Сорокоградусный август вторую неделю плавил большой волжский город. Надо было как-то дотерпеть до осени, когда с жарой будет покончено до следующего лета.
Тётка в цветастом сарафане рылась в спелых помидорах и разговаривала с продавщицей. Рядом на остановке, в футболке яичного цвета, с броским принтом, жарился на солнцепёке журналист популярного в городе издания Серёжа Иванушкин. Он с тоской поглядывал в сторону ларька с сигаретами, пивом, и всякими джинтониками в банках. После «вчерашнего» особенно хотелось холодненького «Жигулёвского» и покурить, но денег было только на дорогу туда и обратно.
Фу…душно…
На утренней планёрке все сотрудники отдела культуры слиплись под большим вентилятором, с шумом гонявшим нагретый воздух под потолком. В субботний номер должен был пойти материал о художнике Еремее Котоплюхове. Никому из журналистов не хотелось переться по жаре на другой конец города брать интервью. Все сидели сосредоточенно нахмурившись.
-Серёжа?! Вы сегодня трезвый? – тревожно обсмотрела Иванушкина материнским взглядом зав. отделом культуры.
-Трезвый,- скрипнул стулом Иванушкин.
-Вам к часу дня нужно будет подъехать к Котоплюхову на Безымянку и побеседовать с ним. Адрес у него такой: Космонавтов 19 квартира 95. Туда ходит маршрутка.
Сотрудники с облегчением выдохнули.
-Давай, старичок, зажги,- тепло смотрел на него красными от водки и недосыпа глазами старший товарищ.
Два раза в неделю начинающий журналист Серёжа Иванушкин сочинял коротенькие заметки для колонки культурных новостей. Дождавшись, когда освободится какой-нибудь компьютер, он важно хмурился в монитор – чего бы придумать позаковыристей. В остальное время Серёжа обычно разминался гантелями у окна - поддерживал форму, потом читал Кастанеду, думал над смыслом жизни или отвечал на входящие СМСки знакомых девушек.
-Серёга?! Ты чего какой-то снулый сегодня?- мимоходом поинтересовался старший товарищ.
-Влюбился. Вчера, навсегда.
-Опять?! Завидую.
-А кто это Котоплюхов?- спросил Иванушкин у старшего товарища.
-Да местная знаменитость. Почти как все творческие люди километрами врёт про себя и других. Я этого за пятнадцать лет в газете наслушался под завязку.
Наконец к остановке подкатила нужная маршрутка. Иванушкин больно ударился коленкой. В спину толкнули. Водитель отсчитал сдачу и ударил по газам. Прокалённая «ГАЗелька», шарахаясь от выбоин, покатила в сторону Безымянки. Водила маневрировал, обгонял, резко тормозил на остановках и замирал на светофорах. Иванушкин быстро начал клевать носом на неудобном боковом месте, а потом и вовсе задремал. Ему снилось, будто он памятник себе. Весь бронзовый от макушки до пяток. Стоит вертикально, как штатив редакционного фотографа, на одной из городских площадей. Вокруг жизнь, машины, люди…, а он стоит, и смотрит с постамента. Бронзовому Иванушкину быстро стало скучно, захотелось в гущу жизни – поддать со старшими товарищами в комнатке у фотографов, где было оборудовано место для «тихого» отдыха. Сходить на дискотеку в ДК шинного завода.
-Эй, брат! Просыпайся, давай - конечная!
Иванушкин разлепил глаза, покрутил головой. Уныло-пресный микрорайон из блочных девятиэтажек с жирными гудронными швами и пожухшей листвой.
Футболку было не отлепить от мокрой спины.
-Девушка? Где здесь Космонавтов 19? – остановил молодуху со свисающими боками в шортах-трусах.
-А вон,- шорты-трусы показали на дом за аптекой.
Тесный лифт нехотя поднял Иванушкин на последний этаж.
-Принёс?!- открыл дверь мужик с бородой ржавого цвета, похожий на римского императора.
-Нет, но могу сбегать,- улыбчиво пробаритонил Иванушкин.
-Ты кто?!- строго и придирчиво разглядывал Серёжу мужик.
-Я из газеты,- лучился Иванушкин.
-А Витька Творогов почему не приехал?- немного расстроился похожий на римского императора.
-Он в отгулах,- соврал Иванушкин.
-Ладно. Заходи.
Двухкомнатная квартира была приспособленная под мастерскую. Письменный стол в старинном стиле украшал гипсовый бюст Сократа в фетровой шляпе, со стены свисала крупной ячеёй рыболовная сеть, рядом фонарь бакенщика и большой портрет чернобровой девицы с какими-то игрушечными остренькими сиськами.
В своё время Котоплюхов закончил оформительское отделение художественного училища в Костроме. Поработал с годик по специальности, потом махнул на Таймыр, заработал немного денег и фурункулёз. Вернулся, женился на крашеной девице, сидевшей за кассой в доме книги. Стал писать картины с северными закатами, избами, лодочками, деревянными часовнями и прочей мистикой русской души. Начал выставляться, вступил в союз художников. К нему домой стали приносить старинные иконы, самовары. Он отвозил их в Москву знакомым антикварщикам. Между делом занялся модным соцартом. Купил домик на Волге, подержанную «Мазду» с вместительным багажником.
