«Язык переодевает мысли», писал один из величайших философов ХХ века Людвиг Витгенштейн. В этом утверждении можно усмотреть и элементы нравственного назидания. Например, ругаться матом вредно потому, что где бы ты ни был, куда бы ты не поехал, тебя постоянно будут преследовать сущности производные от матных слов на буквы «е», «п», и «х». Советские хиппи, чтобы «оказаться на западе» всего лишь поменяли язык и стали «аскать» и «дринкать».
Церковнославянский язык — это антипод мата. Попытка устремиться в горнее и блаженное место. Некоторые исследователи полагают, что это искусственный язык, на котором на самом деле никто не говорил. Другие полагают, что в его основе всеже лежали определенные болгарские диалекты общеславянского языка, поскольку «языком матери» его создателей (Кирилла и Мефодия) все же был славянский.
Славяне считаются потомками венедов — древнего народа с янтарного побережья южной Прибалтики, у которого могли быть доисторические связи с североитальянскими венетами. Имя венедов сохранилось у других прибалтийских народов: финны и эстонцы знают Россию как Veneja, а скандинавские саги повестуют о ванах из Ванахайма. Однако «великое переселение народов» отбило у венедов историческую память и они превратились в словян.
Впрочем, пребывание «под игом» германского племени готов сохранилось в обилии германизмов в церковнославянском языке. Славяне были мирными земледельцами, живущими в землянках. Готы как золотые рыбки научили их жить в избах, строиться полками (volk=полк), печь хлеб, носить мечи, броню и шлемы, а также подчиняться княгиням (один корень со словами king и конунг). Слова буква (book) и церковь (kirch) также готского происхождения, поскольку именно они в 4 веке познакомили славян с христианством и письменностью. Из готского алфавита в кириллицу попала по крайней мере одна буква: «ч».
Другим источником церковнославянской лексики был древнеболгарский язык, откуда в славянский язык вошли такие слова как чертог (родственник чердака, чадры и шатра) и отец (у индоевропейцев были приняты иные обозначения главы семейства: патер, фатер, батя).
Любопытно появление в церковнославянском термина «бесы». У славян были черти, а у греков демоны. Откуда бесы? Опять же болгаризм, хотя и не кочевого тюркского происхождения. До прихода кочевых болгар Болгария именовалась Фракией, жители которой исповедовали культы близкие к дионисийским. Сам дионисийский культ в Греции считается привнесенным из Фракии. Понятно, что культ был экзалитированным и представлял собой вакханалию (Вакх — одно из имен Диониса), а жрецы этого культа назывались бесами. Понятно, что чертоваться нельзя. Черт — это фавн, вполне материальное существо. А вот бесноваться — это как раз совершать действия, аналогичные бесам. Болгарам ли было не знать о бесах.
И, наконец, о специфических церковнославянских фантомах. Речь идет о смыслах, которые появились исключительно в процессе перевода Библии с греческого на славянский.
В греческой (оригинальной) Библии волхвы не ходили поклоняться Христу. Это делали маги (Мф. 2:1) — персидские огнепоклонники, древние враги греков. Волхвы — это славянские колдуны, способные волховать и волковать, т. е. Оборачиваться в волков. Об этом культе упоминает еще Геродот, повествуя о загадочном племени невров. Святочные обряды ряжения и сказки о добром сером волке убеждают в нечуждости геродотовых невров историческим славянам.
Другими фантомами являются слова Воскресение и Вознесение (Анастазис и Аналепсис). Если воскресение означает реанимацию, повторное зажжение огня (однокоренное слово «кресало»), то греческий прототип более прост: он означает либо подъем с кровати, либо восстание. Сходным образом и аналеспис — антоним слова каталепсис (схватка, приступ) означает скорее «отпуск».
Четвертым интересным фантомом является слово «пакибытие» (Мф. 19:28), восходящее к греческому слову «палингенезия». Однако пакибытие — это не палингенезия, не возрождение или регенерация, а что-то совсем трансцендентное, другой мир.
Волхвы-оборотни поклоняются Тому, кто открывает путь в Пакибытие.