Человек шёл вдоль посадки. Издалека его можно было принять за цыгана. Одежда его напоминала цыганскую: брюки, заправленные в хромовые сапоги, на голове шляпа с широкими полями – тёмная, хотя было лето и погода была жаркая. Клетчатая рубашка расстёгнута, и было видно его широкую мощную грудь, на которой висел серебряный крестик на шнурке. За плечами рюкзак, конструкция каркасная, очевидно, собственного изготовления. Через плечо сумка, в правой руке посох необычной конструкции с набалдашником, который представлял собой какое-то мифическое животное с крыльями и клювом, выкованное умелой рукой и понятное, очевидно, только хозяину посоха. Вес этого посоха на вид был немалым, но в мощной руке его хозяина он казался игрушкой.
Слева от него шла собака. Порода — чистый «двортерьер». Специалисты бы здесь обнаружили помесь немецкой овчарки, сибирской лайки, итальянской породы и сошлись бы на мнении, что это хорошее, сильное, умное и преданное животное. Справа от него шагал конь, запряжённый в лёгкую тачку тоже самодельной конструкции. На тачку были нагружены какие-то вещи, но упакованы аккуратно, и было понятно, что лежат не в случайном порядке. Конь без трензелей, уздечка просто лежала на холке.
Наконец, четвёртым участником этого пути был рыжий кот, который восседал на тачке. Все четверо двигались вдоль посадки справа и кукурузного поля слева. Время близилось к полднику. Солнце начинало пригревать, но они продолжали идти ровным шагом. Иногда мужчина чуть приостанавливался, и вместе с ним приостанавливались его попутчики. Он с кем-то говорил и продолжал путь. Так они прошли до лесополосы, за которой раскинулось пшеничное поле, которое с утра обкосили.
Кот, увидев это поле, заволновался, ловко перепрыгнул с тачанки на лошадь, а потом на рюкзак мужчины. Тот даже не обратил на это внимания. Кот стал очень внимательно смотреть на поле. Через десять шагов он вдруг спрыгнул с мужчины, побежал в поле, за ним побежала собака, и через какое-то мгновение, неподалёку от валка, вылетела перепёлка. Кот совершил кульбит, схватив перепёлку и вонзив в неё свои зубы, и приземлился на землю всеми четырьмя лапами. В это время собака прыгнула на валок и вытащила оттуда перепёлку.
Кот подбежал обратно к мужчине, встал на задние лапы и подал ему перепёлку. Мужчина взял перепёлку, она ещё была живая, но чувствовалось, что она уже в предсмертных судорогах. Мужчина посмотрел на неё: да, она уже почти была готова к перелёту, набрав запас жира и набив зоб пшеницей. Он положил её в рюкзак и принял вторую перепёлку от собаки, уже бездыханную, и тоже уложил в рюкзак. Кот занял своё место на рюкзаке; не прошли они и семи шагов, как кот опять спрыгнул и побежал, а за ним собака, и затем они вновь принесли хозяину по перепёлке. Так повторилось ещё один раз. Мужчина увидел, что собака и кот начали тяжело дышать: становилось жарче. Он остановился, достал нержавеющую чашку, которая была разделена перегородкой, налил воды и поставил на землю. Что-то сказал, и собака с котом подошли и стали пить. Каждый пил со своей стороны, а мужчина с лошадью не спеша пошли дальше. Когда животные допили воду, собака подхватила эту чашку, догнала хозяина и подала ему чашку, которую он убрал в рюкзак. Кот в это время опять спрыгнул и побежал в поле, собака за ним... Так продолжалось ещё несколько раз — до тех пор, пока мужчина не сказал им что-то, и они успокоились. Кот сел на своё место, стал вылизывать лапы, а собака шла рядом с хозяином ровным шагом.
Впереди замаячило водное пространство. Очевидно, это был пруд или озеро. Когда подошли ближе, то мужчина увидел, что это искусственно перегороженная балка, и, очевидно, здесь собиралась паводковая вода. Возможно, где-то вверху были родники...
Вдалеке стояло дерево. Мужчина определил, что это тютина, шелковица. Крона этого дерева была такой мощной, что под ней можно было расположиться и отдохнуть, поэтому они направились туда. Придя на место, мужчина первым делом распряг лошадь, погладил её по холке, что-то сказал ей, и она пошла к воде напиться. А он тем временем стал разбирать вещи. Установил треногу, достал маленькую паяльную лампу, повесил казан. Набрал воды в ёмкость в виде фляги с широким горлом, посмотрел на воду... Что-то ему не понравилось, и он достал какое-то приспособление; налил в пустую двухлитровую пластиковую бутылку воды из фляги и положил бутылку на это приспособление. Он посмотрел, как вода стала выливаться сначала в фильтр, а затем в другую ёмкость. Чем больше становилось отфильтрованной воды, тем выше стала подниматься бутылка, чтобы вода выливалась равномерной струйкой.
