Когда мы рождаемся, то попадаем в свою маленькую закрытую Вселенную. Мы живем в ней, по ее правилам и законам, пытаемся приспособиться, познать, научиться, изменить свою Вселенную, и все, что находится в ней, включая себя. Сначала это наш дом. Потом это наш город. Затем наша Вселенная расширяется до размеров нашей страны или даже нескольких стран. А, по прошествии некоторого времени, наш Мир начинает опять сжиматься, и в какой-то момент мы понимаем, что он, такой огромный, опять стал вмещаться в наш дом. Вот тогда приходиться смириться с тем, что пахнущая валерьянкой, и наполненная прошлым Старость, бесцеремонно поселилась в нашем Мире, и стала нашей надоедливой соседкой.
Баба Варька месила тесто. Мягкое и эластичное, оно не липло к рукам, а нежно целуя кожу, сонно укладывалось в деревянную кадушку. Прикрыв плотный комок полотенцем, старушка, согнувшись, тихо шаркая тапками, пошла к кровати. Села, скромно сложив сухие сморщенные руки на коленях. Стала ждать, когда тесто станет рыхлым и любопытным, и потянется к краю кадушки посмотреть, что там, за деревянным краем, приподнимет полотенце, и удивленно охнет : « Ух ты!». И, тогда, цепкие руки старушки аккуратно вытянут тесто из кадки, бережно положат его на стол, усыпанный пушистой мукой, и начнут любовно его мять. Тесто успеет разглядеть выбеленную комнату, икону Божьей Матери в углу, а под ней тихо мерцающую лампадку. Кровать, застеленную вышитым покрывалом. Тесто удивится ярким невиданным цветам, расцветающим на подушках, и тихо вздохнет, заметив пестрые самотканные ковры на полу. Потом, руки умело разделят тесто на сорок маленьких комочков, вложат в их душу сладкий мак или халву, сушеные вишни или абрикосовое варенье, и отправят подрумяниваться в кипящем подсолнечном масле до золотистого цвета. Так тесто превратится в сладкие рождественские пончики, символизируя солнце, лето и сытую жизнь.
Баба Варька, улыбается, вспоминая те времена, когда была она Варенькой—милой рыжей девочкой с тонкими косичками, и, глотая слюну, смотрела, как крепкие руки матери месили тесто, как рвали его на множество кусочков. Как Варенька любовно катала круглые колобки для рождественских пампухов, чтобы угостить огромную семью из двенадцати человек. Она вспомнит тот запах, закрыв морщинистыми подрагивающими веками глаза, улыбнется. Каким же вкусным был рождественский ужин! Целый день ничего нельзя было кушать—все ждали отца—хозяина. Мать готовила ужин, а дети носили сено в хату, чтобы устлать им глиняный пол.
Старушка вздохнет: « Сейчас-то богато живу! Полы деревянные, да окна большие. Да чудеса невиданные—телевизор и мобильный телефон. А раньше удивлялись, когда радио заговорило в деревне.».
Застелила вышитой праздничной скатертью стол, положила по углам часнок. Поставила по середине стола кутью в глиняной мисочке. Узвар из сушеных ягод в старом кувшине. Зажгла свечу в деревянном подсвечнике. Двенадцать постных блюд не получилось приготовить— вареная свеколка с тертым хреном, вареники с картошкой, квашеная капусточка, пирог с картошкой и гречкой, голубцы овощные, грибочки маринованные, картошечка, пончики со сладкой начинкой да маковые сушки, конфеты—вот и все угощение для колядников.
Переоделась сама в нарядный синий сарафан, повязала белоснежный накрахмаленный передник, голову прикрыла ярким праздничным платком. Готова к встрече гостей. Сидит одинокая и торжественная на своей цветастой кровати. Ждет.
Давно уже нет у нее никого. Был муж, погиб на войне. Было двое сыновей, да стали ангелами, не выживали дети в депортации. Нет ни сестер, ни братьев. Даже смерть не спешит к ней, будто чурается. А Варвара готова уж давно к встрече с ней. Вот завтра Варваре девяносто шесть годков исполнится. Мама говорила, что счастливой будет дочь, ведь родилась на Рождество. Да, наверное, была бы счастливой, если бы не война, если бы не голод, если бы не сибирские морозы…Она вздохнула, разгладила передник сухой ладонью. Прислушалась.
Нова радість стала, яка не бувала:
Над вертепом звізда ясна у весь світ засіяла.
Де Христос родився, з Діви воплотився,
Як чоловік пеленами убого повився.
Пастушки з ягнятком перед тим дитятком
На колінці припадають, Царя-бога вихваляють.
Ой ти Царю, Царю, Небесний Владарю,
Даруй літа щасливії цьому дому й господарю.
Даруй господарю, даруй господині,
Даруй літа щасливії нашій славній Україні!
Улыбнулась, услышав во дворе веселый детский смех. На пороге появились гости в белоснежном облаке , будто ангелы спустились с небес. Две девочки в ярких платках, а с ними и молодая статная женщина. Щеки красные. Улыбки белозубые. Голоса звонкие:
Добрий вечір тобі, пане господарю, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
Застеляйте столи, та все килимами, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
Та кладіть калачі з ярої пшениці, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
Бо прийдуть до тебе три празники в гості, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
А перший же празник: Рождество Христове, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
А другий же празник: Святого Василя, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
А третій же празник: Святе Водохреща, радуйся,
Ой, радуйся, земле, Син Божий народився.
Баба Варька радуется, угощает дорогих гостей. Жив народ. Живы традиции. Живы воспоминания. Жива память.
Крестится, благодарит Богородицу, кланяется старушка. Тихо ложится на свою кровать. Закрывает глаза. Улыбается. Вслушивается в долетающие с улицы слова:
Нехай Христос із вами завжди буде,
Ваш біль і радість хай розділять люди.
Нехай здійсняться ваші світлі мрії,
І будуть з вами віра і надія.
Многая і благая літ.
И, взлетает душа ее высоко-высоко, смотрит на заснеженные дома, на горсточку колядников, на свой старый дом. Порывом ветра уносит ее тонкую душу далеко-далеко, за тысячи километров, в сибирскую деревню, где чуть видны из-под снега два холмика на кладбище, и так же слышны прославляющие Спасителя песни:
Рождество Христово,
Ангел прилетел.
Он летел по небу,
Людям песню пел:
"Вы, люди, ликуйте,
Все днесь торжествуйте,
Днесь Христово Рождество!"
Пастыри в пещеру
Первые пришли,
И Младенца Бога
С Матерью нашли.
Стояли, молились,
Христу поклонились,
Днесь Христово Рождество!
Все мы согрешили,
Спас, перед Тобой.
Все мы люди грешны,
Ты один святой.
Прости прегрешенья,
Дай нам оставленье,
Днесь Христово Рождество!
И, душа Варвары подпевает, и радуется, и плачет, и возносится туда, где ждут ее сыновья и муж—молодые, родные, радостные…
Так я впервые увидела покойницу. Она лежала вытянувшись, тихо улыбаясь, сложив на груди загорелые до черноты, морщинистые руки, и вся ее Вселенная уместилась в маленьком деревянном крестике, покоившемся на ее груди.
Историю бабушки Вари рассказал мне Мирон, вздыхая:
-Шо ж поделать…Пів світу скаче, а пів світу плаче…А за Варькой, окромя нас, и плакать-то некому.
И, мы плакали.