Эта часть посвящается Владимиру Королёву,
моему другу на Сайте Стихи. ру
*********
В молодом наладчике, стоявшем в группе, обязанной обслуживать станки во всю
показательную смену, она узнала того мальчика, восседавшего на спортивной двухколёсной каталке, когда она со своей сестрёнкой продавала, теперь в далёком городке, груши...
Это на мгновение выбило Нюсю из равновесия, но, уже подойдя к станкам, она собралась, окинула взглядом предстоящее ей поле деятельности.
Огромный цех с его напряжённой тишиной, с рядами станков, без таких привычных
лиц, фигур, да нет, не привычных, а ставших дорогими ей подруг-ткачих, показался
Нюсе пустыней... и ей вдруг стало так одиноко, так противно засосало где-то под ложечкой.
И она снова бросила взгляд в сгрудившуюся группу товарищей.
Красивое лицо парня возвышалось над головами собравшихся, а глаза его были прикованы к этой такой показавшейся ему маленькой, и будто совершенно беззащитной девушке. Их глаза, как в какой-то книге (или в кино?) встретились. Неожиданно Нюся почувствовала такую мощную поддержку, такую уверенность
в себе, своих возможностях, что и наблюдавшим
показалось - выросла она в одно мгновение, стала великой!
Непривычный простор, но Нюся ощутила себя в нём... повелительницей! Всему... владыкой! Вот сейчас движением её рук, касанием её пальчиков оживут эти немые, глухие, холодные конструкции металла.
Выжидая команду начать, Нюся глубоко вздохнула, переступила с ноги на ногу -
проверила: подчиняется ли она сама себе?
Красный флажок поднят.
Все в великом волнении от необычности ситуации, особой приподнятости, сознания
присутствия при зарождении чего-то нового, значимого, воодушевлённые коллективной ответственностью за это - замерли.
ПУСК СТАНКА ДОЛЖЕН ПРОИСХОДИТЬ БЫСТРО И ПЛАВНО.
ОСТАНОВКА - В САМЫЙ КОРОТКИЙ СРОК И В ЗАДАННОМ ПОЛОЖЕНИИ РЫЧАЖКОВ.
СКОРОСТЬ РАБОТЫ - ДОЛЖНА СООТВЕТСТВОВАТЬ РАСЧЁТНОЙ.
Вся теория, все требования к идеальному пуску станка, стали уже прочными навыками
ткачихи на практике. У неё было выработано какое-то внутренне чувство к бездушной машине: ни единого лишнего движения, ни на один лишний миллиметр в ту или другу сторону управляющих ручек и рычажков не совершает она при работе с этой техникой.
В идеале пуск станка должен происходить быстро и плавно! И Нюся удивительным образом соединяет скорость с плавностью.
Неуловимым, ласкающим движением прикасается она к двум пусковым ручкам и нежно, но с необходимым усилием поворачивает их на себя. Шкивы начинают вращаться.
Высококлассный музыкант точно повинуясь ритму, вступает в свой такт даже после труднейшего форшлага*, так эта, совсем ещё молодая ткачиха, выждав точное время, уже от себя посылает пусковую ручку. Точно до ограничительного болта, которого она почти и не касается.
Тяга, левое плечо рычага послушно опускаются. Рычаг нажимает на головку болта...
вал оживает, поворачивается вместе с вилкой... Это действо волшебно! Оно заворожило красотой и слаженностью человека с машиной, всех причастных этому чуду!
Но это только начало. "Пальцы" перемещаются, давят фланец. Реакция механизма безупречна и приводит к вращению главного вала.
В этой связке всё чётко работает в заданном ритме. Но... как это не нежелательно,
может произойти разрыв основной или утОчной нити. Тут сработает контрольное устройство и, так методично запущенный механизм, начнёт работать... в обратном порядке до полной остановки станка.
Это сколько же времени потребуется! А потом снова запуск! Но Нюся на секунды опережает автоматический контроль. Она поворачивает пусковую ручку на себя, левое плечо рычага тут же поднимается, освобождая изогнутый вал - электрическая цепь на
секунды остаётся включенной и, после молниеносно выполненного узелка на нити, станок снова в действии!
Высокая обрывность нити - бич ткачихи: ухудшается качество ткани, резко снижается производительность труда.
Знает Нюся причины этого явления - обрывность - плохое качество нити основы и утока, небрежная работа или низкая квалификация рабочих, обслуживающих машины, даже влияние окружающей среды. Есть и случайные причины, которые, обычно, невозможно предотвратить. Но Нюся с первых дней своей работы за всё ответственной
считает, в основном, себя.
Обычно ткачихи работают на трёх-четырёх станках.
Это для них и не так обременительно: соседка может отлучиться
по срочным делам даже на тридцать минут и более. А потом она со станками управляется в отлучку отпускавшей её соседки.
