Химия любви... Два человека в разных концах города, а, может, из разных городов, стран, из разных миров просыпаются однажды обычным утром. Им не хочется вставать или, напротив, они вскакивают, полные энергии, предчувствуя что-то необыкновенное, что должно произойти. Они плетутся или радостно спешат в ванную, умываются, любимой или дурацкой пастой чистят зубы, тёплый или прохладный душ ласкает или обжигает тела. Они пьют чай или кофе, садятся в машину или метро. Они начинают движение. Кривые линии их перемещений извиваются беспорядочно и нелогично, но упорно огибают людей и предметы, настойчиво пробиваясь к точке своего пересечения. А дальше... встречаются взгляды, воздух сгущается, становится осязаемым и плотным. Электрический разряд пронизывает два существа, если они случайно или намеренно коснутся друг друга. Французы называют это "coup de foudre" (Любовь с первого взгляда - франц., дословно означает "удар молнии" - прим. автора). А если этого "coup" никогда не произойдёт... "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы..." (Первое Послание апостола Павла Коринфянам - прим. автора).
Солнце светило ярко, и его лучи пронизывали шторы, заставляя пылинки явить миру невидимый доселе золотистый танец. Пылинки кружились, а солнце возвещало, что несмотря ни на что, оно будет ежедневно всходить и заходить, и ему нет абсолютно никакого дела до того, что кто-то, дрожа и потея, вот уже полминуты силится застегнуть "молнию". Кто-то совсем не по-французски ест яичницу с беконом и джем. Кто-то в зелёном платье с абстрактным узором, напоминающим весенние молодые побеги, выходит из дома и, с волнением глядя в небо, говорит солнцу "bonjour" (Здравствуй - франц.).
На бульваре полно публики. В то ли подлинно антикварном, то ли искусно смастерённом под старину балаганчике с дикими визгами мечется уродливый краснощёкий Петрушка, сопротивляясь жуткому чёрту, увлекающему его в преисподнюю. А где-то в театрике на Елисейских полях его собрат французский Гиньоль тоже колотит по голове Судьбу, прикрывшуюся личиной жандарма. Такая сладость, свежесть, предчувствие обновления разлиты в воздухе, что хочется поплыть, полететь над городом словно люди на полотнах Шагала.
- Наконец-то, Максим, я дождалась этого дня.
Вопросительно взметнувшиеся брови. Чисто вымытое лицо сияет, чуть тронутое ранним майским загаром. Мозаичная Одри Тату ободряюще улыбается мне.
- Серьёзно, могу я в конце концов поговорить с вами о чувствах?
Щёки и шея любимого становятся пунцовыми, и он нервно потирает ладони. Я иронически улыбаюсь, хотя хочется делать это совсем по-другому.
- Откройте, пожалуйста, страницу двадцать шесть. Почитаем-ка с вами письмо Поля Элюара (Поль Элюар - французский поэт. 1895-1952 гг.) к возлюбленной. ЧИТАЙ ВНИМАТЕЛЬНО, МАКС, ПИСЬМО АДРЕСОВАНО ТЕБЕ.
Максим послушно выполняет мою просьбу. Но ему явно не по себе, потому что когда он начинает, его голос становится низким и хриплым. Он очень старается произносить слова безо всякого выражения, что, впрочем, ему не удаётся.
- Моя обожаемая я смертельно скучаю по тебе.
- МАКС, МОЙ ОБОЖАЕМЫЙ И САМЫЙ ДОРОГОЙ, Я СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ КАЖДУЮ СЕКУНДУ МОЕЙ ЖИЗНИ. Я СКУЧАЮ ДАЖЕ, КОГДА ТЫ ЕЩЁ СО МНОЙ, ЗНАЯ, ЧТО МНЕ ОТВЕДЕНО ВСЕГО ПОЛТОРА ЧАСА ОТНОСИТЕЛЬНОЙ БЛИЗОСТИ К ТЕБЕ.
Максим продолжает читать по-прежнему не своим незнакомым голосом:
- Все пусто, для поцелуев у меня есть лишь твоя одежда.
- А У МЕНЯ, МОЙ ЛЮБИМЫЙ, НЕТ ДАЖЕ ТВОЕЙ ОДЕЖДЫ, А ТОЛЬКО ЖАЛКИЕ ЛИСТОЧКИ БУМАГИ С ТВОИМ ПОЧЕРКОМ, КОТОРЫЕ Я И ВПРАВДУ ЦЕЛУЮ ДОМА КАЖДЫЙ ДЕНЬ.
- Твоего тела, твоих глаз, твоего рта, всей тебя мне не хватает.
- ЕСЛИ БЫ ТЫ ЗНАЛ, КАК Я ХОЧУ ЦЕЛОВАТЬ ТВОИ ГЛАЗА, РОТ, ВСЁ ТЕЛО И НЕ ОТПУСКАТЬ ТЕБЯ ОТ СЕБЯ.
- Ты единственная, кого я люблю в вечности.
