Мутанты

Глава 1

20 сентября 2020 года
Именно в этот день величайшим генетиком первой половины XXI века доктором Эдвардом Уордом был обнаружен ген, позже получивший в честь первооткрывателя наименование «ген У». Как установил Эдвард Уорд, носители этого гена являлись носителями экстраординарных способностей. До поры до времени эти способности пребывали в латентном состоянии, но рано или поздно …

5 апреля 2025 года
После целой череды громких преступлений, совершенных носителями «гена У», в том числе: подрыв школьного автобуса в Лос-Анджелесе, убийство королевской семьи Великобритании, ограбление алмазных копей в ЮАР, похищение шедевров мировой культуры из Лувра, Эрмитажа, Метрополитена, Прадо, и многих других, члены Совбеза ООН приняли решение создать специальное международное бюро, в чьи обязанности входило бы розыск и задержание этой, вне всяких сомнений, самой опасной категории преступников. В бюро, получившее вскоре название Отдела 6, были отправлены лучшие из лучших сотрудников правоохранительных и армейских структур всех государств мира.

17 июня 2030 года
После ядерного взрыва, устроенного экстремистской группировкой «Новое человечество» и уничтожившего весь Буэнос-Айрес, на внеочередном совещании Совбеза ООН было принято историческое решение. Ввиду угрозы истребления людской расы и замещения ее мутантами, обладателями «гена У», лидеры ведущих государств мира договорились о создании единой политической структуры, призванной объединить вокруг себя все человечество и не допустить его исчезновения. Так появился Мировой Конгресс, избравший 30 июля 2030 года первого президента Земли. Им стала Шеннон Макинтайр, …

23 февраля 2033 года
Для более эффективного обучения новых сотрудников Отдела 6 депутатом Мирового Конгресса, полковником Бенджамином Мерфи, было выдвинуто предложение о создании специальной Академии, в которой бы курсантов специально обучали поимке мутантов с «геном У». Законопроект был принят в рекордно короткие сроки и уже 1 марта, после визирования президентом Макинтайр, вступил в силу.

25 декабря 2035 года
В связи с необычайно быстрым распространением «гена У» и все большей радикализацией его носителей Мировой Конгресс издал Постановление за №365к, согласно которому каждый житель Земли обязан ежегодно проходить тест на наличие у него «гена У». Выявленные таким образом мутанты подлежали обязательной регистрации и отправке в центры временного содержания. Их дальнейшую судьбу решали особые трибуналы, в состав которых входили ведущие политики, ученые, военные и сотрудники Отдела 6. Те из мутантов, кого признавали благонадежными, отправлялись в специально созданные для них резервации, где они учились, жили и работали под неусыпным контролем правительства. Те же, кто проявлял агрессию или представлял собой потенциальную угрозу множеству людей, подлежали  немедленному уничтожению.

Выдержки из учебника по истории для младших классов под редакцией  Сусанн Берглунд.

