"Жил на свете рыцарь бедный" и звали его Ен Ачаду. Надо сказать, бедность Ена была совсем особого рода. Дело в том, что род его ни в чём не имел удачи. Вроде все мужчины Ачаду славились умом, доблестью своей, благородством и воинским искусством, но увы, за что бы они не брались, ничего толкового не получалось, погибали молодыми и всегда или в результате несчастного случая, или иной какой нелепости, разумеется, никто не желал иметь дел с неудачниками и именно от того прославленное некогда семейство всё более нищало и вымирало, пока не остался один Ен. Из владений у несчастного рыцаря имелись лишь полуразвалившаяся башня, ржавый дедовский доспех, да меч и старая тощая лошадь. Отец нашего героя, разумеется, погиб, когда сыну не было и года, утонул вместе с судном, на котором направлялся ко двору короля, мать умерла от горя. Сам Ачаду добывал пропитание, защищая местных крестьян и их домашний скот от хищников, как четвероногих, так и двуногих. Уже и не мечтал он о серьёзных подвигах, не надеялся, что возьмут хоть в самый захудалый отряд даже простым солдатом и с покорностью ждал, пока жестокая судьба заберёт и его, и, скорее всего, так и произошло, да только однажды, тёмной ночью, когда луна скрывалась за тучами и с неба моросил мелкий дождик, что изматывает даже больше, чем хорошая буря, в дверь башни кто-то постучал. Бояться нашему рыцарю было решительно нечего, ни один, даже самый жадный разбойник не сунулся бы сюда, ибо всё имущество хозяина жилища, могло поместиться в один мешок и не стоило ровным счётом ничего, а вот возможность лишиться головы, познакомившись с могучей рукой Ена, была более чем реальна.
Итак, Ачаду распахнул створку и увидел высокого, широкоплечего незнакомца, завёрнутого в изумрудно – зеленый, промокший насквозь плащ, на голову его натянут, был капюшон, скрывавший лицо, лишь горели из темноты два жёлтых глаза.
- Простите, достопочтенный господин, - странник поклонился низко, - непогода застала меня в пути, до ближайшего постоялого двора далеко, могу я попросить у вас убежища, переждать ночь, не отказался я бы так же от хорошего куска мяса и доброго вина.
- В этом доме всегда рады гостю, - Ен улыбнулся, - правда, крыша изрядно прохудилась, и вода льёт щелей почти так же сильно, как снаружи, мяса я сам не ел уже давно, вина в этом доме и вовсе не водилось уж лет так сто пятьдесят назад, с тех пор как мой прадед, выпив лишнего, свалился с лестницы и сломал себе шею, однако могу предложить хлеба и колодезной воды.
- Ну, грех жаловаться, буду рад и этому, - поздний гость кивнул и прошёл внутрь.
Рыцарь подбросил в камин ещё несколько веток, огонь разгорелся ярче, и стало чуть теплее. Ачаду поставил поближе к очагу шаткую скамейку, дабы незнакомец мог просушиться и согреться, потом принёс кувшин с водой и круглый чёрствый хлеб, разломил его пополам.
Гость кашлянул, вежливо отщипнул немного мякиша от своего куска и сделал пару глотков из кувшина.
- Мне очень стыдно, что не могу предложить вам большего, - Ен вздохнул, - в соседних лесах хватает дичи, но мы больше не охотимся, с тех пор, как моего деда продырявил клыками кабан.
- Благодарю и за то, что есть, - незнакомец кивнул задумчиво, - знаешь, а ведь ты не выглядишь ни слабаком, ни глупцом, скажи, что делаешь здесь, в этих развалинах, вместо того, чтобы добывать пропитание с помощью меча, как, и положено дворянам?
- Увы, семью мою преследуют вечные неудачи, - Ачаду пожал плечами, - знаю я, что если покину дом, то вскоре погибну, нелепо и бездарно, не совершив ничего значительного или достойного. Из восьмидесяти моих предков, ни один не умер своей смертью и не дожил до тридцати лет. Какой смысл сопротивляться неизбежному?
