В глубоком подземелье, за дубовой дверью, запечатанной сложным магическим уравнением, находился Архив Сказочных Происшествий. Тысячи папок, талмудов и истинных фолиантов пылились на стеллажах, увешанных канатами и лесенками. По ним, словно паук, ловко передвигался архивариус Ус — щуплый старичок с пышными усами и фонариком на лбу.
Однажды, после того, как он, гремя ключами, отправился на ночлег, от стены со скрежетом отделился кирпич, и из образовавшейся дыры выглянула старая крыса. Она повела носом и грузно спрыгнула на каменный пол.
- Сегодня, крошка Бэнч, ты, наконец, отведаешь вкус приключений! - оглянувшись, сказала она.
- Бабуина!!! Ты самая лучшая на свете! – с восторгом подпрыгнул полосатый крысёнок и подёргал бабушку за усы.
- Выбирай книгу и давай-ка, напишу тебе волшебные слова, которые выручат в любой беде и вернут тебя домой. Что, страшно?
- Не-ее, просто у меня хвостик дрожит.
- Ерунда, это от любопытства! – улыбнулась крыса и вывела угольком на ладошке внука: «лакустра-лафанжа»
Бэнч взбежал по лесенке на самый верх и стал изучать книжные корешки - «Сны горных привидений», «Дело о похищенном водопаде», «Лягушачий дворцовый переворот», «Хаос микровселенных»…
- А что такое хаос?
- Хаос – это полнейшая неразбериха, ты ещё мал для этого.
- Мал?! Мне уже целый год! Да я в два счёта из неё разбериху сделаю! Бабуина, ты обещала, что я сам выберу!
- Я не думала, что ты вскарабкаешься под потолок! – воскликнула бабушка и добавила: - Тут внизу есть потрясающие истории про винегретный хор, про бал глиняных тыковок, про фруктовую азбуку…
- Это всё для малявок, а мне нужны вселенные! – Бэнч схватил потрёпанный томик и, скатившись вниз, звонко пропищал:
- Лакустра-лафанжа!
Ветхая книга, как будто, ждала этого целую вечность. Она со стоном облегчения зашелестела страницами и сделала глубокий клокочущий вдох. Ураган букв, запятых и многоточий в один миг затянул под книжный переплёт весёлого крысёнка Бэнча, а поднатужившись, и его упитанную усатую бабушку.
* * *
На лесной поляне, в кругу заснеженных елей и приветливых снеговиков, стоял двухэтажный деревянный домик с мансардой, чердаком, скворечником и антенной. К его порогу и свалились неизвестно откуда - длинноносая старушка в серой лохматой шубе и таком же капоре, и мальчик в полосатом меховом комбинезоне. Сидя в сугробе, они какое-то время любовались вертящимся флюгером на крыше, а потом одновременно встали, отряхнулись и дёрнули колокольчик над дверью.
Тотчас на порог выскочила растрёпанная краснощёкая хозяйка. Её руки и лицо были в муке, на фартуке блестели брызги соуса и масла, а из кармана торчали венчик и пучок морковки.
- О, наконец-то! Я ничего не успеваю! Тоб, Фаж, Бель и Рик свалились с крыши прямо на Лу, Рей, До и ещё дюжину малышей! Я их всех уложила в постели… Бер, Дин, Ло, Нид и Флой побежали на ледяную горку. Спустя час на их поиски отправились Рос, Жан, Брю и Точ… до сих пор не вернулся никто! Праздничный ужин ровно в семь, но три торта уже подгорели, потому что Тоб, Фаж, Бель и Рик, прежде чем свалиться с крыши, включили духовку на полную мощность! Просто голова кругом! Вы из Бюро Домашних Услуг? Я – Джемма, а вы.....
- Бабуина и крошка Бэнч, - сказала старушка. – Что за праздник? И сколько у вас детей?
- Детей – триста шестьдесят пять, соответственно триста шестьдесят пять Дней рождения в году! Я их всех так люблю, так люблю!!! Сегодня именинник – Бер! - она указала на енота, макающего печенье в чашку с молоком. - Вчера именинницей была ежиха Хлоя, позавчера – бурундук Тоб, а завтра - лягушонок Лу. Каждый раз я пеку торты и кексы, кому - с шоколадом, кому - с колбасой, и с пшеном, и с сушёной речной ряской – на любой вкус!