Мужчина занялся перепелами. Снял с них перья, затем стал потрошить; зобы, полные пшеницы, он откладывал в сторонку. Далее всю пшеницу он разбросал в воду для подкормки рыб, а внутренности бросил ближе к камышам, зная, что это заинтересует раков.
Тушки он промыл в воде и сложил в кастрюлю. В казане в это время закипела вода, он достал кукурузную и пшеничную крупу, засыпал, переложил перепёлок, прикрыл крышкой и начал чистить лук, достал специи: три горошины душистого перца он раздавил рукояткой ножа и уложил в казан вместе с лавровыми листьями. Кот и собака наблюдали за действиями мужчины, а конь вдоль водоёма щипал травку. Хозяин достал специальный тазик, насыпал туда овса и поставил неподалёку от костра. Чтобы огонь ни в коем случае не перекинулся на траву, он перед тем, как устанавливать треногу, расчистил место, сделал углубление, поэтому огонь не выходил за пределы того пространства, которое раскопал мужчина.
Когда кулёш был готов, он стал раскладывать его по чашкам. Одна чашка была поставлена перед собакой, вторая, чуть поменьше, оказалась перед котом...
В это время послышался звук работающей машины. Мужчина увидел, что в его направлении едет Нива. Он пододвинул посох поближе к себе, что-то нажал на нём, послышался щелчок. Мужчина стал ждать. Подъехала машина, из которой вышел мужчина крепкого сложения, лет пятидесяти.
- Ты кто такой? Что здесь делаешь? - спросил он начальственным голосом.
- Прежде чем отвечать на вопросы, хотелось бы знать, кому придётся отвечать.
Тот достал удостоверение и раскрыл его перед мужчиной:
- Я арендатор этой земли здесь и одновременно инспектор водоохранной зоны. Вы находитесь в водоохранной зоне.
- И что?
- Ничего, в водоохранной зоне запрещаются действия, которые могут нарушить...
Мужчина достал одноразовую тарелку, вилку, положил в неё кулеш вместе с перепелом и протянул мужчине. Тот машинально взял в руки, стал смотреть, что ему подали, а мужчина тем временем положил в свою чашку порцию, взял ложку и обернулся к своим животным, которые в напряжении сидели, не двигаясь, смотря на свои плошки.
— Приятного аппетита, — сказал мужчина, обращаясь к животным.
Приехавший на Ниве удивился, увидев, что все три зверя как будто даже головой кивнули, как бы отвечая на любезность, и принялись есть. Причём ели они не спеша, аккуратно, все — и кот, и собака, и лошадь. Мужчина начал есть и сам, поэтому приехавшему не оставалось ничего, кроме как ответить: «Приятного аппетита», — и начать есть, тем более что аромат от поданного кушанья исходил очень приятный и отказаться было сложно.
Когда кот закончил есть, у него остались косточки, как и у обедавших мужчин. Хозяин попросил у гостя эти косточки, взял у кота и подложил их собаке, которая, в тот момент, когда он подкладывал, немного отошла в сторону. Все остатки кулеша он тоже выложил ей.
- Куда идёте? — уже другим голосом спросил инспектор, когда обед был закончен.
- Иду не знаю пока куда, пока в этом направлении, а там будет видно, — ответил он загадочно.
- Ну что ж, спасибо за угощение! Я вижу, что с вашей стороны нарушений никаких не было, хоть и готовили вы на открытом огне, но при таких противопожарных мерах можно не опасаться. Ну счастливо вам!
- Спасибо.
Он сел в машину и уехал. А мужчина вымыл посуду, расстелил два коврика. На один легла собака, на второй он. К нему прыгнул кот. Не прошло и трёх минут, как мужчина заснул богатырским сном.
***
В санатории я уже второй день обедал и ужинал за столиком один. Народу было мало, видимо, из-за того что был январь, социальные службы деньги ещё не получили, поэтому отдыхали только те, кто приехал туда за собственный счёт.
На третий день диетсестра подвела к моему столику мужчину лет 50-ти. Выглядел он крепким, загорелым, очевидно, не так давно где-то отдыхал. Я обратил внимание на его руки. Такие могли быть только у настоящего крестьянина, казака. Сестра объяснила ему, где что лежит, что брать можно столько, сколько захочется съесть. Он внимательно посмотрел на мои тарелки, повернулся и пошёл к общему столу набирать салаты.
