Вадик с детства был удобным ребенком, послушным мальчиком, маминой отрадой и надеждой, образцом терпения и отрешенности. Сегодня про таких детей говорят: куда поставишь – там и стоит.
Как-то захотелось ему покататься на ледяной горке, которая – вот досада! – построена была в том дальнем дворе, куда запрещалось ходить одному. Будь на его месте другой мальчишка, то наверняка, не удержался бы от искушения, и сбежал, незаметно… Но Вадик так не мог! Зайдя домой, он попросил маму сходить с ним на желанное увеселение.
Мама Галя была в тот момент чем-то занята, как это обычно бывает у мам очень маленьких и очень послушных детей. И, сказать по правде, не очень хотелось ей отрываться от дел и идти, гулять на какую-то там ледяную горку, сидеть на морозе, наблюдая за непоседливыми детьми и бестолково тратить время. Однако, отказать драгоценному сыну она не посмела – ибо очень уж редко он ее о чем-либо просил, и положено же, в конце концов, приличной еврейской матери хоть иногда уделять внимание любимому чаду не только на словах!
Вручив в руки досочку для катания на горке, наказала мама Галя стоять и ждать ее возле ворот, пока не оденется сама. Но только вышел Вадик за порог, позабыла Галя про горку и про катание и с наслаждением вернулась к домашним хлопотам, убаюканная привычкой, что самостоятельный Вадик, как обычно, наверняка справится сам.
- А чего Вадим возле ворот стоит? – спросил вернувшийся вечером Захар, - Вы куда-то вместе собрались? Тебя ждет?
Ахнула Галя, вспомнив обещанное! Вскинула взгляд на часы – два с половиной прошло с тех пор, как одела ребенка и отправила ждать! Бросилась к двери.
Вадик стоял возле ворот и отрешенно ждал маму, ковыряя досочкой утрамбованный детскими валенками снег. По притоптанной ножками площадке было понятно, что радиус его перемещения за прошедшее время не превышал квадратного метра.
В качестве компенсации за такое непрощеное себе невнимание, Галя решила проводить больше времени с сыном. Но поскольку читать о различиях культур народов мира и кататься на санках, горках и машинках она не любила, то уговорила себя, что ничего зазорного в том не будет, если еврейский ребенок научится делать то, чего другие не умеют. Например, вышивать. Как она сама.
Под чутким ее руководством Вадик научился нескольким стилям вышивки и даже вошел во вкус. Он вышил несколько салфеток стебельчатым швом, пару ракет крестиком и начал вышивать птичку петельчатым швом.
* * *
Настали первомайские праздники. Как активный деятель КПСС и учитель ее основ и ценностей, папа Зося всегда принимал на себя роль организатора митинга и готовил речь с трибуны. Речь писал, украшая стихами, заранее, учил и репетировал перед домочадцами, погруженными в свои повседневные дела.
Галя, слушая репетиции мужа, между переворачиванием котлет и помешиванием супа, выносила заключение и вносила коррективы.
- Мне кажется слово "достижение" лучше рифмуется со словом "разумение", говорила она.
- Какое ещё "разумение"?! Откуда ты вообще знаешь это слово?!- нетерпеливо кипятился общественный деятель.-
- Так ты думаешь, что я ничего не разумею в стихах? - возмущалась учительница великого русского языка.
Страсти накалялись, споры велись. Репетиция повторялась снова и снова...
Вадик слушал и корпел над изучением сложного вышивательного шва.
В красный день календаря папа Зося взял сына на митинг, видимо, с целью начинать приобщать к мужскому делу и социальной активности.
Если кому еще сегодня доводится вспоминать первомайские демонстрации, то он наверняка, подтвердит, что погода в эти памятные дни обычно стояла прекрасная, теплая, с нежным солнышком и пробуждающимися ото сна почками на деревьях… Но в сам праздник бывали, по какому-то неведомому закону подлости, заморозки, ветра, тучи и казалось, что природа совершенно не понимает всей важности человеческого события, разворачивающегося на ее лоне и как назло старается ему препятствовать.
Разгоряченная на бодрящем холоде толпа воодушевленно взмывала вверх: УРА!!!Размахивала, ликуя, цветами и транспарантами... Люди делали живые пирамиды, катились разукрашенные велосипедисты, с песнями проходили колонны пионеров и комсомольцев...
... Вадику явно было скучновато среди марширующей и дисплинированно скандирующей толпы детей и подростков, дрожащих от холода, с гусиной кожей на голых коленках, неприкрытых короткими гольфами. Видимо пытаясь согреться и воодушевить себя, они активно топали, махали руками, флагами, обреченно орали патриотические песни и иногда лопали от забавы красные шары.
Наконец-то пришел черед Зосе произносить свою тщательно заготовленную речь. Вадик знал, что после нее папа расслабится, и можно будет надеяться на возвращение в теплый дом и любимую тишину. В общем, надо еще немного потерпеть и подождать. Хорошо, что он предусмотрительно приготовил себе занятие на время скучного митинга!
- Дорогие товарищи земляки, коллеги, ученики и жители города Миасса! Я думаю, что выражу не только мое личное, но и наше общее чувство глубокой радости по поводу Тридцать Третьей Годовщины Первомая!
Переждав взрыв аплодисментов, довольный первым эффектом, Захар продолжал:
- Любовь к нашей партии, к нашей советской Родине, к нашему героическому трудовому народу продолжает вдохновлять нас и придавать силы на труд и ежедневные подвиги…
…Захар продолжал читать речь, но с каждым разом замечал, что аплодисменты раздаются все меньше и короче, слушатели перемещаются в толпе, образуя небольшой кружок, пустую площадку… Заглядывают друг другу через плечо, перемигиваются, кивают на глаголящего лидера и усмехаясь обмениваются между собой взглядами.
Не прекращая речи, Захар вытянув шею, бросил быстрый взгляд в центр площадки, стараясь рассмотреть, что же отвлекает внимание неуважающих его слушателей?
Разглядев причину происходящего, он обмер от неожиданности и смущения...
В центре пустого пространства, окруженного празднующей советский праздник толпой, дрожащей от возбуждения и холода, стоял маленький Вадик, и вытащив из кармана недошитую птичку, не торопясь, сосредоточенно и терпеливо нанизывал петельку за петелькой…