Джемма поставила ладошку козырьком, и грозно сведя брови, прокричала:
- Я всё-всё вижу! Слезьте с дерева и перестаньте есть снег!
Она, улыбнувшись, развела руками и пригласила гостей в дом. На тусклой хрустальной люстре чистили пёрышки синицы и удоды, на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, спали разноцветные коты, на затоптанном блеклом ковре дремали пять доберманов, улыбались пудели и храпел королевский дог. В аквариуме на всю стену, сквозь липкие следы носов, языков и лап, сверкали радужные рыбы и улитки. В тазике с водой плавала, словно сшитая из ослепительных шёлковых лоскутков, утка мандаринка. У окна стрекотали сороки, на оборванном ламбрекене качалась мартышка, поросята гоняли по коридору кукурузный початок, а белки раскладывали орехи по баночкам.
- А где же хаос микровселенных? – растерянно пробормотал Бэнч.
- Каждый дом, каждая семья, каждый из нас и есть – микровселенная, - ответила его мудрая бабушка. – А хаос? Он вокруг нас, посмотри по сторонам. Я займусь уборкой, а ты иди, познакомься со всеми!
* * *
Спустя час люстра засверкала, как новенькая, к коврам вернулись яркие краски, ламбрекен заструился фалдами, а стенка аквариума, будто вообще перестала существовать! Кроме того, Бабуина легко привела с горки гусей - Бера, Дина, Ло, Нида и Флоя, а также индюков, отправившихся на их поиски - Роса, Жана, Брю и Точа.
- Как же ловко вы со всеми управляетесь! - восхищалась Джемма, не подозревая, что милая старушка в минуты гнева становилась похожей на крысу и даже могла укусить за непослушание. - Приходите к нам и завтра! Я спеку совсем другие торты и пирожные, и, как всегда, вслух прочитаю какую-нибудь сказку – дети их обожают!
- Они такие разные, и совсем не похожи на вас, - заметила старушка, накрывая на стол и поглядывая на дикобраза, сойку и ящерицу, играющих в лото.
Джема побледнела и заговорила шёпотом:
- Ещё три года назад всё было иначе — муж работал егерем и у нас росли три маленькие дочки. А однажды, из чащи выскочил нам навстречу разъярённый вепрь-секач. У мужа был арбалет и он выстрелил. Но, как только стрела коснулась зверя, тот превратился в гигантский камень, а рядом на снег упала раненая олениха. Сама - белая, низ живота серебристой шёрсткой подбит, рога – будто сучья заснеженных деревьев, вымя гладкое, как груди женщины-кормилицы, а глаза полны слёз. Сказала она по-человечьи: «Тяжело рожать да растить, а убить – легче лёгкого. И мои, и ваши детёныши отныне могут принять облик любого зверя, птицы, рыбы… если отыщете их всех и вырастите в любви и заботе, то в положенный срок всё станет как прежде» В тот же день наши дочки бесследно пропали. Ближе к вечеру, разыскивая их повсюду, обнаружила я в обгоревшем дупле трёх обессиленных бельчат, а муж подобрал раненого лиса. С тех пор, найдёныши находят у нас приют, и мы, любя их всей душой, верим, что и наших девочек оберегает чьё-то большое, доброе сердце.
- Возможно, это был не вепрь, а злой лесной дух, питающийся страхом! – Бабуина нахмурилась. – Нужно отыскать тот камень и выстрелить в него стрелой с хрустальным наконечником. Своим многогранным сиянием такая стрела приумножает Добро, а вот Зло дробит на мелкие осколки.
- Камень давно исчез с того места. И где нам взять такие наконечники?
- Ваша люстра ждёт своего звёздного часа! Среди детей есть бобры?
- Роб и Боб, мы их нашли в прошлом году совсем крошками…
- Пусть сойка снимет пару подвесок с люстры, а вы объясните бобрам, как их нужно обточить. Поторопитесь, дорогая Джемма, времени у нас не много, а я пока расчешу свою шубу и капор - не люблю выглядеть лохмато.