Через некоторое время он вернулся, и я заметил, что он положил себе всего понемногу из того, что было представлено. Мы с ним познакомились, и на третий день после ужина он предложить пройтись по парку.
По дороге он интересовался: «Из какого города?» Я рассказал и, в свою очередь, задал ему тот же вопрос. Он сказал, что он фермер, что здесь у него на Кубани фермерское хозяйство. Правда, с водой не очень хорошо, и, несмотря на то что Кубань не так далеко, возле его хозяйства место достаточно засушливое. Поэтому территория эта была объявлена водоохранной зоной, за ней следят.
— Я тоже, как внештатный инспектор этой территории, наблюдаю. Соответственно, используем мы воду в минимальных количествах, приходится приспосабливаться к этим условиям. Я хочу вам рассказать одну историю...
...Подъезжаю я как-то к водоёму и вижу, что возле него пасётся лошадь, а рядом сидит мужчина. Я стал разглядывать этого мужчину, который чем-то мне казался необычным. Я поначалу подумал, что это цыган, но нет — русые волосы с проседью и голубые глаза говорили, что он не цыган, хотя внешность напоминала цыгана: сапоги и шляпа, лошадь... С ним ещё кот и собака были. Я спросил, кто он, откуда. Он сказал, что просто идёт, не знает куда. Сказал, что вроде голос его какой-то ведёт, куда он укажет, туда он и идёт. Я не придал значения этим словам. Но в следующий раз я его увидел уже в нашей станице, в Ольгино. Когда проезжал - смотрю - от остановки метрах в двадцати сидит этот мужчина, рядом с ним кот и собака. Я вспомнил его и остановился поздороваться. Он посмотрел на меня, узнал и тоже поздоровался. Кот с собакой сначала поднялись и встали перед мужчиной, но потом, поняв, что опасность хозяину не угрожает, спокойно сели обратно. Мне показалось, что он не очень был настроен на разговор, и я уехал.
Дней через пятнадцать я опять проезжал в том же месте. Смотрю — он всё также сидит там на коврике, собрав ноги калачиком. Рядом кот и собака. А около него стоял милиционер. Они о чём-то разговаривали. Я остановился и подошёл к ним.
- Убирайся отсюда, — говорил милиционер мужчине.
- Почему я должен убираться, я никому не мешаю.
- Нет, ты мешаешь, ты попрошайничаешь.
- Нет, я не попрошайничаю.
- А почему у тебя стоит чашка? У тебя там деньги.
- Я не знаю, почему люди решили, что я выпрашиваю, я не выпрашиваю. Люди подходили, смотрели на моих зверей и бросали деньги. Чтобы они не падали на землю, я поставил чашку.
- Значит, ты попрошайничаешь. А это запрещено. Я заберу тебя сейчас в участок.
- У вас нет причин забирать меня в участок.
- Ты мешаешь людям на остановке.
- Я от остановки на расстоянии двадцати пяти метров, как я им мешаю?
- Своим присутствием мешаешь, потом у тебя собака без намордника.
- Она же никого и ничего...
- Ты знаешь, — перебил его милиционер, — что без поводка, без намордника собакам нельзя находиться?
Мужчина что-то сказал, собака поднялась, зашла за его спину, где лежал рюкзак, что-то щёлкнуло, и она вышла оттуда в наморднике и с поводком. Мужчина взял поводок и пристегнул к своему поясу.
- Хорошо, теперь она в наморднике.
- Всё равно тебе здесь нельзя сидеть, - продолжал милиционер.
- Почему нельзя? Я ни прохожим не мешаю, ни машинам.
- Люди едут, могут на тебя засмотреться и задавить кого-нибудь.
- Почему на вас не могут засмотреться и задавить вас?
- Я нормальный человек, а ты ненормальный. Почему ты сидишь здесь каждый день по четыре часа?!
- Потому что я хочу здесь сидеть, мне нравится здесь сидеть.
В это время подошли несколько женщин, которые стояли на остановке.
- Ну что ты пристал к человеку, что он тебе мешает, что ли? — начали они спрашивать у милиционера.
- Да, мешает, глава администрации уже дважды мне замечание делал! Сидит, как это самое...
- Зачем приставать к человеку, который никакого вреда никому не делает, а только добро?
- Какое ещё добро?
- Такое! Когда к нему ни обратишься в его кузню - всё что угодно сделает.
- Какая кузня? - не понял милиционер.
- А ты ещё участковым называешься...
- Так он что, здесь ещё и без прописки живёт?..