- Учитесь в Академии? – спросил Эбигейл таксист, плавно приземляясь на парковку.
- Уже нет, - улыбнулась ему девушка. – Вчера сдала последний экзамен. Сегодня должны вывесить результаты.
- О, поздравляю! – водитель подмигнул пассажирке в зеркало заднего вида. – С вас семьдесят два доллара! – взглянул он на счетчик.
- Сейчас! – Эбигейл раскрыла кошелек и принялась перебирать валявшуюся там мелочь.
Пара банкнот по десять долларов, еще немного монет – всего тридцать долларов и двадцать восемь центов!
Эбигейл скрипнула зубами от охватившей ее обиды и злости на саму себя. Она никогда раньше не пользовалась такси, предпочитая ему общественные аэрокары или наземные трамвайчики, и никогда не предполагала, что поездки могут быть настолько дороги.
К тому же стипендии, которую Эбигейл получала как курсантка Академии, и пособия, которое девушка получала как сирота, не достигшая двадцатилетнего возраста, едва хватало на жизнь, так что шиковать, разъезжая на такси было не с руки.
Но сегодня у Эбигейл выбора не было. Вчерашняя вечеринка у Дороти Роджерс неожиданно затянулась, и Эбигейл проснулась лишь полчаса назад с жуткой головной болью и пониманием того, что на объявление результатов она явно не успевает.
- Денег нет? – обернулся таксист к девушке.
- Нет-нет, - соврала она, улыбаясь. – Просто, видимо, положила не в то отделение. Одну минуту! – и она притворилась, что открывает другой кармашек своего кошелька.
- Да ладно тебе! – махнул рукой водитель. – Тебе как курсанту и просто красивой девушке – скидка! Давай тридцатку – и беги в класс!
- О, спасибо! – лицо Эбигейл расплылось в улыбке. – Держите! – она вывалила содержимое своего кошелька в ладонь таксисту и выскочила из машины.
Часы на левой руке девушки показывали без трех минут двенадцать, а значит, на то, чтобы спуститься с крыши на лифте, пробежать два коридора и занять свое место в аудитории, у нее оставалось всего сто восемьдесят секунд.
Эбигейл приспустила со всех ног, со свистом в ушах долетела до лифта и нажала на кнопку вызова, когда до нее донесся крик таксиста:
- Постой!
«Вот черт?» - мелькнуло в голове девушки. – «Неужели он передумал? Где же взять деньги?»
Она обернулась назад и увидела, как грузный водитель спешит к ней.
- Ну, ты и спринтер! – тяжело дыша, произнес мужчина, остановившись возле Эбигейл.
- Вы что-то хотели? – нервно переминаясь с ноги на ногу, спросила Эбигейл.
- Да! – с присвистом втягивая воздух, ответил таксист. – Хотел задать один вопрос. Моя дочь собирается в этом году поступать в Академию, но она не умеет плавать. Это сильно скажется на ее шансах?
Эбигейл, уже успевшая мысленно поставить крест на своей карьере, облегченно выдохнула и улыбнулась.
- Успокойтесь, - сказала она водителю. – Плавание – это всего лишь дополнительный норматив. Он идет в плюс при прочих равных, но если основные дисциплины сданы на отлично, то на него никто не обратит внимание.
- Вот спасибо! – прижал руку к сердцу мужчина. – Смогу успокоить дочку, а то ей подружки напели уже, что у нее никаких шансов. Ладно, пока! Удачной охоты на мутантов!
Таксист развернулся и зашагал обратно к своему автомобилю, а Эбигейл вошла в подошедший лифт и крикнула ему уже в спину:
- Спасибо! – а затем нажала на кнопку двадцать третьего этажа.
Никогда еще раньше Эбигейл ни казалось, что лифты в Академии такие медленные. Секундная стрелка на ее часах весело бежала вперед, и миг расставания с мечтами юности был все ближе.
Наконец кабина остановилась, и девушка вылетела из нее раньше, чем створки полностью разошлись.
Коридоры двадцать третьего этажа были безлюдны, что и не удивительно: на этажах выше двадцатого обучались лишь курсанты последнего, пятого, курса, и все они сейчас собрались в аудитории 456.
Впрочем, Эбигейл было все равно, пусты коридоры или нет. Она бежала так быстро, как ни бежала, пожалуй, даже на зачете у сержанта Леконта, когда он связал руки курсантов у них за спинами и спустил на них свору цепных псов. Если курсант не успевал добежать до укрытия в ста двадцати метрах от него, то следующие два месяца валялся на больничной койке, после чего отправлялся на пересдачу.
Секундная стрелка начала отсчет последних десяти секунд, когда Эбигейл влетела в последний поворот и, промчавшись мимо опешившего декана, профессора истории, мадам Бариль, ворвалась в аудитории.
- Эби, сюда! – махнул рукой девушке ее одногруппник, Малкольм Макинтайр, внук первого президента Земли.
Эбигейл помчалась к нему, перепрыгивая через ступеньки, и втиснулась в строй своих сокурсников ровно в тот миг, когда мадам Бариль встала за кафедру.
- Так, - декан вывела на свой монитор список присутствующих в аудитории, - кажется, один из вас решил не появляться на объявлении результатов. Что ж, это его выбор!
Внезапно что-то ткнуло Эбигейл в бок, она повернула голову и увидела тычущего в пол Малкольма. Девушка перевела взгляд вниз и увидела, что идентификационный круг под ней горит красным.
- Черт! – прошипела Эбигейл и двумя пальцами нажала на правую верхнюю кнопку своего коммуникатора.
Идентификационный круг мигнул и сменил цвет с красного на зеленый.
- Надо же, - улыбнулась мадам Бариль. – Курсант
Шоу все-таки прибыла на объявление результатов. А я уж подумала, что это полтергейст едва не сшиб меня с ног!
Вся аудитория взорвалась от смеха, а Эбигейл почувствовала, что ее лицо заливается краской, и вновь вспомнила куратора их группы, лейтенанта Бакстера.
«У тебя, Шоу», - говаривал он, - «есть лишь один серьезный недостаток. Попав в нелепое или неловкое положение, ты жутко стесняешься и теряешь способность мыслить здраво».
- Ладно, посмеялись - и хватит! – через пару минут, когда в зале раздавались лишь негромкие смешки, произнесла декан. – Приступим к вашим результатам и распределению. Я буду называть вашу фамилию, а вы проходите ко мне и вставайте лицом к своим сокурсникам. Все понятно?
- Так точно! – хором ответили три тысячи выпускников Академии.
- Тогда поехали. Начнем, как всегда, с конца. Корнелиу Бэсеску!
Из строя курсантов вышел приземистый парень с тощей шеей и большими оттопыренными ушами. Эбигейл видела его за пять лет учебы лишь пару раз и даже не была уверена, что он действительно учится на одном с ней курсе.
- Тридцать семь процентов! – объявила мадам Бариль, когда Бэсеску встал рядом с ней. – С таким результатом в Отделе 6 вам делать нечего, курсант, но полиция Москвы с радостью примет вас в свои ряды. Вот ваше направление! – она протянула юноше кусок пластика. – Ступайте!
Эбигейл показалось, что парнишка еле сдерживает слезы, выходя из аудитории, но едва за ним захлопнулась дверь, как она сразу же забыла о нем.
- Сильвана Лучани! – назвала декан следующее имя, и к ней спустилась девушка, носившая неофициальный титул секс-бомбы их курса. – Тридцать семь с половиной процентов. Полиция Токио ждет вас!
Мадам Бариль протянула Сильване направление, неодобрительно покосилась на рубашку курсанта, верхние пуговицы которой были расстегнуты так, что легко можно было обозреть грудь пятого размера, недовольно поджала губы, но промолчала.
Сильвана схватила свое направление, послала всем воздушный поцелуй, развернулась и, покачивая широкими бедрами, покинула аудиторию.
Следом за Сильваной были приглашены Якоб Кнопп, Корнелия
Хегедюш, Ванесса Баррейру, Освалду Борба и еще около трех сотен курсантов, чей балл не превысил пятидесяти двух процентов и которые были распределены по полициям разных городов мира.
Во время объявления этих имен Эбигейл была практически расслаблена. Разумеется, она не знала, сколько набрала баллов, но все же была уверена, что не провалилась.
- А теперь мы переходим к тем, кто с завтрашнего дня начинает работать в отделе 6, - объявила мадам Бариль, и в аудитории повисла гробовая тишина. – Не всем вам повезет работать в оперативных группах. Кому-то придется начать архивариусом или секретарем, но каждый год вы можете пройти очередную аттестацию и, кто знает, повысить свой рейтинг! Итак, поехали! Дариуш Куява.
К декану спустился высоченный блондин с широченными плечами и фигурой Аполлона, по которому сохла половина девчонок курса. Да и Эбигейл, хоть и не мечтала о том, чтобы он пригласил ее на свидание, признавала Дариуша красавчиком.
- Пятьдесят девять процентов! – объявила мадам Бариль. – Вас ждет первый, главный, архив. Поздравляю!
Дариуш коротко кивнул, схватил направление, развернулся и вышел, чеканя шаг.
Теперь, каждый раз, когда декан называла очередное имя, Эбигейл на краткое мгновение задерживала дыхание, со смесью страха и нетерпения ожидая услышать свое имя.
Но курсантов становилось все меньше и меньше, их результаты оказывались все выше и выше, будущая работа – все престижнее и престижнее, а очередь Эбигейл встать рядом с деканом все не подходила.
Наконец курсантов осталось в аудитории всего пятеро. Это была сама Эбигейл; ее одногруппник Малкольм; негритянка с большими губами и окрашенными в ярко-оранжевый цвет волосами по имени Дженнифер Лайонс, учившаяся в параллельной группе; прыщавый парень в очках с толстенными линзами, о котором Эбигейл знала лишь, что его зовут Магне и что он может хакнуть любую компьютерную систему; и бритый наголо Теодор де Конинг, носивший золотую цепь толщиной в палец, свисавшую до его пупка, и о котором говорили, что его день прошел зря, если он не сломал кому-нибудь челюсть.
 - Теодор де Конинг! – назвала очередное имя мадам Бариль, и двухметровый гигант, чем-то неуловимым напоминавший гризли, спустился со своего ряда. – Девяносто один процент. Поздравляю, вы поступаете в распоряжение руководителя оперативной группы номер шесть, капитана Петра Кумскова!
Теодор ударил кулаком по своей мощной груди, затем забрал направление и покинул зал.
- Дженнифер Лайонс! – зазвучало новое имя, и негритянка быстро сбежала по ступенькам. – Девяносто один и три десятых процента. Поздравляю, вы поступаете …, - декан оборвала себя на полуслове и опустила глаза на коммуникатор. – Подождите! – она несколько минут вчитывалась в текст сообщения, после чего продолжила тоном, не скрывавшим ее изумления. – Курсант Лайонс, только что поступила заявка от командира оперативной группы номер один, подполковника Деррика Мэйсона. Вы поступаете в его распоряжение.
- Не может быть! – похоже, и для Дженнифер такое назначение стало сюрпризом.
Она взяла из руки мадам Бариль только что напечатанное новое направление и с минуту вглядывалась в текстовые строчки, словно не верила своим глазам.
- Курсант Лайонс! – декану надоело ждать, пока девушка придет в себя. – Мы, как и вы, удивлены этим назначением. Но нам нужно продолжать распределение!
- Да-да, конечно! – встрепенулась Дженнифер. – Простите! – и она, чуть ли не взлетая от радости, выбежала из аудитории.
- Что ж, продолжим! – проводив Лайонс задумчивым взглядом, произнесла мадам Бариль. – Малкольм Макинтайр!
Юноша подмигнул Эбигейл и сбежал вниз по ступеням.
- Ваш результат – девяносто два и шесть десятых процента! – объявила мадам Бариль. – Вы не подвели свою семью. И получили назначение в оперативную группу номер четыре, под руководством майора Тамары Трошиной.
Малкольм кивнул, взял направление и, как и многие до него, покинул зал.
- Вот вас и осталось только двое! – мадам Бариль посмотрела на Эбигейл и Магне. – Кто же станет лучшим курсантом этого года? Как думаете? – она выдержала театральную паузу, а затем продолжила: - Ладно, не буду вас мучить. Магне Хольтер, подойдите ко мне!
«О Боже, я лучшая!» - промелькнуло в голове у Эбигейл, пока юный хакер спускался по ступеням. – «Этого не может быть!»
От охватившей ее радости девушка готова была прыгать до потолка и кричать во весь голос и еле сдерживала себя, пока мадам Бариль говорила Магне, что он поступил в оперативную группу номер три к подполковнику Рубену Кабрере.
Наконец Магне вышел из аудитории, и Эбигейл, не в силах больше себя сдерживать, победно вскинула руки.
- Есть! – вырвалось у нее из груди чуть громче, чем она планировала.
- Подождите! – улыбнулась ей декан. – Вы еще не знаете, сколько баллов вы набрали. Идите ко мне!
Эбигейл сбежала по ступенькам, весело цокая каблуками и едва ли не подпрыгивая при каждом шаге.
- Поздравляю вас, Эбигейл! – мадам Бариль неожиданно заключила девушку в объятия. – У вас просто феноменальный результат. Девяносто девять и семь десятых процента! За всю двадцатилетнюю историю существования Академии ни одному курсанту не удавалось преодолеть рубеж в девяносто пять процентов. А вы это сделали! Молодчина!
Глаза мадам Бариль светились от счастья, словно это было ее личное достижение.
Впрочем, Эбигейл понимала, что и для декана, получившего свой пост всего два года назад, ее успех имел огромное значение, ведь его всегда можно было приписать в заслугу руководителю курса. И чем больше таких заслуг, тем выше шансы мадам Бариль через два года занять место ректора.
- Даже не знаю, куда вас распределят с таким результатом! – призналась декан, отпуская девушку. – Возможно, вы даже возглавите новую оперативную группу. Во всяком случае, перед тем, как вы получите назначение, с вами хочет побеседовать лично глава Отдела 6, генерал Хаависто. Вот его приглашение!
Мадам Барил протянула Эбигейл кусок пластика, похожий на те, что выдавала другим курсантам, но покрытый сверху позолотой. Внизу на нем стояла личная подпись генерала, о встрече с которым мечтали не только все курсанты Академии, но и любой житель Земли, ведь он был их главным защитником.
- Не может быть! – только и смогла выдавить из себя Эбигейл.
- Может, Эбигейл, может! – декан похлопала девушку по плечу. – А теперь идите. Генерал не любит ждать, - и она, мягко взяв Эбигейл за руку, вывела ее из аудитории.
В коридоре Эбигейл уже ждали. Теодор, Дженнифер, Магне и Малкольм сразу же кинулись к своей однокурснице и засыпали ее вопросами.
- Колись, Эби, сколько баллов?
- Куда тебя распределили, Шоу?
- Ты чего такая заторможенная, Эбигейл?
- Что тебе сказала декан?
Эбигейл, еще немного оглушенная собственным успехом, ничего им не ответила и лишь переводила взгляд с одного лица на другое.
- Что это у тебя в руке, Шоу? – заметил позолоченный пластик Теодор. – Это направление не похоже на наши!
Силач схватил девушку за запястье и вывернул ее руку так, чтобы прочитать надпись на направлении.
Эбигейл охнула от боли и, почувствовав, как спали оковы оцепенения, попыталась вырваться, но опоздала.
Теодор сам отпустил ее руку и сдавленным голосом произнес:
- Приглашение на личную встречу с генералом Хаависто!
- Что? – взглянул на него Магне.
Теодор мотнул головой в сторону Эбигейл, и та, наконец, ответила на вопросы товарищей:
- Я набрала девяносто девять и семь десятых балла, и генерал захотел лично поговорить со мной!
Дженнифер удивленно шлепнула губами, Магне выпучил свои и без того выпученные из-за толстых линз глаза, а Малкольм тихо присвистнул.
- Ну ты даешь, Эби! – произнес наследник могущественной семьи. – Как тебе это удалось?
- Сама не знаю! – призналась девушка. – Я готовилась к экзаменам не больше и не меньше остальных и никак не рассчитывала на столь грандиозный успех!
- Встреча с самим генералом Хаависто! – завистливо протянула Дженнифер. – Везет тебе, подруга!
- Ну, уж тебе-то грех завидовать! – хмыкнул Теодор. – Попасть в оперативную группу номер один мало кому удавалось и из числа лучших курсантов, а тебя с четвертым номером – приняли!
- А я что виновата, что на мое имя выслали приглашение? – тут же вскинулась негритянка.
- Только не прикидывайся дурочкой! – скривил губы Теодор. – Уж если нашла способ подлизаться к руководителю самой авторитетной опергруппы – то имей мужество признаться в этом!
- Я ни к кому не подлизывалась! – прокричала Дженнифер.
- Что сразу в койку прыгнула? – ответил ей Теодор.
- Джен, стой! – хором воскликнули Эбигейл, Магне и Малкольм, но остановить свою сокурсницу они не успели.
Правая рука Дженнифер, сложенная в кулак, прилетела точнехонько в челюсть Теодору. Вероятно, обычный, нетренированный, мужчина тут же  слег бы  после такого удара. Да и курсанту Академии не поздоровилось бы.
Но на Теодора этот удар не произвел практически никакого воздействия. Его голова даже не сдвинулась со своего места, зато его мощный кулак незамедлительно ответил нападавшей.
Удар в печень сто двадцатикилограммового гиганта отбросил Дженнифер назад метров на пять. Негритянка рухнула на пол, а Теодор кинулся ее добивать.
- Что здесь происходит? – оглушительный окрик мадам Бариль остановил Теодора, на руках которого повисли Эбигейл и Малкольм, стремившиеся предотвратить расправу.
Худощавый Магне, предусмотрительно отступивший назад, опередил всех и ответил декану:
- Теодор заявил, что Дженнифер получила свое назначение, переспав с подполковником Мэйсоном. Дженнифер в ответ ударила Теодора в челюсть, а потом получила удар по печени.
Мадам Бариль выслушала эту скороговорку, кивнула и повернулась к Теодору:
- Вам повезло, де Конинг, что вы уже не курсант, и я наказать вас не могу. Но я доложу об этом происшествии вашему руководителю. А сейчас идите – и чтоб глаза мои вас не видели!
Теодор презрительно фыркнул в ответ, сбросил с себя Эбигейл и Малкольма, смерил вжавшегося в стену Магне презрительным взглядом и быстрым шагом двинулся прочь.
- Вы в порядке, Лайонс? – мадам Бариль опустилась на колени рядом с Дженнифер.
- Я закопаю этого ублюдка! – стиснув зубы от боли, процедила девушка.
- Смелое заявление! – улыбнулась декан. – Но вряд ли выполнимое. Во всяком случае, не в рукопашной схватке. Мой вам совет: хотите расквитаться с обидчиком – сообщите об этом подполковнику. Говорят, что за своих людей он глотку дьяволу перегрызет!
- Если я ему пожалуюсь, то меня точно сочтут его протеже! – Дженнифер попыталась сесть и поморщилась от боли. – Я сама разберусь!
- Что ж, как знаете! – пожала плечами мадам Бариль и помогла девушке подняться на ноги. – А теперь ступайте – ваши руководители вас уже ждут!
Она обвела бывших курсантов взглядом, убедилась, что все пребывают в относительном порядке, коротко кивнула им на прощание и отправилась по своим делам.
- Ты точно в норме? – подошла к Дженнифер Эбигейл.
- До свадьбы заживет! – отмахнулась негритянка. – Не беспокойся: до здания Отдела 6 я доберусь!
- Ну, тогда удачи всем! – огляделась Эбигейл. – Я побегу!
- Давай-давай! – махнул ей рукой Малкольм. – У тебя-то уж точно встреча, на которую нельзя опаздывать!
Эбигейл улыбнулась в ответ, махнула всем рукой и побежала к лифту.

