Скорее всего, его уже нет в живых, но каждый раз, когда речь заходит о сталинских репрессиях, я вспоминаю не Тухачевского, не Блюхера, а «Саньку-рецидивиста».
1988 год. Почтальонша с пачкой писем.
- Если у вас так много адресантов, приходите сами на почту и забирайте! Сердито сует мне письма и с обиженным видом уходит.
Две недели я получаю по 20-30 писем в день. Такой ажиотаж был вызван телевизионным интервью и вышедшей вслед за ним статьей в одной из центральных газет . Сегодня всего 15 писем, кажется, пошло на убыль. Вытаскиваю одно. Конверт не стандартный, да и адрес не обычный: Индийский океан, экипаж сухогруза «Красноперекопск». Открываю и начинаю читать:
«...Вчера смотрели передачу, где Вы рассказывали о картотеке репрессированных и активных участниках репрессий. Между нами произошел спор. Дело в том, что в нашем экипаже есть близкий родственник сына прославленного революционера Якова Свердлова. Сын Свердлова, как Вы знаете, был следователем НКВД, как раз в те годы, когда происходил массовый террор и дослужился до чина полковника ГБ. Так вот, его родственник, посмотрев с нами передачу, стал доказывать, что Андрей Яковлевич Свердлов сам является жертвой сталинского террора. Помогите нам восстановить историческую справедливость и ответьте на вопрос:
«Кем на самом деле был сын революционера - жертвой или палачом?»
Мне проще ответить на другой вопрос - «в какую категорию зачислить его героического папашу, пролетарского вождя Якова Михайловича Свердлова?» Лично для меня этот «черный дьявол революции» был главным организатором массового «красного террора» и главным виновником расстрела царской семьи. Поэтому, его место среди самых кровавых палачей и в этом у меня нет сомнений. Это он вместе со своими соратниками создал ту универсальную по своей жестокости СИСТЕМУ, которая больше не нуждалась в своих творцах, они первые смазали ее механизмы своей кровью и завертелись колеса. Запущенный вождями революции механизм, заработал в таком бешеном темпе, что ОНА перестала различать правых и левых, партийных и беспартийных, безвинных и виноватых... , превращая всех в лагерную пыль.
Но обо всем этом я не стану писать морякам сухогруза «Красноперекопск», еще, чего доброго, выбросят своего коллегу за борт. Я откладываю письмо в сторону, а завтра отвечу коротко, что сын Якова Свердлова был одновременно и жертвой, и палачом той системы, которую создал его отец.
Следующее письмо от академика Страдыня.
«...Помогите узнать о судьбе моего брата и двух коллег...»
Таких писем больше всего, только за последнее время я получил их сотни. Меня уже не удивляет, что люди обращаются ко мне, а не в КГБ. Контора всячески открещивается от того произвола, который творили их предшественники, клятвенно заверяет о своей непричастности и продолжает беззастенчиво врать родственникам. Тысячи, десятки тысяч лживых отписок, наподобие тех, что хранятся в моем архиве.
«...На Ваш запрос сообщаем, что вашему отцу...такому-то, такому-то... Военной Коллегией Верховного Суда СССР был вынесен приговор «десять лет без права переписки». Такого-то числа, месяца и года он умер от сердечного приступа в ИТЛ, где он отбывал свой срок. Других сведений о судьбе...»
К этому «театру абсурда» я уже успел привыкнуть за годы, пока собирал свою картотеку. Вместо лживых заявлений о своей непричастности и своей открытости взяли бы и сказали родственникам правду, дескать, ваш отец или мать были расстреляны в день вынесения приговора, предполагаемое место захоронения находится там-то и там-то. Можно было бы даже попросить прощения за прежнее вранье.
Продолжаю читать письма.
«...Мой отец, первый секретарь...».
«...Моя мать, учительница немецкого языка...»
«...Мой брат, ученый-миколог...»
Наконец, остается последнее письмо, оно не меньше пяти страниц. Я приготовился прочитать историю о героическом пути чьего-то родителя – "кристально-чистой души большевика-ленинца, сгинувшего в сталинских застенках".
Чем дальше я вчитываюсь в неровные строчки, тем сильнее начинают дрожать руки и я слышу, как сердце молотком стучит в моей груди.
«...В 1938 году расстреляли моего отца, комбрига Красной Армии...Через месяц пришли за мамой... Меня 14-летнего пацана определили в спецприёмник для детей «врагов народа», из которого я дважды пытался бежать. Дальше детдом. Заставляли отказаться от своих родителей и назначили общее собрание, где я со сцены должен был это сделать. Я проплакал всю ночь под одеялом, вспоминая своего отца, который всегда говорил мне: «Не смей никогда трусить и лгать! Трусость и ложь – самое гнусное, что может быть на свете, они порождают предательство.» Вспоминал маму, как она до поздней ночи проверяла школьные тетрадки, отгородив книгами настольную лампу, чтобы не мешала мне спать...