Я закрываю глаза и воображаю, что нет никакого Элюара и не было никогда, что Максим не читает эти слова, старательно артикулируя французское произношение, а говорит их сам только для меня.
- МАКСИМ, ТЫ - МОЯ БОЛЬШАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ! НУ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОГАДАЙСЯ ОБ ЭТОМ.
- Без тебя я ничто. Все другие желания я осуществляю в мечтах. Желание тебя... я осуществляю его в реальности.
- МАКСИМ, УМОЛЯЮ, ПОЙМИ, ЧТО ВСЁ, ЧТО ТЫ СЕЙЧАС ПРОЧЁЛ Я ПРЕДНАЗНАЧАЮ ТЕБЕ.
Психологи говорят, что мужчины намёков не понимают. Женские намерения должны быть чётко доведены до них в виде просто сконструированных фраз. Конечно, моего послания Максим никак постигнуть не может, да и искусство телепатии ему неподвластно. Он тяжело дышит и откидывается на спинку стула, глаза опущены на стол.
- Ничто не стоит того, чтобы мы лишали себя друг друга, - заканчивает Максим письмо везучего до поры до времени Поля Элюара.
"Ничто не стоит..." Моё сердце разрывается от любви и грусти, от страсти и безвыходности.
Максим прилежно отыскивает в письме выражения, требуемые упражнением под текстом. В самом низу страницы напечатана цитата из трактата Стендаля "О рождении любви": "даже у самых сдержанных женщин глаза краснеют в момент надежды... страсть столь сильна, удовольствие столь живо, что выдаётся яркими признаками". Максим, если бы ты оторвал взгляд от книги, то увидел бы эту красноту и прочие признаки, но ты упорно смотришь вниз и трёшь ладони.
"Химия любви"... это статья, которую мы должны осилить, невзирая на моё полуобморочное состояние. "Химический принцип чувства влюблённости сравним с принципами действия наркотиков типа амфетаминов... С точки зрения химии норадреналин, выделяемый соединениями нервных клеток мозга, запускает процесс влюблённости".
Максим, уткнувшись в статью, бубнит, перечисляя эффекты, порождённые синапсами мозга: гиперактивность, снижение аппетита, уменьшение потребности спать, при том, что человек не ощущает усталости. Я не могу отделаться от мысли, что уже читала нечто подобное. И не так уж и давно. Перевожу взгляд на подпись под статьёй: какая-то канадка из Департамента естественных наук Колледжа общего и специального образования. Имя ровным счётом ни о чём не говорит, однако упоминаемые дамой химические названия, да и общий смысл статьи, определённо знакомы. Ох, ну конечно! Незабвенный Бегбедер в начале романа вдоволь поразмышлял об этом. Ты на секунду запинаешься, и я выпаливаю вопрос:
- А, кстати, вы дочитали "Любовь живёт три года"?
Ты отрываешься на мгновение от созерцания страницы, где на картинке парочка влюблённых целуется в окружении купидончиков, и слегка приподнимаешь свой голубой подёрнутый тонким льдом взгляд на меня.
- Нет. Я же вам говорил: одному мне не осилить, нету времени лазить по словарям, - холодно сообщаешь ты.
Я пристыжено молчу, потом с деланным равнодушием спрашиваю:
- Что же вы думаете по поводу прочитанного? Согласны с таким материалистическим подходом к любви или придерживаетесь более романтической точки зрения?
Ты окончательно прекращаешь пялиться в книгу, ты смотришь мне прямо в глаза:
- Да, это просто гормоны, ничего небесно-божественного. Дебильный механизм, придуманный природой для получения потомства. Как будто попроще нельзя было. Романтика - вздохи под луной, розы и ужины при свечах - идиотские ритуалы, вложенные нам в голову, чтобы две одинокие особи, вообразив, что не могут друг без друга, сошлись для спаривания и произвели на свет миникопии самих себя, ублажая эту дуру-природу. Хорошо ещё, если производители окажутся не слишком тупые и уродливые. А когда дело сделано, то самка (ну, хорошо, простите, женщина) обращает всё своё внимание на того, кто родился, а тот, кто этому поспособствовал, превращается в довесок, без которого можно и обойтись. Бывает, этому ненужному довеску покажется, что встретил другую, совсем непохожую на прежнюю. Думаешь, вот сейчас жизнь поменяется, закончится летаргический сон в четырёх стенах и набитой электричке. Опять этот вот гормон, как его там (ты водишь пальцем по строкам)... ага, норадреналин... лишает сна. Думаешь о ней, мечтаешь, представляешь, что хоть как-то скрасишь свою жизнь общением с той, которая принесёт тебе что-то светлое, хоть поболтаешь с ней, сходишь в кафе или прогуляться в обеденный перерыв и не обращаешь внимания на странности. Воображаешь, что поделишься с ней трудностями, обретёшь поддержку. Когда она отказывается, думаешь, ладно, ты ей просто неинтересен, у неё своя жизнь и вообще куда тебе до неё, она же в Консерваторию каждую неделю ходит. А затем она какие-то знаки начинает подавать, только сама странно себя ведёт при этом. Идеализируешь её, считая нежной и прекрасной, а она даже на улыбку твою отвечать не желает, даже "привет" написать не может. А потом просыпаешься однажды и вдруг в один момент понимаешь, что ничего не будет, что она играет в какую-то свою странную игру, не мычит, не телится, забавляется, преследуя свою непонятную цель, потешает свои женские инстинкты. И всё вокруг пустота, затканная сплошными кретинскими иллюзиями, из которых я, надеюсь, выпутался.
