Продолжение. Предыдущий рассказ: http://proza.ru/2016/01/23/1801
5. Многоэтажный Дамаск
- Ты чего?
- Не спится.
- Я виноват. Хотел же в своей комнате.
- В обнимку с ноутбуком? А потом спать до обеда?
- Бок у тебя совсем холодный. Когда такое было, чтобы я тебя грел, а не наоборот?
- Вот и грей!
- Кожа у тебя нежная.
- Не дыши в ухо.
- Курить обязательно?
- Так сегодня первая.
- Приляг ещё, рано вставать, соседку разбудим.
- Ха, думаешь, до сих не разбудили?
- Не разбудили, наш матрац не скрипит.
- Всё равно «у девушек сон утренний так тонок».
- Говорил – склероз, а Грибоедова помнишь.
- У тебя было такое лицо…
- Какое?
- Красивое.
- Ладно тебе, знаю я своё лицо.
- Правда, правда. Такое, как на одной старой фотографии, из тех моих цветных самоделок…
- Вчера я тоже… перебирала фотографии, попалось фото Рурика.
- Мустафина? Разве сохранилось?
- Его. В погонах лейтенанта. Жалко мальчика. Был такой забавный.
- Ха, мальчика. Это он в твоей памяти мальчик. Бывший преподаватель военного училища, автор монографии о диалектах персидского языка, военный атташе России в Афганистане полковник запаса Рушан Мустафин погиб в мае 2013 года в Мазари-Шерифе… наверное были у него и другие звания.
- Да знаю всё это. Всё равно жалко. Воевал в Афгане – остался жив, а в наше время…
- При мне он был толковым переводчиком. И не только переводчиком. До призыва он проходил практику в Тегеране и хорошо разбирался в таких вопросах, которые до других долго доходили.
- Это ты о чём?
- Помнится, мы ехали в поезде в апреле семьдесят девятого. Мы оккупировали три купе, так как везли с собой секретную аппаратуру. Возвращались в Ташкент. И тут по радиоточке передают, что в Афганистане революция и у власти Тараки. Рушан тогда сказал: «они сошли с ума. Тараки – коммунист, а на Востоке это слово ругательное. Будет война».
- Что ты имел в виду, когда говорил о каких-то вопросах, которые до кого-то не доходили?
- А-а. Это я о Призраке Коммунизма.
- Призрак? Почему призрак?
- «Призрак бродит по Европе. Призрак коммунизма» Так начинался «Манифест коммунистической партии», написанный Карлом Марксом. Всё забыла?
- Да вспомнила уже. Какое отношение…
- После войны этот Призрак бродил не только по Европе, а ещё по Ираку и Сирии. Коммунисты этих стран в шестидесятые годы надували щёки, выдавали себя за незаменимых борцов, получали щедрую финансовую помощь от Советского союза, но тратили её на себя, а в народе их серьёзно не воспринимали. Давай включим свет, я тебе прочитаю, что писал Примаков…
- Лежи, не надо никакого Примакова. Будет он читать! Раз уже сам прочёл, так пересказывай. Только главное.
- Словом, американцы тоже купились. Им тогда мерещился коммунизм в любом уголке, вплоть до того, что, опасаясь тех иракских и сирийских коммунистов, они стали «изменять» Израилю в пользу арабов. А наши дипломаты, понимавшие, что в Сирии партия Баас не однородна, что в ней есть прогрессивные силы, боялись в своих докладах, чтобы их не обвинили, как выступающих против линии партии, опасались опорочить коммунистов Сирии, И у руководства СССР сложилось мнение, что Баас – однородная антинасеровская партия, выступающая против социализма, а значит и поддерживать её не следует. В шестьдесят пятом году Евгений Примаков, бывший тогда корреспондентом «Правды» в Каире получил задание редакции вылететь в Сирию. По результатам этой поездки он написал статью «Многоэтажный Дамаск».
- Примаков, конечно, выставил себя, как смельчака, посягнувшего на линию партии?
- Нет, вот так не надо. Были люди в советской политической элите… впоследствии такую элиту стали обозначать словом истеблишмент… сразу и не выговоришь… так вот, люди, которых невозможно не уважать за их порядочность. Как правило, это были трудяги, рабочие лошадки, тянувшие лямку в сложной среде своего окружения. К таким я отношу и Евгения Примакова, и Алексея Николаевича Косыгина, бывшего Председателем Совета Министров СССР с шестьдесят четвёртого года до своей смерти в восьмидесятом.
- Все они сидели в мягких креслах до самой смерти.
- Ну, кресло Косыгина мягким не назовёшь. Он спал по шесть часов в сутки, несколько раз просился в отставку – не давали, он был незаменим.
- Ну и что было в той статье Примакова?
- Статья была познавательной. Он описал, как в Дамаске все дома не должны превышать высоты минаретов мечетей, поэтому высотки строились не вверх, а вниз. Причём нижние этажи были не подвальными. Вокруг них образовывалось пространство, засаженное деревьями и цветами.
- Интересно было бы побывать там.
- Завтра съездим. Сразу, как закончится обстрел…
- Стоило Примакову лететь в Дамаск, чтобы описать деревья и цветы.
- Он в этой статье сравнил дома с партией Баас, как многоэтажной. Рассказал о встречах с рядом баасистских деятелей, в частности с одним из братьев Джунди, который высказался против антикоммунистической политики правых, бывших в руководстве страны.
- И Примаков, конечно, подвёл братьев «под монастырь»?
- Ну, ты у меня законченный политик. Так и произошло! Как и в России, в развивающихся странах очень пристрастно и болезненно относятся к зарубежным публикациям о своей стране. Хаседа Джунди, о беседе с которым написал Примаков, хотели исключить из членов партии Баас, но не успели. В результате кровавого переворота в феврале шестьдесят шестого года к власти в Дамаске пришла левая фракция партии Баас. Брат Хаседа – Абдель Джунди возглавил спецслужбу Сирии, а для Примакова в Дамаске появилась «зелёная улица». Были открыты двери всех лиц, пришедших к власти.
- И в нашем ЦК сразу поняли, кто есть кто в Сирии?
- Увы! На прозрение потребовалось ещё четыре года.
- И четыре года наши денежки проедались пиарщиками?
- Тогда и слова такого не было. Но, в общем, ты угадала.
- Так ведь меня ещё и Высоцкий просвещал …
- Ладно, давай вставать, меня ждёт кухня. А ты не шаркай тапочками сразу к своему компу, а приберись, подними спинку дивана.
- Ладно. Всё равно, сначала кофей…
Продолжение http://proza.ru/2016/02/04/2021
...