В разделе "Из былого прошлого" пятого номера журнала "Известия общества изучения Русского Севера" за 1910 год размещён любопытный документ за 1795 год под названием «Наряд о свидетельстве в Банковой конторе денежной казны». В нём содержится Рапорт городничего Чернецкого, адресованный «Высокородному и Превосходительному господину генерал-порутчику Правителю Архангельского Наместничества и кавалеру Ивану Романовичу Ливену».
В рапорте пример-майор и кавалер Чернецкий весьма подробно и красноречиво (эталон для нынешних полицейских?) повествует о нанесённой ему обиде. Выполняя поручение губернатора, он обратился к директору Архангельской Банковой конторы Арсеньеву с требованием освидетельствования денежных сумм. Ранее он уже являлся в банк, но не был допущен к кассе под тем предлогом, что явился в неурочное время. Следует сказать, что в предыдущие визиты помощь в пересчёте казны городничему оказывал товарищ (заместитель – прим.автора) директора г-н Краузольд. При повторном посещении зама на рабочем месте почему-то не оказалось.
Дальнейшие события (со слов городничего) развернулись следующим образом: Выполняя поручение обратился к директору конторы Арсеньеву, по прочтении которого «оный сев в начальное место с довольною суровостью сказал присяжному, к сундуку приблизившемуся: вынимай деньги, пусть считает».
О подлинной причине «суровости» архивные документы не упоминают. Задела она и очень сильно сердце жандарма, лирика разбудила в нём: «Поелику же я на сей раз должен был представить особу вашего превосходительства, то и понижения, учинённого мне им, Арсеньевым, принять и терпеть было не можно, почему и принуждён был я ему, Арсеньеву, напомнить, что суровость его при таковых обстоятельствах невместна и что начальничество его, в котором оный на сей раз предо мною являлся, также есть излишное».
Вот только не принял аргументы директор: «на противу чего он, ответствуя мне шумным и грубым образом, приказал сидящему в присутствии за особым столом камериру Устинову читать для меня закон, преподающий правила, каким образом должно поступать в присутствии банковой конторы».
Разумеется, представитель власти ответил на это привычным железным аргументом: ваш закон для меня не писан.
Тогда Арсеньев «с криком выговорил: ты бредишь, тебе надобно открыть кровь, да примолвил: пошлите за лекарем».
Далее городничий попытался в рапорте развить мысль: де обида нанесена не ему Чернецкому, а Правителю Наместничества, и потому: «осмеливаюсь чрез сие вашему превосходительству изъяснить, дабы поступкам его, Арсеньева, могла быть преграда и я, невинно будучи довольно уже от него обиженным, не мог бы сугубо потерпеть неприятностей, да и самого наконец пред лицом вашим обнесения, то не благоугодно ли будет вашему превосходительству по всем вышеизложенным обстоятельствам повелеть, за болезнию товарища его, господина Краузольда, при сем случае присутствовать кому и иному».
Где же просьба наказать директора банка? Нет её. Увы, деньги имеют власть. В буквальном и переносном смыслах этого мерзкого правила.
И потому не обижайте городничих, господа.
***
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/16/2339