в своё время свыклись с мобильными телефонами, и число ЧИПованных граждан увеличивалось. Качество образования пошло вверх, снизился уровень преступности. Со временем стало возможным использовать не только личный опыт увиденного, но и специально подготовленные знания, которые закачивались в память без нудного пролистывания целой кипы специализированной литературы. Стало возможным сохранять в памяти электронные книги, фильмы, которые можно было смотреть и читать для удовольствия в свободное время. Например, во время поездки на метро.
Но прогресс не стоял на месте. Появилось следующее поколение ЧИП: более мощные, более компактные, и разумеется, более дорогие модели. Они позволяли с помощью встроенного приемники воспринимать сигналы эфирного телевидения, слушать новости и читать прессу, тиражы которой выходили теперь только в электронном виде. Отпала необходимость искать информацию, она всегда была под рукой.
И, наконец, в последние полгода начали появляться анонсы третьего поколения. В него будет включаться не только приемник, но и передатчик. Перспектива была радужной и многообещающей: отпадала необходимость внешних устройств связи: телефонов, компьютеров, почты. Сетевые ресурсы будут использоваться лишь как хранилища информации, антенны и ретрансляторы - в качестве усилителей сигнала. Всё остальное возьмет на себя самый мощный компьютер в мире - человеческий мозг.

******
Стоун возвращался домой на метро. Он не имел своей машины, предпочитая общественный транспорт. Отчасти он не испытывал потребности в личном автомобиле, до любого места можно было добраться на такси, поездки оплачивались управлением. А другой причиной была его любовь находиться среди людей. Он часто подолгу сидел в вагоне, прикрыв глаза, и наблюдая из-под опущенных ресниц за другими людьми. Они наверняка думали, что он подключился к какому-нибудь каналу ЧИПа и просто выпал из реальности.
Так и сейчас, вагон был полупустой, лишь в противоположном конце сидело несколько людей. Все с закрытыми глазами, будто спят. Но бегающие под веками глаза говорили об обратном. Если не знать, что они смотрят трансляцию, можно было подумать, что эти люди находятся в быстрой фазе сна и видят картины, рождаемые подсознанием.
Детектив устало прикрыл глаза. Но не для развлечения, ему нужно было поработать над полученными от девушки воспоминаниями. Дело его заинтересовало, главным образом тем, что убийства в последние годы практически не встречались, только по случайности. Но здесь и не пахло непреднамеренностью. Конечно, девчонка была в состоянии потрясения, но ЧИП должен был записать всё в малейших деталях.
Он вызвал в памяти полученный фрагмент воспоминаний. начал просматривать с самого дальнего конца, как кинопленку. Ничем не примечательная работа дежурной по прачечной. Время приближается к десяти часам вечера, редкие клиенты еще заходят, но ничего подозрительного. Вот уже после полуночи запоздалая посетительница выставляет на трех соседних машинках самый долгий режим стирки, на несколько часов, загружает в них поровну большую корзину белья. Возможно, это служащая какой-нибудь близко расположенной гостиницы, отправит грязные постельные принадлежности в работу, а утром перед сменой хочет забрать.
Дальше события были еще более скучными. Следующие часы Стоун просто перемотал в ускоренном режиме, никаких подозрительных действий, посетителей и событий.
За час до случившихся событий он вернул воспроизведению обычную скорость, принялся смотреть внимательнее. Девушка просто сидит, взгляд её направлен в одну точку. Кто знает, возможно она о чем-то задумалась, ЧИП такие вещи не фиксирует. Внимание её привлек скрип двери. Она медленно, будто просыпаясь ото сна, поднимает глаза, и не успевают они сфокусироваться, как Стоун видит летящий в лицо кулак. Нападавшего рассмотреть не удается, и запись ненадолго прерывается.
Через несколько минут она приходит в себя. Она лежит на полу, уставившись в потолок. Звуки доносятся как сквозь плотную пелену, взгляд фокусируется не сразу. Она поворачивает голову и видит рядом с собой лежащего на животе мужчину, в расползающейся луже крови. Он уже не дышит, но пальцы еще судорожно сгибаются в агонии.
Рядом лежит нож, с коротким лезвием и деревянной рукояткой. Вязкие капли, смазанные пальцами, окрашивают его в неприятный багряный цвет.
Она поднимается на ноги, пошатываясь идёт вглубь прачечной. Скорее всего, соображает плохо, взгляд плавает по стенам и, наконец, упирается в телефон. Секунду спустя она дрожащими пальцами набирает номер спасения. Только произносит: «помогите», и трубка выпадает у неё из рук.
Девушка опускается на одинокий стул, и сидит так, без движения, стараясь не смотреть на неподвижное тело в центре зала.
Через несколько минут дверь открывается, входят двое патрульных, которых Стоун уже видел сегодня. Один остается возле входа, второй же, опустив одну руку на кобуру на поясе, поднимает другую перед собой, показывая девушке пустую ладонь, и начинает к ней приближаться.
«Спокойно, мэм. Держите руки так, чтобы я их видел.»
До девушки доносится голос из рации полицейского. Слова малопонятны, но ясно: детектива и криминалистов вызвали, скоро будут.
И действительно, через несколько минут на подъехавшем такси появился еще один человек. Худощавый, жилистый, с прямым носом и пронзительным взглядом. Он входит, перекидывается парой фраз с патрульным, потом направляется к девушке.
«Мэм, вы меня слышите? Меня зовут Сэм Стоун, я детектив. Мы можете сказать, что произошло?»
Чуть позже запись заканчивается, это всё, что он скопировал из памяти девушки. Стоун выходит из опустевшего вагона метро, до дома остается всего ничего. В голове после просмотра возникла какая-то гудящая пустота, думать о чем-то в такое позднее время не хотелось. Дома он снял ботинки, плащ, и не раздеваясь, улегся на диван.
- Завтра, - пробормотал он сам себе. - Всё буду делать завтра.
******

Проснувшись через два с небольшим часа, он чувствовал себя намного хуже, чем лег. Глаза щипало, как будто в них попала какая-то едкая жидкость, они слезились и не могли видеть нормально. Дрожь в теле поддавала нервозности, и сама собой повышала тонус. Спать бы он уже не смог.
Он заставил себя принять душ, после чего уже мог вполне разумно рассуждать. Недосып был для него почти привычным состоянием, он придавал его поведению необходимую жесткость, столь нужную в работе.
По дороге на службу он взял в уличной забегаловке крепкий черный кофе - лучший способ проснуться. Сочетание горячего бодрящего напитка и холодного ветра в лицо делали своё дело, к моменту появления в отделении он уже был в привычном тонусе. Холодный ум, точный расчет, целенаправленность и неизбыточность действий.
В отделении царил шум и гам, как и обычно по утрам. Всем обменивались новостями, разбавленными последними событиями и сплетнями. И конечно же, о ночном происшествии они тоже всё знали.
- Эй, Стоун! Как дела? - это был местный заводила, Джош Уэрби. Балагур и весельчак, он не упускал случая больно подколоть любого из коллег. Стоун полагал, что такое случалось из-за зависти - полицейский он был так себе, и серьезных дел ему не поручали. И Уэрби старался, скорее подсознательно, переключить внимание со своей персоны на любую другую жертву. - Поговаривают, ты за убийство взялся! Нашел виновного? Судя по внешнему виду, всю ночь расследовал, уже должен быть на грани раскрытия…
Шум вокруг мгновенно прекратился. Все с интересом ожидал ответа: Уэрби был колок на слова, но со Стоуном вообще никто никогда не связывался.
Тот ни на мгновенье не остановился, даже не взглянул на нападающего, пока направлялся к себе в кабинет. Но путь его лежал возле стола назойливого копа, и проходя мимо, он «случайно» зацепился краем своего стакана с кофе о столешницу. Бурое содержимое выплеснулось прямо на разбросанные в беспорядке бумаги, мгновенно впитываясь и превращая их в грязную бесформенную массу.
Стоун сделал удивленное лицо, словно для него это тоже было неожиданно.
- Ой, извини, друг. Это ведь были твои бумаги? О пропавших плюшевых игрушках.
Уэрби резко изменился в лице, брови его сдвинулись, о шутке уже не могло быть и речи.
Со всех сторон раздался веселый хохот, окружающие оценили сарказм. Стоун развернулся и продолжил путь в свой кабинет.

