Пестики и ямбы Из романа Дамы, золото и власть

Alex Zima
   Младой, на два десятка лет моложе, Серёга, лупастый муж  тётки Соньки,   из семени  генов революции,  с видом гайдука  зыркал на Зинку (новая  жилица в коммуналке).

   Когда тётка его привела к себе на роль мужа, о нём сразу:
- Кому - и кобыла невеста! – Мол, не тянет даже на кучера  мелкой конной тяги.

Но пара - верная  тётке, на  которую никто давно не торил лыжню. По годам ей -  в полста не уложить: хоть стоя,  что  лёжа. 

   Серёга тяготел к Мельпомене, чем и очень гордился. Играл в каком-то театре: задний ряд,  крайний слева. И часто падал оттуда, оступаясь левой ногой. Ушибал  на «ять» голову о косяк сцены.

   А скоро мог шагнуть на дальний рубеж: стать артистом кино. Сняться в фильме типа «Свинарка и пастух», получить за это Сталинскую премию. И съехать в новую квартиру с видом на Кремль.

   По той причине, что часто выпадал из ряда, его не очень ценили. Поэтому   они - все   «суки»,  и всех он  «в рот» и  дырки, которые имелись в числе тела.

   (Справка)
Мельпомена - в греческой мифологии  муза трагедии,  символ сценического искусства.

   Хотя и его уровень  в коммуналке  тоже далеко не шагал: 
- Прилёг к сиське тёлки старого режима!

   Случалось, по пьянке,  из ревности бил  Соньку  «по-жуковски» - смертным боем.  А потом они  наглядно миловались, ходили «под ручки» и лизали мороженое с одной руки. 

   Она, затирая мазью синяки,  поясняла, мол, её Серёжа входил в  образ ревнивого Отелло,  играя  в своём театре  драму Шекспира. Она брала роль Дездемоны. Помогала  слить энергию сцены в широкие массы народа.

   Он благодарно ей оставлял отзывы прямо между глаз.    

   Хотя и была у Серёги  причина входить в такой образ. За стенкой из доски-вагонки  жил в коммуналке Васька Крендель. Тоже, из бывших чекистов,  как и все жильцы этого дома.

   В той стенке - дверь, которая стояла на запоре. Набиваясь быть открытой, когда это будет кому-то нужно.

   По старым временам, до Сереги,  эта дверь тихо щелкала ключом, который имел Васька. И что по ночам могли делать будущая Дездемона и бывший чекист - НКВД  не вело дознания.

   Соседи-жильцы  ревность  местного Отелло видели в том, что Васька  иной раз нескромно и тыкал этот  ключ в дверь, когда артист  театра и кино, являясь под «шафе»,  засыпал с буйным храпом. 


   Как-то Серёга, по темноте ночи, поджал Зинку в углу на входе  и непонятно для её ума шепнул:
- Пестик тебе счас в эрогенную зону!.. Могу ямбом, а то и хореем!

   Не стыдясь своей наглости, без  промаха,  поймал край её  платья,  подгрёб  вверх. Будто  от имени  всего рабочего класса  родной столицы с партией и комсомолом впереди. 

   Она,  слабея телом, дала  мелкому в кости шалуну вершить  дело. И когда он  развёл свои коленки, чтобы достать, как он уверял,  главный орган  столицы, Зинка  и шепнула:
-  А фигу на область паха не хошь? - Со всей силой, как  делала и раньше с парнями в своём хуторе, ударила коленом между ног. - Валанды тута с тобой!

   У него зад  так вспотел, что  с  копчика  убежал ручеёк пота. И, скуля месячным щенком,  Серёга только и смог выцедить, катаясь по полу:
   - Во, сучка, упарила по кокосам!