Из цикла /Потерянные дети России/
Соседка не могла больше этого вынести и позвонила в полицию. Прибывший наряд из трех человек поднялся на четвертый этаж.
- Кажется, эта квартира – сказал один из полицейских с одутловатым лицом, старший лейтенант.
- Звони! – скомандовал другой, в куртке, с погонами капитана. Надвинутая на самые глаза черная фуражка, почти полностью закрывала его лицо.
- Товарищ капитан, а может сразу же в квартиру нагрянуть? Неожиданно застукать, - предложил совсем молодой, младший лейтенант, недавний выпускник полицейской школы.
- Ты думай, прежде чем предлагать – огрызнулся капитан. Ну, не откроет эта садистка-соседка двери, и что дальше?
- Взломаем – ответил младший лейтенант.
Капитан покрутил пальцем около виска.
- Без санкции прокурора или суда – вторжение в личную жизнь и частную собственность... Чему вас там, в школе, учили? – буркнул капитан. – Вот что, участковый – обратился капитан к старшему лейтенанту. – Звони в дверь. Тебя должна же узнать соседка. Зайдем, снимем показания, а там видно будет, что делать дальше, – распорядился капитан.
В полутемном подъезде тихой девятиэтажки было неуютно, пахло жаренной картошкой с луком и чем-то еще очень непонятным и противным.
- Да, не Ротшильды здесь живут – сделал вывод молодой полицейский.
- Точно, Лепехин, не Ротшильды, но свой угол много чего значит – усмехнулся капитан. – У тебя, кстати, свое жилье есть?
- Неааа. У матери живу – охотно отозвался Лепехин.
- Ну, вот. А женишься, где проживать будешь?
- Не знаю, товарищ капитан. А потом, я не тороплюсь. Заработаю денег и куплю квартиру, вот тогда и подумаю о женитьбе.
- Какой ты правильный у нас, аж зависть берет – отозвался все тот же хмурый капитан.
Наконец, на звонок отворилась дверь. На пороге показалась женщина лет шестидесяти пяти, опрятно одетая, причесанная и в очках.
Учительница, сделал вывод капитан.
– Вы полицию вызывали? – перешел к делу участковый.
- Вызывала, вызывала. Да, проходите, я сейчас вам все объясню – заторопилась женщина, поглядывая вверх на лестницу, ведущую на следующий этаж.
Полицейские прошли в небольшую прихожую.
- Пройдемте в комнату, здесь тесновато – продолжала вежливая женщина.
Полицейские прошли в уютную комнату, обставленную мебелью семидесятых годов. В огромных книжных шкафах стояли аккуратными солдатиками книги, в застекленном буфете раскинулся чайный набор из расписного фарфора, рядом стояли какие-то блюдца и статуэтки, нимф, афродид и слоников.
Сев за стол, полицейские стали расспрашивать женщину:
- Что вы такое услышали и увидели, что вызвали полицию? – задал вопрос капитан.
- Извините, для протокола мне нужна ваша фамилия, имя, отчество и год рождения, – разложив бумаги, как бы перебивая капитана, встрял в разговор участковый.
- Шагина Наталья Львовна, 1951 года рождения, - представилась женщина.
- Да подождите со своим протоколом – сморщился капитан, словно у него болели зубы. Снятая фуражка обнажило бледное, худое лицо капитана, обросшее рыжеватой щетиной. Густые волосы были давно не стрижены и падали прядью на лицо капитана, когда он наклонялся.
- Как прикажите, – не стал возражать участковый.
- Наталья Львовна, так почему вы решили вызвать полицию? – еще раз повторил вопрос капитан.
- У нас вверху, месяц назад поселилась многодетная семья: восемь ребятишек и двое взрослых, как бы мать и отец. Молодым не больше сорока и восемь ребятишек. Меня это насторожило.
- Что конкретно? – встрял молодой полицейский, Лепехин.
Женщина повернула голову к Лепехину.
- А то, молодой человек, что в сорок лет дай бог двоих, ну троих детей заиметь, но чтобы восемь? Простите, но это сказка…
- Лепехин, не отвлекай! – строго сделал замечание капитан. – Продолжайте Наталья Львовна – обратился капитан полиции к женщине.