-Ну как?- подошёл художник к холсту на мольберте.
-Выразительно,- осторожно прокомментировал Серёжа Иванушкин - упругая кисть, смелый мазок.
-Утром лаком покрыл. Скоро заказчик забирать придёт,- с видом знатока больших и важных истин приосанился Котоплюхов.
-А как называется картина?
-Парк культурного отдыха.
-Сильно,- Иванушкин уважительно посмотрел сначала на картину, потом на художника.
-А то! Мои работы, парень, висят в Европе, Штатах, даже в областной администрации в приёмной у губернатора. Недавно выставка прошла на Гоголя – сто двадцать квадратов! По телевизору ещё показывали. Не видел? Я бы давно мог уехать в Москву или Германию, но родня, рыбалка, могилы…
Бодрый с опохмела Котоплюхов показывал Иванушкину свои картины, иногда не на долго отбегая на кухню «догоняться». Через открытую дверь Иванушкин видел, как Еремей запивал водку из холодильника «Липецким бюветом».
-Мог бы и мне предложить,- Иванушкин грустно смотрел на Сократа.
-Ладно, давай!
-Что давай?- обрадовался Иванушкин.
-Спрашивай, давай.
-А…,- Иванушкин достал блокнот и шариковую ручку.
-Диктофона нет?- поморщился Котоплюхов.
-Сломался,- соврал Иванушкин.
Котоплюхов вытряхнул сигарету из пачки, но закурить не успел – в дверь позвонили. Вместе с живописцем в комнату прошёл унылый мужчина в дорогих часах.
-Это писатель общественной литературы,- небрежно кивнул художник в сторону Серёжи, который с преувеличенным вниманием разглядывал картину с обнажённой.
Гость кивнул и вместе с хозяином направился к холсту на мольберте.
-Как Вы и просили – ностальгическое,- Котоплюхов в выгодном ракурсе застыл у мольберта.
-А это что?
- Выдумка большевиков - бараки. Помните, здесь на Безымянке, ещё пятнадцать лет назад, везде стояли бараки. Много бараков. Бараки как одна шестая часть света, понимаете? Никакое время не меняют сущности. Вся планета, вся вселенная – барак.
Гость вздохнул.
-А что это за надпись: Пролетарий, выпей водки, закуси селёдкой?
-Ну-у…
-А эти трое, они что… дерутся? А вон тот, у забора, он что, мочится???
-Ну-у, да. Ведь у нас в России культура, это такой упрощённый вид спорта.
- Как-то мрачно всё. А нельзя нарисовать повеселей?
-Сделаем повеселей.
-Вы нарисуете, пожалуйста, романтическую юную пару. Знаете, он такой в расклешённых джинсах и батнике. Помните, были такие венгерские, приталенные, на медных кнопках? И девушка в голубой мини юбке в босоножках на танкетке и с букетиком ромашек.
-Босоножки чешские «Цебо»?
-Почему чешские? Можно румынские.
Еремей Котоплюхов помрачнел. Заказчик на глазах менял одну вселенную на другую.
-Да, и вот ещё – нарисуйте «Жигули» - «копейки», «четвёрки», пусть они едут по улице. И обязательно одну «шестёрку» цвета «баклажан».
-Почему…»баклажан»?
-Это моя первая машина. И ещё кафе мороженое «Берёзка». Помните, было такое на углу Добролюбова.
Девушку какую рисовать?
-Стройную, рост метр семьдесят.
-Понятно. А размер 48?
-Нет, ну что вы, 46.
-Я понимаю, работы много, но вот вам аванс, а в пятницу я подъеду, заберу. У нас с женой знаете ли годовщина свадьбы в субботу. Гости будут. Успеете?- мужчина аккуратно положил на край стола заранее приготовленные деньги.
-Не беспокойтесь,- закрыл за заказчиком дверь Котоплюхов.
-Мама моя, мия, да там целая моя годовая зарплата с горкой,- изумился Иванушкин.
-Ну, что, писатель общественной литературы, зарплату получили, теперь надо обмыть,- Котоплюхов жестом пригласил Иванушкина на кухню.
На столе появилась квадратная бутылка текилы.
-Её с лимоном пьют,- заметил Иванушкин.
-Достань лучше из холодильника банку солёных огурчиков, чай в России живём, а не в Мексике какой-нибудь. В текиле больше витаминов чем в чёрной смородине!
-Не витаминов - каллорий!- поправил Иванушкин.
-Самый умный?!
-Нет, просто в газете работаю.
- А-а...
Они принялись с чувством, с толком, с расстановкой выпивать крепкое, закусывать солёным. Потом разговор пьяно петлял и перескакивал с одного на другое, потом любовались с кухни видом на Волгу. Под вечер обоим взгрустнулось и они упёрлись взглядом в горизонт. Котоплюхов запел Из-за острова не стрежень...
Иванушкин петь не стал и молча улыбался. Но ему было простительно - молод ещё, жизни не видел.
Коломенское, февраль 2016