***

Отдел 6, а точнее, его штаб-квартира в Нью-Йорке, располагался в построенном на месте разрушенного двадцать семь лет назад символа города – Эмпайр Стейт Билдинг – двухсот этажном небоскребе. Хотя вернее было бы назвать это здание крепостью, настолько хорошо оно было защищено.
Эбигейл предполагала, что даже им в Академии не рассказывали про всю систему обороны Отдела 6, но и то, о чем им поведали, впечатляло.
 Во-первых, хоть здание и выглядело, как большинство небоскребов, оно было полностью построено из особого синтетического материала, открытого группой русских ученых двадцать лет назад и получившего название «броня Господа». Этот материал обладал свойством поглощать огромное количество энергии и восстанавливать свою форму, в результате чего штаб-квартире не было страшно и прямое попадание водородной бомбы.
Во-вторых, каждый этаж небоскреба можно было в случае опасности закрыть от остальных специальными шлюзами. После активации этой системы в блокированные помещения поступал нервно-паралитический газ, усыпляя все живое, оказавшееся в ловушке.
В-третьих, на каждом повороте, а их в здании были тысячи, была оборудована оружейная турель с автоматической системой распознавания «свой-чужой» и детекторами движения.
Наконец, в-четвертых, каждый этаж патрулировался сотней морских пехотинцев, готовых открыть огонь из всех орудий при малейшем признаке опасности.
Ну и, разумеется, весь небоскреб был оборудован системами контроля доступа, и, чтобы попасть в какое-либо помещение, необходимо было иметь особую карточку с записанным в нее уровнем доступа.
Нечего и говорить, что при таких мерах безопасности, попасть в здание на общественном транспорте было невозможно.
Эбигейл, которой повезло успеть на отходивший от здания Академии трамвай, пришлось еще пару километров шагать пешком от конечной станции, прежде чем она достигла цели своего пути.
На входе в небоскреб девушку встретил контрольно-пропускной пункт, охраняемый шестеркой морпехов, проверявших документы у всех входящих в здание.
Эбигейл встала в небольшую, из пяти человек, очередь, и буквально через пять минут уже протягивала свое направление высокорослому морпеху-азиату.
- Из Академии? – поднеся сканер к пластику и прочитав данные с экрана, спросил солдат.
- Так точно, сэр! – ответила ему Эбигейл.
- И сразу к генералу Хаависто? – с легким оттенком недоверия протянул азиат. – Видать, ты сильно впечатлила руководство. Держи свой пропуск! – он протянул ей другой кусок пластика. – Тебе нужен лифт G12, этаж сто тридцать восьмой, там повернешь налево и попадешь в приемную генерала. Все понятно?
- Так точно! – кивнула девушка, взяла пропуск и вошла в здание.
Первое, что бросилось ей в глаза, - огромный шар посреди холла, к которому время от времени подходили люди, долго вглядывались в рисунок на его поверхности, что-то бормотали себе под нос и отходили.
Эбигейл, в которой проснулось любопытство, подошла поближе и увидела, что рисунок на шаре -  это не совсем рисунок. На самом деле это хитросплетение линий было сплетено из написанных каллиграфическим почерком имен и фамилий.
- Здесь выгравированы имена всех, кто погиб во время взрыва Эмпайр Стейт Билдинг! – произнес стоявший рядом с Эбигейл сухонький старичок в сером костюме, сжимавший в руках снятую с головы шляпу. – Это было сделано, чтобы все помнили о коварстве мутантов, погубивших тысячи ни в чем не повинных людей!
- Странно, а нам в школе об этом не рассказывали! – прошептала Эбигейл.
- Ничего удивительного! – откликнулся старик. – Вскоре после создания шара (а изготовили его очень быстро – всего-то за каких-то полтора месяца) выяснилось, что в числе погибших было много носителей «гена У». Поминать их вместе с людьми было бы кощунственно, а стирать имена с шара посчитали неуместным. Именно поэтому его спрятали здесь, и поминать умерших приходят лишь те, кто знает, кто из них человек, а кто – нет!
- Погодите-ка! – мысли Эбигейл зацепились за нестыковку в рассказе старика. – Вы хотите сказать, что мутанты уничтожили здания, в котором находились другие мутанты? Но зачем они это сделали?
- А кто ж их, мутантов, разберет! – обернувшись к девушке, пожал плечами старик. – Возможно, они просто не знали об этом, а возможно, жажда убийства в них сильнее, чем стремление сохранить свою расу.
Старик отвесил легкий поклон, надел свою шляпу и, отойдя в сторону, быстро смешался с толпой. А Эбигейл еще долго глядела на шар, размышляя о загубленных жизнях людей.