- Вот я и говорю сама себе: двое молодых, хорошо одетых людей, а сними в рваной и замызганной одежде восемь ребятишек. Старшему-то мальчику лет девять, а остальным не знаю сколько, только последняя девочка, та еще едва ходит. Они когда куда-то идут, то все друг за друга руками держаться. Так цепочкой и идут, словно их ладони прилипли, не разомкнуть. Смотреть больно: хрупкие, кто во что одетый, спустятся вниз, а там машина типа фургончик, на котором продукты возят, посадят всех, дверь захлопнут, оба в кабину и уезжают. Куда не знаю. Соседка с пятого этажа сказала, что в деревню, у них там домик куплен, и они туда каждую субботу и воскресенье съезжают. Только смотреть на них без слез не возможно, - и женщина стала вытирать платком выступившие слезы на глазах.
- Наталья Львовна, а что сегодня-то произошло?
- Ах, да. Сегодня часов в девять утра слышу, женщина сильно ругается, не понятно на кого. А потом детский голос, как завизжит, девочка видно младшенькая, так что не по себе мне стало. Слышу, женщина накричала, а потом хлесть, хлесть девочку, чем-то бить начала. Мужчина слышу, кричит, видно из другой комнаты: Лелька, да заткни ты ей рот, надоела, спасть хочу! И девочка замолчала. Видно, действительно заткнули чем-то ротик. Я скорее стучать по трубе, мол, предупредить, что все слышу. Но, дверь в ванную захлопнулась и все прекратилось. Я скорее оделась и к ним в квартиру стучусь. Мне оттуда через дверь, женщина спрашивает: - Кто там? Я, говорю соседка. А она: - Что надо? Я говорю, что вы сделали с ребенком, почему он плакал, а сейчас замолчал? Она в ответ: не ваше дело, у нас все в порядке. Не суетись, куда вас не просят. Я попыталась уговорить, говорю, да разве можно так с детьми обходиться, но тут мужчина выглянул в дверь, с опухшим, перегаром несет, дверь открыл, взял меня за шиворот и так тряхнул, что мне плохо сделалось. Хочу закричать, а голос куда-то пропал. Вот после этого я и позвонила в полицию. Думаю, что-то здесь не так. Не могут родители так над детьми издеваться.
- Это все, Наталья Львовна? – спросил капитан, поднимаясь со стула.
- Я вы, что еще хотите узнать? Я свой гражданский долг исполнила, позвонила вам, побеспокоилась за ребятишек. Уверяю вас, что в этой семье неблагополучно. Вы сами теперь сходите и сами узнайте подробности, - предложила соседка.
- Тогда вам придется заявление написать. Мы же не можем без сигнала в частную жизнь вторгаться.
- Заявление я напишу, а вы не теряйте времени, проверьте эту семью. Мое сердце подсказывает, не благополучно там, ох не благополучно!
- Хорошо, хорошо Наталья Львовна, обязательно проверим, - ответил капитан. Слушай - обратился он к участковому. Ты, что Майстренко, не в курсе с этой семьей?
- В отпуске я был, когда они переехали, еще не успел, - товарищ капитан.
- Так ты уже, как неделю из отпуска вышел. Новые люди поселились и не просто новые, а многодетная семья. Заняли семь комнат, а ты не сном, не духом. Плохо, старлей плохо! Ну, да ладно проехали. Идем наверх, будем на месте выяснять обстановку. Майстренко впереди иди. Тебе обязаны дверь открыть, и повод есть: жалоба соседей – четко скомандовал капитан.
– Спасибо Наталья Львовна за бдительность. Мы сейчас пойдем и узнаем, что к чему. Вы пока не уходите, будьте дома. Мало ли помощь ваша потребуется.
- Хорошо, хорошо! Я буду ждать вас у себя. Чайник поставлю, блинчиков замешу, и будем чай пить с клубничным вареньем.
- Спасибо, мать – улыбнулся, наконец-то, капитан. – Мы при исполнении.
- Да, я же не водку предлагаю, а всего лишь чай – ответила Наталья Львовна.
- Будем, будем – заулыбался Лепехин.
- Посмотрим – ответил капитан.
На пятый этаж они поднялись, молча, и Мойстренко также молча позвонил в 105 квартиру.
- Кто там? – послышался за дверью мужской, хриплый голос.
- Участковый, старший лейтенант Майстренко.
- А что случилось, мы никого не вызывали – ответил мужчина.
- Ничего не случилось. Я обход делаю, знакомлюсь со всеми вновь переехавшими жильцами. Работа у меня такая.
