Александр ГЕРАСИМОВ
ФРИКИ
В городе, которому суждено было сделаться моей колыбелью, и в котором я провёл юные свои лета, жили несколько чудаков, или, как теперь принято выражаться, фриков. По утрам, когда ребятишки спешили в школу, по бульвару неспешно прогуливался долгий и прямой, словно коломенская верста, человек одетый в доходящий до земли габардиновый пыльник, высокие кавалерийские сапоги и зелёную фетровую шляпу с атласной черной лентой. Изо рта его вечно торчала большая пенковая, необыкновенной формы, с чашкой в виде покрытой серебряной нашлёпкой головы Мефистофеля, курительная трубка. Габардиновый кавалерист никогда её не поджигал. Во всяком случае никто из моих приятелей не видал, чтобы из неё хоть раз шел дым. Однако, глаза табачного беса, сработанные из прозрачных турмалинов, постоянно горели ужасным сиреневым инфернальным огнём.
Другой выходил на улицу в мягкой шляпе с длинным фазановым пером, мятой горчичной пиджачной паре и бархатном галстухе-бабочке, нацепленном прямо на голую шею. Он никогда не носил сорочек. Под пиджаком красовалась только покрытая седой шерстью голая грудь. Бабочка выглядела на нем столь нелепо, что я всякий раз отворачивался, не в состоянии глядеть на душивший тощую его шею траурный темно-фиолетовый бархат.
Еще один чудак выходил из дому, нарядившись в выцветший полувоенный френч, подпоясанный кожаной офицерской портупеей, и яловые сапоги. На слишком крупной для его роста голове едва держалась усыпанная разнокалиберными значками и кокардами клеёнчатая флотская фуражка, плеча были украшены самодельными картонными погонами, а в руках он держал раскрашенную казеиновыми красками полосатую белую палку с плоским кругляшом, в центре которого была намалёвана кривая красная блямба. Дойдя до угла квартала, он занимал позицию посередине перекрёстка и начинал «работать» — отмашкой бутафорского жезла останавливал всякого проходящего, прикладывал руку к козырьку, отдавая ему честь, и требовал предъявить документы для проверки. «Враг не пройдёт, — сверкая безумными глазами, сообщал он очередной своей жертве, — граница на замке!» Оторопевший поначалу прохожий улыбался строгому контролёру, отмахивался от него и спешил дальше по своим делам.
Эти люди не делали никому вреда. Местные жители знали их наперечёт и привыкли к ним, как привыкает человек к стоящему на комоде уродливому аляповатому коту-копилке, бездумно, по дешевке купленному на рынке в базарный день...
В нынешние дни такие персонажи чуть ли не каждый пятый. На западе, так и вообще, через одного. Времена переменились. Вот и рядятся люди в дурацкие одежды для снятия стресса и чтобы отогнать от себя злых духов кризиса перепроизводства. Покрывают себя хитросплетением татуированных на коже кельтских узоров и китайских гиероглифов, вставляют в нос, брови и уши тоннели и серебряные серьги, разрезают надвое языки, вшивают под кожу металлические шары, надуваются силиконом, напяливают на себя пудовые вериги, хоккейные доспехи и сапоги на чудовищной толщины платформах — в общем, кого только не увидишь на улицах современных городов! У меня самого, кстати, в гардеробной висит парочка таких пальто, какие нормальному человеку в здравом уме и в голову не придёт на себя нацепить. Одно время тоже татуировку собирался сделать позаковыристей. Откуда только что взялось?..