******

Войдя в свой небольшой кабинет, он скинул плащ и уселся за стол. В последние годы работы для детективов становилось все меньше, из-за повальной установки ЧИПов всем подряд. Однако дело прошлой ночи было еще не закрытым.
Он подключился к внутренней полицейской сети и скопировал в электронное дело снятые воспоминания девушки. Информация о ней уже появилась в том же деле, Стоун с интересом начал читать.
«Аманда Дрейк, родилась 12.06.2015 (в настоящее время возраст 25 лет). Росла в полной семье до семи лет, после чего при невыясненных обстоятельствах потеряла мать. Подозревался отец, вина не доказана. В дальнейшем, спустя восемь лет, при неизвестных обстоятельствах погиб отец. Получила тяжелую психологическую травму, в дальнейшем воспитывалась в органах опеки, наблюдалась и лечилась у психиатра.»
Телефонный звонок оторвал детектива от чтения.
- Стоун, - коротко бросил он в трубку.
- Босс, это Льюис, из отдела экспертизы.
- Слушаю.
Он, как обычно, был немногословен. Через секунду голос в трубке начал говорить.
- Только что отправил отчет по ночному происшествию. Вы ведь этим занимаетесь? - не дождавшись ответа, продолжил: - Решил лично позвонить и уточнить. На ноже отпечатки пальцев девушки, но нужно еще кое-что проверить, я попозже дополню. И по поводу трупа, патологоанатом работает.
- Хорошо, Льюис. Спасибо. Еще к тебе дело есть.
- Что, босс?
Он уже не первый раз общался со Стоуном, но больше никто не обращался к нему таким образом.
- Я подшил к делу воспоминания подозреваемой. Пусть техники поработают с записью, может удастся что-нибудь вытащить.
Льюис «угукнул» в трубку
- Пока всё?
- Да, до связи.
Стоун повесил трубку. Его мысли в очередной раз возвращались к записи воспоминаний. Смущал факт отсутствия большого фрагмента, как будто она потеряла сознание. А люди в отключке обычно лежат без чувств и ножом не размахивают.
Он вернулся к делу.
«После лечения признана психически стабильной, зафиксирована стойкая ремиссия, в связи с чем разрешена установка ЧИПа. После внеднения устройства получила среднее образование, трудоустроена (дежурный работник прачечной). Семейное положение: не замужем. В отношениях не состоит. К уголовной ответственности не привлекалась.»
Краткая выписка из её дела заканчивалась. Это был необходимый минимум, по надобности Стоун мог запросить более подробные детали. Но пока было достаточно.
Технический отдел работал прямо сейчас, и пока детектив читал одни данные, в деле появились сведения по убитому мужчине.
«Майк Эшби, родился 27.04.2010. Рос в полной семье, окончил среднюю школу с отличием, затем получил высшее техническое образование. Родители погибли в 2032 году (автомобильная авария). С 2035 года работал техником в корпорации «ЧИП», откуда уволился три недели назад по собственной инициативе.
Семейное положение: холост. В отношениях не состоит. К уголовной ответственности не привлекался.»
На этом краткие сведения заканчивались. Хоть и мало, но общее впечатление уже начинало складываться. Стоун знал, что медицинские карты почти всегда хранились на бумаге, а потому запрашивать их через базу не имело смысла. Он нашел адрес клиники, где девушка наблюдалась до совершеннолетия. На счастье, учреждение находилось недалеко, в нескольких кварталах.
Детектив записал себе в память адрес, затем встал, оделся и вышел из кабинета.

******

Клиника представляла собой старинное трехэтажное здание, ближе к окраине города. Вероятно, много лет назад, оно были жилищем каких-нибудь богатых людей, архитектура заметно выделялась на фоне соседних домов. Рядом располагался городской парк, и в целом место было тихое и спокойное.
Стоун поднялся по ступеням, открыл дверь и вошел внутрь. Холл был просторный, с высокими потолками, поддерживаемыми декоративными колоннами. Арки, старые барельефы и лепнина подтверждали догадку о бывшем богатстве прежних обитателей. Из новшеств резко бросалась в глаза относительно свежая стена, в самой глубине холла. В центре её была стандартная дверь с надежным электронным замком, которая жестко ограничивала проход во внутренние помещения клиники. И один вид её сразу же напомнил, для чего служило это здание. Сейчас же здесь было чуть ли не безлюдно, лишь  возле стойки регистратуры находилась немолодая уже медсестра.
Тишину помещения нарушили шаги детектива, когда он направился к стойке регистратора.
Медсестра оторвалась от бумаг, подняла глаза на гостя, но ничего не сказала.
- Добрый день,  я из полиции. Детектив Стоун.
С этими словами он предъявил удостоверение. Медсестра за стойкой внимательно изучило его содержимое, потом делано улыбнулась.
- Чем могу помочь?
- Мне нужна информацию об одном вашем пациенте. Здесь в начале тридцатых годов лечилась девушка, которая сейчас проходит по одному важному делу. Я хочу ознакомиться с её делом.
- В начале тридцатых? - уточнила сестра. - Наверняка её история болезни уже в архиве, мы их отправляем туда по истечении пяти лет. Если немного подождёте, я сделаю запрос и уточню.
- Хорошо, - быстро согласился Стоун. Он развернулся и отошел к ряду стульев, стоящих вдоль стены напротив. Присел, откинулся головой назад, оперевшись затылком в стену, и закрыл глаза.
Через секунду он уже активировал свой ЧИП, намереваясь просмотреть текущие газеты. Не прошло и пары минут, как его внимание привлек кричащий заголовок. «Психи среди нас!». Очень совпадало то, что Стоун читал статью, находясь почти среди этих же больных людей. Буквально за парой стен, плотно обшитых звукоизоляцией, наверняка находились люди, чьё поведение рассматривалось в лучшем случае как «ненормальное».
Статья в красках освещала события прошлой ночи, с указанием места и времени. А дальше следовали измышления репортера о возможных причинах действа. Что обычный человек зашел туда с банальным намерением постирать белье, а в результате получил ножом под ребра. Человек, писавший статью, наверняка обладал или чрезвычайной прозорливостью, или хорошими связями в определенных кругах. Иначе откуда он мог взять предположения о психическом недуге Аманды Дрейк. А указания на это разве что не были напечатаны открытым текстом.
Стоун закончил читать и открыл глаза. Заметив, что он проснулся, медсестра за стойкой слегка кивнула ему, приглашая подойти.
- Вы знаете, историю болезни найти не могут, а электронной копии не существует. Они обещали еще посмотреть, но пока только сообщили имя лечащего врача. Его зовут Роберт Зонненфельд.
- А можно хотя бы с ним поговорить?
Женщина за стойкой с сожалением пожала плечами.
- Он уже пару лет как закончил практику, и ушел на пенсию. Адрес его, к сожалению, подсказать не могу.
Стоун прекрасно видел, что сожаления она не испытывала, но решил доиграть роль вежливого полицейского.
- Спасибо и на том. Можно воспользоваться вашим телефоном?
Они мило улыбнулась, но этот жест вышел чересчур фальшивым. Стоун снял трубку и позвонил в управление. Назвал свой личный номер, и сделал запрос о текущем адресе доктора Зонненфельда. А через минуту уже спускался по лестнице, покидая тихое старое здание, наполненное человеческим безумием.
******

Поездки на автоматическом такси не отличались сложностью и замысловатостью, с управлением справился бы и ребенок. Нужно было всего лишь сесть в салон и назвать адрес. Компьютер сам закрывал и блокировал двери, выбирал наиболее оптимальный маршрут, исходя из времени суток и количества машин на дорогах. Также этот вид транспорта был наиболее дешевым и безопасным из всех существующих на данный момент.
Но и небольшой минус в нём всё-же был: существовали места, где не проходили маршруты электронной системы сообщения. Трущобы. Транспортные компании предпочитали не отправлять туда автоматические машины во избежании их потери. Если такое раньше и случалось, то автомобиль сразу же становился объектом вандализма и последующей потери. В лучшем случае его отключали и разбирали на детали. Раскрыть такую кражу было практически невозможно, по причине отсутствия улик. В трущобах не жили люди с имплантированным ЧИПом, что затрудняла поиск свидетелей и сбор показаний.
Там жили люди, считавшиеся отбросами общества, и район являлся в некотором роде запретным. Он был свободно доступен, но большинство людей старалось обходить его стороной. Там была своя инфраструктура, свои методы правосудия и условия жизни. У Стоуна там тоже имелись контакты, и хотя он не был желанным гостем, всё же чувствовал себя там намного свободнее, чем большинство окружающих его людей.
Однако сегодня о трущобах он вспомнил случайно, направляясь на встречу с доктором Зонненфельдом. Такси привезло его в приятных тихий пригород, усеянный небольшими типовыми домиками с декоративными белыми деревянными заборчиками, цветочными клумбами и мощеными пешеходными дорожками.
Стоун выбрался из такси, и двинулся к дому, похожему на другие, стоящие чуть в стороне. Поднялся на узкую веранду и постучал в дверь.
Через несколько секунд он услышал звук приближающихся шагов, потом наступила тишина. В дверном глазке возникла темнота, затем замок отомкнулся и дверь распахнулась.
Перед Стоуном оказался уже пожилой человек, довольно интеллигентного вида. Среднего роста, с начавшими редеть седыми волосами, и глубокими умными глазами. Он вопросительно посмотрел на гостя, не отпуская дверную ручку.
- Добрый день. Детектив Стоун, полиция, - он предъявил удостоверение. - Вы господин Зонненфельд?
- Да, это я, - уже более расслабленно ответил старик. - Чем могу помочь?
- Не возражаете, если я зайду? - спросил полицейский. - У меня к вам есть несколько вопросов.
Пожилой доктор отступил в сторону, жестом приглашая гостя войти.
- Не желаете чаю?
- Нет, спасибо.
Они оба прошли в гостиную. Комната была небольшой , но довольно уютной. Пара окон выходили на солнечную сторону, пропуская внутрь достаточно света. Небольшой диван, два кресла возле журнального столика. В углу старинный шкаф, плотно занятый потертыми книгами. Коридор в прихожую, из которого они оба появились, и второй - в кухню.
Стоун занял одно из кресел, а пожилой доктор не спешил садиться.
- Вы не возражаете, если я всё же заварю чай?
- Да, разумеется.
Через секунду старик уже исчез на кухне, и детективу пришлось говорить чуть громче, чтобы быть уверенным, что его слышат.
- Я расследую одно дело, и в нем фигурирует ваша бывшая пациентка, она пока является единственной подозреваемой. Но цель моего визита к вам немного другая. По ходу расследования я изъял у неё часть воспоминаний, но они довольно странные. Отсутствует несколько минут, как будто она отключалась и ЧИП не вел запись. Я с таким раньше не сталкивался, и предположил, что это может быть связано с её психическим заболеванием. Вы меня слышите?
- Да, разумеется, - раздался голос старика, сопровождавшийся звуком льющейся в чайник воды и зажигающейся плиты. Через секунду обладатель голоса уже показался на пороге комнаты.
- И кто же эта таинственная особа?
- Вы помните Аманду Дрейк? - ответил вопросом на вопрос Стоун. - Наши записи не информативны, а история болезни куда-то пропала из архива клиники.
- Аманда Дрейк, Аманда Дрейк… - доктор задумался, непроизвольно поднял руку и почесал правый висок. Затем медленно подошел ко второму креслу, тяжело опустился в него и только после этого посмотрел в глаза детективу.
- Да, я помню эту девушку. Я расскажу вам её историю. Но думаю, это займет немного больше времени, чем вы предполагали.
******