На следующий день я вышел на сцену и сказал, что не верю в то, что мои родители - "враги народа».
Меня стащили со сцены и заперли в подсобке, там, вместе с крысами, я просидел до утра. Когда меня отпустили, я сбежал. Беспризорничал, просил милостыню, хотел скопить деньги на железнодорожный билет, слышал от родителей, что у матери была родная сестра на Украине. Однажды, чтобы согреться, забрел в один подъезд, там на лестничной площадке увидел старую детскую коляску. Решился украсть ее, чтобы продать, а на вырученные деньги хорошенько поесть ...В ту же ночь меня с коляской поймал милиционер. Сперва хотели отправить обратно в детский дом, но узнав, что я неоднократно пытался бежать, возбудили уголовное дело. Так я получил свой первый срок. Мне едва исполнилось 15, а судья, не задумываясь, впаяла мне 3 года (!) за кражу старой и, наверное, никому не нужной детской коляски. Свой срок я отбывал в лагере вместе со взрослыми. Потом война, досрочное освобождение из-за дистрофии. Просился на фронт, но куда такого доходягу, как я, да еще с судимостью. Решил устроиться на работу, немного отъесться, а уж тогда, непременно меня возьмут, а нет, сам сбегу. Еле-еле устроился на самую черную работу. Меня пристроил к себе один сапожник, с которым мы познакомились еще на пересылке. Вместо платы за жилье он просил меня время от времени притаскивать ему кордовую нить, которой было полно на шинном заводе, где я работал с утра до ночи. Пока меня с мотком кордовой нити не сцапали на проходной. На этот раз судья не стал церемониться. Учитывая военное время, прошлую судимость и все остальное, мне дали 10 лет, как вору-рецидивисту. Так я попал на Воркуту. Лагерные урки в шутку стали звать меня «Санька-рецидивист».
Рубил уголь, харкал кровью, получил три года довесок к сроку, пока не помер «отец всех народов». Вышел по амнистии, хоть и отбарабанил уже почти весь свой срок. Остался на Воркуте. Куда мне было деваться? Ни родных, ни близких, да еще пятнадцать лет лагерей за плечами. Продолжал шахтёрить, получил койку в рабочем общежитии. Но тут, случилась беда. Сорвало вагонетку с углем и я остался без двух ног, отрезало «по самое некуда».
Вот сижу я в своей комнатенке, на столе - две справки о посмертной реабилитации. Одна мамина, другая – отца. А еще, ваша статья, которую я вчера вырезал из какой-то газеты. Сижу и плачу. Хотел спросить у вас совета. Может, мне обратиться в Генеральную Прокуратуру с просьбой о моей реабилитации или не стОит? Как-никак осужден я был по уголовным статьям. А, пропади все пропадом! Не буду никого просить, просто хотел кому-то выплакаться. Жизнь моя и так подошла к концу. Да и на кой она мне сдалась, ни семьи, ни детей... Кому я нужен безногий калека? Даже новые протезы не могу получить, сказали, что нужно ждать очередь целый год, а в старых я уже не могу ходить, обрубки кровят и гноятся... Хватит коптить небо! Зачем мне такая жизнь? Простите старика, что отвлек вас от важных дел, но написал вам и стало немного легче. Прощайте. Санька-рецидивист.»
Оказывается, я уже давно закончил читать и неизвестно сколько времени сижу с последним листком в руке, а из моих глаз почему-то катятся слезы.
Ну что ответить? Вы сами уже все поняли. Никакой справки вам никто не выдаст. Сменились люди, износился и заржавел механизм, многие детали вышли из строя, но по своему бездушию СИСТЕМА осталась прежней. Вы хотели ЕЁ униженно просить о чем-то? Но это ОНА должна слезно просить у вас прощения за безвинно убитых и оболганных родителей, за вашу искалеченную жизнь, за протезы, которые вам нужно ожидать целый год... Но СИСТЕМА не рассчитана на то, чтобы просить у кого-то прощения за свои ошибки. Так что, вы правильно решили, не нужно их ни о чем просить. И еще. Не смейте даже думать о смерти! Они будут только рады, если вы, наконец, перестанете мозолить им глаза и напоминать о себе. Живите долго назло этой подлой СИСТЕМЕ!
Я сажусь к столу, беру ручку и начинаю писать ответ Саньке-рецидивисту.