Непрекращающийся шум станков, мельчайшая густая пыль, особенно заметная в
проникающих солнечных лучах, - вот настоящая трудность.
Сорок станков! Это, конечно, рывок!
Нюся переходит от станка к станку, чутко прислушивается к работе каждого.
Как - она и сама не сможет объяснить - она улавливает какой-то
диссонанс в этом, для постороннего человека, шуме почти камнепада.
Она в точном направлении устремляется и в необходимое мгновение
устраняет наметившийся сбой.
Бежит время. Отлаженные ткацкие станки, безупречная работа ткачихи достойно завершились. Похлопали ей в ладоши, галочку поставили руководители, отрапортовали, кому надо, поговорили дня два и забыли
этот выдающийся случай. Впрочем, всё, как и было задумано - отреагировали,
идут в ногу со временем, а героев в своём отечестве не бывает, и на их фабрике
они и не очень-то нужны: без них спокойнее.
Но Нюся потеряла покой раз и навсегда: ей всё время порывался помочь молодой наладчик. Неожиданно он оказывался рядом, мельком смотрел в глаза,
проникая в самую душу, нечаянно касался руки девушки.
Этот наладчик - Роман - глаз не сводил с героини дня! Он и сам не замечал, как оказывался около неё...
Когда все расходились по домам, он уже стоял на тротуарчике за деревом, ждал свою обретённую симпатию. Но не вышел к ней, когда она мимо прошла - тихонько, прячась, шёл за ней и через полчаса твёрдо знал, где теперь будет проводить всё своё свободное время, с кем проживёт свою жизнь.
Ухаживал Роман за Нюсей неумело до наивности.
И, хотя этого, такого важного героя нашей повести звать Роман,
предложение он сделал ей робко и путано, совсем не романтично!
- Нюсь! А что бы ты сказала парню, который объявил бы тебе, что любит тебя? -
спросил он её, как-то проводив до дома. И он снял головы кепку и мял её в руках в великом волнении.
- Это какой такой парень мне может сказать, что любит меня? - лукаво
улыбнулась ему девушка.
- Да точно такой, как я! Даже ростом такой, и работает, как я, и...
- Ромаш! Не нужен мне никакой другой, даже и точная твоя копия.
И тут она, как в прорубь бросилась: только ты мне нужен! Один на свете!..
Написали они письма домой с просьбой о разрешении на брак, да, если правду сказать, более просто с сообщением о своём решении.
Получив положительные ответы, надумали вернуться домой, в родные края.
Так рассудили: дома, в соседнем с их Чесменкой селе - Шишовка - создана межколхозная МТС.
А у Романа уже и права тракториста есть - он ещё в своём колхозе их получил, как и Нюся, когда-то.
Отец у Романа, Андрей Филиппович Кулешов, работает тренером наездников в их знаменитом Чесменском конном заводе орловских рысаков, в Воронежской области. Знаменитый отец - и сам ещё в спортивных гонках участвует, без главных призов не приезжает.
Филипп Кулешов в 1913 году на скачках в городе Санкт-Петербург взял малый Императорский приз и получил серебряные часы от Имперотора Николая II - вот
какой знаменитый батя! Гордится им Роман безмерно!
Не охотно отпускали молодую чету с фабрики - на самом лучшем счету они были, но и возразить было нечем.
Приехали Нюся и Роман на родину. К тестю с тёщей в Коршеве только переночевать зашли и - пешком в Чесменку. Да что такое восемнадцать километров для них? Одно удовольствие! Радость! Счастье небывалое: они вместе! Одни! В такой райской красоте!
По дороге зашли в Шишовку. У правления Нюся на лавочке примостилась, передохнуть, а Роман зашёл к председателю. Тот аж подпрыгнул от радости: каждая пара рабочих рук на вес золота! Даже жильё предложил - чуть подремонтируем и живите да радуйтесь!
Но Роман предупредил, что придёт с женой, если что-то в доме родителей не так пойдёт.
Встретили их дома радушно! И разговора не может быть, чтобы они из дома куда-то ушли - живите нам на радость!
Свадьбой, конечно, вечерок назвать нельзя, но событие отметили , а разухабистый
гармонист Васька Урапов играл так, что половицы скрипели от усердия плясунов!
Довольна Нюся своей жизнью! Всё так хорошо складывается: они со свекровью дома - не пустили пока Нюсю работать, а мужчины - свёкор, Ромаша и трое её деверей на конном заводе работают.
Забежала как-то Нюся с огорода в дом. Что такое - повышенные голоса свекрови и Романа.
- Роман! Ну что ты к ней прилип? Посмотри, какую беднячку в дом привёл, с одним малюсеньким узелком! - с досадой и недовольством выговаривает мать.