Стоун слушал пожилого доктора. Слушал очень внимательно, и его мысли постепенно растворялись в рассказе. За это время старик не спеша заварил чаю, налил в две аккуратных фарфоровых чашки, себе и детективу. Сам Стоун поймал себя на мысли, что забыл ощущения от живой беседы со свидетелем, каково это - слушать, а не просто снимать показания.
Доктор не устанавливал себе ЧИП, и просто не мог передать воспоминания каким-то другим способом, кроме рассказа. Он вообще не считал это изобретение чем-то революционным. Полезным - да, без сомнения. Но устанавливать себе не хотел, и на то были свои причины. Он уже давно жил в уединении, об изменениях в мире узнавал из газет. Обычных, напечатанных на тонкой сероватой бумаге, которые уже почти никто не выписывал. Телевизором он не пользовался, предпочитая всем информационным благам современного общества старые бумажные книги. Не было у него и телефона. Он так и считал, что звонить ему было некому, а если вдруг кому-то понадобится - всегда можно было приехать, старик был рад гостям. Он предпочитал общение с живым человеком, а не с пластиковой трубкой и раздающимся в ней голосом, измененным статичными помехами.
Сейчас его гостем был Стоун, и доктор рассказывал ему историю…
******


Аманда поступила в нашу клинику после несчастного случая, произошедшего с её отцом. У полиции, конечно, были разные предположения, но доказать они ничего не могли. Поэтому девочку отправили в психиатрическую клинику для проведения экспертизы и, возможно, лечения. Разумеется, это было причиной, и не более. Просто никому не хотелось с ней заниматься. Оставшаяся без родителей пятнадцатилетняя девочка-подросток, социально не приспособленная, забитая – кому она была нужна.
Когда Аманда попала к нам, выглядела она очень плохо. Практически не разговаривала, часто отказывалась от еды, постоянно сидела в одиночестве, никого к себе не подпускала. Конечно, в практике встречались подобные случаи. Постепенно контакт с ней наладился, она стала общаться со мной, с персоналом, иногда с другими пациентами. Но происходило это довольно медленно, к концу первого года её пребывания. Однажды, во время нашего сеанса терапии, она призналась, что у неё есть тайна. Тайна, которую она тщательно скрывала, но которая была мучением и для неё самой.
Она призналась, что у неё бывают провалы в памяти. Длятся они всегда разное время, возникают спонтанно, и она совершенно не помнит, что делает в тот момент. Но что-то определенно происходит. Когда она приходит в себя, оказывается, что она может находиться где-то в другом месте, или делать то, что не собиралась.
Она рассказала, что всё началось после смерти матери, когда кто-то убил её. И она постоянно чувствует вину, что не помнит, кто это сделал, хотя сама находилась рядом. В дальнейшем, такие провалы стали возникать у неё по несколько раз в год, а последний раз – во время смерти отца. Но за последний год провалы не развивались совсем, и поэтому она решилась мне об этом рассказать.
Она доверилась мне, и попросила только об одном. Чтобы я её обследовал, как можно более тщательно. Она была уже достаточно взрослой, и начинала рассматривать свои перспективы на будущее. Дело в том, объяснила она, что ей нужно знать, чем она больна, и больна ли вообще. Она хотела чего-то добиться в жизни, но время показывало, что обычному человеку, без ЧИПа, всё сложнее и сложнее устроиться и найти достойное место в этом мире. Не многие знают, потому что никогда не касались этого вопроса: нельзя устанавливать ЧИП людям с психическими заболеваниями. На ранних стадиях тестирования, еще первого поколения преобразователей, среди группы добровольцев оказались несколько людей, страдавших раздвоением личности. Эти подопытные находились под пристальным вниманием. Предполагалось, что с ними будет не всё гладко. В теории, у такого человека две личности, соответственно, два набора воспоминаний, жизненного опыта, эмоций и прочего. А при записи в память всего происходящего может произойти какой-нибудь сбой, и одна личность увидит воспоминания другой. Конечно, оставалась небольшая вероятность, что мозг справится, и всё будет в порядке. Но получилось так, как и ожидалось: у этой группы людей постепенно наступало ухудшение психического состояния, появилась агрессия к окружающим, паранойя. Они становились отчужденными, общаться с ними стало опасно, можно было пострадать. В итоге всю группу отправили на лечение в психиатрическую клинику. В нашу клинику, именно поэтому я об этом знаю. В итоге, все они так или иначе погибли. Кто-то наложил на себя руки, кто-то просто отрешился от всего вокруг, переставал общаться, реагировать на окружающих, прекращал есть и погибал от истощения.
Аманда хотела раз и навсегда выяснить свои перспективы в этом мире. Она понимала, что если ей нельзя будет установить ЧИП, то она ничего не добьется. Даже если схитрить и подделать документы, всё равно её разум не выдержит, и будет только хуже.
Я начал обследовать её. В течение последующих двух лет мы с ней проделали очень много работы. Долго беседовали, изо дня в день, проводили огромное количество обследований и тестов. Даже моделировали разные жизненные ситуации. Но в итоге ничего так и не нашли. В конце концов, я пришел к определенному выводу. Это была или нечастая форма эпилепсии, так называемая височная эпилепсия. В этом состоянии человек может не контролировать себя, совершать сложные  действия, ходить, иногда говорить. Потом, после окончания приступа он ничего не помнит, провалы таким образом объясняются. Другой вариант, что это на самом деле могло быть расщепление личности. Но её другое «Я» себя никак не проявляла в течение трех лет. И подобных провалов я у неё никогда не видел. А с юридической стороны вопроса - если подобные состояния не развиваются в течение двух лет, то это состояние принято считать стойкой клинической ремиссией, в результате  все ограничения на установку ЧИПов снимаются. В итоге получилось, что Аманда была признана здоровой, я со спокойной душой дал своё заключение о её психической стабильности, и она благополучно покинула наше заведение. Вот и всё, что я знаю о ней, детектив.
******

За время этого монолога Стоун сидел в кресле, внимательно слушал, не перебивая доктора, иногда делая глоток чая. Ближе к окончанию он погрузился куда-то в себя, скрестил руки на груди, но тем не менее продолжал слушать своего собеседника. И вот, после окончания рассказа он вновь поднял глаза и спросил: - Часто ли вы в своей практике работали со случаями освидетельствования годности к установке ЧИПов?
Тот вспоминал ненадолго, и ответил: - Нет, это был первый и единственный раз.
Детектив вновь задумался, затем спросил:
- Что вы можете сказать об Аманде? Какой она человек?
- Насколько я помню – ответил доктор, - человеком она была спокойным, уравновешенным, скромным и тихим. Вполне адекватна в суждениях, даже в свои пятнадцать лет она  рассуждала как взрослая. Никакой агрессии с её стороны никогда замечено не было. Но разумеется, это та личность, которую я знал. Если вдруг её провалы в памяти вернулись, возможно, что-то их спровоцировало.
Стоун подался чуть вперёд.
- А что могло повлиять на появление этих вещей?
Старик взял в руки чашку, сделал глоток.
- Если это была эпилепсия, то спровоцировать могло какой-то напряжение, перегрузка, стресс, недосыпание или что-то подобное. А если это было расщепление личности, то как правило, второй вариант «Я» формируется на фоне чего-нибудь, не просто так, из воздуха. Скорее всего, это следы старой психологической травмы. А провоцирующим моментом в этом случае будет выступать то, что позволило этой личности появиться. Насколько я помню, провалы в памяти у неё начались, когда погибла её мать. Доказать не смогли, но подозревали отца. Вполне возможно, что эта личность появилась как способ защититься от той угрозы. Потому что сама Аманда сказать не могла, как она возникает. Она не помнила событий, предшествующих провалам в памяти, так называемая ретроградная амнезия. Может быть…, может быть её отец был действительно виновен. Может быть, он действительно убил её мать. И возможно, хотел убить и Аманду. Девочке пришлось защищаться. Но так как восьмилетняя девочка не может защитить себя от взрослого мужчины, появилась вторая личность, более сильная, более агрессивная, более яростная. Когда человек в ярости, силы его возрастают многократно. Вполне возможно, это был провоцирующий момент. Но в наших экспериментах мы никогда не допускали возникновение угрозы для Аманды. Возможно, она это чувствовала подсознательно, и вторая личность не могла проснуться. А то, что случилось сейчас, я имею в виду, ваше текущее расследование… Сложно сказать, возможно она почувствовала какую-то смертельную угрозу, и поэтому вторая личность пробудилась. Но это только лишь мои догадки и предположения.
Детектив помолчал несколько секунд, поднялся с кресла, произнёс:
- Большое спасибо за уделенное мне время, за полезную информацию. Будем работать дальше.
Доктор наклонил голову в знак почтения, они пожали друг другу руки. Стоун направился в прихожую, открыл входную дверь и вышел на улицу.
******

