Копыта Робина отбивали барабанную дробь по замерзшей земле.
- Быстрей! Быстрей! - Винни набрала повод и наклонилась к шее коня, - Прыгай, парень!» - закричала она. Рослый гнедой с потрясающей легкостью перепрыгнул высокий забор совсем не сбившись с темпа.
- Ловкий как кошка! Голову даю на отсечение! – сказала она самой себе, - наш Нет будет лучшим кавалеристом во всей армии.
Винни сказала так потому, что ехала на солдатской лошади своего старшего брата. Это он ухаживал за Робином, пока жеребенок рос, но когда Нет вступил в ряды маленькой отчаянной армии Джорджа Вашингтона, конь еще недостаточно окреп и ездить на нем было рано. Теперь эта армия разбила лагерь на реке Гудзон, отчаянно стремясь сплотить новую нацию перед лицом Британской угрозы, стремящейся расколоть ее надвое прямо по руслу реки. Любой день мог принести вести и огласить тихие северные районы Новой Англии громом боев.
В последний день пред отъездом Нет сказал о Робине:
- С такими ногами и телом он рожден прыгать. Какой бы конь у меня был, будь он старше всего на год!
- Я научу его прыгать, - от всей души предложила Винни, - через год, к этому самому дню я подготовлю его для тебя.
- Ты? – засмеялся Нет и дернул сестру за одну из выбившихся из-под муслинового чепчика кудряшек, - Юная леди на боевом коне. Что же скажет тетушка Хартенс?
- Тетушка Хартенс – с отвращением повторила Винни и стала злобно передразнивать, - «Лавиния, почему ты не вышиваешь? Лавиния, следи за своими манерами. Лавиния, отпори всю оборку и пришей ее как следует». Пока она не приехала, нам отлично жилось втроем: только ты, дедушка и я!
- Должен же кто-то научить чертенка вести себя как подобает юной леди, - снова засмеялся Нет, - не волнуйся за меня, малышка. Дедушка дал мне Адмирала. Он отличный конь, конечно, не такой хороший, каким вырастет Робин.
Но Винни не забыла своего обещания, когда стройная прямая фигура сидящего верхом Нета скрылась за горизонтом. С того дня она стала заниматься с Робином каждый день, в любую погоду. В этом дедушка ее поддерживал и защищал от нападок тетушки Хартенс.
Даже когда Винни оделась в старые замшевые бриджи Нета, из которых он вырос, дедушка угрюмо велел своей дочери помалкивать: «Оставь девчонку в покое. Тут что много желающих прыгать через заборы? Кто это будет делать? Ты, я или может быть старик Джейбс? Я только и могу, что стрелять из пистолета и приучать животное к пороху. Кавалерийскую лошадь нельзя тренировать в юбке.
Винни уже собиралась заворачивать Робина и заходить на забор еще раз, когда увидела, что через сад облетевших яблоневых деревьев к ней кто-то спешит. Сразу за уснувшим зимним садом тянулись конюшни и сараи, а за ними, на пригорке располагался маленький кирпичный дом, возвышавшийся над полями, спускавшимися к изогнувшейся подковой реке. Из дома, стоящего на пригорке, к ней бежала горничная Патти и что-то громко взволнованно кричала. Пышные юбки полной девушки таки развивались на ветру, а кружева на чепчике смешно подпрыгивали.
- Мисс Лавиния! Мисс Винни! – силилась она докричаться до нее против ветра.
Винни направила Робина к ней и, набирая повод, спросила:
- Что случилось, Патти?
- Миссис Хартенс послала меня за вами, - начала Патти, - на чай придет пастор, тетушка хочет, чтобы вы непременно сняли эти, - Патти захихикала, - эти ужасные панталоны и успели переодеться в муслиновое платье. А еще она послала меня в кладовую за лавандовой водой. Она говорит, что от вас лошадью пахнет.
Винни уже готовилась как следует ответить, когда услышала, что с противоположного конца луга кто-то выкрикивает ее имя. Она обернулась на крик. Десятилетний Бенджи Сойер, сын их ближайшего соседа, со всех ног мчался к ним по замерзшей траве. Щеки его пылали, а глаза были словно блюдца.
- У Сойеров что-то случилось, - воскликнула Винни, - Бенджи, в чем дело? – закричала она и поспешила к нему.
- Британцы! Мама послала предупредить вас. По речной дороге едет Британский отряд.
Патти закрыла лицо руками:
- Господи, помилуй! Они же нам всем горло перережут!
- Британцы! – повторила Винни, чувствуя как ее сердце охватывает страх.
«Что заставило их заехать так далеко на враждебную территорию? Они наверняка приехали арестовать ее дедушку, известного всем своими патриотическими убеждениями. Слава богу, он уехал, и вернется только через несколько дней!»
- Они приехали за лошадьми, - задыхаясь начал объяснять Бенджи, - Они уже забрали обеих верховых кобыл с фермы Колби и с других ферм ниже по течению. Тори они платят, а у патриотов просто отбирают лошадей.
«Лошадей? Это совсем другое дело. Дедушка и его слуга уехали на своих лошадях, и они были в безопасности. О конюшне оставался только старый рабочий конь Тоби. И Робин!»
Первой мыслью Лавиньи было скакать в лес и спрятаться там, но чтобы туда проехать нужно было пересечь не только открытые поля, но и саму дорогу, по которой двигался отряд! Пока ее скрывала тонкая завеса фруктовых деревьев, но они с Робином были в ловушке. Если отряд уже проехал ферму Сойеров, он будет здесь в любую минуту!
