Отрывок из документальной повести "ЛЕТО В ПРОВАНСЕ".
Тёплый и солнечный день 10 октября 2009 года. Окрестности Экс-ан-Прованса - древней столицы этого благословенного края.
В Европе гуляет «свиной грипп», который не мешает гостям съезжаться на виллу, где должно состояться дневное пати, по случаю отъезда Жака – хозяина виллы. Все знают, что у этого немолодо богатого холостяка оригинальное хобби – посещать поля для гольфа, разбросанные по всему свету. Кажется, на сей раз он собирается куда-то в Америку. Впрочем, это никого особенно не интересует. Главное, есть возможность хорошо провести уик-енд.
Семейство Ш., где я была в гостях, тоже оказалось среди приглашённых. Жак когда-то работал вместе с Паскалем, и у них сохранились приятельские отношения, несмотря на то, что постепенно дороги бывших коллег кардинально разошлись.
В этот день по просьбе хозяина, мы приехали пораньше, чтобы помочь ему принять гостей. Обед, заказанный в дорогом ресторане, официанты уже привезли и раскладывали всё на большом фуршетном столе.
Заметно было, что Жак решил несколько отойти от традиций дневных приёмов. Об этом говорило количество и сытность приготовленных блюд. Ростбиф, на который ушёл, кажется, целый телёнок, огромная, нафаршированная морепродуктами форель, мясо с соусом из трюфелей, овощное рагу, кус-кус - для любителей восточной кухни. И это, не считая свежих овощей, закусок на аперитив и неизбежного в каждой французской трапезе, сыра.
Но мне показалось, что всему этому великолепию не хватает цвета. Во всяком случае, на терелке эти яства только выиграют, если будут соседствовать с листиком нежно-зелёного салата-фризе. Красиво и полезно.
Хозяин немного подумал, и, согласившись со мной, тут же послал официанта за салатом. Прошло совсем немного времени – и на разделочном столе возвышалась нежно-зелёная курчавая гора. Испытывая легкое чувство вины за причинённое беспокойство, я изъявила желание самой вымыть всю эту гору.
Между тем, начали прибывать гости и, согласно французскому обычаю, целоваться друг с другом в обе щёки. Я стояла на просторной кухне и через незакрытую дверь наблюдала обряд, который, если честно, не приводил меня в восторг. Конечно, «в каждой избушке – свои погремушки, и «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», но…
Я не удивлялась, когда видела в Германии, как ухоженные старушки из тамошнего Дома престарелых, почти по-мужски, трясут друг друга за руки. И пусть наши бабульки так не делают, но это было гигиеничнее, чем здешние взаимные поцелуи при встречах и прощаниях.
Позднее, когда дочь вышла на работу, она подтвердила, что перед началом рабочего дня там тоже приходится целоваться со всеми коллегами, кроме начальства, конечно. Причём, иногда с тобой целуется явно не здоровый человек, а отказываться как-то не принято.
Впрочем, внимательно наблюдать, как наполняется гостиная, мне не пришлось. Салат был вымыт только наполовину, а ведь его требовалось ещё и просушить.
Увлекшись процессом, я очнулась только тогда, когда увидела за собой длинный хвост из приехавших гостей.
Оказалось, что все эти милые люди желают со мной поздороваться. Я осталась единственная, не прошедшая необходимый ритуал.
И началось.
- Бонжур, мадам, – звучало, как пароль, скреплённый двойным поцелуем.
- Бонжур, - следовал мой вежливый отзыв, с ответными поцелуями в обе щеки.
Несмотря на то, я старалась не затягивать процесс, очередь из «целовальников» долго не уменьшалась. Как-то некстати вспомнилось, что столы накрывались для тридцати человек. Неужели придётся со всеми...
А ко мне всё подходили какие-то женщины, мужчины и даже дети.
- Бонжур, мадам, - мужчина подводит ко мне двух мальчиков-подростков.
Мальчики вежливо склоняют головы и шаркают ножкой. А я в ответ поочерёдно подставляю им свои, пусть и не дряблые, но совсем не юные щёки:
- Милые мои! Мы видимся в первый и, скорее всего, в последний раз, - а вам приходится целовать чужую незнакомую тётю…
Неожиданно становится смешно. Приходит мысль, что со стороны это выглядит, как наш обряд «последнего целования». Только вместо хладного трупа, у кухонного крана стоит вполне живая и даже цветущая женщина.
Но вот очередь иссякает, я домываю салатные листья и начинается обед. Разумеется, с аперитива.
Столы для гостей расставлены на свежем воздухе вокруг большого бассейна. За аперитивом начинается, как и положено, светская беседа. Постепенно лёгкая болтовня подходит к проблеме «свиного» гриппа.
Неожиданно Паскаль обращается ко мне:
- «Свиной грипп»… Почему? Откуда? Таня, что ты думаешь об этом?
Разговоры моментально затихают. Все с вниманием ждут ответа от женщины из «экзотической» Украины. Я несколько смущена, но стараюсь выглядеть уверенной:
- Что думаю?... Целоваться меньше надо, – бормочу тихонько по-русски, а для общего пользования, громко выдаю: «О, свиной грипп - се кошмар!» (это ужасно).
Публика согласно кивает: «Действительно, ужасно!». Ободрённая пониманием, я смелею и предлагаю профилактическое средство от инфекции: «Безу - но!» - (Поцелуям - нет!).
Несмотря на столь корявый французский, меня понимают. Но на сей раз, хотя и с вежливыми улыбками, отрицательно качают головами. По мнению собравшихся гостей, это слишком радикально – не целоваться. Такое мог предложить только иностранец. Разве можно отменить традицию?
- Наверное, поэтому, в средние века заразные инфекции выкашивали пол-Европы. Кроме скученности и крыс, вы, небось, и во время эпидемий свои «Безу» при встречах делали.
Так я подумала, но вслух, разумеется, ничего не сказала. И не только потому, что французским настолько хорошо не владела, но из-за простого чувства такта: негоже гостям критиковать хозяев, да ещё сидя у них же за столом.
ТАТЬЯНА ШЕЛИХОВА-НЕКРАСОВА.