***

Эбигейл остановилась перед ничем не примечательной черной дверью и робко постучала.
- Войдите! – ответил ей звонкий женский голос.
Эбигейл приоткрыла дверь и проскользнула в помещение, оказавшееся приемной генерала Хаависто.
В этой комнате, площадью в тридцать квадратных метров, располагался стол, за которым сидела тридцати-тридцати пятилетняя блондинка в очках с квадратными линзами и с длинными фиолетовыми ногтями, ряд комфортабельных кресел для ожидающих своей очереди посетителей, журнальный столик с разбросанными на нем электронными газетами, несколько кадок, в которых росли пальмы, и личный телохранитель генерала, замерший у входа в кабинет и, казалось, превратившийся в обычный предмет мебели.
- Эбигейл Шоу? – вопросительно посмотрела на Эбигейл секретарь генерала.
- Да, это я, – кивнула девушка.
- Вы опоздали! – тоном, каким можно было объявлять расстрельный приговор, заявила блондинка.
- Да, простите, просто …, - запинаясь, стала оправдываться Эбигейл.
Она и в самом деле так долго смотрела на шар, что совсем потеряла счет времени. И даже то, что она приехала заранее, ей никак не помогло.
- Мне все равно! – прервала Эбигейл секретарь. – Я налагаю на вас дисциплинарное взыскание, о чем будет доложено вашему руководителю. А теперь входите – у генерала мало времени!
«Так тебе и надо, дура!» - покраснев, подумала Эбигейл. – «Первый рабочий день еще не начался, а ты уже влипла в историю».
Но заниматься самобичеванием было некогда: не хватало нарваться на еще одно взыскание.
Поэтому Эбигейл толкнула дверь от себя и шагнула в кабинет генерала.
В отличие от приемной, это помещение оказалось практически крошечным, два на два с половиной метра, и, за исключением рабочего стола генерала и двух стульев, мебели в нем не было.
- Садитесь, Шоу! – указал девушке на стул генерал Хаависто.
Эбигейл присела на краешек стула и взглянула на руководителя Отдела 6.
Как ни прискорбно было это констатировать, но генерал был уже глубоким стариком. Когда-то золотистые волосы поседели, а кое-где и существенно поредели, лицо избороздили морщины, перемежаемые шрамами, полученными в боях, а в глазах виднелась бесконечная усталость.
И все же и в голосе генерала, и в его небрежном перелистывании страниц личного дела Эбигейл, и на его лице отражалась печать власти, которой он был наделен, и решимость употребить ее для блага всего человечества.
- Итак, Шоу, прежде всего, позвольте вас поздравить с отличным результатом, показанным вами в ходе сдачи тестов, - произнес генерал. – Лишь один человек набирал больше баллов, и именно о нем я хочу поговорить.
- Простите, что перебиваю, генерал, - со страхом ожидая нового взыскания, перебила руководство Эбигейл, - но в Академии мне говорили, что это абсолютно лучший результат в истории.
- Если рассматривать Академию – да! – генерал оставил нарушение субординации без внимания. – Но когда эти тесты были только-только разработаны, их проходили все сотрудники Отдела 6. Тогда и был поставлен рекорд, который невозможно превзойти: сто из ста.
Эбигейл невольно охнула. Не ошибиться ни в одном вопросе, не завалить ни одного испытания, уложиться в строжайшие нормативы во всех испытаниях – да это же невозможно! Абсолютно НЕВОЗМОЖНО!
- Да-да, мы все были шокированы этими результатами, - усмехнулся генерал. – Мы, конечно, знали, что старший лейтенант Мэйсон – превосходный солдат, но чтоб настолько …, - Хаависто развел руки в стороны, показывая всю широту их удивления.
А Эбигейл тем временем сопоставила недавно услышанное от мадам Бариль и последнюю фразу генерала.
- Мэйсон? – наклонившись вперед, повторила девушка. – Деррик Мэйсон?
- Именно он, - подтвердил ее догадку Хаависто. – Ныне он подполковник, руководитель самой успешной оперативной группы и лучший сотрудник Отдела 6. И ваши с ним успехи – причина того, что вы сейчас сидите напротив меня.
Генерал встал со своего места и подошел к окну. Из него открывался великолепный вид на город: такой огромный и такой беззащитный перед лицом новой угрозы человечества.
- Вы, Шоу, будете зачислены в опергруппу Мэйсона, - после минутной паузы продолжил говорить генерал. – И у вас будет особое задание.
- Прошу прощения, генерал, - вновь не сумела сдержать себя Эбигейл, - но подполковник уже взял к себе в группу Дженнифер Лайонс!
- Еще одна причина, по которой вы направлены к нему, - прокомментировал слова девушки Хаависто. - Мэйсон уже много лет игнорирует рекомендации руководства и набирает в команду людей сообразно своему вкусу. Это очень нас тревожит!
- Но почему, сэр?
Генерал устало потер лоб и повернулся к Эбигейл. И вот теперь в нем не было видно ни бодрости духа бывалого офицера, ни решимости старого солдата. Только бесконечная усталость от многолетней борьбы.
- Прошлое подполковника покрыто мраком, - принялся объяснять Хаависто. – Он поступил в Отдел 6 через год после его создания, и его личность была, мягко говоря, практически не подтверждена. Сам Мэйсон объяснял это тем, что вырос в интернате в Эдинбурге, что был разрушен в результате самовозгорания одного из воспитанников. Тогда погибло много детей, и уж конечно, никто и не думал спасать архив. Опровергнуть слова Мэйсона было некому, и его взяли на службу.
- Но почему, сэр? – вновь повторила вопрос Эбигейл, удивленная такой беспечностью бывшего руководства. – Насколько мне известно, сейчас все кандидаты проходят жесткий отбор, начиная еще с Академии!
- Вы просто не представляете всей тяжести тогдашнего положения, Шоу! – генерал вздохнул так тяжело, словно ему на плечи взвалили многотонную глыбу. – Людей отчаянно не хватало, как бороться с носителями «гена У» еще было не ясно, взрывы и убийства политиков и простых жителей происходили чуть ли не каждый день, население пребывало в панике, - Хаависто прикрыл глаза и на несколько секунд погрузился в воспоминания. – А Мэйсон показал себя отличным агентом, - продолжил генерал, не поднимая век, - и быстро продвигался по службе. Его все больше ценили, и поручали все более ответственные задания. Одним из тех, кто его продвигал, был я, и поэтому мне тяжело поверить в то, что нам стало известно о Мэйсоне совсем недавно.
Генерал вернулся за стол, достал из нижнего ящика старомодную печатную папку и протянул ее Эбигейл.
- Пролистайте, и вы поймете, о чем я! – велел ей генерал.
Девушка взяла документы и погрузилась в чтение.
Папка представляла собой своего рода досье, содержащее показания многих людей в различные периоды времени. Всех их объединяло одно: они пересекались в своей жизни с Мэйсоном и говорили, что он не тот, за кого себя выдает.
Эбигейл, вначале внимательно изучавшая каждое свидетельство и чуть ли не перечитывавшая каждое слово дважды, вскоре уже пролистывала страницы безо всякого интереса.
Ну, а что в этом может быть интересного? Во-первых, ни одно из свидетельств не было подкреплено доказательствами, а, во-вторых, как  Эбигейл поняла из комментариев, оставленных, видимо, самим генералом, их предоставляли или люди, чье происхождение также вызывало сомнения, или не совсем здоровые представители общества, желавшие привлечь к себе внимание, или же те, чья карьера пошла под откос не без участия Мэйсона.
Девушка уже собиралась вернуть папку генералу и спросить, что же во всем этом такого криминального, когда наткнулась на совсем иные показания.
Последние четыре страницы были посвящены вовсе не происхождению подполковника, а его нынешней работе. А вернее сказать, в них намекалось на то, что Мэйсон был специально внедрен в Отдел 6 мутантами, чтобы уничтожить все высшее военное руководство.
- Ничему этому нет доказательств! – закончив чтение, заключила Эбигейл.
- Вы нам и нужны, чтобы добыть их. Или убедиться, что все сказанное – заблуждение, - ответил ей генерал. – Мы не можем себе позволить держать в Отделе человека, в чьей преданности есть сомнения!
- И что конкретно я должна делать? – нахмурилась Эбигейл.
Большую часть своей жизни она готовилась к тому, что станет охотником на мутантов, а ей, показавшей отменный результат на  экзаменах, предлагают банальную роль шпионки.
- Наблюдать, делать выводы, стать своим человеком – все, что вы так хорошо умеете делать в теории! – ответил ей генерал Хаависто.
- И перед кем я должна буду отчитываться? – поинтересовалась Эбигейл.
- Докладывать будете непосредственно мне. Раз в месяц, скажем двадцать пятого числа в шесть часов вечера, - произнося эти слова, генерал одновременно вносил изменения в распорядок своих дел, - вы будете приходить в этот кабинет и сообщать обо всем, что успеете узнать. Я могу на вас рассчитывать, Шоу? – Хаависто вперился в девушку взглядом.
- Так точно, генерал! – после секундной заминки ответила Эбигейл.
- Что ж, тогда держите ваше новое удостоверение! – генерал вынул из кармана своего кителя пластиковую карту. – Теперь вы – сотрудник первой оперативной группы. Как попасть в ее расположение, узнаете у секретаря. Вы свободны, Шоу!
- Есть, генерал! – Эбигейл вскочила со стула, отдала честь, а затем развернулась и строевым шагом покинула кабинет.















