У каждого из нас, наверное, вдруг происходит, нежданно-негаданно, встреча с друзьями из далёкого детства. При этом, что только не начинается, что тут только не вытворяется! Просто удивительные чудеса и превращения в мыслях и чувствах подсознательного проявления! Да-да, и эти волшебные чувства, непередаваемые словами, когда ты вновь из взрослого дяденьки превращаешься в того шалопутного подростка, внезапно выворачивают наизнанку силы природных законов, хотя бы на несколько минут. Ух, ты...- пятнадцать лет прошло! А если двадцать пять? А если более тридцати пяти? Вытаращился и смотришь на впереди стоящего поседевшего и с пузом вместо живота друга детства, а в глазах-то его отражаешься ещё тем пацаном из далёкого уже прошлого! Такое же ощущение и у него, стоящего напротив тебя пришельца из безоблачного СССР. Только тут, уже стопроцентно осознаешь до самого конца, как время несправедливо жестоко и с ним, и с тобой, и со всеми нами!
Воспоминания... Милые, добрые воспоминания, исходящие из самого сердца: душевного, ранимого, искреннего. Почему-то всегда, в первую очередь вспоминаются самые добрые безобидные, но смешные эпизоды, закравшиеся в душу от того детского чудесного тепла и оставшиеся там до самого того часа перед отправкой на тот свет.
- Помнишь?
- А ты...а ты помнишь?
Один раз зимой, на лыжах с горки, гигантский слалом, красотень невозможная! Ребятня, вжи-их влево, вжи-и-их вправо… Кто кого круче, кто кого лучше, кто кого быстрее! Женька Симаков стоит на самом верху, высчитывает траекторию вероятного падения во время вероломного спуска по кратчайшему расстоянию. Всё, набрался смелости, пошё-ё-ёл! Где-то примерно на середине пути дерево стоит одинокое. Пару пустяков мимо его промчаться, лыжня накатана. Но мы не ищем легких путей, у нас же траектория заранее продумана, просчитана в головном мозговом компьютере, не подкопаешься. Всё строго по науке… В итоге: одна лыжина вправо, другая влево…
- БАХ! – просто, глухо так: – БАХ! – и всё.
Словно клякса сполз Женёк вниз, даже не охнув. Каких-то два сантиметра оставалось до болевых ощущений промеж ног от сучка, приличного размера, пролетевшего.
Вроде бы давно это было, но вижу прямо перед собой, прям сейчас. Вот они, друзья, которым в армию скоро… Им бы по девкам бегать, как я, а они в карты режутся. Игра на интерес, на желание. С Женькой Симаковым в шахматы бесполезно садиться, даже взрослому, а вот в карты, как и в жизни не везло. Если гирю поднимать надо, ещё умудрялся выигрывать, но на желание, почти никогда. Однажды проиграл и поехал в танкистском шлеме, с высунутым языком и трясущимися руками, в троллейбусе от конечной остановки, до конечной. А ещё раз ходил в одних трусах зимой на остановку курить стрелять.
Но это всё семечки, а вот тот невероятный случай, запомнили все, на всю оставшуюся жизнь. Проигрался Женька в пух и прах целую серию, не повезло, черт побери. Наказание таково: выйти на улицу, снять штаны, сесть голой задницей в сугроб и не вставать, пока не пропоёшь от начала и до конца всем известную песню Юрия Антонова.
Ребята, придумщики, отошли на задний план. Как в театре, лучше даже. Симаков долго гладил ладонями снег, будто пытаясь, таким образом согреть его, потом посмотрел по сторонам и, не видя никого и ничего, стал решительно снимать штаны. Ребята, словно почувствовав что-то нехорошее, или увидев непредвиденные обстоятельства, куда-то моментально испарились. В это самое время, секунда в секунду, возвращалась с работы Симакова Галина Ивановна. День был тяжелым, работы много привалило, да вот ещё эти сумки, будь они не ладны. Перла еле-еле по сУмище с продуктами в каждой руке. Подойдя к углу дома, уставшая женщина услышала исходящие из-за этого самого угла неестественное завывание, хотя некоторые слова были все же различимы. Она зашла за дом и…
- Оглянись назад прохожий! Мы с тобою так похожи!
Сумки моментально выпали из рук, ноги подогнулись и затряслись так, как я бы никому не пожелал на свете. Перед её материнским взором, буквально в двух шагах, восседал в сугробе без штанов собственный родной и любимый сынок. Кругом никого, ни души, только наверху захлопали окна граждан, у которых был нарушен покой. Сын высоко запрокинул голову, с невероятным чувством всматриваясь в самую высокую ввысь! Он обеими ладонями опирался на снег, как бы пытаясь оторвать, таким образом, от него свое измученное дурацкими условиями бренное тело и взлететь, взлететь туда… к звездам!
- Мы вместе с птицами в небо уносимся! Мы вместе с звездами падаем, падаем вниз! – с эхом разносилось по двору. – Из-из-из.
Как только песня закончилась, Женька моментально вскочил на ноги и, отряхивая задницу руками, повернулся. Галина Ивановна даже и сказать ничего не успела, только охнула с надрывом и повалилась без чувств на снег. Женька, застегнув кое-как штаны, подлетел к матери. Та была без сознания. Вокруг уже носились, встревоженные таким положением дел, ребята. Один названивал в скорую из близстоящей телефонной будки, другой, самый сообразительный, побежал за нашатырём, остальные пытались придать телу правильное положение. Галина Ивановна очнулась раньше прибывшей скорой помощи и принесенного нашатыря. Слава Богу, обошлось без инфаркта.
И смех и грех... Но, ведь только сейчас, когда у многих из нас уже нет при настоящей жизни дорогих и милых мам, мы начинаем, наконец, по настоящему осознавать, сколько ненужных от нашей детской безбашенности огорчений мы им приносили.