Ты меряешь меня неприязненным и презрительным взглядом.
- В общем я, Татьяна, всем и всеми разочарован. Я вам сказал как-то, что человек всегда один. Лучше так и оставаться, а не лелеять какие-то мечты, несбыточные как путешествие в Марианскую впадину.
Ты поднимаешься, сгребаешь учебники и тетрадь, в глазах весь холод и вся красота Северного полюса.
- И, кстати, - уничтожающе добавляешь ты уже в дверях, - вы слышали, что новый генеральный хочет отменить занятия? Он недоволен пустым расходованием средств. Официальный язык компании всё равно - английский.
В виде жалкой серой бесполезной лужицы я плескалась под столом. Возможно, со временем я бы покрылась тиной, а потом и совсем высохла там, но участники деловой встречи попросили убрать воду из переговорной. Я потекла в коридор и дальше к лифту, а затем, капая по ступенькам, вылилась на улицу глухим апатичным шлепком. Медленно-медленно я ползла по дороге, теряя комочки влаги в трещинах покрытия, оставляя за собой мокрый след раздавленного слизня. И так как лужи располагаются на одном уровне с асфальтом, то мне казалось, что я окружена ходячими каланчами. Они двигались навстречу, ловко обходя мокротУ стороной, тогда как я жаждала быть размазанной их подошвами так, чтобы ни одной молекулы не осталось от той жидкой водянистой субстанции, в которую я выродилась. Рыжий спаниэль остановился, обнюхал меня и в ужасе отскочил, поджав обрубок хвоста. Дети смеялись, взрослые болтали, и только две сутулых православных женщины в чёрных юбках вышли из ворот монастыря с таким мрачным ужасом на лицах, будто там им только что сказали, что Христос не воскрес, а Евангелия - подделка.
Мне снилась блёклая пегая пустыня. Ни колючки, ни насекомого, ни капли влаги. Ни даже миража. Посреди уходящей вглубь, в бесконечность воронки Максим стегал меня сначала плетью, потом хлестал ремнём, а затем бил чем-то ещё. Я не пыталась закрыться, увернуться, спрятаться и не просила пожалеть меня. Плётка, ремень и что-то ещё беззвучно взмывали в воздухе, непрозрачном как матовое стекло.
После пробуждения тело разламывалось. Я доволокла себя до гостиной, где Олег для разнообразия таращился в телевизор вместо компьютера. На популярном телеканале популярный батюшка вещал женоподобным голосом: "Господь посылает человеку искушения не просто так, а ради испытания. А потому, дорогие братья и сёстры, побольше молитесь, поститесь по силам, посещайте храмы Божии, причащайтесь почаще святых даров, дабы душа ваша пребывала всегда в мире и спокойствии. Аминь".
- Выключи, я тебя умоляю, эту ахинею!
Олег лениво нажал на кнопку. На следующем канале чрезмерно наштукатуренная эзотеричка с длиннющими обесцвеченными волосами пела словно сладкоголосая птица юности: "Если в вашей жизни произошли нежелательные события, подумайте для чего именно они вам даны. Ведь в мире нет ничего случайного. Всё исполнено глубокого смысла".
- Нет у меня сил это слушать!
Проворчав "вот привереда", Олег представил моему вниманию третий канал, где очевидно сговорившиеся окончательно добить несчастную женщину работники телевидения затеяли показ "Москва слезам не верит". Своими руками я придушила бы того, кто придумал для этого творения фразу про то, что "в сорок лет жизнь только начинается".
Я взяла ноутбук и, притащив его в спальню, плюхнула на постель. Открыла электронку. Письмо от Ксавье гласило:
Уважаемые преподаватели!
Настоящим довожу до вашего сведения, что
1) ваш директор, т.е. я, установил камеры видеонаблюдения за копировальным аппаратом; отныне строго запрещается копировать больше трёх страниц за раз на одного студента;
2) в июне состоится декада фильмов на французском языке, поэтому прошу проинформировать об этом ваших учеников;
3) со следующей недели все занятия в компании N прекращаются; жаль терять хороших клиентов, но их администрация против продолжения обучения; окажите вашему начальнику милость и верните освободившиеся казённые учебники.
Желаю удачного дня и успехов в работе!
Всегда готовый ответить
на все ваши вопросы
Ксавье Делорм,
Директор негосударственного образовательного
учреждения "Центр..."
Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/13/561