- Приходите завтра, - глухо ответил мужчина.
- Нет, мне сегодня нужно у вас побывать и проверить документы. Это обязательно.
- А если не открою?
- Не откроете, через прокурора постановление выпишу, со всеми вытекающими последствиями...
- Ладно, дайте немного подождите, прибраться надо...
- Хорошо, жду.
Через пять минут защелка в замке звякнула и дверь открылась. Участковый решительно шагнул в квартиру.
- А это кто? – попытался задержать еще двоих полицейских, хозяин квартиры.
- Это мои коллеги! На вас жалоба от соседки поступила, будем проверять.
- Без санкции прокурора никаких проверок – крикнул раздраженно мужчина.
- Проверять мы имеем право, раз вы нас пустили – строго скомандовал капитан.
– Вы с зоны давно? – решительно перешел к делу капитан.
- Я там не был.
- Ну, вот, а говорите, что проверять? Найдем...
В это время в прихожую вошла вальяжная женщина, в халатике, наброшенном на голое тело.
- Что за шум?
- Капитан Кузьмин, младший лейтенант Лепехин и ваш, участковый- Майстренко. Пришли по жалобе соседки – и капитан покрутил бумажкой, якобы, составленной Натальей Львовной, надо проверить, как содержаться ваши дети. Кстати, где они? – решительно перешел к делу капитан.
- Они в своих комнатах, играют – ответила женщина, явно начиная нервничать.
- Замечательно, мы только взглянем на ребят и удостоверимся, что все с ними в порядке и уйдем. А участковый, как и обещал, проверит ваши документы – и капитан направился к двери, ведущую в комнату.
- Нет, без работников опеки я не разрешаю посещать моих детей, - и женщина перегородила собою вход в комнату.
- Гражданка! Вы не поняли, у меня на руках официальная жалоба на насилие над детьми с вашей стороны. По закону я обязан провести проверку. Так, что работники опеки для оперативного реагирования нам не нужны. Освободите проход, - и капитан не церемонясь, отстранил женщин и зашел в комнату.
Там стояли вдоль стены несколько девочек. Все они испуганно повернули головы в сторону, вошедшего капитана. У самой младшей рот был заклеен скотчем и над глазом выделялся свежий синяк, а на руках кровавые полоски от ремня.
- А это что? – и капитан показал на младшую девочку. – Почему рот заклеен и на лице синяки?
Женщину, которую мужчина назвал Лёлей, подбежала к девочке, схватила ее на ручки и начала целовать.
- Кто это тебя так, Милочка? Упала, убилась, а ротик кто заклеил? Наверное, они так играли... Дети продолжали беззвучно стоять вдоль стены, безучастно смотря на все происходящее.
- Прошу представить документы на себя, мужчину, что открыл дверь и на всех детей – решительно скомандовал участковый. - И немедленно!
Женщина вышла из комнаты вместе с ребенком на руках, прошла в большую комнату, обставленную вполне приличной мебелью и большим плоским телевизором, висящим на стене и, посадив ребенка в кресло, достала из шкафа сумку с документами.
- Вот, здесь все документы на нас и детей.
Капитан взял паспорт и прочитал вслух:
- Веденихина Леонелла Ивантеевна, 1986 года рождения, село Красная Горка , Краснодарского края, прописана 27 июня 2016 года по адресу Большая Дмитриевская, дом 67, квартира 105. Получается, что вы ровно полтора месяца, как поселились здесь.
- Да, а что? – ответила женщина.
- Нет, ничего! Паспорт выдан в феврале этого же года в городе Санкт-Петербурге. Почему выдан новый паспорт? – капитан посмотрел на женщину внимательно своими серыми глазами. Он давно заметил на шее женщины татуировку, типичную для заключенных женских колоний: дракона, с веткой оливы в зубах.
- Нужно было... - женщина отвернулась от неприветливого взгляда полицейского.
- А может в связи с освобождением из мест лишения свободы? - продолжил расспрос капитан.
- Да, хотя бы и так,и что?
- Нет, ничего. Откуда у вас столько детей и, кстати, покажите на них документы.
- Они все у вас на руках. Смотрите.
Мужчина, который подошел после всех и встал рядом с креслом женщины, молча, наблюдал за происходящим.
- А ваши документы? – произнес участковый.
Тот кивнул, вышел куда-то и вернулся с новым паспортом.