В управление он вернулся часам к двум, самое время обеда. Здесь почти никого не было, большинство сотрудников отправились в столовую, кто-то, возможно, и вовсе домой. Самому ему есть не хотелось: может быть, перебил аппетит чаем. А может, просто мало спал ночью, и потребности в еде становились меньше, чем во отдыхе, и не казались заметными. 
Он прошел в свой кабинет, уселся за стол и включил монитор. В текущем деле появились изменения: поступило заключение судебно-медицинского эксперта, и было еще сообщение от Льюиса.
Стоун начал с заключения. Как обычно, оставил без внимания заголовки документа, подробный протокол о вскрытии, перешел сразу к результатам.
«… Исходя из вышеописанного, смерть наступила между двумя и тремя часами ночи от проникающей раны в области живота справа. Повреждение нанесено колюще-режущим оружием, глубина раневого канала составляет около 20 сантиметров. Поражена воротная вена, что привело к возникновению массивной кровопотери. Предположительно, смерть наступила через 2-3 минуты после нанесения раны. Других видимых повреждений не выявлено.»
Стоун прекратил читать, задумался. Какие еще 20 сантиметров глубины? Он активировал ЧИП, просмотрел запись ночного посещения прачечной. Нож, лежит на полу возле тела. Длина его вместе с ручкой – не больше двадцати пяти сантиметров, само полотно лезвия – не больше половины от всей длины. Таким ножом нельзя нанести столь глубокую рану. Или истинное орудие убийства до сих пор не найдено, а этот нож - только для отвода глаз?
Он поднял телефонную трубку, набрал номер лаборатории. Раздалось два длинных гудка, потом кто-то снял трубку, откашлялся: «Лаборатория»
- Это Стоун, дайте мне Льюиса.
- Минутку – ответил голос. Шуршание (видимо, прикрыл рукой), голос вдалеке: - Льюис, тебя.
Прошло несколько секунд, снова шуршание, звук улучшился.
- Льюис, слушаю.
- Это Стоун. Ты читал отчет о вскрытии?
- Этого парня? Эшби? Да, читал. Тоже сразу в глаза бросилось, что не совпадает?
- Да, не сходится. А почему?
- Я тоже спросил у эксперта, почему. Он только руками разводит. Я, говорит, что нашел, то и написал. Но, - тут Льюис стал говорить тише: – между нами, он сказал: «Либо это не тот нож, либо удар нанёс крепкий мужчина. У девчонки столько сил не наберется.» Получилось, что при ударе не только лезвие вошло в тело, но кто-то порядочно на него еще и надавил. Но я проверил – на ноже только кровь жертвы, больше ничьей нет.
У Стоуна в голове прозвучали слова доктора Зонненфельда : «Когда человек в ярости, силы его возрастают многократно».
- Еще кое-что, босс – раздалось на том конце линии. - Ребята сейчас работают над записью воспоминаний. Там тоже не всё гладко. Когда её ударили в лицо, видно, что брызнула кровь, да и потом я сам заметил, что нос у неё разбит. Но у парня руки чистые, на кулаке ничего нет, ни пятнышка. Может, это и не он был? Они обрабатывают последний кусочек записи, говорят, что сохранились какие-то фрагменты нападавшего. Как только закончат, я перезвоню.
- Хорошо, до связи.
В трубке раздались короткие гудки.
******

Он сидел у себя в кабинете, откинувшись в кресле, прикрыв глаза. Он не читал газет, ничего не смотрел по ЧИПу. Он не спал. Ему не давало покоя то, что он сегодня узнал. Он размышлял. Почти все ниточки сходились к этой девушке, Аманде Дрейк. Она была одна на месте преступления, она ничего не помнила, она могла страдать психическим заболеванием и могла убить человека в целях самозащиты, даже того не подозревая. Но все остальные факты уже не укладывались. Ножа при ней не было, по крайней мере, за последние шесть часов памяти он не появлялся. Но нож мог принадлежать жертве. Тогда почему на нём нет его отпечатков? Зачем он вообще пришел в эту прачечную? Грязного белья при нём не было, да и не похож он был на исправную домохозяйку. И кто-то еще ударил девчонку по лицу. Если это был тот парень, почему у него на руке нет никаких следов удара. И зачем было её бить, она угрозы не представляла. Вполне возможно, он пришел в прачечную по каким-то своим делам, например, на встречу с кем-то. Вот тут уже возможны варианты. Да, похоже, был еще кто-то третий, кто порезал парня и вырубил девчонку. Вполне вероятно, что она ни при чем. Но тогда это просто совпадение, что она раньше фигурировала в деле об убийстве и предположительно страдала психическим недугом…

Его размышления прервал очередной звонок.
- Босс, вы здесь? – осведомился Льюис на другом конце провода.
- Да, здесь. Что нового?
- Просто звоню сообщить, ребята смогли восстановить из памяти девушки изображение нападавшего. Я прикрепил его к делу, сейчас поищем по базе, если найду, прикреплю данные. – и повесил трубку.

Стоун положил трубку на место, придвинул к себе клавиатуру, нажал несколько клавиш. На экране появилось изображение. Не очень четкое, но можно было довольно неплохо различить лицо. Наверняка, ребята из лаборатории сделали всё, что смогли. Он вновь воспроизвел в голове последние секунды показаний перед потерей сознания. Только в замедленном режиме можно было заметить какое-то мутное очертание справа от кулака. А сейчас на экране монитора из этого размытого пятна вырисовывалось лицо человека. Это был мужчина, лет сорока с небольшим. Волосы светло-русые, короче среднего. От лба поднимались залысины. Брови прямые, темные. Глаза посажены глубоко, взгляд не виден, но кажется агрессивным. Не очень большие скулы, под ними впадающие внутрь щеки. Рот небольшой, губы сжаты. Подбородок средних размеров, гладко выбрит. Усы опускаются из-под носа, вдоль рта вниз, и прорастают в жидкие бакенбарды, а те поднимаются к ушам и теряются в растительности на висках.
Раздался тихий сигнал, в документах дела появилась новая запись, прикрепилась к изображению.
«Хайгер, Джон.
Дата рождения: 21.02.1998 г.д. - 42 года.
Адрес: постоянного места жительства не зарегистрировано
Место работы: официально не зарегистрировано
Социальных статус: холост
ЧИП: не установлен
Дополнительная информация: Неоднократно привлекался в качестве подозреваемого более чем в 25 уголовных делах, вина доказана в 7 случаях. Отбывал наказание в колонии общего режима, суммарный срок заключения составляет 6 лет 4 месяца. В криминальных кругах известен как «Фикс». В настоящее время местонахождение неизвестно, предположительно, район трущоб.»
Стоун прочитал текст, откинулся в кресле, ненадолго задумался. Затем встал, одел свой плащ и вышел из кабинета.
******