Хутор тот, где всё это произошло, называется Высокий. Почему — не знаю. В начале войны цыгане стали переселяться из Бессарабии, зная, что немцы расстреливали и цыган, и евреев... После войны здесь решили организовать колхоз, но мужчин в войну погибло много, землю обрабатывать было почти некому. Поэтому колхоз организовали из цыган.
Два года прожил там этот табор, а потом вдруг в один день поднялся и исчез. Люди уехали, оставив дома, некоторые вещи, бросили всё, что не смогли увезти с собой. Этот мужчина поселился на этом заброшенном хуторе и стал работать в кузне, которая осталась там после цыган. Народ быстро узнал о нём и стал к нему приходить. Понеслась молва о его мастерстве. Промышленность обеспечивала нас инструментами, теми же тяпками. В магазине продавались самые разные. Но что там за металл — настоящий ширпотреб. У него же каждый инструмент был почти произведением искусства. Тяпка была словно лёгонькая бритва. С такой работать одно удовольствие. Причём тяпки были разные: некоторые даже в виде ленты сделаны. Такой можно было под кустом крыжовника прополость и ни разу не уколоться шипами.
Часто люди приходили с заказами на крест или оградку для памятника. Работоспособность его удивляла всех. Каждый день при этом он исполнял один и тот же ритуал, который так не понравился нашему милиционеру. Каждый день он приходил, садился на одно и то же место и сидел, ни на что не отвлекаясь. Он стал вроде как достопримечательностью. И очень меня он заинтересовал...
Я как-то пришёл к нему в кузню, когда полевые работы закончились. Собака с котом были тут же, узнали меня, подошли ко мне, я их погладил. Хозяин был занят - что-то ковал. Я засмотрелся на его работу. В кузне было жарко, и он был раздет по пояс, его мощная грудь напоминала меха, а руки... Раскалённый металл, который он вынимал из огня, был для него как пластилин для моего внука.
Я любовался, глядя на его работу, и обратил внимание, что именно он делает. Это было похоже на крест. И в тот момент он приковывал к нему какие-то необычные узоры. Я подождал, пока кузнец закончил, вымыл руки и сел.
- Что привело тебя ко мне? Дело или так зашёл? - спросил он.
- Да вот решил зайти, - я не нашёл, что ответить.
- Ну что ж, пойдём.
Мы вышли на улицу из кузни, недалеко протекал ручей, как и положено возле кузни. Возле него он установил что-то вроде кованой беседки. Деревянные доски были прикрыты ковром. Мы присели, к нам сразу подошёл кот, и я решился задать вопрос, который так меня волновал:
- Почему вы приходите и садитесь на это место каждый день?
- Не знаю.
- А родом вы откуда?
- Я не знаю.
Я молчал, и он сидел молча...
...Я не знаю, где я родился и кем родился. Помню, что открыл глаза, передо мной морщинистое лицо цыганки. Она мне что-то даёт, чтобы пил. Я выпил и заснул. Когда просыпался, она мне снова давала что-то пить, и я засыпал. Не знаю, сколько это длилось. Потом вдруг открываю глаза и чувствую, что у меня светлая голова, свежесть в теле, я приподнялся, сел, и цыганка чистым русским языком говорит:
- Ну наконец-то силы к тебе вернулись.
Я чувствую, что силы вернулись, что могу спокойно стоять. У меня перевязана рука и нога, и на голове повязка. Вдыхать глубоко было больно.
- Кто вы? - спросил я.
- Мы цыганы.
- А как я у вас очутился?
Она ответила, что их табор шёл в том месте, где они нашли меня и ещё одного человека, девушку. Девушка уже была мертва, а я ещё жив.
- Понимаешь, мы не могли тебя оставить, поэтому взяли с собой. А девушку оставили.
Я не помнил, что это была за девушка. Цыганка сказала, что нас, очевидно, сбила машина. Я стал спрашивать её подробности, но она толком ничего ответить не могла. Оказывается, с тех пор прошло много времени, довольно долго пребывал без сознания. Я у многих в таборе спрашивал подробности, но то ли они и правда не запомнили, то ли просто не хотели говорить.
Ни документов, ни памяти у меня не было. Мне некуда было идти. Я стал шататься по табору и постепенно подружил с кузнецом. Старик–цыган показал мне своё мастерство, и мне понравилось. Он стал меня обучать и не раз говорил, что в прошлой жизни, видимо, я что-то умел, потому что с металлом я обращаться умел. Видимо, я учился в институте, может, даже закончил его. Цыган мне объяснял свойства некоторых металлов, а я ему в ответ мог воспроизвести их состав, количество углерода, свойства нержавеющего металла... Моего учителя это удивляло: я мог определить, насколько металл будет прочный, а насколько эластичный. Я понятия не имел, откуда у меня такие знания. Но до тех пор, пока я не открыл глаза и не увидел цыганку перед собой, я не помнил ничего из своей прошлой жизни.
