Откуда мы, русские? Часть 7. Обретение духа

Юрий Тарасов-Камчатский
Наверное, каждому русскому знакомо выражение «русский дух». Оно пришло из народной сказки, но за последние два-три века, уже в несколько ином понимании, заняло своё прочное место и в политической публицистике, и в художественной литературе, и в нашем сознании вообще. Наиболее близким ему (хотя и не тождественным) по смыслу сегодня можно считать, пожалуй, выражение «русский патриотизм».

Но народный патриотизм не может появиться вдруг ниоткуда. Для его возникновения народ должен сначала осознать себя народом и почувствовать неразрывную связь со своим государством. В средние века, когда любое человеческое действие сопровождалось обращением к защите со стороны высших сил, такое чувство могло быть пробуждено только религией. Как же произошло обретение русскими своего национального самосознания, патриотизма, того самого «русского духа», который сделал Россию могучей мировой державой, а сам народ – одним из величайших народов планеты?

К моменту возникновения русского централизованного государства со столицей в Москве его население ещё не ощущало себя каким то особым народом. Оно продолжало считать себя частью народа огромной страны под названием Русь. После включения отдельных русских княжеств в состав Московского, их жители просто начинали называть себя не только владимирцами, рязанцами, новгородцами и т.п., но и московцами, московлянами или, по западному, московитами. Так же называли их и жители русских (древнерусских) земель, находившихся тогда ещё в составе Польши и Великого княжества Литовского (ВКЛ).

Понимание своей особости, непохожести в духовном отношении на других стало зарождаться среди населения Московии в самом конце 15-го столетия и окончательно оформилось только в период правления Василия 2-го (1505 – 1537), отца Ивана Грозного. Правда, сама идея этой «особости» родилась в головах московских руководителей церкви и государства несколько раньше, ещё в середине 15-го века. Идея эта имела два перекликающихся между собой названия: «Москва – 3-й Рим» и «Святая Русь».

Суть этой идеи заключалась в том, что Московское царство осталось единственным истинно христианским государством на земле, а следовательно именно на его территории, согласно православному вероучению, при конце света должно состояться второе пришествие Христа и Страшный Суд. Таким образом, Москва – это избранное Богом место, то есть Святая земля, а поскольку Московское государство являлось частью Руси, то его можно называть Святой Русью.

Мысль эта в то время имела вполне логическое обоснование. К концу 15 века Москва действительно оказалась единственным независимым православным государством на планете. Все остальные были либо захвачены католиками или мусульманами, либо находились в полной политической зависимости от них. Даже соседние земли на западе, с почти полностью русским (точнее древнерусским) населением, были подвластны правителям-католикам (монархам Польши и Литвы) и позиции православной церкви там оттеснялись католической (впавшим в ересь 1-м Римом) на второй план.

Утратил к тому времени своё влияние на Московскую Русь и глава вселенской православной церкви Византийский патриарх. В 1439 году он санкционировал «унию», то есть союз, заключённый крупнейшими православными иерархами с Римским папой на Флорентийском соборе, предусматривавший значительные уступки католичеству по многим позициям веры, что в Москве расценили как предательство Православия. И хотя вскоре руководители греческой православной церкви отказались от этого договора, факт падения затем Константинополя (2-го Рима), захваченного турками-османами в 1453 году, стал для московских верующих явным доказательством лишения этого города Богом своего покровительства за измену.

Между тем, православные церкви в ВКЛ и Польше продолжали подчиняться константинопольскому патриарху, что тоже лишало их подлинной святости с точки зрения Москвы. Спасти русское (древнерусское) население соседних стран от причисления к грешникам на Страшном Суде могло, по мнению московских верующих, только присоединение их к Святой Руси. Сам же Страшный Суд, казалось, был уже близок. Согласно расчётам византийских монахов-книжников, Второе пришествие Христа должно было состояться в 1492 году.