- Скажу тебе по секрету, что я немного умею ворожить, - поздний гость отхлебнул из кувшина, - если хочешь, я мог бы кинуть свои гадальные кости, и узнать, за какой такой ужасный грех род ваш несёт бремя вечной неудачи.
- Всякого рода гадания – грех великий, но, учитывая мою злую судьбу, хуже уже не будет, по крайней мере, это меня развлечёт немного, - Ен махнул рукой, - посмотрим, что покажут ваши костяшки.
И вот вытащил незнакомец из кошеля на поясе обломки костей, которые подозрительно напоминали человеческие, потряс их в руках, пробормотал слова неведомые, бросил прямо на пол и выстроились жуткие костяшки, образовав несколько символов. Гость нагнулся, будто пытаясь вглядеться во что-то, покачал головой, поцокал языком.
- И что поведали вам кости, достопочтенный гадатель? – уточнил Ачаду.
- Узрел я прошлое вашего рода, - гость выпрямился и опёрся руками на колени, - скорей всего, ты не знаешь, не можешь знать, что самый первый твой предок был самым обыкновенным крестьянином. Похож был на тебя, так же широк в плечах, могуч и отважен. Жил он себе, как и все его односельчане, трудился с утра до вечера, не покладая рук. И так бы и прожил всю жизнь, да только король вашей страны, надумал отправиться на охоту. Как часто бывает, погнался за раненым оленем, его министры, придворные и рыцари, отстали, а тут ещё, как назло, конь копытом попал в чью-то норку, упал и сломал ногу. Венценосный охотник так же полетел кувырком и крепко ушибся, а в довершении всех бед из чащи появился медведь. Тут бы и конец пришёл правителю, но предок ваш как раз в тот день отправился в лес, за диким мёдом, услышал крики и не убоявшись, поспешил на выручку гибнущему человеку. Зарубил он медведя, короля же поднял на руки, как ребёнка и отнёс в своё жилище, три дня его выхаживал, заботился, как мог, а потом положил на телегу и отвёз во дворец. За спасение жизни, правитель дал храбрецу дворянское звание и сделал рыцарем. И всё бы у доблестного поселянина было хорошо, да вот незадача, чтобы заделаться полноправным дворянином, необходимо ему было породниться с кем-то из настоящей исконной знати. И, конечно же, для нового фаворита короля быстро нашлась невеста. Но, ради неё, оставил новоявленный рыцарь свою прежнюю возлюбленную, на которой обещал жениться, бросил её, позабыв о своих клятвах. А дева та, надо сказать, не чуралась магических искусств, разгневавшись на неверного возлюбленного, прокляла она его и весь род до последнего человека на вечную неудачу.
- И нельзя сказать, что она совсем уж неправа, - Ен вздохнул, - чародейство – занятие малопочтенное, греховное, я бы сказал, но обиженная, брошенная женщина на всё пойдёт, лишь бы наказать обидчика. Особенно, если нет мужчины, готового вступиться за её честь.
- Однако, от любой болезни есть лекарство, - незнакомец подмигнул рыцарю, - ты был добр ко мне, поделился последним, пустил в дом, не зная, с кем имеешь дело. Поэтому, я, пожалуй, помогу тебе. Дело в том, мой храбрый воитель, что неудача не была изначально записана на твоей странице в книге судеб, не дана, как наказание за грехи, страдаешь безвинно, а значит, ты единственный в целом свете, кто может передать её кому-то другому.
- Это как? – Ачаду нахмурился.
- Очень просто, - ведун снял с пояса мешочек, вытряхнул на ладонь немного серого порошка, дунул, рыцарь не удержался, чихнул, и почувствовал, как его левого плеча что-то коснулось.
Повернул голову Ен и увидел птицу, похожую немного на голубя, только с высоким стоячим алым хохолком и длинным хвостом, как у павлина.
