...Я причисляю себя к приверженцам Православной религии, но к стыду своему должен признаться, что Вера моя скорее умозрительна и заключается в трёх нехитрых действах: ношении нательного креста, нерегулярном прочтении нескольких утренних молитв да соблюдении (не всегда беспрекословном) Великого Поста. Супруга моя, Наталия, строже привержена, нежели Ваш покорный слуга канонам Православия, да и то…
В-общем, мы обычная московская интеллигентная семья, относящая себя (на мой взгляд, не совсем оправдано) к адептам Веры Православной.
Но приснился мне сегодня странный сон… Будто живём мы с женой в Пермском крае… И, видит, Господь, ни тот, ни другой, отроду там не были. Почему в Пермском? О том лишь Создатель ведает.
Снится мне, что читаю я в газете про некий деревенский Храм, где службу служат особенную, и где паства молится как-то не так, как мы. И вроде как ругает газета и паству, и священника местного за несоблюдение церковных канонов.
Нам с женой интересно стало, что же это за Церковь такая…Мы садимся в автомобиль, и едем в ту деревню. Храм стоит деревянный за оградой, ничем не примечательный, доской обит. Доска от времени серебристой стала, знаете, которая ни гнили, ни ветру, ни жука-древоточца не боится… Такая доска, из которой храмы в Кижах сделаны, кто там бывал.
Народу в церковной ограде мал-мало… Мы проходим через паперть, крестимся на образ. Образ Спасителя и впрямь не совсем такой, как обычно. Но в чём другой? Не могу вам сказать. Глаза… Глаза более сурово смотрят.
За сенями помещение тёмное, вроде как придвор. Свету нет почти, всего несколько свечей в подсвечниках горят. На стенах не более десятка икон святых, и взгляды у всех скорбные, будто все боли мира в себя вобравшие. Перед образами старицы богомольные, все в чёрном, молча крестятся.
А перед нами – стена. И я понимаю, что стою я действительно в ПРИ-дворе, что всё самое чудесное, самое светлое, самое радостное совершается ТАМ, за ТОЙ стеной. Именно за ТОЙ стеной и иконостас, и амвон, и алтарь, и Врата Царские. И хочу я пройти туда, где служба-то Великая и творится, да не могу, потому что пути туда не вижу. Нет двери в той тёмной стене, а лишь окошечки малые, которые то открываются, то закрываются, и из них, когда они открыты, свет удивительный, золотой свет на нас падает… И я рвусь к эти окошечкам, и жена моя, Наташа тоже пытается подбежать, да как только мы подбегаем, окошечки захлопываются…
И тут мне повезло, улучив момент, я смог протиснуть голову в то самое оконце. Но узкое оно для головы моей всякими земными мыслями полной оказалось. Тесно мне стало и душно. И глаза я зажмуриваю, потому что боюсь увидеть что ТАМ, куда я, казалось, так стремлюсь.
И тут, набравшись мужества, открываю глаза и слепну от ярчайшего золотого света, который бьёт мне в глаза, в уши, в сердце, в печень, заполняя меня самого полностью, и становится нестерпимым, потому что, будучи наполненным им, я уже вроде бы и не я, я некто другой, другой человек, да и человек ли остался, после того, как наполнил его этот золотой Божественный свет!
Я, наверное, мог бы так и умереть во сне от переполнившего меня Божественного света!
Но я не умер… Я открыл глаза. Жена мирно лежала под одеялом и улыбалась во сне. Я встал, искосо взглянул на образ Спасителя, мелко осенил себя троекратным знамением и прошествовал на кухню, чтобы глотком воды смочить пересохшее горло…
Кто постарше, кто вырос ещё в Советском Союзе, тот помнит знаменитый фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Там на протяжении всего фильма героиня ищет Дорогу к Храму. И не находит. И спрашивает, зачем нужна дорога, если она не приводит к Храму. Я часто задавал себе вопрос, почему люди не находят Дорогу к Храму? Мне показалось, что этой ночью мне открылся ответ.
https://www.youtube.com/watch?v=sQIYInKQsdo