Глава 2

Добраться до нового места работы оказалось делом нелегким. Одно только объяснение секретаря заняло минут десять, и даже выданная ею схема не очень помогла Эбигейл. Эта электронная система ежесекундно перерасчитывала маршрут с учетом занятости лифтов и телепортов, а также загруженности коридоров.
В результате Эбигейл пришлось по несколько раз проходить по одним и тем же коридорам, и в конце концов девушка плюнула на этот виртуальный подсказчик и спросила дорогу у первого встретившегося офицера.
Смуглый мужчина с густыми усами снисходительно улыбнулся, взял Эбигейл за руку и в буквальном смысле довел ее до двери, которую она искала.
- Огромное спасибо, капитан! – поблагодарила девушка офицера.
- Не за что, мадам! – поклонился в ответ тот и отправился по своим делам.
Эбигейл же тяжело вздохнула (все-таки статус шпионки ей был не очень приятен), потом достала свое удостоверение и провела им по считывателю.
Створки двери медленно поползли в стороны, девушка шагнула в освободившийся проем и … Замерла, увидев несколько десятков собственных изображений, уставившихся на нее.
Лишь спустя несколько секунд, когда створки уже успели закрыться, Эбигейл поняла, что смотрит на множество экранов, закрепленных на дальней от нее стене, а перед ними за огромнейшим пультом, раскинувшимся на целых пять метров сидит темноволосая девушка, чью голую спину, полностью покрытую татуировкой в виде ангела с белыми крыльями, перечеркивала тонкая полоска бюстгальтера.
- Привет, Эби! – не оглядываясь, произнесла брюнетка. – Я – Шона. Шона Моррисон. – Многочисленные портреты Эбигейл сменились лицами молодой (моложе самой Эбигейл) мулатки с карими глазами и оттопыренными ушами. - Аналитик в группе подполковника Мэйсона. Что такое, Эби? – голос брюнетки внезапно напрягся.
И не без оснований, ведь рука Эбигейл рефлекторно схватила одноразовый парализатор, похожий на стилус для письма, едва девушка поняла, что ее собеседница переключает изображения на экранах, не касаясь пульта руками.
- Отставить, Шоу! – грозный окрик заставил Эбигейл замереть в полуприсяде. – Это свои!
- Что?! – новая волна шока захлестнула девушку, обернувшуюся на третьего участника разговора.
Им оказалась высокая (не меньше метра девяноста) рыжеволосая женщина в обтягивающем черном комбинезоне, выгодно подчеркивавшем ее сексуальную фигуру.
- Что-что! – передразнила Эбигейл рыжеволосая, доставая из серого шкафа, оказавшегося холодильником, пластиковую бутылку с налитым в ней соком. – Что слышала, Шоу! Да, Шона – носитель «гена У», что превратило ее в гениального аналитика, но это не мешает ей быть сотрудником Отдела 6. Равно как и Артуру Кнеллеру, тоже сотруднику нашего подразделения, и секретарю генерала Хаависто, и многим другим.
- Не понимаю! – покачала головой Эбигейл, опуская парализатор.
- Чего тут непонятного! – рыжеволосая открыла бутылку и отхлебнула прямо из горла. – Не все мутанты… Извини, Шона, - аналитик буркнула «Пустяки», и рыжеволосая продолжила: - Не все они опасны, а многие страдают от радикалов и экстремистов так же, как и остальное человечество. – «Это уж точно!» - кивнула Шона. – И поэтому готовы работать на Отдел 6. Ну а мы готовы принимать от них помощь. Вопросы есть?
Возможно, если бы рыжеволосая разговаривала с Эбигейл мягко, как гражданские преподаватели в Академии, то спор на этом бы не закончился.
Но жесткие армейские повадки рыжеволосой и стальной взгляд ее голубых глаз, оттененных пушистыми черными ресницами, не оставляли никакого желания с ней спорить.
- Никак нет! – вытянувшись в струну, прокричала Эбигейл.
- Так-то лучше, Шоу! – чуть смягчилась рыжеволосая. – Тебе в ту дверь, - указала она за спину Эбигейл. – Деррик уже ждет тебя. И, кстати, меня зовут Мона Фурман. Сержант Фурман, - добавила она строго: - А теперь иди!
Эбигейл метнула последний напряженный взгляд на Шону, затем развернулась и отправилась к указанной двери. Уже поворачивая ручку, она услышала голос сержанта:
- Что, Шона, жарко? Может, отдохнешь?
- Нет, спасибо! – ответила аналитик. – Сначала я закончу работу!
- Тогда хоть глотни сока. Твой любимый, между прочим!
Далее слушать Эбигейл не стала, открыла дверь и шагнула вперед.
Кабинет подполковника Мэйсона оказался на порядок просторнее, нежели кабинет генерала Хаависто.
Дальний его угол был отгорожен высокой ширмой, рядом с ней висел большой экран, в данный момент выключенный, далее стояли несколько шкафов, в которых хранились старомодные печатные папки и стояли книжные фолианты.
Напротив этих шкафов стояли два стеллажа с оружием разных времен. Эбигейл увидела и древние мечи, кинжалы и сабли, и более современные автоматы, гранаты и винтовки, и совсем новые подавитель воли, атомарный нож и парализатор, и даже нечто, похожее на дезинтегратор, над разработкой которого трудились лучшие умы человечества.
Справа от вошедшей девушки располагался диван, накрытый черным покрывалом, и умывальник, на котором стоял стакан с тюбиком зубной пасты, зубной щеткой и бритвой.
- А мы уж думали, что не дождемся тебя, Эбигейл! – раздался голос слева от девушки.
Эбигейл повернулась в ту сторону и увидела письменный стол, за которым сидел коротко бритый мужчина с немного помятым лицом.
«Он либо всю ночь пил, либо уже несколько ночей не спал», - подумалось Эбигейл.
Напротив подполковника Мэйсона в широком кресле сидела, закинув ногу на ногу Дженнифер Лайонс, а еще одно такое же кресло рядом с ней было свободно.
- Присаживайся, Эбигейл! – указал на него Мэйсон. – И зови меня просто Деррик. Можешь считать это первым своим заданием! – улыбнулся мужчина девушке.
Эбигейл неуверенно улыбнулась в ответ и заняла предназначенное для нее кресло.
- Для начала я хочу прояснить некоторые моменты, - заговорил подполковник. – Для вас обеих, как недавних выпускниц Академии, весьма удивителен тот факт, что в Отделе служат и носители «гена У». Не буду углубляться в подробности, по каким причинам это происходит. Скажу лишь одно: и Шона, и Артур - члены нашей маленькой семьи. Да, именно семьи, - повторил Мэйсон, перехватив удивленные взгляды Эбигейл и Дженнифер. – Наша оперативная группа – это братство, в котором каждый готов отдать свою жизнь ради спасения другого. И ваша главная задача на ближайшие два месяца – стать единым целым с нашим братством. В противном случае я добьюсь того, чтобы вас перевели в другую группу. Это понятно!
- Так точно, сэр! – хором ответили девушки, хотя обе (ну во всяком случае, Эбигейл точно) не представляли себе, как можно жертвовать жизнью ради мутанта.
- Видимо, вы еще не поняли! – покачал головой Мэйсон. – Да, Орден – фактически военная структура, хотя и не входит в состав армии. Именно поэтому здесь царит жесточайшая дисциплина, и большинство руководителей контролируют жизнь подчиненных полностью. Большинство – но не я! – подполковник выдержал небольшую паузу, а затем продолжил: - Мне плевать, чем вы занимаетесь в свободное время. Для меня важно лишь одно: чтобы вы в любую минуту были готовы приступить к очередному заданию. И еще: до того, как я принял какое-либо решение, все члены группы имеют право высказать свое мнение, отличное от моего. Но если я отдаю приказ – он не обсуждается! Понятно?
- Понятно! – кивнули Дженнифер и Эбигейл.
- Уже лучше! – усмехнулся мужчина. – А теперь пройдем небольшой тест. Его результаты не повлияют на сам факт вашего пребывания в моей группе, но на их основе я выстрою план, который, надеюсь, поможет вам стать частью нашей семьи. Так что в ваших же интересах отвечать на вопросы честно, даже если они будут казаться вам грубыми, неприличными или провокационными. Договорились?
Девушки переглянулись, словно мысленно спрашивая у другой, согласна ли она, а после синхронно кивнули.
- Отлично! – потер руки Мэйсон. – Вопросы буду задавать по очереди: первый – Дженнифер, второй – Эбигейл. А теперь поехали! – он повернулся к негритянке. – Чай или кофе?
- Кофе! – незамедлительно ответила Дженнифер.
- Свинина или говядина? – этот вопрос адресовался уже Эбигейл.
- Свинина, - не тратя времени на раздумья, ответила девушка.
Мэйсон вновь повернулся к Дженнифер:
- Античность или эпоха Возрождения?
- Возрождение!
- Лето или зима?
- Лето! – ответила Эбигейл.
- Триллер или комедия?
- Комедия!
- Футбол, хоккей, теннис или пляжный волейбол?
Эбигейл, готовившаяся к выбору из двух вариантов, немного смешалась, но быстро спохватилась и выпалила:
- Пляжный волейбол!
- У тебя были интимные отношения с девушкой? Если да, то расскажи чуть подробнее!
Эбигейл почувствовала, как ее щеки заливаются краской. Если такой вопрос был уготован Дженнифер, то что же спросят у нее?
Неизвестно, смутилась ли сама Дженнифер от такого вопроса, но ответила она достаточно быстро:
- Один раз. Это было на вечеринке по случаю моего восемнадцатилетия. Я переусердствовала с виски и плохо помню, как очутилась в ванной вместе с Линдой Кэрролл. Она подошла ко мне, поцеловала в губы, а ее руки тем временем оказались под моей блузкой …, - Дженнифер запнулась и просительно посмотрела на подполковника: - Продолжать?
- Достаточно! – махнул рукой Мэйсон и повернулся к Эбигейл.
Девушку тут же прошиб холодный пот, руки сжались в кулак, так что ногти впились в кожу, а в горле словно образовалась пустыня Сахара.
- В каком возрасте ты лишилась девственности? – спросил ее Мэйсон.
- Почти в семнадцать, - заплетающимся от волнения языком ответила Эбигейл. – За месяц до дня рождения. Подробности нужны?
- Нет! – мотнул головой подполковник и встал со своего кресла. – А теперь пройдите за ширму и снимите с себя одежду!
- Это тоже часть теста? – сорвалось у Эбигейл с языка, прежде чем она успела себя остановить.
- Да, - ответил Мэйсон и пристально посмотрел на нее.
Дженнифер, уже успевшая подняться с кресла, схватила подругу за руку и потащила за собой.
- Все будет хорошо, Эби! – шептала негритянка ей на ухо. – Он, возможно, немного псих, но, по словам охранников на входе, стоит закрепиться в его группе – и карьерный взлет гарантирован!
Эбигейл не была столь в этом уверена, но позволила Дженнифер увести себя за ширму.
Негритянка тут же скинула с себя форму, оставшись в одном белье, и Эбигейл, подбадриваемая взглядом подруги, последовала ее примеру.
- Белье тоже снимайте! – велел из-за ширмы Мэйсон.
Эбигейл возмущенно всплеснула руками, но Дженнифер лишь пожала плечами в ответ и продолжила раздеваться.
Через несколько секунд девушки стояли друг напротив друга и разглядывали свои обнаженные тела.
- В углу стоит зеркало! – сказал подполковник. – Посмотрите в него и скажите, что вы видите!
Зеркало высотой в человеческий рост действительно стояло в углу. Девушки посмотрелись в него, Эбигейл вопросительно подняла брови, Дженнифер пожала плечами и открыла рот.
- Мы видим себя! – ответила она на вопрос.
- Это неверный ответ! – произнес Мэйсон.
- Мы видим двух обнаженных девушек, - предположила Эбигейл.
- И это неверно. Думайте!
Эбигейл и Дженнифер уставились в зеркало и попытались сообразить, что же хочет услышать их командир. Но сколько они не вглядывались в две молодые обнаженные фигуры, им ничего не приходило на ум.
Прошли минуты, Мэйсон терпеливо ждал ответа, не подсказывая, но и не подгоняя девушек, а те никак не могли найти разгадку.
Внезапно Дженнифер стукнула себя по лбу и закричала:
- Мы видим агентов Отдела 6!
- Готовых в любую минуту отразить нападение врага! – дополнила ее Эбигейл, тоже поняв смысл загадки.
- Верно! – откликнулся Мэйсон. – Что ж, вдвоем у вас не так плохо получается. А теперь потренируемся в составлении словесного портрета. Эбигейл, опиши мне Дженнифер!
На этот раз задание хотя бы имело видимый для Эбигейл смысл, так что за него она взялась с удовольствием.
Не спуская с Дженнифер глаз, Эбигейл начала говорить:
- Молодая, в районе двадцати лет, темнокожая женщина. Рост метр семьдесят – семьдесят пять. Физически крепкая. Волосы выкрашены в оранжевый цвет. Глаза карие. Пухлые губы. Особых примет нет.
- Сойдет! А теперь ты, Дженнифер, опиши Эбигейл.
- С удовольствием! – улыбнулась негритянка. – Молодая, около двадцати лет, белая женщина. Рост метр семьдесят – семьдесят пять. Светлые волосы, голубые глаза, тонкие губы. Телосложение спортивное. Особые приметы: шрам на левой лодыжке длиной миллиметров пять. Ну и, красивая грудь, на которую западет практически любой мужчина! – и Дженнифер, подмигнув подруге, звонко расхохоталась.
Вслед за ней рассмеялся и Мэйсон, а затем к ним присоединилась и Эбигейл.
- Про грудь – это круто! – сквозь смех произнес подполковник. – Рад, что с чувством юмора у вас тоже порядок. Впрочем, если серьезно, иногда и такая примета может помочь. Ладно, одевайтесь и выходите! – велел мужчина девушкам.
Эбигейл с радостью подхватила свою одежду и за считанные мгновения натянула ее на себя. Пусть на нее смотрела женщина, все же Эбигейл неуютно себя чувствовала, будучи обнаженной.
Дженнифер же одевалась, не торопясь, так что они вышли из-за ширмы лишь спустя десять минут.
Мэйсон уже ждал их, сидя за столом. Дождавшись, когда девушки вновь сядут в кресла, он произнес:
- Теперь, когда тесты окончены, я разрешаю каждой из вас задать по одному волнующему вас вопросу и обещаю ответить подробно и основательно.
Эбигейл обернулась на Дженнифер, та махнула рукой, предоставляя подруге право первой задать вопрос, и Эбигейл спросила:
- Руководство Отдела не боится, что служащие у нас …, - девушка запнулась, едва не произнеся слово «мутанты», но вовремя осознав, что подполковнику это придется не по вкусу: - … носители «гена У» используют способности против нас?
- Понимаю, - кивнул Мэйсон. – Этот вопрос естественен для недавних курсантов. Чтобы успокоить вас, поясню. Каждому вступившему в наши ряды носителю «гена У» под кожу вживляется мини-бомба, детонаторы от которой вручается руководителю опергруппы и сотрудникам охранного подразделения. При возникновении даже малейшего подозрения руководитель группы имеет право активировать бомбу. Если такой возможности по какой-либо причине нет, он должен сообщить по экстренной связи охране, и она сделает это за него. Разумеется, даже при таком раскладе риск остается, но он оправдывается тем вкладом, что вносят привлеченные носители в успех наших операций. Полагаю, что я ответил на твой вопрос!
Эбигейл кивнула, только сейчас поняв, как была напряжена все это время. Теперь, когда она знала, что мутанты находятся под контролем, ее душевное равновесие было восстановлено.
- Твоя очередь, Дженнифер! – повернулся ко второй девушке Мэйсон.
- Почему вы выбрали меня? – фраза вылетела изо рта негритянки, как пуля из дула пистолета.
- Я много лет руковожу опергруппой и за это время понял, что экзамены в Академии далеко не всегда отображают реальный уровень подготовки курсанта. Или, вернее, они не учитывают некоторые важные аспекты, также влияющие на нашу работу. – Подполковник провел рукой по своим волосам и, вздохнув, продолжил: - Первые годы я, как и все, брал в группу согласно результатам экзаменов. Но после гибели подряд трех лучших выпускников я разработал свою систему и с тех пор следую ею. У меня отличные отношения со всеми преподавателями в Академии и благодаря этому я наблюдаю за всеми курсами, начиная с их поступления и заканчивая выпускным. Я могу задать вопрос, которого нет на экзамене, и преподаватель, ответив на него, сам зачастую не подозревая, продвигает кого-то из курсантов ко мне в группу или наоборот отдаляет от нее. Буду откровенен до конца, кабы не слабые показатели Магне Хольтера по физической подготовке, я бы взял его, а не тебя, Дженнифер. Но ты тут, и я рад этому. Я ответил на твой вопрос?
- Исчерпывающе! – кивнула Дженнифер.
- Что ж, тогда будем считать, что на сегодня закончили! – Мэйсон поколдовал над своим коммуникатором, а потом произнес: - Мона, зайди ко мне!
Через пару мгновений рыжеволосая сержант вошла в кабинет и вопросительно посмотрела на командира.
- Я с ними закончил, Мона! – произнес мужчина. – Теперь они в твоем распоряжении. Ты знаешь, что делать!
Мона кивнула и, взглянув на девушек, неожиданно рыкнула:
- Встать!
Дженнифер и Эбигейл подскочили так стремительно, что оба кресла повалились на бок.
Мэйсон громко рассмеялся, а Мона внезапно расплылась в улыбке:
- Расслабьтесь, девчонки! Сегодня ваш первый день, а значит …, - она выжидающе посмотрела на новобранцев, но ни Дженнифер, ни Эбигейл ей ничего не ответили. – А значит – гуляем! – закончила сама за себя сержант. – И я угощаю. Поехали!
Она подскочила к девушкам, положила руки им на плечи и потащила за собой.