Мне нравилось у цыган, нравились их песни, которые те пели по вечерам. К нам часто приходила милиция, нас обыскивали, иногда отбирали что-то, что нам принадлежало. Меня в это время попросту прятали. Они умело манипулировали милиционерами: какие-то вещи они специально оставляли на виду, чтобы привлечь к ним внимание. Но, несмотря на эти хитрости, мне нравился этот народ. Нравился тем, что он свободный. Много из того, что им приписывают, не совсем так. Я знал это наверняка...
Через какое-то время мне стал сниться странный сон. Во сне ко мне приходила незнакомая девушка. Лица её было не видно. Поначалу она просто приходила во сне и молчала, а я не мог её никак разглядеть. Но потом она вдруг заговорила. Она просила прийти к ней, говорила, что она неприкаянная. А я не знаю, что это значит, спрашиваю её, и она ответила: «Не совершён обряд надо мною христианский. И вот хожу я вокруг того места, где погибло моё тело. А так хочется покоя, сколько я буду так? Приди, соверши обряд, поставь хоть крестик, где погибла я».
Она снилась мне почти каждую ночь, и, наконец, я спросил её, куда нужно идти. Она сказала, что будет вести меня.
Так я и смастерил себе тележку, рюкзак, цыгане дали мне коня, взял кошку, собаку и пошёл.
Я шёл, а она меня направляла, давала ориентиры. Так я и пришёл к этому месту, на которое каждый день прихожу. Прихожу, потому что приходит и она. Мы с ней разговариваем, просто сидим вместе. Люди, проходящие мимо, часто мешают нам. Некоторые из них дают мне деньги, хотя я их об этом не прошу. Но обижать людей нельзя... Мы с ней беседуем, она рассказывает, я слушаю. Иногда мне кажется, что я начинаю что-то припоминать, но чаще всего это не так.
Я решил поставить крест. Пошёл к батюшке, поговорил с ним, сказал ему, что приходит ко мне неприкаянная душа и просит обряда. Батюшка сказал, что я хорошее дело затеял, но чтобы крест поставить, да практически в станице, на это нужно светских властей разрешение.
Но крест готовить я начал. Не знаю, разрешат мне поставить его на том месте или нет...
...Так он рассказал мне первому свою историю, о которой ещё никто не знал. Я решил узнать, что это за девушка, и обратился к начальнику милиции, я с ним в хороших отношениях был. Он проверил по сводкам - действительно пятнадцать лет назад на этом месте было найдено тело девушки.
В то время была настоящая эпопея с тем, чтобы завещать тело науке. Особенно среди студентов-медиков. Тогда даже отметку какую-то ставили, что тело может использоваться в научных целях. И в паспорте этой девушке как раз стояла такая отметка.
Мне удалось найти её родственников — они живут в Краснодаре. Я стал расспрашивать их, но они мало что знали сами. Говорили, что училась и дружила со всеми, ни про какого парня не слышали. Показали мне её фотографии, но никого похожего на того мужчину я не нашёл. Так я и вернулся обратно ни с чем.
Я решил ему помочь договориться с местными властями, чтобы разрешили именно на этом месте установить крест. В те атеистические годы, сложно было добиться разрешения. Любой начальник побаивался за свою карьеру, опасался, что его могут неправильно понять. Уже позже, когда лично Президент стал появляться со свечкой в храме, решать подобные вопросы стало проще. Поэтому тогда я смог получить только негласное разрешение установить этот крест на свой страх и риск. Когда мужчина закончил работу над ним, я помог его установить. Выглядел он, конечно, мощно, его вполне можно было бы принять за произведение искусства...
Несколько предписаний всё-таки было принято, чтобы убрать его с общественного места, но никто так и не решился поднять на него руку. Народ сразу собирался на его защиту. Так он и стоит там по сей день...
А девушка эта перестала приходить к нему во снах. Только единожды пришла поблагодарить, а затем исчезла. У креста этого всегда кто-то кладёт цветы, а по утрам сюда приходит этот мужчина, настоящая достопримечательность станицы: крупный, сильный, с ним кот и собака... Постоят минут десять и уходят. Он по-прежнему работает в кузне, и с утра до вечера в этом заброшенном хуторе не стихает звук молота...