Сумерки в трущобах всегда наступали быстро. Там и днем было как-то серо, невзрачно. Но после захода солнца мрачные тени резко вырастали, поглощая своим покровом темные переулки и неосвещенные участки тротуаров. Положение спасали единичные, еще не перегоревшие лампы уличных фонарей. Всё остальная иллюминация являлась результатом работы вывесок и неоновых ламп, зазывавших посетить то или иное заведение. Характер таких мест известен: чаще всего это были захудалые бары, где можно было недорого выпить, а при желании, еще и подраться. Зачастую они являлись еще и борделями, где за небольшую плату можно было договориться о ночном досуге.
Подобное заведение представлял собой и бар «У Френка». Название было унылым, заурядным, и совершенно не вызывало желания посещения. Но выбор был очень однообразным: «У Салли», «У Сэма», «У Гарри» и еще десяток таких-же. Как ни назови, содержимое было одним и тем же. Там зачем человеку идти за тридевять земель, чтобы выпить, когда под боком есть вот такое «У Френка». По ценам и контингенту разницы не было никакой.
Надпись мигала с заданной периодичностью, буква «к» иногда не загоралась, и получалось «У Френ_а». возле входа валялся разный мусор: старые газеты, пустые бутылки из-под выпивки, окурки сигарет. Как и везде в трущобах. Коммунальные службы тут работали из рук вон плохо. Да и работали ли вообще, никто не знал. После двух потертых серых бетонных порогов находилась старая железная дверь с небольшим окошком.
На улице людей не было. Да это и не мудрено. Пока Стоун добирался до этого бара, сумерки обернулись ранней ночью, и обычных прохожих ему не встречалось. За время пути его пару раз пытались ограбить, но после демонстрации хука слева желание у местной шпаны резко улетучивалось. Предъявлять удостоверение здесь было бесполезно. Скорее, даже вредно. Одинокий коп в трущобах представлял не стража порядка, а способ развлечения для проживающих тут отморозков.
Незаметно начал накрапывать редкий дождь. Время было осеннее, и осадки уже не были редкостью. Стоун ускорил шаг, стремясь быстрее достичь своей цели. Возле входа он немного сбавил шаг, осматриваясь. Никого не заметил, открыл тяжелую дверь рукой и проскользнул внутрь.
Внутри было заметно теплее, чем на улице. Освещение было скудным, лучше всего видна только барная стойка, по краям же, в небольших кабинках, света почти не было. Там можно было делать всё, что угодно. Воздух был тяжелый, спертый, вентиляция работала отвратительно. Сигаретный дым забивал горло, хотелось прокашляться, вдохнуть полной грудью, но не получалось. Детектив огляделся: посетителей почти не было, пара человек сидели в углу у стойки, на расстоянии друг от друга - видимо, не знакомы. В нескольких кабинках он заметил тлеющие угольки сигарет, разгорающиеся при затяжках. В таких вот отдаленных закутках чаще всего проворачивались наиболее темные делишки. Он направился к самому дальнему уголку. Подошвой ощутил, насколько липкий пол был здесь - пролитое пиво не всегда убирали.
В глубине кабинки, полубоком к створу, сидел человек. Мужчина лет тридцати, худощавый, с темными волосами и начинающимися залысинами. Напротив него были две девицы, судя по виду, труженицы службы ночного отдыха. Разговор был оживленным, и грозил перерости во что-то большее. Девицы беспрестанно хихикали в ответ на сальные шуточки, переглядывались и, похоже, оценивали свои шансы сегодня подзаработать.
Стоун остановился возле входа, но на него никто не обратил внимания. Тогда он уже сам заявил о себе тихой фразой: «Привет, Френки. Давно не виделись».
Тот вздрогнул, обернулся, потом сразу сжался, будто стал меньше.
- Девочки, идите-ка погуляйте. Дяде Френку надо поговорить, — тихо произнес детектив.
Те посмотрели на него, потом на Френка. Он тихонько кивнул, девушки тут же встали и отправились куда-то, видимо, к стойке.
Стоун сел напротив, сложил руки на столе перед собой.
- Как дела, Френки. Как бизнес?
- Н-нормально. - тихо ответил тот. - Посетителей в последнее время немного, тяжеловато держаться на плаву.
- А как же твой второй бизнес? Я про дом свиданий, если ты не понял. - продолжил вежливо интересоваться детектив, как будто речь шла о легальном и здоровом предпринимательстве.
- У меня ничего такого нет, у меня приличное заведение... - попытался было протестовать Френк.
- Да, разумеется, - Стоун расслабленно откинулся на спинку потертого сиденья, сверля дельца пронзительным взглядом, - А эти дамы,наверное, две подруги-бухгалтерши, зашли в милый бар выпить мартини после тяжелого трудового дня. Да?
Собеседник молчал, опустив глаза, и напряженно рассматривая свои руки на столе, а заодно и сам стол.
- Ну да ладно, работаешь так работаешь. Мне от тебя нужно другое.
Стоун достал из внутреннего кармана фотографию Джона Хайгера, восстановленную из воспоминаний Аманды Дрейк. Положил на стол, подвинул к собеседнику. - Где можно найти этого человека?

Спустя двадцать минут детектив стоял в темноте переулка в двух кварталах от бара Френка. Он ждал. А пока ждал, просматривал с помощью ЧИПа свой разговор со стукачем. Его не зря называли Френки-болтун. Он был в курсе всех последних новости, да и не только их. Он знал, где и кого подрезали прошлой ночью. Мог рассказать, где можно поискать украденный товар или добычу после очередного ограбления. А мог и сообщить место пребывания нужного Стоуну человека. Конечно, просто так он ничего рассказывать не будет. А вот если надавить, то и расколется. Френки-болтун не слыл крепким орешком, это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что Стоун получил нужную информацию, а плохо то, что почти любой в трущобах может узнать, о чем они говорили.
…- Где мне найти этого человека? – спросил детектив.
Френки внимательно посмотрел на фотографию, смотрел долго, изучал. Потом поднял глаза: - Я его не знаю. Никогда не видел раньше.
- Да брось, Френки. Мы же оба прекрасно понимаем, что ты знаешь в лицо всех более-менее крупных людей в трущобах. И даже большинство  разной швали. А этот человек – он не уличный наркоман или алкоголик. Может, посмотришь еще разок, только повнимательнее, хорошо?
Тот сделал вид, что еще раз изучает фото. Прошло еще несколько секунд, после чего он вновь заговорил. Тихо, неуверенно: - Ну, может и заходил такой, но давно уже, не помню. Да и что тут разглядишь, в этой темноте. И фотка у тебя, детектив, не очень хорошая. Лица даже толком не видно…
- Слушай, прекращай свою шарманку. Заладил, тоже мне, склеротик. Я ведь для тебя стараюсь. Хорошее у тебя тут заведение, уютное. Только вот ведь незадача: сдаётся мне, что тут у тебя не только бар работает. И эти две дамы, им еще, наверное, и восемнадцати нет. Я понимаю, что тут у вас это в порядке вещей. Но вообще так не положено. А если ты мне поможешь и я быстро отсюда уйду, то, может, и забуду, что вообще тут кого-то видел, кроме тебя. Как думаешь, найдем компромисс?
Френки как-то сразу загрустил, это было видно по лицу. Но он уже понимал, что ему придётся рассказать то, что он знает.
- Это Фикс, местный. Живет тут неподалёку, на съемной квартире. Дел я с ним не имел и не имею, мутный он. Иногда вопросы решает, конфликты локальные, но всё больше в свою пользу. – тут он понизил голос, – Слышал я, недавно ему работёнка одна упала, от кого-то важного, из Центра. Какая  конкретно – не знаю, но говорят, платили хорошо. Последние пару дней его совсем не было видно. Да и ты про него интересуешься – видимо, сделал дело. А больше ничего не знаю.
- Адресок не подскажешь, я бы прогулялся, побеседовал, – с деланным дружелюбием подмигнул Стоун.
Френк наморщил лоб, вспоминая. Затем извлек из кармана короткий карандаш, нацарапал пару строк на салфетке, протянул детективу. Тот взял её в руки, посмотрел, отпечатывая изображение в памяти, после чего вернул: - Сожги, а то у меня спичек нет.
Стукач непонимающе взял обратно в руки клочок бумаги, а потом только до него дошло.
- А, уже на корочку себе записал. - Он покрутил пальцем у головы, - Никак не могу привыкнуть к этим вашим ЧИПам.
Зажег спичку, поднес к салфетке. Когда она разгорелась, аккуратно опустил её в пепельницу.
- Ну ладно, Френки. Был рад тебя повидать. Удачно тебе поработать.
- Пока. – без особого энтузиазма ответил тот. А когда Стоун удалился, тихо добавил себе под нос: - Чтоб тебя больше не видеть…

Выйдя из бара, детектив развернул в голове карту района трущоб. Указанный адрес был в паре кварталов отсюда, он быстро добрался до нужного места. Вход в здание был только один, свет в окнах не горел. Или никого нет, Или все спят. В любом случае, стоит немного постоять в тишине, осмотреться. Всё-таки это трущобы, и можно поймать неприятности, если не проявлять осторожность…