***

- Значит, так, девчонки! – садясь за руль собственного аэрокара, произнесла Мона. – Должна вас предупредить о двух значимых деталях. Во-первых, все члены нашей группы носят татуировки в виде ангела с белыми крыльями. Они могут быть большими, как у Шоны, или совсем крошечными, как у меня, - она протянула руку назад, и Эбигейл и Дженнифер увидели на ее запястье крошечную картинку, едва видимую невооруженному глазу. – Но они должны быть. Так что первой нашей остановкой будет тату-салон, и у вас есть десять минут, чтобы определиться, где вы будете носить наш символ.
Мона резко газанула, аэрокар рванул с места и на бешеной скорости понесся к облакам.
- А какая вторая деталь? – не отпуская подлокотника, спросила Эбигейл.
Сидевшая рядом Дженнифер тоже была не в восторге от стиля вождения их сержанта. Во всяком случае, ее глаза с тревогой поглядывали вниз, словно она прикидывала, долго ли им падать, если они разобьются.
- Что, слишком быстро? – обернулась к ним Мона.
- Есть маленько! – сдавленным голосом ответила ей Дженнифер.
- Извините! – Мона отпустила педаль газа. – Я люблю скорость, а так как обычно езжу одна, привыкла выжимать из машины все. Так что ты спросила, Эбигейл?
- Я спросила про вторую деталь, - повторила Эбигейл. – В чем она заключается?
- О, тут все просто. Вы должны совершить сегодня нечто экстравагантное. Это необязательно, но подполковник сразу вас зауважает.
- Что значит «что-то экстравагантное»? – переспросила Дженнифер.
В этот момент Мона резко крутанула руль, заставляя аэрокар спуститься в ниже расположенный воздушный поток, и пассажирок на заднем сиденье повалило друг на друга.
- Ну, Шона, к примеру, изготовила себя татуировку во всю спину, - ответила сержант на вопрос, пока Эбигейл и Дженнифер возвращались в нормальное положение. – Жан-Марк забрался на шпиль Академии и спел оттуда Марсельезу. В принципе, вы можете выбрать и из этих двух вариантов, но как к этому отнесется Деррик, я не знаю.
- А что сделала ты? – спросила ее Эбигейл.
- Я-то? – Мона улыбнулась чему-то и после небольшой паузы ответила: - Я всего лишь заглянула к Деррику в гости.
- И только? – хором спросили Эбигейл и Дженнифер.
Обе девушки не видели в этом поступке ничего экстравагантного, но быстро получили ответ.
- И только, - кивнула Мона. – Если, конечно, не считать того, что из одежды на мне был лишь широкий армейский пояс! – и она звонко рассмеялась, заметив, как расширились глаза у ее спутниц.
- Ты …, - Эбигейл кинула взгляд на Дженнифер. – Ты серьезно?
- Более чем, - кивнула сержант, закладывая очередной вираж.
Аэрокар совершил кувырок в воздухе, потом еще один, затем совершил мертвую петлю и, наконец, опустился ниже линии облаков.
Эбигейл и Дженнифер, которых вновь кидало из стороны в сторону, выпрямились и увидели медленно надвигающиеся на них здание, вершину которого украшала огромная голографическая реклама: «Тату для любого пола и возраста. У нас вы найдете то, что нужно именно вам».
- Так, выходит, вы с подполковником …
- Да, мы – любовники! – закончила за Дженнифер сержант. – Устав Отдела не запрещает сотрудникам вступать в интимные отношения, и я знаю несколько пар, которых сочетались законным браком после знакомства на службе. Это, правда, не про нас с Дерриком! – немного грустно закончила она.
- Почему? – тут же спросила ее Эбигейл.
- Брак не для Деррика, - просто ответила Мона. – Он помешан на работе, и тратить силы на семью для него слишком большая роскошь. Одно дело – провести с женщиной ночь, а другое – жить с ней всю жизнь, видеть ее каждый день, воспитывать совместно детей.
Сержант умолкла и повела аэрокар на посадку. Эбигейл и Дженнифер также притихли, почувствовав, как от их сопровождающей повеяло холодом отчуждения.
Впрочем, уже через пару минут, когда их транспорт занял свое место на парковке, а все три девушки покинули аэрокар, Мона снова улыбалась и подмигивала своим подопечным.
- Итак, вы решили, где будете делать тату? – спросила она их, вызывая на парковку лифт.
- Я слева на шее, - ответила ей Дженнифер. – И заметно, и в то же время всегда можно прикрыть волосами.
- А я на лодыжке, - произнесла Эбигейл. – Не хочу, чтобы все сразу понимали, в чьей опергруппе я служу.
- Что ж, с этим определились! – кивнула Мона. – Тогда разделимся!
Она вошла в подошедшую кабину и тут же нажала несколько кнопок. Зашедшие следом Эбигейл и Дженнифер увидели, что вместо указания этажей кнопки предлагают выбор участка тела, на котором будет сделана татуировка. Из пары десятков вариантов подсвеченными были «Шея», «Лодыжка» и «Бедро».
- Ты тоже будешь делать тату? – посмотрела на Мону Дженнифер.
- Да. Но что за картину я выберу, даже не спрашивай, все равно не скажу! Ну что, поехали? – взглянула сержант на своих спутниц.
Эбигейл и Дженнифер кивнули, и Мона вдавила в панель самую нижнюю кнопку. Двери лифта вздрогнули и закрылись, а затем кабина ухнула вниз.