Возможно также и этим обстоятельством (помимо начавшегося притеснения православных католической знатью) объясняется начавшееся довольно массовое бегство в Москву русских князей и бояр ВКЛ (вместе со своими владениями), что привело к Московско-Литовской войне 1486-1494 гг. Результатом этой войны стало присоединение к Московскому государству ряда пограничных территорий (Вяземского и большинства Верховских княжеств).

В названный срок Второго пришествия, однако, не произошло и данный факт обескураживающе подействовал на православных жителей Руси. Требовалось внятное объяснение со стороны высших представителей церкви, и оно вскоре последовало: Страшный Суд откладывался предположительно ещё на 100 лет (в Священных книгах точной даты не указано). Одновременно московским митрополитом Зосимой впервые была официально отражена в письменном виде идея о перемещении «Святого града Константина» (Константинополя, как христианской столицы) в Москву. Таким образом, правители Московского государства получили теоретическое обоснование и время на включение в состав Святой Руси всех остальных русских земель.

Иван 3-й, правда, не спешил взять на вооружение столь удобную для него религиозную теорию. Объявление Москвы 3-м Римом в тот момент грозило разрывом союзнических отношений с Крымским ханством (против Литвы и Большой Орды), а также ставило под угрозу установление хороших дипломатических отношений со Священной Римской империей германской нации для контроля за поведением зависимого от императора Ливонского рыцарского ордена на северо-западных границах Московской Руси. Между тем, бегство из ВКЛ русской знати вскоре возобновилось, а вслед за этим возобновилась и война с Литвой. Вопрос о 3-м Риме пришлось отложить до лучших времён.

Итогом всех трёх пограничных войн с ВКЛ (третью провёл сын Ивана 3-го Василий 3-й) стало присоединение к Москве нынешних территорий Смоленской, Брянской, Орловской, Курской и Белгородской областей Росси, а также Черниговской, Сумской и Харьковской областей нынешней Украины. Территорию нынешней Гомельской области Белоруссии Василию удержать  не удалось, во многом как раз из-за того, что он решился (по совету монаха Филофея в 1514 г.) официально принять теорию «Москва – 3-й Рим». Османская империя столицей которой являлся к тому времени бывший Константинополь - Стамбул, тут же направила своего вассала Крымское ханство против Москвы. Впрочем, был у его правителей и собственный интерес: переход ряда юго-восточных областей ВКЛ под власть Московского государства сделал его близким соседом Крымского ханства, что давало тому возможность проводить набеги уже на его территорию. Таким образом, на южных рубежах России открылся второй фронт, ставший затем постоянным на целых 200 с лишним лет.

Между тем, этот опасный фронт была возможность закрыть уже сыну Василия 3-го Ивану Грозному в конце 50-х годов 16-го века, после подчинения Москве волжских остатков Золотой Орды: Казанского и Астраханского ханств и орды «Большие ногаи» между ними. Почти всё тогдашнее окружение царя убеждало его довести дело до конца, разгромив Крымское ханство, что сразу полностью снимало угрозу государству с юга.

Конечно, это привело бы к войне с могущественной тогда Османской империей, но у России было существенное преимущество: она могла направлять войска в Крым по рекам и по суше, а Турция только по морю, то есть относительно небольшими порциями (из-за малой вместимости тогдашних судов). Кроме того, Москве можно было не опасаться удара с тыла. Балтийские страны были слишком заняты тогда собственными проблемами, а римско-католические страны (в том числе Польша и тесно связанная с ней Литва) сами опасались уже граничившей с ними гигантской, враждебной всему христианскому миру и очень агрессивной Османской империи и готовы были заключить союз против неё даже с дьяволом.

Но, история не знает сослагательных наклонений. Иван Грозный поступил по своему, начав войну против Ливонского ордена. Это спровоцировало объединение против него всех западных и южных соседей (и конфликт со значительной частью собственного боярства), что не могло не привести к проигрышу войны, с потерей некоторых собственно российских земель и катастрофическим разорением почти всей остальной территории страны.