* * *
А в это время, вокруг Бэнча собрались все обитатели лесного дома.
- Сегодня последний день зимы, - сказал он. - Давайте построим снежную крепость, а вокруг дома проложим дорогу и пустим по ней санный поезд…
- Последний день зимы был вчера – двадцать восьмого февраля, и мы ели вишнёвые маффины на Дне рождения Хлои. А сегодня, первого марта — мой День рождения, - непрерывно жуя печенье, заметил енот.
- А вот и нет, - возразил Бэнч. - Этот год високосный, он бывает раз в четыре года и в нём триста шестьдесят шесть дней. Сегодня двадцать девятое февраля – единственный день, в который вы никогда не праздновали День рождения. Так давайте устроим праздник для вашей мамы! Пусть она почувствует, как вы её любите! Я уже придумал, что мы сделаем, для этого нам понадобятся воздушные шары, глина, фрукты и, возможно, винегрет!
* * *
Снегоход мчался по лесу, бесстрашно рассекая тьму и метель, а потом вдруг закашлялся, забуксовал и заглох. Джемма спрыгнула в снег и направила луч фонарика перед собой: на пригорке чернел силуэт гигантского вепря — с горящими клыками и взъерошенной гривой на спине.
- Он жив!! - ужаснулась она и глянула на свою спутницу.
Та, подняв воротник и натянув капор на лицо, менялась на глазах - нос стал ещё длиннее, лицо вытянулось и покрылось шерстью, а туловище в серой шубе раздалось настолько, что ни рук, ни ног уже не было видно. Она повела носом, чихнула и, окончательно превратившись в крысу, помчалась на кабана с оглушительным воплем «лакустра-лафанжа!»
Джемма дрожащими руками схватила арбалет и, натянув тетиву, выпустила волшебную стрелу. Раздался звериный рёв, хрустальный звон тысячи осколков и зловещий силуэт вепря рассыпался чёрными обугленными головешками, потом они превратились в пепел, потом – в прозрачные льдинки…
Джемма покачнулась, упала на снег и увидела, что над ней стоит олениха – белая, низ живота серебристой шёрсткой подбит, рога – будто сучья заснеженных деревьев…
- Вот и пришёл срок. Теперь всё станет, как прежде! – тихо сказала она и шагнула в метель, а два белых оленёнка побежали за ней.
* * *
В доме пахло сдобой. Джемма открыла глаза – вокруг, словно планеты, летали надувные шары, на столе - цветущие крокусы, а из фруктов были вырезаны буквы: «Маме с любовью».
На каминной полке лежали, вылепленные из глины, тыковки – круглые и ребристые, длинные и грушевидные, жёлтые, оранжевые, красные. Тыковки покачивались, и казалось, что они танцуют на своём, никому неведомом, балу. Но самое удивительное оказалось в тарелке – оттуда доносилось еле слышное, изумительное хоровое пение! Джемма склонилась над ней – там пел винегрет!!!
Она рассмеялась, вышла из спальни и спустилась в холл: муж чинил санки, три их маленькие дочки сидели на ярком ковре посреди комнаты и плели друг другу косички, а стены были увешаны чудными фотографиями. На них были изображены белки, ящерицы, енот, лиса и радужные рыбы, пять доберманов, удоды, стая канареек, гуси, индюки и два смешных бобра. А ещё – дикобраз, бурундук и большая серая крыса в обнимку с полосатым крысёнком.
- Девочки, давайте-ка, я почитаю вам волшебную сказку! - предложила Джемма и, уже подошла к книжному шкафу, как вдруг, от стены со скрежетом отделился кирпич, и из образовавшейся дыры выглянул щуплый старичок с пышными усами и фонариком на лбу.
- Не пугайтесь, душечка. Бабуина и крошка Бэнч столько о вас рассказывали! Именно такой я вас и представлял! – архивариус Ус приложил указательный палец к губам и, прежде, чем исчезнуть, шепнул: - Никому ни слова, «лакустра-лафанжа»!