*Рассказ из сборника "ДРУГАЯ ЖИЗНЬ"
В день открытия построенной на его деньги церкви Илья Степанов приехал в деревню при полном параде. Гладко выбритый, с поблескивающим алмазной крошкой зажимом на галстуке, в темно синем костюме-тройке. Хотя его нынешняя жена и не одобрила выбор одежды – мол, «тройки давно никто не носит», Илье почему-то показалось, что такой прикид делает его в чем-то похожим на собирательный образ русского мецената позапрошлого века. В голове вертелись когда-то вскользь услышанные имена – Савва Морозов, Владимир Третьяков, Савва Мамонтов – и Илье мнилось, что, построив церковь «для народа», он поставил своё имя в одном ряду с этими благородными людьми.
Впрочем, он знал, что лукавит. Возвести храм его подтолкнуло не благородство. День, когда церковь открыла двери для страждущих, весьма прозаично напомнил ему об этом, испортив настроение напрочь.
- Ну как настроение, отец Евгений, - бодро начал разговор Илья, протянув руку молодому батюшке, вышедшему из храма ему навстречу. Священника назначила епархия, был он тощ, долговяз и жизнелюбив. Нажил к тридцати пяти годам четверых детей, и был несказанно рад назначению, потому как Степанов не поскупился и построил рядом с церковью два добротных дома – один под церковную «контору», а второй под жильё служителю.
- Спасибо, всё хорошо. С Божьей помощью, - священник пожал протянутую руку и пригласил Илью в храм. Тот вошел, размашисто перекрестившись на пороге. За ним в церковь ввалилась накачанная свита.
- Ну как обстановка? Готовы к открытию? – Илья невольно приглушил голос, оказавшись под расписанными библейскими сюжетами сводами. В просторном церковном зале у икон стояла пара человек; опрятная старушка что-то не спеша раскладывала за прилавком. Рассеянный взгляд Степанова наткнулся на продолговатый предмет по правую сторону от алтаря. Вглядевшись внимательней, Илья вздрогнул. У поминального стола стоял обтянутый лиловым сукном гроб.
Отец Евгений, проследив за его взглядом, прокомментировал: - Вот и первую требу сегодня справим – отпевание после обедни назначено.
Кто-то из примолкшей свиты громко зашептал за спиной Степанова: «плохая примета, с покойника начинать». Илья поморщился. Не видать ему, походу, благодати и прощения.
Во время службы, он пытался отогнать грустные мысли, но они, как будто сговорившись, всё лезли и лезли в его наполовину седую голову. Вспоминался покойный Андрей, друг и партнёр, на жене – вернее, вдове которого Илья был теперь женат. В пении певчих ему всё чудился звонкий голос Андрея, подпевающий в унисон молитвам: «грех на тебе, Илья, нет тебе прощения, убийца».
Степанов медленно крестился, повторяя движения батюшки. Лицо его становилось всё мрачнее, а мысли всё угрюмей. После службы он хотел поставить свечу за упокой загубленной им души единственного верного друга, но близко подходить к стоящему в правом крыле гробу ему не хотелось. Он подошел к опрятной старушке и заказал богатую заупокойную службу.
- Приезжай на банкет, батюшка, ждем к трём в «Березке» - бросил он, выходя, отцу Евгению.
Уже на улице посмотрел в сторону поповского дома, отметив про себя, что батюшка ездит на замызганной девятке. «Посмотрю, как служить будет – а то и джип какой подгоню попу, всё дешевле будет, чем асфальт класть», подумал про себя и сел в сверкающий на солнце Ламборджини Урус.
По здешним дорогам только на джипе и можно было нормально проехать. Хотя, конечно, джипы заезжали сюда не часто. Когда-то они с Андреем мальчишками бегали по развалинам местной церквушки, и копались в утрамбованной сотнями ног земле, пытаясь найти «церковный клад». В двадцатые годы церковь разрушил дед Ильи, с упорством безбожника несколько раз протаранивший её своим трактором. Впрочем, главной причиной был приказ новой власти, и когда, наконец, купол с крестами завалился набок, дед – тогда ещё совсем молодой деревенский мужичок, заглушил трактор и тайком перекрестился, попросив про себя прощения за содеянное.
Степанов видел какой-то особенный смысл в том, что именно он восстановил разрушенное дедом. Как будто бы дедов грех этим искупил. «За деда рассчитался, а за себя?» - полезли в голову непрошенные мысли. Хотелось верить, что и за себя рассчитался. И конкретно за то, что раньше времени отправил друга «в гости к Богу». Отправил сгоряча, ослепленный жаждой власти и богатства, не желая больше согласовывать с ним все решения и делиться денежными потоками.
Андрей был сам виноват – в какой-то момент он, бывший всегда моторчиком и хедлайнером бизнеса, вдруг стал тормозить развитие их империи, неподъемной гирей повиснув на ногах Ильи, связывая ему руки, не давая размахнуться и постоянно требуя учитывать его мнение, которое совсем не соответствовало захватническим планам Ильи...
Степанов вздохнул. За окном петляла проселочная дорога, прихотливо сворачивая между сосен и берёзок то направо, то налево. Когда-то по этой дороге они с Андрюхой гоняли на раздолбанных великах в соседнее село на танцы… Вот ведь было время.
Илья вздрогнул – впереди по обочине дороги кто-то ехал на велосипеде. Мощный Урус быстро нагнал белобрысого парнишку в клетчатой рубашке, который бодро крутил педали. Степанов с усилием всматривался в коротко стриженый затылок, пытаясь отыскать сходство с мальчишками из своих воспоминаний. Повинуясь внезапному импульсу, он приказал водителю обогнать велосипедиста и остановиться...
Окончание истории здесь: http://www.proza.ru/2016/02/18/596
Иллюстрация из Интернета.