***

Этаж, на котором наносили татуировки на лодыжки, оказался ниже остальных, так что Эбигейл добиралась до него в одиночку.
«Интересно, генерала заинтересует, что Мэйсон спит с Фурман и что она считает его одержимым?» - думалось девушку под легкую музыку, льющуюся из динамиков.
Вряд ли эти сведения можно было назвать важными, но все же Эбигейл решила их отметить в своем отчете. Мало ли, вдруг ей не удастся более ничего узнать!
Двери лифта разошлись, и девушка оказалась в небольшом коридорчике, стены которого были сплошь увешаны плакатами, изображавшими людей разной степени зататуированности.
Эбигейл подошла к одному из таких плакатов и уставилась в полностью покрытое черными линиями лицо, пытаясь разобраться, принадлежит ли оно мужчине или женщине. Идентификацию затрудняло то обстоятельство, что тату были дополнены многочисленным пирсингом в бровях, ноздрях, ушах, веках, губах и щеках.
- Нравится? – раздался за спиной Эбигейл женский голос.
Эбигейл обернулась и едва сдержалась, чтобы не отшатнуться назад.
Перед ней стояла девушка, чей пирсинг не уступал тому, что был изображен на плакате. По четыре серьги в каждом ухе, три – в левой брови, две – в правой, столько же – в правой ноздре, шесть - в нижней губе, и еще одна на языке. Дополняли этот образ волосы, зачесанные в высокий гребень и выкрашенные в фиолетовый цвет.
- Да нет, не очень! – выдавила из себя Эбигейл.
- Понимаю, - неожиданно согласилась девушка. – У каждого вкусы разные. Кстати, меня зовут Фэй, и я – тату-мастер на данном этаже. А вы, должно быть, офицер Шоу? – протянула она ладонь для рукопожатия.
- Зовите меня просто Эбигейл. И я не офицер, - пожала протянутую ей руку Эбигейл.
- Ну, это дело наживное! – успокоила ее тату-мастер. – Решили, значит, на лодыжке ангела изобразить? Наверное, мое мнение пристрастно, но все же – это отличный выбор. Пойдемте!
Фэй приобняла Эбигейл за талию и повела ее вглубь помещения.
Коридор быстро закончился, и девушки оказались в просторном зале, в центре которого стояло сразу шесть медицинских кресел, возле каждого из которых находился набор с иглами.
- На этом этаже есть еще мастера? – посмотрела на Фэй Эбигейл.
- Ты о креслах? – подводя к одному из них, спросила тату-мастер. – Нет, я на этаже одна. Просто я могу наносить татуировки сразу нескольким клиентам.
- И часто приходится так работать?
- В последнее время – не очень, - поморщилась Фэй. – Два года назад, когда на церемонии вручения «Оскара» с татуировками на лодыжке появились Фружина Гаспар и Нелли Ван дер Вал, мои услуги были востребованы. Но потом папарацци сфотографировали дочку президента и ее тату на груди, и мода поменялась. Постой! – внезапно нахмурилась мастер. – А ты не зубы мне заговариваешь?
Эбигейл в очередной раз за день покраснела. Стыдно признаться, она, будущий боевой офицер, боится боли от нанесения татуировки.
- Расслабься! – хлопнула ее по плечу Фэй. – В нашем салоне используется передовые методики. Ощущения будут вроде тех, как если бы ты долго чесала свою ногу.
- Точно? – с волнением в голосе переспросила Эбигейл.
- Если почувствуешь боль, можешь вырвать все серьги и кольца из моего лица. Без наркоза. Идет?
- Идет! – Эбигейл хлопнула по раскрытой ладони Фэй, соглашаясь с условиями, легла на кресло и закатала левую штанину.
Фэй присела рядом с ней, сунула руки под струю горячей воды и надела белые медицинские перчатки. Затем мастер обработала все иглы спиртовым раствором, протерла им же лодыжку Эбигейл и взяла в руки машинку.
- И как тебе подполковник Мэйсон? – спросила Фэй, приступая к работе.
Напрягшаяся было Эбигейл почувствовала лишь легкое покалывание на своей коже и немного расслабилась.
- Я знакома с ним всего несколько часов, так что вряд ли имею право делать выводы, - ответила она на вопрос.
- Да я не про то! – подняла голову Фэй. – Он привлекает тебя как мужчина?
- Чего?
Столь неожиданный вопрос выбил Эбигейл из седла. Причем в буквальном смысле: она вся вздрогнула, и нога, на которую наносили татуировку, поехала с кушетки. В результате игла прочертила длиннющую линию вверх, почти до колена Эбигейл.
- Черт! – сквозь зубы выругалась Фэй. – Ты зачем ногой дрыгаешь? Теперь придется удалять лишнее!
- Это больно? – тут же вырвалось у Эбигейл.
- Нет, вот только я только-только поймала вдохновение. Я б тебе такого ангела замутила. А теперь …, - она лишь разочаровано махнула рукой и взялась за какой-то другой агрегат, выглядевший как металлическая скалка.
- Сама виновата! – парировала Эбигейл. – Нельзя же в лоб задавать такие вопросы. Особенно если едва знакома с человеком!
Фэй не ответила, лишь надула губы и принялась сосредоточенно проводить «скалкой» по голени клиентки. Под воздействием прибора чернила постепенно испарялись, возвращая коже Эбигейл ее первоначальное состояние.
- Ты извини, если я тебя обидела, - отвернувшись, чтобы вымыть инструмент, пробормотала Фэй. – Просто я задаю этот вопрос всем женщинам, с которыми так или иначе пересекается отец.
- Отец?!
Эбигейл лихорадочно вспоминала досье на подполковника Мэйсона, которое показал ей генерал Хаависто. О личной жизни Мэйсона там говорилось лишь вскользь, но о детях никакого упоминания не было точно, а составители досье вряд ли бы упустили этот факт.
- Подполковник Мэйсон – твой отец? – сосредоточенно сдвинув брови, спросила Эбигейл.
- Да, - кивнула Фэй, возвращая ногу Эбигейл в кресло и вновь приступая к нанесению татуировки. – Не родной, конечно. Родного-то я и не помню. Он погиб, когда мне был год или два. Отец нашел меня семь лет назад в трущобах Сан-Паулу, где я промышляла воровством в составе шайки малолетних преступников. – Фэй переключила свою машинку в другой режим, отчего иглы звонко зажужжали, и продолжила: - Я украла у него кошелек, и он гнался за мной пять кварталов. Поймав меня, отец взял меня за руку, крепко-крепко, чтобы не убежала, отвел в ближайший ресторан и велел заказать все, что я пожелаю. В тот день я впервые наелась досыта!
Фэй замолчала, погрузившись в воспоминания, а Эбигейл терпеливо ждала продолжения, не решаясь первой нарушить молчание.
- После того, как я поела, - свой рассказ Фэй продолжила, наверное, только минут через пять, - отец предложил мне выбор. Либо он прямо сейчас отдает мне триста тысяч долларов и я иду, куда захочу, либо он отдает эти деньги на лечение пострадавших от мутантов детей, а я продолжаю промышлять воровством.
- И что же ты выбрала? – спросила Эбигейл, поглядывая на свою лодыжку.
Прямо на ее глазах рождался шедевр. Она никогда бы не подумала, что татуировка может быть настолько завораживающей, даже гипнотизирующей. На нее хотелось смотреть и смотреть и не отводить глаз.
- Сперва я хотела взять деньги, - ответила Фэй, продолжая наносить разноцветные линии на кожу. – Но потом вспомнила свою соседку, что кормила меня и мою смертельно больную мать, хотя у самой в доме было пятеро не кормленных малышей. Один из ее сыновей позже погиб от руки убийцы-мутанта, а я на его похоронах тащила из чужих карманов деньги. Соседка увидела, что я творю, и в ее глазах была такая боль, что я готова была сгореть от стыда на месте. Тогда я деньги так и не вернула, и вот, глядя на отца, мне подумалось, что, возможно, судьба дает мне шанс извиниться перед женщиной, когда-то спасшей меня от голода, пусть и таким способом. И я выбрала второй вариант.
Фэй отвела руку с машинкой в сторону, любуясь на получившегося ангела, а затем взяла со стола какой-то кусок фольги и приложила его к лодыжке Эбигейл.
- Ай! – вздрогнула Эбигейл, ощутив жар на коже, но Фэй уже убрала фольгу.
- Все, рисунок готов! – объявила мастер. – Нравится?
- Просто фантастика! – искренне восхитилась ее работой Эбигейл. – Но что же было дальше?
- Отец сказал, что я сделала правильный выбор, и если я хочу, то он готов стать моим отцом и воспитывать меня как родную дочь. Конечно же, я согласилась. Наивная была,- улыбнулась Фэй, - ведь он мог оказаться каким-нибудь маньяком. Но все обошлось, и вот уже семь лет я живу в его доме как приемная дочь. И все эти семь лет я вынуждена мириться с тем, что всем в его доме заправляет Мона Фурман.
- В его доме? – переспросила Эбигейл, вставая из кресла. – А она говорила, что они живут отдельно.
В ответ раздалось неопределенное мычание, в течение которого Фэй сосредоточенно стерилизовала использовавшиеся при нанесении татуировки инструменты, а затем Фэй повернулась и, слегка смущаясь, признала:
- Формально она не соврала. У нас дома она ночует раз-два в неделю, не больше. Но, - тут девушка подняла указательный палец вверх, - с учетом того, что ее квартира в двух шагах от нашей, Мона фактически контролирует все, что происходит у нас. Ты, кстати, тоже будешь жить неподалеку. У отца такая фишка: все подчиненные ему агенты живут в служебных квартирах в том же доме и на том же этаже, где располагаемся мы сами. Так что будем соседями.
- Будем, - поспешно кивнула Эбигейл и вернула разговор к главной теме: - А почему ты не попросишь отца расстаться с Моной, если она тебе не нравится?
Фэй сморщила свой изящный носик, потом передернула плечами и ответила:
- Он считает, что я просто предвзято к ней отношусь, ведь она не одобряет мое увлечение, - она показала на свое лицо. – К тому же Шона от нее в полном восторге, а Бернар ей симпатизирует, говорит, что предыдущие пассии отца были хуже. Еще бы ему-то с ней уже не жить!
- Постой, постой! – перебила собеседницу Эбигейл. – Шона, аналитик нашей группы, - тоже приемная дочь подполковника?
- Ну да, - кивнула Фэй. – А Бернар - наш с ней сводный брат. Правда, он уже с год живет отдельно. Это еще одна фишка отца: когда мне исполнится двадцать, он и меня выставит на улицу, с двумястами тысячами долларов в кармане.
Звонкая трель, раздавшаяся под потолком, оборвала Фэй на полуслове. Она оглянулась назад и увидела горевший красным светодиод.
- Тебе пора, Эбигейл! – со вздохом произнесла Фэй. – Это сигнал от Моны. Она уже ждет тебя.
- Тогда я побежала! – спохватилась Эбигейл и рванула к лифту. – До встречи! – попрощалась она, уже будучи в коридоре.
- До встречи! – уже в спину ей прокричала Фэй.

***

Мона ждала Эбигейл, облокотившись на крышу своего аэрокара. Увидев выходящую из лифта девушку, сержант усмехнулась и, дождавшись ее приближения, в лоб спросила:
- Фэй опять на меня жаловалась?
- Да. А откуда ты знаешь? – вырвалось у Эбигейл.
- Она жалуется на меня практически всем своим клиентам, даже тем, кто не знаком ни со мной, ни с Дерриком! – фыркнув, ответила Мона.
- А она правда приемная дочь подполковника? – не удержалась от вопроса Эбигейл.
- Абсолютная. И она, и Шона, и Бернар - все они его приемные дети, - сержант пристально всмотрелась в стоящую напротив нее девушку и произнесла: - Я знаю, о чем ты думаешь!
- Правда?
Эбигейл в этот момент думала о генерала Хаависто и его задании, и в первую секунду испугалась, что сержант прочла ее мысли. Но ее сомнения быстро развеялись.
- Да, - кивнула Мона. – Ты считаешь меня лгуньей, ведь я заявила, что Деррик и не помышляет о семье.
- Вовсе я так не думала! – запротестовала Эбигейл, но сержанта  было не переубедить.
- Думала-думала! – произнесла она. – Но поверь, семья у Деррика – это не семья в классическом понимании. Не представляю, какой отец отправил бы дочь в день ее пятнадцатилетия в ночной клуб «Орфей».
Об «Орфее» Эбигейл много слышала, а один раз даже побывала, когда их на третьем курсе отправили на стажировку в городскую полицию.
«Орфей» - это самый знаменитый ночной клуб Нью-Йорка и кладезь всевозможных пороков. На сцене танцуют полуголые девицы, с которыми за отдельную плату можно уединиться в номерах  этажом  выше, в туалете всегда можно приобрести порцию любого наркотика, в подвале расположено подпольное казино, ставки в котором нередко достигают восьмизначных сумм, алкоголь вообще льется рекой, а «золотая» молодежь в полубеспамятном состоянии совокупляется прямо на танцполе.
- Подполковник отправлял дочерей одних в «Орфей»? На всю ночь? – поразилась Эбигейл.
- Он считал это хорошей проверкой их способности нести самостоятельную ответственность за свою жизнь, - ответила Мона. – Надо признать, что и Фэй, и Шона ее прошли. Во всяком случае, экспресс-анализ, котором я их подвергла, не выявил следов наркотиков. Да и алкоголя в их крови было немного. А гинеколог, их наблюдающий, подтвердил, что и девственности они не потеряли. Но я бы так со своими детьми не поступила, - покачала головой Мона.
На этом беседа была окончена, так как из лифта вылетела Дженнифер, улыбаясь во весь рот, на ходу кричавшая:
- Посмотрите, что я сделала!
Она расстегнула рубашку и продемонстрировала свои груди, в сосках которых находились блестящие металлические кольца.
- Надеюсь, это достаточно экстравагантно? – подойдя к Моне, спросила негритянка.
- Вполне! – сержант выглядела немного ошеломленной. – Садитесь, я покажу вам ваши квартиры, а потом поедем веселиться!
Все три девушки погрузились в аэрокар, и тот резво взмыл в небеса.






