- Мама, я чтобы в первый и последний раз такое о моей жене слышал! - обрывает
её Роман.
- Не кипятись,- не сдаётся мать, - посмотри на Таньку: трактористкой работает. Дом, корова... да всякой живности полно!
- Я себе жену привёз, а не кошелёк вам и не баул с тряпками. Завтра же мы с Нюсей в Шишовку уйдём. Вон два письма лежат - зовут нас, ждут...
Не договорил Роман, как подскочит к нему мать:
- Сыночек! Прости! Хорошая Нюся! Хорошая! - да в слёзы!
- Мама, ну, что ж ты так? Раскулачили их, сама знаешь, какие они были - на весь район гремели и дальше! Когда же наживёшь-то всё, если до нитки обобрали!
- Молчу, молчу сынок! СлОва дурного не услышишь. Отцу не говори, что я так-то... про Нюсю... осерчает на меня... и Нюсе не говори...
Вошла Нюся. Щёки пылают. Но молчит. На жару ссылается.
И снова всё пошло чинно да гладко.
Рано утром свекровь с Нюсей встают, завтрак готовят, для обеда полную печку чугунков со снедью ставят. А перед завтраком свекровь идёт в задоски*, полностью переодевается: никто не видел, чтобы у стола она оставалась в той же кофте, в какой из печи золу выгребала.
На всю жизнь эту ухватку Нюся у свекрови переняла!
- Нюся! Вставай! Вставай скорее! Чистый четверг сегодня! Пораньше
с тобой искупаемся! - это мать зовёт Нюсю ни свет ни заря.
Роман обхватил жену покрепче, не пускает...
- Нююсь! Иди скорее! До свету надо обмыться, - не унимается свекровь.
Со смехом, и... огромной неохотой выбирается счастливая
молодка из крепких объятий любимого. Идёт к матери. А вода уже
готова стоит, в двухведёрном чугуне заготовлена.
Попробовала Нюся, а вода чуть теплее комнатной. Так зябко ей было,
разогревшейся в постели, да с мокрой головой - волосы-то
потрясающей длины и гущины - не скоро высохнут, во двор выбегать,
кур выпускать, корову доить, да у печки с чугунками возиться...
Заболела. Тяжко болела. Свёкор из района врачей для неё привозил.
Свекровь не отходила:
- Ох, Нюся, непривычная ты. Я ведь такой же водой мылась и дела с тобой
делала, а мне - хоть бы что... Не буду тебя уж трогать, одна буду обмываться.
* * *
- Есть кто дома? Хозяева! Есть ли кто дома? -
чей-то молодой голос надрывается под окнами.
Ой! Да это же почтальонка!
- Повестка вам, из военкомата!
Менее, чем за два часа обернулись Андрей Филиппович с Романом из района:
Романа призывают в армию, на действительную...
Ну, что за жена у него?! Провожают парня, плачет родня, мать в голос кричит, а она, как каменная: сидит белая, в пол уставилась, глаз не поднимает.
В последнюю минуту припала к мужу и еле выговорила высохшим языком - с ребёночком ждать тебя будем...
* * *
...Хмуро и сосредоточенно идёт по улице ещё не старый, скорее зрелый, седеющий мужчина. Встречные первыми здороваются с ним, поспешно уступают дорогу, останавливаются, долгим взглядом провожая удаляющуюся фигуру.
В кабинет председателя сельсовета он входит без стука, не спрашивая разрешения.
- Андрей Филиппович! Очень рад, заходи.
Председатель радушно встречает уважаемого на селе человека. И он проходит, опускается на предложенное место, продолжая хмуриться и даже морщиться, как от сильной боли или досады. Наконец заговорил. Его слова, тяжело протискиваясь сквозь сжатые зубы, так же тяжело падают в пространство.
- Вот что, председатель. Вызывай сына Романа из армии: не нужны нам его жена и дочь… пусть сам решает, как быть с ними дальше…
Если бы сейчас с ясного неба грянул гром или… или приблудный кот, растянувшийся на полу, вдруг заговорил, председатель не был бы так поражён. Отвернувшись к окну, он долго молчит, не замечая, что губы его беззвучно шевелятся, а руки то беспорядочно двигаются, то замирают на коленях. Наконец, шок стал проходить.
- Да ты что! Ты понимаешь, с чем пришёл ко мне?!
Андрей Филиппович встал, глядя себе под ноги, повторил:
- Вызывай.
И разом сникнув, побрёл к выходу.
Оставшись один, председатель задумался. Роман – высокий, статный, точная копия отца, привёз жену из Владимирской области. Вот ведь бывает: далеко уехал, а судьбой его стала землячка, девушка из соседнего села, она также уезжала во Владимир.
