Почему-то вопрос о существовании Бога кажется принципиальным. Мол, если Бога нет, то все дозволено и так далее…
В действительности, особенность языка такова, что большинство из того, чем мы оперируем как реальностью, не существует в физическом смысле.
Это было замечено великий русским физиологом Иваном Михайловичем Сеченовым еще в 1862 году. В своей книге «Элементы мысли» он говорил о том, что слова в концептуальном отношении делятся на два вида: имена (ярлыки) и абстракты (понятия и представления).
Эти две категории отличаются по своему отношению с реальностью. Имя обязательно привязано к реально существующему объекту. Абстракт формируется на основе взаимодействия с реальным миром, но может использоваться и существовать без привязки к конкретному объекту, существующему в материальном мире.
Например, Маша, Катя, Света – имена кукол. Кукла – абстракт, определяемое как игрушка. Можно назвать Машу куклой, но можно говорить о куклах вне зависимости от конкретных кукол. Иными словами, слово может быть именем некоторого предмета (ярлык, наклеенный на предмет), абстрактом (средним итогом или результатом анализа и категоризации)
Другой пример. Допустим, мы смотрим на сотню конкретных существующих в парке деревьев, подмечаем общие черты и постепенно в нашей голове складывается обобщенная модель – абстракт «дерево». Концептуальная схема дерева. Для этой модели в русском языке есть отличное слово «дерево». Мы им постоянно пользуемся. Англичане с пеной у рта будут определять, это или то дерево (this или that – это для них очень важно). Да, это или то дерево существуют, но дерево вообще существует только в нашей голове.
То же самое – вид (растений или животных). Это мнимая, абстрактная категория. Потому что реально растения и животные существуют популяциями.
Большинство слов, которые мы используем, абстрактны: любовь, свобода, успех, радость, скука.
По Сеченову, мы можем пользоваться этими абстрактами только потому, что у нас есть слова. Слово объективизирует нашу виртуальную речевую реальность. Потому что когда мы пишем, читаем или произносим слова, на нас действуют реальные конкретные раздражители (звук голоса воздействует на слуховые рецепторы, написанные буквы воздействуют на сетчатку глаза и так далее..) Итак, слова существуют как реальные объекты, которые можно воспринимать посредством данных нам анализаторов.
В общем, без речи абстрактное мышление было бы невозможно.
Но раз слова существуют, существуют и системы их восприятия в наших головах – нейронные ансамбли, распознающие их.
Итак, на самом деле мы свободно оперируем тысячами абстракций, но как ни странно, мы не пытаемся локализовать в объективном мире участок, пространства, который был бы транстедентальность (любовь, успех, предприимчивость).
Итак, слово Бог. Почему мы относимся к слову Бог, как к имени (ярлыку, кличке)? Почему Бог должен существовать так же, как наш письменный стол, кровать, скатерть, как наша любимая собака или двоюродный дядюшка? Почему мы не пытаемся мыслить Бога как любую другую абстрактную категорию типа диалектичности, транстедентальности, любви и свободы?
Слово существует объективно – как сочетание звуков и понятие в нашей голове. Значит и Бог как понятие в наших головах существует. А если он существует в наших головах, значит он в принципе существует.
Ведь почему-то мы не ломаем голову над тем, а истинно ли то, что существует дерево, или это заблуждение, происки креационистов. Почему-то Ричард Докинз не поносит тех, кто верит в существование любви, свободы, дерева?
Итак, я говорю, Бог есть.
Или я говорю, нет Бога.
И первое и второе равносильно тому, что Бог существует.