Стоун подождал еще несколько минут, но никого не увидел и не услышал. Тишину нарушали лишь порывы ветра, и иногда крысы, роющиеся в кучках мусора.
Он подошел к единственной двери, прислушался: до ушей не доносилось ни звука. Отворил дверь, петли в ответ тихонько скрипнули. Он прошел в темный коридор, начал подниматься по лестнице на третий этаж. Казалось, что в здании никого нет, настолько было пустынно, как будто все вымерли. Выйдя с лестницы, огляделся. Освещение было отвратительное, лампы работали через одну. Свет тусклый, но его хватало, чтобы прочесть на двери номер квартиры. Справа по коридору были таблички 301, 303. «Значит, мне сюда» - подумал он. Ему был нужен 309, в дальнем конце коридора. Стоун двинулся вперед. В тишине он начал уже различать некоторые признаки жизни. Из-за одной двери раздавалось тихое сопение спящего человека, за другой кто-то с кем-то говорил. Он дошел до 309-го, остановился, прислушался внимательно. Ничего. Ни единственного звука. Он постучал. Несколько секунд висела тяжелая тишина, затем вдруг раздался звук отпираемого замка. Такое ощущение, что кто-то всё время ждал под дверью: не было звука шагов, ничего не спросили. Внутри комнаты не было света. На пороге возник Джон Хайгер собственной персоной.
- Чего надо? – угрожающе спросил он
- Полиция. Детектив Стоун. Мне нужно задать вам несколько воп…
Не успел он договорить, как Хайгер с размаху попытался захлопнуть дверь.
Стоун внутренне был готов к такому повороту событий. Он успел вклиниться в дверной проём, блокируя дверь, затем толкнул её. Хайгер отлетел спиной, врезался в стену. Руки его искали опоры, чтобы не упасть. Одна из них натолкнулась на настольный светильник, стоящий на небольшой тумбочке возле стены. Он попытался использовать его в качестве дубинки, замахнулся и бросился на Стоуна. Тот резко уклонился в сторону, Хайгер пролетел мимо и потерял равновесие. Детектив перехватил его руку со светильником, резко завернул её за спину, повалил нападавшего на пол, лицом вниз. Схватил вторую руку, тоже скрутил, и потом крепко обмотал вокруг запястий провод от лампы. Затем с усилием поднял связанного бандита и усадил на старый железный стул, крепко привязал голени к ножкам, руки зафиксировал сзади. Сам встал напротив, глядя сверху вниз.
Хайгер сидел молча, тяжело дыша. Сверлил взглядом детектива. Только теперь Стоун смог его рассмотреть как следует. Конечно, ребята из отдела криминалистики постарались на славу, но всех деталей на фотографии видно не было, только очертания. Но на снимке, Стоун точно помнил, у него на лице не было таких глубоких царапин и больших ссадин. Как будто его возили лицом по асфальту добрых полчаса.
- Предлагаю тебе рассказать то, о чем я попрошу, - без предисловий начал Стоун, восстановив дыхание после стычки: - Тогда мы расстанемся и забудем о нашем разговоре.
- И чего же ты хочешь? Узнать, как я провел выходные? - хмыкнул тот, смачно сплевывая на пол, в направлении детектива.
- Что ты делал в прачечной прошлой ночью.
- В какой такой прачечной? Дома я был, спал - с издевкой ответил Хайгер.
- Ты засветился в показаниях местной служащей, у неё в памяти твоё лицо. - при этих словах Стоун достал из внутреннего кармана фотографию и поднёс её к лицу бандита. – Узнаешь?
Хайгер глянул на снимок, скривился, затем произнес, растягивая слова: - Ну даже не знаю, начальник. Может, и похож немного. Фотографы у вас в управлении хуже некуда.
- Ты один из главных подозреваемых. Лучше тебе рассказать, как было дело. Если, ты, конечно, не виноват. Будешь сопротивляться - тебе же хуже.
- А почему это я? Я там что, один был?
- Ты вырубил девчонку, она была в отключке, больше никого там не было. А потом внезапно откуда ни возьмись появился труп посреди комнаты. Замечаешь логику? На кого можно подумать? Рассказывай, как было дело! ЧИПа у тебя всё равно нет, проверить не смогу. Если не расскажешь, то будут проблемы.
- Какие проблемы ты можешь мне доставить, ты же коп?
Стоун тяжело вздохнул, посмотрел на Хайгера. Потом внезапно сделал шаг вперед, схватил его за горло, приблизил лицо к своему. В нем просыпалась ярость, которую он старался держать так глубоко, как только получалось.
- Я могу сделать с тобой всё, что захочу. Никто в округе не будет проверять, почему в ТВОЕЙ квартире раздаются удары, хрипы и стоны. Ни одна живая душа сюда не сунется. А после, когда мы будем готовы расстаться, ты будешь жалеть, что просто не рассказал мне всё. Будешь думать и считать свои последние вздохи, сколько их ни останется. А это немного.
Стоун отпустил его шею, огляделся. Поднял с пола длинный кусок провода, который остался от разбитого светильника. Изоляция готова была развалиться, но прочности кабеля еще хватало для задумки.
- Как ты думаешь, что я собираюсь сделать? – спросил он.
- Ты же коп, ты не можешь просто так мучить и убить человека, – неуверенностью в голосе произнес Хайгер. Он в глубине души осознал произошедшую в детективе перемену и напрягся, понимая, что тот говорит по делу.
- А я и не буду тебя убивать. Это сделает… - он подошел к холодильнику, открыл его. – Это сделает бутылка воды.
Он достал почти пустую старую пластиковую бутылку, наполнил её из под крана. Взвесил на руке – почти два килограмма.
- Вот смотри.
Он сплел из одного конца провода петлю, и показал Хайгеру, как она легко скользит, сужая свой просвет.
- Это для тебя, – и накинул петлю ему на шею.
Затем привязал свободный конец провода к бутылке, другим узлом, который перерезать было проще, чем развязать.
Подтащил стул с пленником к окну, приставил спинкой.
- А теперь слушай, что я буду делать. - Стоун говорил холодным тоном, как будто объяснял нерадивому школьнику простой вопрос учебной программы, который никак не усваивался. От этого бесцветного голоса веяло опасностью.
- Я через десять секунд начну опускать бутылку на проводе за окно. Скользящая петля будет постепенно сдавливать тебе шею. Если не будешь трепыхаться, то протянешь подольше. Видишь ли, чем больше будет движений, тем сильнее шнур врежется в горло, тем тяжелее тебе будет дышать, тем меньше крови будет поступать к голове. Ты начнешь паниковать, будешь дергаться, что еще больше усугубит твоё положение. А если ты отключишься раньше, чем я узнаю всё, что мне нужно, то так и быть. Пусть все думают, что с тобой разделались за твои прошлые дела. Готов?
Хайгер молчал…
«Десять»
Он не знал, что делать.
«Девять»
Попробовал пошевелить руками или ногами – бесполезно.
«Восемь»
Он начал понимать, что всё будет именно так.
«Семь»
Он чувствовал холодный провод у себя на шее.
«Шесть»
Казалось, что он уже начал сжиматься.
«Пять»
Ладони вспотели, на лбу выступила испарина.
«Четыре»
Дыхание участилось, стало неглубоким.
«Три»
«… Это не коп, это какой-то маньяк…»
«Два»
«… он в самом деле сделает, что обещает…»
«Один»
- ЛАДНО! ХВАТИТ! Я РАССКАЖУ! – завопил он.
Стоун остановился, вернул бутылку в комнату, поставил её на пол, рядом. Как будто напоминание о возможном исходе. Поставил другой стул напротив, уселся на него: «Говори».
Хайгер дрожащим голосом начал рассказывать…
******

Вчера днём я был здесь, в комнате. Кто-то подбросил мне под дверь конверт. В нем была довольно крупная сумма. За такие деньги здесь, в трущобах, можно заказать два убийства. Кроме них, в конверте была фотография человека, и записка. В ней было сказано «Подойти к телефону-автомату на улице, ждать звонка, через 10 минут».
На тот момент я был очень ограничен в средствах, поэтому и пошел. Ждать пришлось недолго. Раздался звонок, я снял трубку. Голос на том конце линии велел мне ничего не говорить, а просто слушать. Он сказал, что я могу помочь с решением проблемы. Проблема была с тем человеком, на фотографии. Если я согласен, то должен ответить «Да». Если не согласен, повесить трубку, оставить конверт на земле возле телефона. Разумеется, я ответил «Да».
После голос рассказал в подробностях, что и как я должен делать. Нужно придти в прачечную, вырубить девушку. Затем дождаться «клиента», любым образом лишить его жизни, и можно уходить. Если всё сделать по плану, то завтра получишь еще один конверт с такой же суммой.
Вопросы? Да, был у меня один вопрос. Почему это делать именно в таком месте, как прачечная. Почему нельзя сделать всё на улице, где-нибудь в подворотне. Голос ответил, что «клиента» отследить не представляется возможным, и он сам назначил место. Тем более, тебе это на руку. Если быстро оглушишь девушку, то она может ничего и не вспомнить, и ты будешь вне подозрений. Вполне возможно, ты еще можешь понадобиться.
После я повесил трубку. Дело было не сложным, оплата хорошей.
Спустя несколько часов я уже был возле прачечной. Подождал, пока все исчезнут. Тихо вошел. Она сидела на стуле, на меня не отреагировала. Может, смотрела что по ЧИПу. Я подошел и вырубил её одним ударом. Она повалилась как подкошенная, отключилась. По крайней мере, не двигалась. Но дышала. Я отошел к двери, встал за ней и начал ждать. Через несколько минут дверь открылась, вошел парень, который был на фотографии. Увидел лежащую на полу девушки, подбежал к ней, наклонился. В это время я был сзади. Он, видимо, услышал мои шаги, обернулся. К тому времени у меня в руках уже был нож. Я ударил его сбоку, под ребра справа. Он как-то резко вдохнул и осел на пол. Кровь выливалась через рану обильным потоком. Наверное, я попал в печень. Он задышал очень часто, начал бледнеть, закрыл глаза. Я подошел к девушке, собрался вложить ей нож в руку. Но только я коснулся её, как она открыла глаза, вскочила, попыталась на меня напасть. Разодрала мне всё лицо, хотела выцарапать глаза. Сила была чудовищной, я выронил нож, попытался отбросить её в сторону. Оступился, чуть не упал. Но её оттолкнул, начал двигаться к двери. Она схватила мой нож, но не приближалась. Смотрела исподлобья, рычала как животное. В глазах ничего не отражалось, она была точно не в себе. Я добрался до двери, выглянул наружу – никого не было. Сзади услышал звук падения, нож зазвенел по полу, но не обернулся. Через секунду уже мчался со всех ног.
******

Хайгер замолчал.
- Ты, наверное, полнейший псих, если можешь убить человека, и потом совершенно спокойно рассказывать об этом. – заметил Стоун.
- Нет. Я не псих. Я делал свою работу, за которую мне заплатили. Это только бизнес, ничего больше.
Стоун чувствовал себя отвратительно. Несколько минут назад он сам поддался эмоциям, и чуть не убил подозреваемого. Он внезапно захотел помыть руки, но не стал. Просто начал вытирать их о полы своего плаща.
Хайгер продолжал, уже намного спокойнее. Он понял, что опасность жизни уже миновала.
 - А псих – это та девчонка. Я слышал про таких. Стоит только её напугать – и сам можешь потом пожалеть об этом…
Стоун направился к двери, вышел в коридор, оставив в комнате связанного Хайгера.
- … Попробуй напугать её! – кричал тот вдогонку – У тебя это очень хорошо получается!!...