- Это и есть твоя неудача, - пояснил поздний гость, - произнеси слова заветные:
- «Отдаю неудачу свою тебе я навек, дабы жить спокойно, как обычный человек», и перепорхнёт твоя мучительница к другому, и, пока он жив, с ним, будет, после же опять к тебе вернётся.
- Да разве можно так-то, превращать жизнь другого бедолаги в ад, в коем я сам пребываю, – ужаснулся рыцарь, - как могу я быть счастлив за счёт кого-то другого?
- Так не обязательно же хорошему человеку неудачу передавать, - ведун тяжело вздохнул, - отыщи какого-нибудь злодея, что творит всякого рода непотребства и пусть преследует его рок, и все злодеяния не удаются и предприятия нечестивые заканчиваются поражением. И накажешь негодяя и много людей спасёшь от его зла.
- А ведь это и вправду было бы хорошо, - рыцарь поклонился незнакомцу, - не знаю, как и отблагодарить за такое благодеяние. Прошу, сообщите ваше имя, дабы мог я поминать его в молитвах каждый день.
- Не думаю, что стоит вспоминать меня, вознося молитвы Б-гу, - ведун покачал головой, - однако, если желаешь знать моё имя…. Зовусь я Мастером Олзом.
- Могу ли я ещё что-то сделать для вас? – спросил Ен, - вы ведь вернули мне надежду на то, что и жизнь моя, и род не прервутся вскорости.
- Да что ты можешь для меня сделать? – Олз пожал плечами, - разве что помочь закончить одно дельце. В общем, если хочешь, чтобы мы были в расчете, езжай как ты в столицу нашего государства, блистательную Октилиану, прямо ко двору короля Чема. Как известно, наш правитель больше всего в жизни обожает всякого рода турниры, при твоей силе и отваге, ты имеешь все шансы прославиться, победить всех других рыцарей. А коли король тебя приметит, сможешь попросить, чтобы он назначил в какой-нибудь отряд, а там глядишь, выбьешься в офицеры, и кто знает, найдёшь богатую невесту из не слишком знатного рода.
- Если вы так желаете, я отправлюсь в путь завтра же, - Ачаду поклонился ведуну, - к тому же, так проще будет отыскать злодея, которому смогу передать свою неудачу.
- Вот и отлично, - кивнул Олз, - буду ждать тебя в столице, да смотри, не опаздывай. Должен явиться не позднее следующего полнолуния.
Поднялся гость поздний, топнул ногой, крутанулся на месте, раздался хлопок, окутал тело его чёрный зловонный дым и исчез чародей, будто и не было его. Рыцарь перекрестился поспешно, хотел плюнуть через левое плечо, да только на нём всё ещё сидела птица – неудача.
- Поскорей бы мне от тебя избавиться, - Ен скрипнул зубами, - из-за тебя проклятущей, столько моих несчастных родичей, сгинули безвинно!
- Не сама я к вам прилепилась, - произнесла вдруг птица человеческим голосом, - злые чары привязали. Думаете, я сама рада тому, что вынуждена творить? Создана была изначально для того, чтобы грешников карать, или помогать праведникам через страдания приходить к высшему блаженству, а чем заниматься приходится? Чем быстрее передашь меня какому-нибудь злодею, тем лучше, однако, предупредить хочу, не просто это будет. Восемьдесят поколений твоих предков терпели неудачу буквально во всём, они привыкли к невезению и вечным поражениям, обычный же смертный, чья жизнь течёт относительно гладко, может, не выдержать тяжести злого рока. Так что стану я возвращаться раз за разом, пока ты либо сам не сгинешь, либо не отыщешь такого злодея, которого обычным способом убить или погубить невозможно.
- Если и так, стоит попробовать, - рыцарь сжал кулаки, - я не собираюсь отказываться от борьбы. А если говоришь правду, что же, пускай и сгину, зато заберу с собой нескольких негодяев, сделаю мир наш чище, а разве не в этом долг того, кто носит золотые шпоры?