Глава 3

Деррик Мэйсон откинулся на спинку кресла и устало потер глаза. Ежедневные многочасовые бдения перед голографическим экраном не проходили даром для его организма. Все чаще подполковник замечал появляющиеся к вечеру резь и сухость в глазах.
Наверное, ради сохранения здоровья Деррику стоило хотя бы на время прекратить эти вечерние посиделки, но, только изучая многочисленные доклады оперативников из различных уголков мира, он мог узнать о новых мутантах и их способностях. А, уже используя эту информацию, создать новую методику обучения, что позволит его парням и девчонкам выжить во время выполнения боевой операции.
Деррик потряс головой, прогоняя появившиеся перед глазами мушки, и взглянул на коммуникатор. Время клонилось к полуночи.
«Пожалуй, пора домой», - подумал мужчина.
Он выключил экран, на котором по-прежнему крутились кадры задержания старика из Японии, который неожиданно для всех, в том числе и для себя, оказался способен создавать мини-торнадо силой мысли, и поднялся из кресла.
Проходя мимо дивана, Деррик подумал о том, не стоит ли заночевать прямо в кабинете, но потом вспомнил о Моне, прозрачно намекнувшей о том, что готовит для него сюрприз, погасил свет, толкнул дверь и вышел в аппаратную.
Многочисленные экраны, почти закрывавшие расположенную за ними стену, подсвечивали погруженное в полумрак помещение и одинокую фигуру, вжавшуюся в кресло и судорожно водящую руками над клавиатурой.
- Шона, что ты делаешь? – спросил приемную дочь Деррик.
Кресло повернулось, и взгляд мужчины наткнулся на измученное девичье лицо, по которому полноводным ручьем струился пот.
- Выполняю твою просьбу, папа! – утирая тыльной стороной ладони капли, падающие на глаза, ответила Шона.
- Да, но я просил тебя еще и не перенапрягаться! – произнес подполковник, шагнув вперед.
Нагнувшись, он поднял с пола черный бюстгальтер, синие узкие джинсы и белую блузку, брошенные дочерью на пол.
- Не беспокойся! – подскочила к мужчине Шона. – Я сняла лифчик уже после того, как Артур и Жан-Марк ушли.
- Да разве дело в том, обнажалась ты перед ними или нет? – развел руки в стороны Деррик. – Ты ведь вся горишь! – потрогав лоб дочери, воскликнул он. – Ты губишь свое здоровье! Разве ты этого не понимаешь?
- Я всего лишь хотела быть полезной! – понурив голову, шмыгнула носом Шона.
Мужчина протянул руки и прижал девушку к своей груди.
- Ты и так помогаешь, Шона, - прошептал он, поглаживая дочь по голове. – Твой уникальный дар – используя крупицы информации, собирать их в единую картину – не раз спасал жизни всем нам. И я горжусь тобой!
- Правда? – прижимаясь к отцу еще плотнее, спросила Шона.
- Правда! – ответил ей Деррик, глядя на ее изящную спину, оканчивающуюся двумя весьма манящими полушариями ягодиц, и отгоняя греховные мысли. – А теперь бегом в бассейн. Охладись и приведи себя в порядок!
Он выпустил девушку из своих объятий и, подгоняя, ласково шлепнул по ягодице.
Шона наклонилась, подняла одежду, выпавшую из рук отца пару секунд назад, затем выпрямилась, улыбнулась под ободряющим взглядом подполковника и побежала к двери, ведущей в бассейн.
- И еще, Шона! – уже в дверях настиг девушку голос Деррика. – У нас с Моной сегодня годовщина. Она наверняка приготовила для меня сюрприз, который, весьма вероятно, будет иметь интимный характер. Так что тебе лучше дома не появляться. Заночуй в моем кабинете!
- Пап, неужели ты думаешь, я не знаю, чем занимаются взрослые мужчина и женщина, оказавшись в постели? – широкая ухмылка озарила лицо Шоны.
- Одно дело – видеть это в кино, а другое – подглядывать в замочную скважину! – парировал Деррик. – Впрочем, дело твое. Хочешь – можешь смотреть! А ключ от кабинета я оставлю здесь, – он подошел к клавиатуре и положил на нее свой магнитный ключ. – Если надумаешь ночевать дома – принесешь его мне! Поняла?
- Так точно, командир! – шутливо вскинула руку к голове Шона. – Будет исполнено, сэр!
- Иди уже! – махнул рукой подполковник, и дочь скрылась за дверью.
Деррик еще какое-то время постоял в аппаратной, прогоняя стоявший перед глазами образ обнаженной дочери, а затем покинул отведенные его группе помещения и направился на крышу, к своему аэрокару.

***

Придя домой, Деррик первым делом отправился в душ, где встал под струи холодной воды.
«Соберись, парень, она ведь твоя дочь. Хоть и приемная», - закрыв глаза и сжав кулаки, внушал себе мужчина.
Подполковник в совершенстве знал все свои пороки, и большинство из них уже много лет держал в узде. Но этот, единственный, он так и не научился до конца контролировать.
Сатириазис – мужская гиперсексуальность - такой диагноз когда-то поставили ему врачи. Возможно, некоторые (или даже многие) мужчины позавидовали бы Деррику, но он сам был от этого отнюдь не в восторге.
Из-за этого заболевания, хотя сам Деррик предпочитал называть его своим «пороком», у него не клеились отношения с женщинами. В смысле, в постели-то все было прекрасно: он мог довести до оргазма любую партнершу. Но мало кому из женщин понравится, что их мужчина стремится совокупиться с любой другой представительницей слабого пола.
Именно поэтому у подполковника было множество быстротечных отношений, но только роман с Моной Фурман продлился дольше, чем пара месяцев.
Откровенно говоря, Деррик до сих пор не мог понять, почему Мона находится рядом с ним все эти долгих восемь лет. Он пытался держаться, но, тем не менее, изменил ей с другими уже десятка три раз, а сержант словно и не замечала этого, хотя и прекрасно все понимала.
Решение же удочерить двух девочек и вовсе представлялось Деррику его самой большой ошибкой.
Он действительно хотел помочь и Фэй, и Шоне, еще в раннем детстве познавших горечи и лишения, и стать им отцом казалось наиболее легким способом осуществить задуманное.
«Пусть я не могу помочь всем обездоленным, но хотя бы изменю жизнь кого-то из них», - так рассуждал в ту пору еще капитан, удочеряя Фэй, а спустя несколько лет и Шону.
Но по мере взросления девочек и превращения их в красивых девушек Деррику становилось все сложнее сдерживать свою натуру.
К тому же обе дочки, то ли в силу взросления в доме распутника, то ли по каким-то другим причинам, не стеснялись раздеваться и обнажаться перед отцом, подвергая его психику еще большему испытанию.
Наконец, спустя полчаса, холодная вода сделала свое дело, и Деррик взял под контроль свои чувства.
Выключив воду, он вышел из-под душа, вытерся полотенцем, накинул на свое мускулистое тело халат, прошел на кухню, где сделал себе два бутерброда с сыром, а после перешел в гостиную, включил канал про животных и уткнулся в экран.
Какой-то натуралист, Деррику не известный, рассказывал о жизни пчелиной колонии. Наверное, из уст другого человека сведения об этих полосатых насекомых были бы весьма занимательны, но конкретно этот ведущий обладал скорее даром усыплять своих слушателей, чем заинтересовывать их.
Через пару минут просмотра подполковник стал клевать носом, а вскоре и вовсе заснул, откинув голову на спинку кресла.

***

Проснулся Деррик от сладкого женского голоса, его собственной системы оповещения:
- Босс, к вам гости!
Подполковник тут же вскочил на ноги, взмахом руки убавил громкость работающего телевизора до нуля и направился к входной двери.
Взглянув на монитор, на который выводилось изображение с камеры наблюдения, мужчина увидел стоящую у двери Мону и почему-то ни капли не удивился тому, что из одежды на ней лишь широкий армейский пояс.
Деррик открыл дверь, и Мона, тряхнув своими рыжими волосами, произнесла:
- С годовщиной, дорогой! Хочешь увидеть мой сюрприз?
- А это еще не сюрприз? – окинул женщину взглядом мужчина.
- Нет! – рассмеялась сержант. – Сюрприз вот где! – она выставила вперед правую ногу, и Деррик увидел вытатуированную на внутренней стороне бедра цифру «8». – Это, с одной стороны, напоминает о восьми годах рядом с тобой, а с другой – являет собой символ бесконечности, а именно столько и должны длиться наши отношения, - пояснила Мона. – Ну, как тебе? – выжидающе посмотрела она на любовника.
Вместо ответа Деррик опустился на колени и принялся целовать ноги девушки. Он начал со ступней, а затем медленно двинулся вверх, покрывая поцелуями каждый квадратный миллиметр нежной и шелковистой кожи рыжеволосой красавицы.
- О-о! – простонала Мона, когда губы Деррика достигли ее промежности. - Да-а-а! Возьми меня! Скорее! – она вцепилась ногтями в голову мужчины и потянула ее к своей груди.
- Как скажешь, моя королева! – хватая губами соски любовницы, произнес подполковник, а затем подхватил ее на руки и понес в спальню.
Дверь за ними закрылась автоматически.

***

- Фэй опять жаловалась на меня, - прошептала Мона, лежа на боку и поглаживая волосатую грудь Деррика.
- Кому на этот раз? – вздохнул подполковник.
- Эбигейл, - ответила сержант. – Фэй, как мастер тату на лодыжках, принимала ее в салоне.