Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года..."
Это-про мой первый брак. Тридцать три года, где было и синее море, и ветхие общаги, и разбитое корыто в финале.
А начиналось все стандартно: студенческая вечеринка, танец глаза в глаза, и полуобморочное состояние от прикосновения, запаха, улыбки...Такой животной, физиологической тяги я не испытывала ни к одному мужчине, и этого "горючего" хватило очень надолго. Через полгода мы поженились. Это была моя инициатива: не могла представить кого-то другого рядом, а он - милый, интеллигентный - ничего не смог противопоставить моему напору.
Потом, когда быт начал "подъедать" любовь, в ответ на мои упреки звучало только одно: "ты сама этого хотела..." И возразить было нечего, поэтому затыкалась, засучивала рукава и становилась к рулю. Надо отдать должное мужу, он не рвался в лидеры, и, возможно, именно благодаря этому брак продержался столь долго.
Первый кризис, наступивший через три года, был чисто бытовым: наших зарплат с трудом хватало на еду и кооперативные выплаты за квартиру. Именно поэтому мы уехали работать в Тюменскую область - там платили районные и северные надбавки.
Север, с его экстримным бытом, психологическими перегрузками, долгой зимой, сплачивает семьи, или, если трещина глубока, рвет все в клочья. Но бывает и третий вариант, как у нас: остались вместе, но пошла мелкая осыпь из несовпадений характеров. Я макетировала газету, но при малейшей возможности срывалась на буровые, рыбоугодья, чтобы увидеть все своими глазами. А моему мужу все это было не очень интересно, да и в целом профессия журналиста перестала быть привлекательной. В общем, нас накрыл второй кризис - я обожала свою профессию, муж ее тихо ненавидел; я моталась на сессии в университет, он его бросил...
Защитив диплом, я решила, что самое время родить дочь, а мужу – пусть ненадолго - стать основным кормильцем семьи. План был хорош, и свою часть я выполнила, но на буровой случилась авария, муж получил травму ноги и мне пришлось ухаживать за двумя беспомощными. Это было невыносимо тяжело физически, зато мы необыкновенно сблизились, и сострадание, нежность друг к другу были пронзительны - как никогда ранее. Тот страшный год я до сих пор вспоминаю как самое счастливое время полного единения.
А потом я вернулась в круговерть работы, влезла в депутатство...Начиналась перестройка-с непредсказуемыми последствиями и тяжелыми психологическими травмами. Я ушла из профессии, все деньги, которые мы заработали на Севере, сгорели в костре реформ, а в Крыму,куда мы вернулись, начинались татарские восстания...Из Севастополя надо было уезжать, и, поменяв квартиру, мы очутились в Королеве: недалеко жили мои родители, да и детям-ввиду близости Москвы- было где учиться. Но это- внешняя канва,вполне благополучная для того времени, а была жизнь и внутренняя, где наши с мужем пути расходились все дальше и дальше.
Его интересовала политика, меня – история народного костюма, он читал газеты, я штудировала труды АН СССР по этнографии, параллельно залезая в символику европейского средневековья или шаманские обряды тувинцев…Такова уж моя особенность: если что интересно, то копаю основательно. Крайне желательно, чтобы рядом был человек, способный разделить твои пристрастия, но тут уж как повезет… Можно, конечно, утянуть на свою орбиту, но только на время, потому что твоя одержимость начинает раздражать и приводит к охлаждению – сначала интеллектуальному, потом и душевному… Каждый уходит в свою Внутреннюю Монголию, а из общего остается только кастрюли и дети: даже отличный секс – лишь маленький райский островок в море взаимного неудовольствия. Множество людей живут именно так, но обязательное условие таких отношений – взаимная поддержка, когда двое держат оборону против агрессивной внешней среды и ощущают рядом надежного друга, способного и передых тебе дать, и обойму вовремя подать…
Я не умела притворяться слабой, ненавидела бабские манипуляции: то ли латышская прямота с возрастом проявилась, то ли загнобленное в себе женское начало… А может и то и другое, приправленное гордыней – сама справлюсь, сама смогу… Но все мое «справлюсь» и «смогу» шло на преодоление внешнего – я проламывала и перемалывала весьма сложные жизненные ситуации, но инертность мужа победить не могла – вязла, как в тесте. В этот период БДСМ стал для меня спасением: я получала сильные эмоции и творческий импульс на стороне. Будь наша семья обычной, где муж зарабатывает деньги, а жена занимается хозяйством, такое вряд ли было бы возможным, но у нас все было наоборот… Поэтому мы выработали компромиссное решение: традиционный секс-только с мужем, а все остальное – абсолютно им неприемлемое -с другими. А потом начались странные разговоры: «Все на ярмарку, а мы с ярмарки…», «Пора о душе подумать»… Моя вполне еще молодая душа напрочь отказалась закукливаться: слишком многого еще не знала, не пробовала, не делала.
Вот тогда меня пронзило: я всю жизнь была должна - родителям -соответствовать их представлениям об идеальном ребенке, мужу- вытаскивать из депресняков, и только дети были чистой радостью, даже когда попадали в неприятности…Но сколько же я из-за этих «надо» пропустила своих «хочу»! И я подала на развод, поклявшись, что никогда больше не выйду замуж.
Ага, счаззз...Никогда не говори "никогда"...Случился расклад, который выпадает один на тысячу, и - в силу его редкости - я не смогла его верно истолковать.Моя ошибка, мой и ответ...Но об этой роковой карте - позже.