У Стоуна был выбор, куда отправиться из трущоб, но решение он принял, не задумываясь. Выбравшись на периферию опасного района, он воспользовался такси и добрался до отделения полиции. Время было уже позднее, но он предпочел отправиться на работу. Это экономило время и позволяло не заезжать домой, а переночевать в кабинете.
Отделение не закрывалось на ночь, лишь вводился пропускной режим. Хоть рабочий день начинался у всех утром, были люди, которые работали и по ночам. Дежурные бригады, специалисты, или вот такие же детективы, которые вернулись с места преступления, а не из дома. Прямо как Стоун сейчас.
Он добрался до кабинета и уселся в кресло. Первым делом оформил заявку на арест Хайгера. Оснований было достаточно, но выводить его из трущоб самому было рискованно. Ночь, враждебная обстановка и отсутствие связи превращали эту затею в безумство. Куда проще послать группу по нужному адресу, они его найдут и доставят в изолятор. Главное то, что нужные сведения от него уже были получены.
Он раздумывал о словах Хайгера, что девушка стала другим человеком. Вспоминал рассказ доктора. Теперь картина стала хоть и менее размытой, появлялись новые вопросы. Что, если у Аманды действительно раздвоение личности, и она в самом деле больна. Не могла ли эта альтернативная личность вновь проснуться, когда над ней нависла опасность? Кто знает, вдруг эта пустота в воспоминаниях - это не потеря сознания, а запись велась в другую личность и другие области памяти?
Он еще какое-то время пытался свести факты один к другому, но постоянно сбивался и ему всё труднее было поддерживать ясность мысли. В один момент он просто прикрыл на минутку глаза, но организм воспринял это как сигнал, и Стоун провалился в глубокий сон, откинувшись на удобном кресле.
******

Утром его разбудил сигнал компьютера. Он протёр глаза, проморгался, посмотрел на экран. Это было всего лишь уведомление об отправке группы по задержанию Хайгера. Больше ничего нового.
Детектив встал с кресла, потянулся. После нескольких часов сна в сидячем положении спина затекла, ноги немного опухли, суставы болели. Надо было ночью отправляться домой и спать в удобной постели. Ну это ничего, в другой раз так и сделает. Он отправился в туалет, чтобы привести себя в порядок. В управлении только начали появляться люди, кто-то поприветствовал его словами: «Ты что, вообще домой не уходишь?» Стоун неопределенно махнул рукой в ответ и продолжил движение. В туалете он умылся, прополоскал рот, после вытерся бумажным полотенцем. Вышел, налил себе кофе из автомата. Вернулся в кабинет.
Мысли в голове постепенно приобретали ясность. Он еще раз просмотрел записи своих разговоров, с доктором и с Хайгером. Тот подкинул ему хорошую мысль, и как он только не додумался до неё вчера вечером? Да, определенно надо поговорить с девушкой, возможно, надавить на неё. И чем раньше это сделать, тем лучше. Пока она еще здесь, в изоляторе, пока не привезли Хайгера. Иначе придется её отпустить. А пока еще есть возможность узнать подробности, выяснить, почему убили этого парня. Вдруг она сможет помочь.
******

Стоун спустился на цокольный этаж отделения. Тут находился изолятор для задержанных. Почти все камеры пустовали, стояла тишина. Шум с улицы слышен не был, и звуки шагов по лестнице казались очень громкими. Возле входа в изолятор за столом сидел дежурный. Видимо, что-то смотрел по ЧИПу, но на появление детектива отреагировал сразу же.
Стоун подошел к столу, жестом поприветствовал дежурного. Тот кивнул головой в ответ, подвинул журнал регистрации, спросил, к кому. «К Аманде Дрейк» - ответил Стоун и расписался.
«Она в дальней камере»
Охранник встал, открыл решетчатую дверь ключом, распахнул её и встал рядом.
Детектив прошел в дверной проём, дверь сзади захлопнулась.
«Идите, детектив, я открою её камеру отсюда».
Он подошел к двери дальней камеры. Раздался сигнал, замок открылся, Стоун вошел внутрь.
Камера была стандартной. Она совмещала в себе место заключения и комнату для допроса. В углу стояла кровать, в другом углу была уборная. Середину комнаты занимал стол с двумя стульями, друг против друга. Над столом лампа, напротив неё на высоте – окно, закрытое решеткой. Аманда сидела на кровати, обхватив колени руками и склонив голову. На вошедшего лишь подняла глаза.
- Доброе утром, Аманда. Вы меня помните? Мы общались позапрошлой ночью… - начал было Стоун.
- Я хочу уйти отсюда. Или я пока еще подозреваемая в убийстве? – без приветствия сказала она.
Стоун покачал головой.
- Нет. Вы скоро отправитесь домой. Или куда-то еще, куда пожелаете. Убийца найден, сейчас за ним отправлена группа. Как только его задержат, вы будете свободны. Но я хотел бы еще поговорить с вами, есть пара вопросов.
С этими словами он жестом пригласил её сесть за стол.
Она встала с постели, уселась на стул, вопросительно посмотрела на детектива.
- Как вы знаете, я скопировал вашу память за последние шесть часов. Согласно этим данным, вы не убивали Майка Эшби. Однако в ваших показаниях существует пробел в несколько минут. Скорее всего, вы были оглушены нападавшим на вас человеком. Но в вашем личном деле указано, что вы некоторое время лечились у психиатра по поводу неких «провалов в памяти». И хотя официально вы были признаны здоровой, и провалов больше не наблюдалось, нельзя исключать, что они опять вернулись.
Говоря это, детектив медленно ходил кругами вокруг стола. К окончанию речи он остановился позади Аманды.
- Нашим экспертам удалось восстановить изображение нападавшего на вас человека.
С этими словами он достал из внутреннего кармана фото Джона Хайгера и положил перед ней на стол.
- Вам известно, что это за человек? – он наклонился к ней и уже говорил ей это в ухо.
Аманда молчала. Видно было, что она очень напряглась, руки уцепились за край стола. Голос детектива стал низким, он угрожающе шептал.
- Этого человека я знаю уже очень давно, и он хорошо платит мне за оказание разного рода услуг. Например, когда без всякой причины в камере изолятора умирает молодая девушка!
Стоун схватил её за шею сзади, левой рукой, прижал голову к столу. Правой рукой ухватил её запястье, попытался завернуть за спину. Но силы уже были неравны. Аманда (или тот, кем она стала) закинула свою свободную руку за голову, взялась за воротник одежды, и резко дернула вперед. Стоун почувствовал, что земля уходит из под ног. Огромная сила швырнула его в дальнюю стену камеры. Он пролетел по воздуху, и с силой ударился спиной о бетонную стену, после чего рухнул на пол.
Аманда даже не пошевелилась. Она сидела за столом, где и раньше, и лишь наблюдала за детективом холодным и бессмысленным взглядом. Лицо её как-то изменилось, было не таким, как минуту назад. Черты его заострились, в глазах светилась внутренняя угроза, крылья носа раздувались, губы сжались в тонкие ниточки.
Стоун медленно поднялся на ноги, вдоль стенки прокрался к двери, постучал. При этом не спускал глаз с девушки. Раздался звук открытия двери, он медленно отворил её. Заключенная оставалась на месте. Он вышел, закрыл за собой двери до сигнала. Только сейчас он позволил себе улыбнуться.
ЧИПы, устанавливаемые работникам полиции, обладали одной особой функцией: позволяли считывать показания памяти за последние несколько часов, но без согласия подозреваемого. Ему хватило того мимолетного контакта с её запястьем, чтобы вытянуть последние шесть часов её  памяти.

Он вернулся к себе в кабинет, уселся за стол. Но решил, прежде чем скидывать в компьютер, просмотреть воспоминания самостоятельно. Откинулся в кресле, начал воспроизведение…
******

Пустота. Тишина. Темнота.

Она стоит на тротуаре. Вокруг на земле лежит снег, уличный фонарь впереди освещает дорогу. Но между ней и фонарем стоят двое, мешают пройти. У того, что справа, в руках короткий нож. Другой произносит: «Ну давай, милочка. Не ломайся. Просто отдай кошелек, и сможешь пройти целой и невредимой». Лиц не видно, лишь по звуку понятно, что его дружок ухмыляется. Она тянется правой рукой, лезет в сумочку, отвлекает внимание. При этом делая шаг вперёд. Они отвлеклись, ждут добычи. В это время она другой рукой хватает запястье того, что с ножом. Сжимает с силой, парень вскрикивает от боли, под пальцами хрустят кости. Она поднимает его руку, подводит к его груди, начинает двигаться в сторону второго. Теперь освободившейся рукой помогает первой, с удвоенной силой вгоняет нож в шею тому, который говорил. Ей кажется, что прошла добрая минута, хотя на деле не было и двух секунд. Она оставляет двух жертв позади себя, и продолжает путь.

Пустота. Тишина. Темнота.