- Ваш тоже выдан в феврале и тоже в Питере. Совпадение или как? – спросил участковый.
- Чистая случайность – проговорил мужчина. - Потерян где-то прежний, пришлось новый получать. Так вышло!
- Понятно! Жену дождались и решили начать жизнь с чистого листа? – продолжал свою мысль вслух Майстренко.
Капитан же, просматривая бумаги на детей, обратил внимание, что некоторые родились в один год с разницей в шесть месяцев.
- Гражданка Веденихина, у меня к вам вопрос. Чьи это дети? – и капитан потряс бумажками, свидетельствами о рождении детей. – И почему у них разные фамилии?
- Мы с мужем являемся опекунами над ними. Теперь дети мои, я их воспитываю вместе с моим мужем – и женщина показала на мужчину, стоящего рядом.
-Документы на опеку попрошу – капитан снова посмотрел своими серыми пронзительными глазами на женщину.
От этого взгляда ей стало не по себе.
- Вот, возьмите, - и женщина достала из портфеля очередной документ.
Капитан внимательно прочитал, посмотрел печать на свет, не поддельная ли, и отдал его обратно женщине.
- Документ в порядке. А вот отношение к детям – не родительское. Придется разбираться, как дети попали к вам. Мы сейчас закончим осмотр и сверим личности детей, а затем оформим протокол на избиение ребенка. Понятно?
Женщина нервно передернула плечами.
- Это самоуправство! Вы не можете это делать без органов опеки. И вообще вы незаконно проникли в наше жилье.
Капитан усмехнулся.
- Можете обжаловать наши действия. А сейчас мы осмотрим и сверим документы на всех детей, а если будете мешать, мы вас задержим и доставим в отделение.
Женщина ничего не ответила, лишь стрельнула глазами в сторону мужа.
- Что ты стоишь, как истукан, делай что-нибудь? Звони в опеку, приглашай общественность, пусть все видят, что творит наша доблестная милиция.
- Полиция! – поправил капитан.
- Да, какая разница: милиция-полиция, ваши методы работы не изменились – гневно произнесла женщина.
- Правильно! Не изменились и не должны. Преемственность, видите ли, гражданка Веденихина. Пойдемте, не задерживайте, показывайте остальных ребят.
В двух остальных комнатах они нашли еще четырех мальчиков. Два, что постарше, сидели за столом и что-то клеили из картона.
- Ребята, что вы делаете? – спросил капитан.
- Они занимаются изготовлением поделок из картона. Клеят коробочки. У старшего мальчика аутизм, он развивает моторику пальчиков, а младший – помогает, так им удобнее.
Дети, как по команде, вскочили со своих стульчиков и опять, как в случае с девочкой, встали к стене, испуганно озираясь на женщину.
-Коробочки клеят? – как бы про себя переспросил капитан. Посмотрим, посмотрим. А где остальные?
- В той комнате, - и женщина указала на закрытую дверь слева.
Вошли, еще двое мальчиков вскочили со своих мест и встали вдоль стены.
- Да, они у них, как в армии, при входе старшины вскакивают – сделал вывод для себя капитан, но промолчал. - Чем эти занимаются? – спросил капитан, просматривая документы, сверяя фотографии с реальными лицами.
- Они, они тут режут ножницами лоскутки цветной бумаги. Это тоже элемент развивающей моторику мышц и наблюдательность – ответила Леонелла.
- Моторику развивают, а знаете, что детям до девяти лет запрещена работа с ножницами? А им, судя по документам, еще и шести нет.
- Да, Вовику скоро пять, а Ники уже пять с половиной. Они заняты работой под моим контролем – уверенно заявила женщина.
Капитан ничего не ответил, лишь пристально осмотрел каждого из ребят, ища следы побоев. И у одного из них, того кого женщина назвала Ники, увидел сбоку на щеке отчетливый след кровоподтека.
- А вы зря так придираетесь: ребята шалят, падают. Вот и Ники неделю назад ударился об угол столика, случайно, конечно же. У детей это часто бывает – пояснила женщина.
Ники испуганно смотрел на женщину и молчал.
- Упал, говорите! Проверим! Измерь высоту стола и рост мальчика – дал команду младшему лейтенанту Лепехину, капитан Кузьмин.
- Сейчас, сделаем! У меня рулетка всегда с собой – бойко ответил Лепехин, и достал небольшую рулетку из кармана и подошел к столику.