Против Романа она росточком маловата, но густые русые волосы, заплетённые в тугие косы, удивительной белизны зубы, красота улыбки притягивают к ней взгляды. А до чего работящая! То она на огороде с тяпкой, то на лугу с подойником – всегда сама ходит доить корову, жалеет свою свекровь… а в дом войди – всё в кружевах, крючок в её пальцах так и снуёт.
Дочка у них с Романом родилась. Отец её ещё и не видел…
Что же у них случилось?
Андрей Филиппович снова идёт по улице. Его шаг приобрёл обычную твёрдость, губы почти улыбаются, глаза потеплели. Он вспоминает.
Роман, его любимец, уехал во Владимирскую область на заработки: тяжело стало с прокормом в селе. Не голодали, конечно, как другие, но жить в натяг, не привыкли. Письма сын писал часто. И вот, такой молодой - в армии не отслужил – в письме спрашивает разрешения жениться. Понятно стало: разрешай – не разрешай – женится. Позвали его с избранницей домой. Приехали… Нюся всей семье по душе пришлась и скоро стала их невесткой.
Как-то собрались они в кино, спросил:
- Роман, любишь свою жену?
- Больше жизни!
- Тогда вернитесь, нечего вам в клубе делать.
Обнял Роман жену за плечи и повернул домой.
…Захаровна от калитки не отходит, ждёт мужа, то и дело руку к глазам козырёчком прикладывает – не идёт ли?
Идёт! Еле дождалась, пока он к дому подошёл.
Был у председателя?
- Был.
- Говорил с ним?
- Говорил.
Андрей Филиппович с женой идут в дом. Сноха нянчится с годовалой дочкой. Повеселевшая Захаровна говорит нараспев:
- Нюсь, давай Любушку купать и спать укладывать, а потом обедать будем, отец пришёл.
Отец проходит, садится. Он любит эти минуты. Внучку ему редко на руки дают, а тут можно подержать: сноха пелёнки-распашонки собирает, свекровь за горячей водой сходила, ванночку на табуретки устанавливает. И тут открывается дверь, входит сельский председатель.
Растерялись хозяева, но вода налита, девочку надо купать. Бабушка берёт внучку у деда, опускает в ванну. Ребёнок радостно шлёпает ладошками по воде. Молодая мама и бабушка купают дитя. Кажется, четыре руки принадлежат одному человеку, так споро и согласно они действуют: растирают, смывают; а два голоса, как руки, сплетаются, рассыпаются, нежат, ласкают…
Забыв обо всём на свете, мужчины приобщаются, как к таинству, к этому чуду на земле. Ласковые голоса пробудили в них забытые ощущения: и это уже они сидят в ванночке, а мама тёплой водичкой поливает им голову, плечи. Нывшие ушибы и царапины под мамиными нежными руками успокаиваются, заживают. Голос мамы нежный, напевный – с гуся вода, а с сыночка моего ненаглядного, хвороба. И отец тут же, весело смеётся – здоровый мужик растёт мне на смену! Мама продолжает: водичка- водичка, умой моему Андрюшеньке личико…
Нюся поднимает Любочку, бабушка, как облачком, обвивает её пелёнкой…
Действо, как счастливый сон, промелькнуло и закончилось.
- Что же будем делать, Андрей Филиппович?
- Ничего…
И вдруг этот большой сильный мужчина заплакал. Ладони, с детства не вытиравшие слёз, не слушаются его. Неловко, как слепые щенята, тычутся они в щёки, под глаза и нос. Прерывистым от слёз голосом он говорит:
- Роман не видел свою дочь. Не видел, как она на него похожа, не видел, как она улыбается, как плачет. Не видел, как его жена и мать купают его ребёнка.
Мой сын не видел того, ради чего мы живём.
- Это всё так. Но сколько осталось ему служить? Несколько месяцев. Пусть спокойно дослужит, не тревожь его. Не навсегда Роман лишён этого счастья, оно ждёт его.
Мудрый председатель, как ты жестоко ошибся!
Лето 1941 года только занимается.
Маленькой Любочке идёт второй год…
Она не знает, что среди родных любящих лиц нет ещё одного родного лица, папиного.
А ещё не знает Любочка, что началось самое страшное на свете – война. И не понимает девочка, почему мама, получая белые листочки, всегда радовалась, кружилась с ней по комнате, смеялась и тормошила её, а тут – упала, не встаёт.
Бабушка и дедушка так жутко запели, что её сердечко затрепетало от ужаса и тревоги, и полились слёзы из её глаз, первые слёзы сироты – война навеки разлучила отца и дочь, так и не увидевших друг друга…
..............................
* - отгороженное в комнате место.
Закончилась часть седьмая, но она не станет завершающей,
если мой благосклонный читатель пожелает узнать, что было далее.
С благодарностью каждому посетившему и прочитавшему!