Видимо, на дворе ранняя осень. Листья начали опадать, образуя желто-красный ковер под ногами. Время вечернее, небо затянуто облаками, сквозь которые пытается пробиться луна. Она идёт по тротуару, одна. Смотрит перед собой. Сзади слышны шаги. Она идёт еще пару минут, по прямой, не сворачивая. Шаги постепенно приближаются, похоже, мужские. Человек догоняет её, хватает одной рукой за шею, другой закрывает рот. Шепчет на ухо: «Сейчас мы с тобой развлечемся». Пытается оттащить в подворотню. Девушка хватает его за запястья, без разжимает руки, резко разворачивается. Коротким рывком бьет его ногой по голени, затем в пах. Мужчина издаёт короткий возглас, среднее между криком боли и удивления, складывается пополам, но не падает. Она поудобнее обхватывает его затылок, слегка толкает его вперед, чтобы он потерял равновесие, и с силой впечатывает лицо в ковер из листьев. Она знает, что под ними – твердый каменный тротуар. Она знает, что после такого удара люди обычно не выживают. Она поднимается, оглядывается – кругом никого. Она оставляет его лежать на земле. Идет дальше.

Опять пустота. Ничего не происходит.

Получает удар в лицо. Кулаком. Падает на кафельный пол. Глаза не открывает, но старается сделать вид, что отключилась. Свет пробивается сквозь веки. Звук шагов, нападавший отходит в сторону. Чуть-чуть открывает глаза, видит мужчину, он притаился возле входной двери прачечной. Чего-то ждёт. Девушка продолжает лежать, не двигаясь. Проходит несколько долгих минут. Открывается дверь, входит другой мужчина. Темные волосы, темная одежда. Больше не разглядишь, придётся открыть глаза. Пока нельзя. Вошедший видит её, подбегает ближе. Тот, первый, подкрадывается сзади, бьет ножом. Темноволосый охает, хватается за бок, оседает на полу. Другой, подходит к ней, берет за руку. Девушка резко открывает глаза, пытается вцепиться в лицо. Выхватывает из рук нож. Мужчина сильно напуган, глаза расширились, он отшатнулся. Она стоит не двигаясь. Он медленно, шаг за шагом, отступает к двери. Она его не преследует. Он поднимается по ступеням, не поворачиваясь спиной. Открывает дверь и исчезает в проёме. Она опускает глаза на жертву. Еще жив, но уже не опасен. Почти при смерти. Говорит: «Протяни руку». Она бросает нож, тянет ему правую запястье, с поблескивающим кружком кожи. Он поднимает свою руку, прикасается контактом ЧИПа. «Расскажи всем, кому сможешь». Закрывает глаза, дыхание постепенно затихает. Она делает шаг назад, скользит в луже крови, падает…

Очередной кусок темноты, будто выключили свет.

«…стно, что это за человек?» Мужчина наклонился, говорит прямо на ухо. Девушка смотрит перед собой, руки напряглись, готовы к действию. «Этого человека я знаю уже очень давно, и он хорошо платит мне за оказание разного рода услуг. Например, когда без всякой причины в камере изолятора умирает молодая девушка!». Она вскидывает левую руку вверх, за спину, хватает его за воротник и швыряет в стену перед собой…

Здесь запись обрывается. Из шести часов памяти полезными были только эти несколько минут. Остальное – пустота. Как будто этот человек вспышками врывался в жизнь, и так же быстро угасал. История Хайгера подтвердилась, однако причин так и не раскрыла. Но что же убитый передал девушке? Стоун получил и эту информацию. Она тоже входила в «последние шесть часов памяти». Объем данных был довольно большой, и это могло пролить свет на всю картину в целом. Он включил воспроизведение…

Запись велась где-то в темном месте, с тусклым освещением. Возможно, ванная комната какого-нибудь дешевого мотеля. Впереди зеркало, в нем отражается ныне покойным Майк Эшби. Он начинает говорить.
Если вы смотрите эту запись, то я, скорее всего, уже мертв. Сегодня вечером предстоит встреча, которая определит очень важную часть будущего. Дело в том, что мне известно нечто, что может изменить либо мою жизнь, либо жизнь большинства людей на планете.
В течение последних пяти лет я работал на ЧИП Инкорпорейтед. За хорошую работу был повышен в должности, соответственно, поднялся и уровень доступа. В мои обязанности входило тестирование компонентов программного обеспечения. Среди прочего, была часть продуктов из готовящегося к выпуску ЧИПа третьего поколения. Случайным образом удалось выявить одну неприятную погрешность. Как уже известно, ЧИП ТРИ будет давать возможность обратной связи. То есть отпадёт необходимость во многих средствах коммуникаций. Погрешность заключалась в том, что при некоторых особых условиях таким передатчиком можно будет управлять извне. То есть, не сам абонент будет контролировать свои контакты, а кто-то еще. Погрешность была малозаметной, и неудивительно, что её не обнаружили на ранней стадии разработки. Об этой ошибке было сообщено руководству, но никаких ответных мер принято не было. В ходе более подробного исследования проблемы было выяснено, что такой доступ также позволит контролировать воспоминания каждого конкретного человека. Не только просматривать их, но и подменять другими. Отчеты об этой недоработке отправлялись непосредственно верховному руководству, пока однажды меня не вызвал на разговор глава корпорации. Он популярно объяснил мне, что это сделано намеренно, с целью расширения функциональных возможностей. Но лично мне казалось, это лишь для того, чтобы можно было получать воспоминания других людей без их ведома. А это уже попахивало вмешательством в личную жизнь. И не многим бы это понравилось. Мне было «рекомендовано» забыть об этой неприятной находке и заниматься другими делами. Я не нашел ничего лучше, чем в тот же день прекратить свою работу на эту корпорацию. Но перед уходом я скопировал себе все планы и чертежи предстоящей разработки.
Я предполагал, что меня будут искать. Два раза почти нашли, спасла только осторожность. Три недели жизни на улице без достаточных средств, и меня начали посещать определенные мысли. Если я владею этой информацией, то её можно довольно неплохо продать. Я связался со своим бывшим руководством, и предложил сделку. Я «забываю» всё, что знал, про третий ЧИП, а взамен получаю финансовую поддержку до конца жизни, а также избавляюсь от любого преследования. Много не просил, только лишь чтобы жить в достатке. Корпорация может себе это позволить. Показываться в публичных местах не хотелось, поэтому встречу назначил в безлюдном месте. Если будет какая-то угроза, то придётся сообщить, что вся их секретная информация находится у надежного человека. Блеф, конечно. Откуда им знать, что у меня нет никого, кому я мог бы её передать. Но если выгорит, то я буду кататься как сыр в масле. А если не выгорит, то и терять тоже особо нечего. В качестве приложения к этому обращения прикрепляю все видеозаписи, служащие подтверждением моим словам, а также все доступные данные по разработке ЧИПа ТРИ. На этом всё. Удачи мне.
После этого обращения Стоун обнаружил огромное количество самой разной технической информации, схемы, чертежи, данные о протоколах доступа. Видеозаписи, подтверждающие информированность глав корпорации. Он увидел перед собой лицо руководителя. Оно было знакомым, неоднократно мелькало в средствах массовой информации. Лицо говорило, что новая технология позволит управлять мыслями людей, их воспоминаниями, а в перспективе и действиями. Он распинался о широчайших возможностях будущих технологий. О необходимости дальнейшего развития ЧИПа.
Стоун увидел глазами Майка Эшби, как этот эгоистичный человек видит только свою выгоду от нового поколения импланта.
Он видел, как Эшби собирает свои личные вещи в теперь уже чужом кабинете. Он копирует себе в память все данные о разработке ЧИПа. Он уходит с рабочего места, спускается на лифте в вестибюль и выходит из здания, не задерживаемый охраной.
Фрагменты последующих трёх недель, проживание в загаженном номере отеля, попытки укрыться, не попадаться никому на глаза. Он буквально чувствовал, с какими ощущениями Майк просыпается посреди ночи, когда по коридору раздаются шаги неизвестных ему людей.
Запись телефонного разговора о назначении встречи в богом забытой прачечной. Он видел, как Эшби идёт туда, входит внутрь. Видит на полу тело девушки, бросается, чтобы помочь. Раздаётся хлюпающий звук, глаза опускаются ниже, видят расплывающееся красное пятно на животе. Он оседает на полу, смотрит перед собой. Видит схватку девушки с убийцей. Она еще жива, и сил у неё предостаточно. Нападавший убегает. Майк просит у неё руку, она протягивает…
Детектив просматривал эти записи, и всё отчетливее представлял, ЧТО случится с человеком, если дать технологии ход. Человек в большинстве своём перестанет существовать как личность. Люди превратятся в марионеток, со встроенными камерами и микрофонами. Перестанут жить.

Он откинулся в кресле, прикрыл глаза, подумал, постарался всё взвесить. Как он надеялся, взвесил правильно. После чего решительно придвинулся к столу, подключился к системе через свой чип-контакт и отправил все данные в Сеть. В общественный доступ. Без ограничений.
*****

ЭПИЛОГ
Спустя два месяца после распространения информации о вредоносном влиянии ЧИПа третьего поколения «ЧИП Инкорпорейтед» была признана банкротом. Вся верхушка руководства была привлечена к ответственности за организацию мирового заговора и понесла наказание.
Люди уже не могли отказаться от использования ЧИПа, поэтому, технологические разработки остановились на втором поколении, но остались в использовании, контроль перешел к правительству.
Аманда Дрейк продолжает наблюдаться у психиатра. Решением правительства ей разрешено не удалять ЧИП, в связи с её невольной помощью в раскрытии заговора. Она никому и никогда не рассказывала, что через несколько дней после освобождения из изолятора она получила анонимное письмо, в котором ей приносились извинения за инцидент во время допроса.
Детектив Стоун уволился из полиции по собственному желанию, оформил выходное пособие и уехал жить подальше от больших городов и современных технологий.