И так, столик, сорок сантиметров высотой, пластмассовый, углы закруглены, легкий, вес не более одного килограмма, – приподняв столик, ответил Лепехин. Рост Ники – Лепехин ловко развернул рулетку, прижав одной рукой к полу, второй над головой мальчика. Девяносто пять сантиметров. Синяк на левой щеке около уха, явно не от стола, а скорее от удара нанесенного кулаком.
- Значит так – кивнул головой капитан. А теперь гражданка Веденихина, мне нужно с ним поговорить наедине, без вас – капитан показал на ребят, продолжающих стоять навытяжку вдоль стены. Да, вы ребята садитесь, не бойтесь, никто вас больше и пальцем не тронет. Это я вам обещаю. Ну, проходите, садитесь – и капитан взял каждого мальчика за руку, подвел к столику и усадил. – Вот так, молодцы. А вы говорить умеете? – спросил капитан более старшего мальчика.
Тот опустил голову, явно, не желаю общаться с этим дядей в погонях, второй тоже молчал.
- Я же вам объясняла, дети из неблагополучных семей, многие состоят на учете в поликлинике по заболеваниям нервной системы. Поэтому говорят с трудом, и в спокойной обстановке. А сейчас они волнуются и естественно говорить не могут. И хватит вам допрашивать, вы слишком много себе позволяете. Я буду жаловаться, - изобразив гнев на лице, пошла в атаку Леонелла Веденихина.
Капитан в данной ситуации решил не спорить.
- Хорошо! Я оставлю детей, и мы сейчас с вами побеседуем тоже отдельно – хриповато приказал капитан.
- Проходите в гостиную, там будем говорить. Хотя сказать, мне больше нечего, - тряхнув волосами и прикрывая обнаженные груди створкой халата, - невозмутимо ответила Леонелла.
В гостиной их ждал сюрприз. На запрос участкового по телефону, на проживающих в 105 квартире, поступила информация.
- Значит так, - проговорил Майстренко. - Леонелла Ивантеевна Веденихина, была осуждена по ст.159 УК РФ «мошенничество» в особо крупных размерах» на шесть лет колонии строгого режима и отбывала наказание в Мордовии. Вышла по УДО в январе 2015 года, в феврале того же сочеталась с браком с Михаилом Игоревичем Мошковым, который взял фамилию жены. Не привлекался, проживал в Санкт-Петербурге, работал менеджером в ООО «Олимп», которым до ареста и суда владела Веденихина Леонелла Ивантеевна. После суда владельцем фирмы стал сам Михаил Игоревич.
Фирма прогорела, пока Веденихина отбывала наказание, и он ее продал некой Сарафановой Виктории Яновне, подруге Веденихиной.
Та в свою очередь благополучно обанкротила ООО «Олимп», и ушла работать в госструктуру - городской отдел опеки и попечительству, где вскоре стала заведующей. С её помощью Веденихина и сумела оформить опекунство над восьмью детьми, которых забрали из детского дома № 7 во Всеволожске. Она же помогла приобрести отдельный коттедж для многодетной семьи. Но, что-то там не сложилось и они срочно уехали из Санкт-Петербурга.
Капитан выслушал участкового Майстренко, не перебивая.
- Откуда у тебя столько информации? – удивился капитан.
- Связался с участковым во Всеволожске, он мне все что знал и выдал. А еще он сказал, что оба: муж и жена, чуть ли не друзья заведующей отделом, Сарафановой. И, что, именно, она подписывала все документы по опеке. Тетка говорит, волевая и очень мстительная.
- Ну, вот теперь как-то всё складывается. И откуда дети взялись у Венедихиный, за что она отсидела три года и кто такой её муженек. Только зачем? – стал размышлять вслух капитан Кузьмин. – Деньги? За каждого ребенка, взятого в опеку платят двадцать три тысячи рублей в месяц, умножить на восемь детей, получится 184 тысячи. Плюс бесплатное жилье, со всеми удобствами и прочие поблажки, в год почти два миллиона рублей набегает.Не хило!
- Запросто клюнуть могли. Оба бездельники и Михаил, и Леонелла... – уверенно вмешался в разговор младший лейтенант Лепехин.
- Да, нет. Тут дело не только в деньгах за ребят, тут интерес более существенный. Мошенница крупного масштаба мелочиться не будет. Нужно копать глубже ,интерес в другом, но связанный с детьми. Давайте осмотр еще раз проведем, теперь всех комнат, может за что зацепимся, - предложил капитан.