Идея Святой Руси была духовным стержнем русского народа вплоть до 1917 года. Именно ею вдохновлялись русские полки в войнах с ВКЛ и Речью Посполитой в 16-м и 17-м веках. Поставленная ею программа освобождения православных западно-русских земель от католического религиозного гнёта (также как и Крымская проблема) была большей частью решена только в конце 18-го века. Правда, само российское государство, ставшее к тому времени империей, уже в значительной степени потеряло свой национальный облик. Даже главой государства была немка. Немцы (и представители других западноевропейских народов) составляли и немалую часть государственного аппарата. Православие перестало быть обязательным условием занятия государственных должностей на Руси, а значит Святая Русь, как государственная идея, в 18-м веке формально перестала существовать, но она оставалась идеей религиозной и широко использовалась Русской православной церковью.

Однако Святая Русь оставалась национальной религиозной идеей только русского (великорусского) народа. Завоевать умы малороссов и белорусов ей, в целом, не удалось, во многом как раз потому, что к моменту полного включения их в состав России реализация её давно перестала быть задачей государства. В церковном же отношении значительная часть малороссов и белорусов уже 200 и более лет являлись униатами (подчинялись Римскому папе), а собственно православная церковь в этих местах прежде никогда не использовала в своей деятельности идею Святой Руси и всегда признавала верховную духовную власть греческого патриарха.

Конечно, русская православная церковь в 19 –начале 20 вв. пыталась перестроить здесь сознание верующих, но полного успеха в этой деятельности ей к 1917 году достичь так и не удалось. Пожалуй, даже наоборот, в последние десятилетия существования империи православие стало быстро терять свои позиции даже среди собственно русского народа. Свою роль в этом сыграли как деятельность атеистической интеллигенции, так и чрезмерное огосударствление со времён Петра 1-го самой церкви, в значительной степени снизившее доверие к ней со стороны населения.

Напоследок стоит разъяснить происхождение названий Великороссия, Малороссия и Белоруссия. Термины «Великая Русь» и «Малая Русь» впервые были официально применены греческой православной церковью для разграничения митрополий на территории бывшей Руси в самом начале 14-го века. В 1303 году византийский патриарх дал разрешение на создание отдельной митрополии в Галицко-Волынских землях (нынешняя Западная Украина и часть западной Белоруссии), назвав эту территорию Малой Русью (в отличие от большей части Руси, оставшейся на попечении киевского митрополита, который к тому времени уже переселился во Владимир на Клязьме, то есть в Северо-Восточную Русь).

«Цветные» обозначения русских земель, судя по средневековым картам, тоже появляются примерно в это же время или чуть раньше. Красной (или Червонной) Русью стали называть Галицию, Чёрной – граничившую с собственно Литвой (Аукшайтией) северную часть Волынского княжества (бывшая земля ятвягов), а Белой – примерно территорию нынешних Полоцкой, Витебской и Могилёвской областей Белоруссии и Смоленскую область России, то есть места расселения южных кривичей.

Во второй половине 14-го века Галиция была включена в состав Польши (логический итог векового дрейфа её правителей в сторону католического Запада после принятия королевского звания из рук Папы в 1254 году), а 200 лет спустя ей отошла и вся остальная Южная Русь (с середины 14-го века находившаяся в составе ВКЛ). Тем самым термин «Малая Русь» распространился на всю эту территорию. Соответственно, её жителей соседи стали называть малорусами (а в России позже -  малороссами). Сами они, большей частью, по прежнему продолжали называть себя русинами. Русское население Великого княжества Литовского соседи (в том числе и русские) называли литвинами (по названию страны). Белорусами их стали официально называть только после включения в состав России.

Название «Великая Русь» к 16-му веку осталась только за русскими территориями, вошедшими в состав Московского государства. Отсюда и «великороссы», как жители этих мест. Со временем так стали называть сложившийся в границах «Великой Руси» русский народ.