- Но, без санкции прокурора обыскивать нельзя – засомневался участковый Майстренко.
- А мы обыскивать и не будем, а лишь произведем осмотр места происшествия – резко возразил капитан.
- Вот именно, осмотрим и всё! Законом осмотры места происшествия не запрещены, – поддержал капитана младший лейтенант Лепехин.
Капитан подозвал к себе хозяев.
- Мы собственно составили протокол осмотра места происшествия, но хотели бы осмотреть и другие комнаты, где дети отдыхают, едят, моются... Так сказать, для полноты картины. Вы надеюсь, возражать не будете? – и капитан посмотрел на хозяев.
- Что толку вам возражать. – зло ответила Леонелла. – Я буду жаловаться на ваш произвол, - устало повторила женщина.
- Это, пожалуйста – согласился капитан. – А сейчас откройте все комнаты, мы их должны еще раз посмотреть.
- Мишель, покажи комнаты, а я буду звонить в опеку, пусть пришлют инспектора или юриста – Леонелла взяла мобильник в руки и вышла в кухню.
При осмотре комнат для мальчиков полицейские увидели две двух-ярусные кроватки, накрытые шерстяным одеялом, без пододеяльников.
- А где белье? – задал вопрос капитан Михаилу Венедихину.
Тот замялся.
- В стирку, наверное, отнесла Леонелла – неуверенно ответил он.
- В стирку!? Ладно, проверим, - и капитан, что-то пометил в своем блокноте.
В средней комнате тоже стояли две двух-ярусные кровати и таже безрадостная картина запущенности и отсутствия хоть какого-нибудь уюта. Окна завешаны серой тряпкой, почти что отвалились и держались на честном слове. В углу стояла тумбочка, на которую в беспорядке были накиданы вещи девочек.
- А почему такой бедлам? Разве нельзя привести всё в порядок? – спросил капитан, не отрывая взгляда от Михаила. - Гражданин Веденихин я к вам обращаюсь, - видя, что опекун ну никак не хочет отвечать на поставленные вопросы.
- Дети, за всеми не усмотришь... - ответил он лаконично.
- Не можете усмотреть, не берите столько – среагировал Лепехин.
Капитан одернул младшего лейтенанта:
- Это не наше дело, сколько брать детей под опеку, но элементарный уход за ними все же требуется. – Показывайте остальные комнаты.
- Собственно, осталась наша спальня, кухня и ванная с туалетом – ответил Михаил.
- Показывайте спальную - решительно потребовал капитан.
- Да, смотрите – пожал плечами Михаил.
- В довольно просторной чистой комнате стояла двухспальная кровать, белого цвета, такие же две тумбочки, слева у стены огромное трюмо, а справа висел экран дорогого телевизора. С потолка свисала хрустальная люстра. На окне, выходящим на лоджию, висела огромная во всю стену штора из темно-красного атласа с ламбрекенами, рядом на стене дорогущий персидский ковер.
- Ну, вот вам уютный уголок для отдыха новорусских буржуа, - съязвил младший лейтенант Лепехин.
- А тут у вас полный порядок, хоть сейчас ложись и отдыхай, не то, что у детей в их спальнях – констатировал капитан. – Показывайте остальные – устало сказал капитан. Нам пора закругляться. Работы в отделении много, а мы тут по будуарам шатаемся – уже совсем зло, проворчал капитан.
- Ну, вот там кухня, там две ванные и два туалета – проговорил Михаил, явно чем-то расстроенный.
- Кухню пусть смотрит Лепехин, а туалеты с ванной участковый, а я хочу посмотреть седьмую комнату. У вас ведь семь комнат? - спросил строго капитан Михаила.
- Да, да, семь. Седьмая у нас, как склад, вещи кой-какие, одежда, обувь и все прочее – лепетал Михаил.
- Показывайте! – не стал дослушивать Веденихина капитан. – Побыстрее. Я же сказал нам нужно идти, дел много еще…
- Вот, но у меня ключей от нее нет – показал Михаил на металлическую дверь, ведущую в комнату.
- А где же они?
- У Леонеллы!
- Так возьмите и откройте! – крикнул капитан.
- Но, она мне их не дает.
В это время в прихожей показалась взволнованная Леонелла.
- В чем дело капитан?
- Мне нужно посмотреть, что за этой дверью – и капитан показал на металлическую дверь.
- Я не знаю, где ключи, они у тебя Мишель? – спросила Леонелла супруга.
- Да, нет, они всегда были у тебя. Ну, ты и дурак, Мишель и не лечишься, откуда они у меня, вчера ты их взял, а сегодня спрашиваешь у меня – изобразила удивление Леонелла.
- Да, хватит вам спектакль разыгрывать – рявкнул неожиданно капитан, явно уставший от волокиты этих двух завравшихся дельцов.
Леонелла выкрикнула в ответ.
- Не отдам! Не имеете права, там мои личные вещи и досмотру не подлежат. Понял капитан, не подлежат!
- А может там склад с оружием, - точно в такой же манере ответил капитан, который ловким движением выхватил связку ключей из кармана халата Леонеллы.
Та было бросилась на него, но в это время в прихожую вскочил Лепехин.
- Нападение на представителя власти – пять лет колонии. – И он ловким движением оттолкнул Леонеллу от капитана.
Капитан поправил фуражку, быстро подобрал ключ и открыл дверь. Замок щелкнул. Толкнув тяжелую дверь, он вошел внутрь, нащупав выключатель, зажег свет.
Изумлению капитана не было предела. Вся небольшая комнатка была заставлена коробками. Открыв одну из них, он увидел небольшие, обернутые золотой фольгой, шкатулки с крышечками и белой тканью внутри.
- Вот, где их богатство! – капитан радостно потер руки.
- Какое богатство? Это просто поделки ребят – пришла в себя Леонелла.
- Конечно, поделки, я не сомневаюсь. Но, заметьте, таких поделок здесь не одна сотня. Спрашивается, зачем столько поделок? – и капитан обвел всех собравшихся взглядом. - Отвечаю. Для продажи!
- Не понял, а что продавать-то? Кому нужны эти красивые, но бесполезные коробочки? – удивленно произнес младший лейтенант Лепехин.
- Вот именно, так все думают! А затем, чтобы в эти коробочки положить дорогой сувенир, может даже быть пару золотых колец с бриллиантиками, да мало ли еще что. В любом сувенирном магазине эти коробочки нарасхват. Покупал, я как-то подарок в Питере, вот именно в такую коробочку мне его и положили. И заплатил я за него почти тысячу рублей. Богатому клиенту тысяча – деньги не большие, но если за день сотню, другую таких коробочек продать, вот уже сотни тысяч рублей в кармане. Для директора магазина прибыль не меньше, семьсот рублей с каждой, а кто изготовил, рублей триста получают. Вот и прикинь, сколько здесь денег. Не меньше миллиона. Тем более, что детская сила ничего не стоит, а золотая фольга, клей и картон на них – ничтожные расходы.
- Гражданка Веденихина и гражданин Веденихин, вы задерживаетесь за незаконное изготовление продукции и использование детского труда. Лепехин вызывай сюда оперативную группу для оформления контрафактного товара. И пусть прихватят с собой работника соцзащиты, который детьми занимается. Кстати, теперь у нас есть представитель Президента по защите прав детей, поставят и его в известность.
Младший лейтенант Лепехин бросился исполнять поручение капитана. Его сегодняшннее, первое по-настоящему серьезное дело, в котором он лично принимает участие и от этого Лепехин чувствовал необыкновенный подъем душевных сил и изо всех сил старался быть полезным.
Вскоре, прибывшая группа оперативников, начала описывать в присутствии понятых конфискованные коробочки и еще какие-то похожие на куколок тряпичные заготовки. Капитан долго не мог понять к чему бы их применить. Но, женщина криминалист быстро нашла им применение.
- Для куклы «Барби».
- Не понял, как это для куклы? – переспросил капитан.
- А так, делается заготовка из тряпочек, а потом на нее одевают футляр от куклы. Все товар готов к продаже. Вешается этикетка и пошла куколка в чьи-то детские ручки.
- Нда…- только и сказал капитан.
После долгих разбирательств, звонков по разным инстанциям, было принято решение, детей от Веденихиных забрать и передать их временно в детский дом, перед этим обследовать в больнице на предмет состояния их здоровья.
От опекунов Веденихиных взяли подписку о не выезде и дело медленно, со скрипом и всевозможным чиновничьим затягиванием, пошло в производство.