- Они не заберут лошадь Нета! – крикнула она.
«Может быть, засыпать его сеном и спрятать в одном из сараев? Нет! Это бесполезно. Даже если бы на это было время. Сараи и конюшни обыщут в первую очередь. Но… - совершенно дикая мысль вдруг пришла Лавинье в голову – в последнюю очередь они будут искать лошадь…»
Она мгновенно взвесила все за и против и пришпорила Робина, оставив Вена и Патти стоять с раскрытыми ртами. Лавинья перелетела через изгородь, проскакала через лужайку, пустые цветочные грядки и с грохотом остановила крупного гнедого коня на кирпичной террасе, примыкающей к дому сзади. Спешившись, она распахнула заднюю дверь в просторный холл.
- Заходи, парень, осторожно, тихо, - подбадривала она коня, подтягивая повод. Но только взглянув через узкий проем на незнакомое помещение, Робин так перепугался, что уперся всеми четырьмя ногами. Когда Винни сильнее потянула, он задрал голову и чуть не вырвал повод у нее из рук…
- Давай, старик! Ну… пожалуйста!
Она снова потянула, но на этот раз Робин встал на высокую свечу, выкатив глаза из орбит и прижав уши.
Теперь к ним подбежали и Бен с Патти. Патти в нерешительности разводила руками, а Бен, снял шляпу и хлопнул Робина по крупу, так, что тот отбил задом и чуть не зашиб мальчика. Робин отодвинулся еще дальше от входа и заржал.
- Приехали! Я вижу их красные мундиры через ивовые заросли, там, где дорога сворачивает к вам от реки. Теперь слишком поздно!
- Нет! – Винни вдруг опомнилась и, сдернув с Патти фартук туго его скрутила и завязала Робину глаза. – Так делал Джебз, когда горела конюшня, а лошади боялись и не хотели выходить. Теперь давай, Робин, потихоньку, парень.
Робин вдруг смирился и позволил завести себя прямо в холл, где встал неуверенно переминаясь на полированном полу. Ноздри его раздувались, он отчаянно вдыхал и выдыхал воздух незнакомого помещения, принюхиваясь к новым запахам и судорожно трясся всем телом. Но он был внутри, а дверь за ним плотно закрыта.
- Лавинья! – раздался протяжный, пронзительный крик тетушки, спускавшейся по ступеням шурша бордовым шелковым платьем. Кружевная шляпка на ее голове неодобрительно закачалась:
- Лавинья! Это уже не в какие ворота! Сию секунду выведи отсюда это животное!
- Тетушка! Где же еще мы его спрячем? Едет Британский отряд. Бен прибежал
предупредить. Они забирают верховых лошадей. Я не отдам им Робина! Это лошадь Нета!
- Британцы! – миссис Хортенс снова вскрикнула, но уже не так громко и уверенно. Побледнев она ухватилась за перила лестницы, - Отряд?
- Посмотрите сами, мэм, - начала Патти, - едут по речной дороге. Она отворила дверь в противоположном конце холла и стала всматриваться, прикрывая глаза от солнца, - красные мундиры. Так и есть!
- Закрой дверь на засов! – крикнула Винни.
- Но там же солдаты с ружьями и саблями – запротестовала Патти уставившись полными ужаса глазами, - Они нам всем глотки перережут если мы их разозлим! Точно говорю!
- А если они подойдут к той двери, то через стекло увидят все, что творится тут в холе, - практично заметил Бен.
- Бедное дитя, - начала тетушка, - это все не имеет смысла. Не глупи. Мы должны быть благодарны уже за то, что дедушки здесь нет.
- Я не отдам им Робина, - отчаянно заявила Винни. Пока она это произносила, ей в голову пришла еще одна идея, - Бен, помоги! – и она потащила нервного, перепуганного коня к другой двери.
Взмахнув пышными юбками тетя Хортенс бросилась наперерез и загородила проход.
- Только не сюда. Пока я жива это животное не войдет в мою гостиную!
- Они остановились у ворот! – доложила Патти со своего наблюдательного пункта. - Один офицер и пятеро, нет шестеро солдат. Ведут уже лошадей двадцать!
Бен бросился к ней, стал выглядывать во двор:
- С ними старый Тори Сомес. Он говорит где лучшие лошади.
- Тори Сомес? – вспыхнула тетушка Хартенс, - так это все его рук дело?
- Он видел Робина. Он знает как он хорош, - взмолилась Лавинья, - Пожалуйста, тетушка, позволь мне спрятать его в твоей гостиной. Это наш единственный шанс.
- Хорошо, - сказала тетя Хартенс и отступив сама отворила дверь. – Но я останусь с ним, что бы он ничего не испортил! Бенджамин, ты идешь со мной! Что касается вас, мисс Лавинья, потрудитесь сами объясниться с Британцами. Я в жизни не сказала ни слова неправды и не собираюсь начинать лгать сейчас. Я не буду губить свою душу ради какого-то четвероногого.
Едва успев завести Робина в маленькую гостиную, где до этого момента безраздельно царствовала только тетушка Хартенс, Винни бросилась в свою комнату. Переодеваться не было времени. Она скинула сапоги со шпорами, и натянула нижние юбки и расшитое муслиновое платье прямо поверх бриджей, наскоро спрятала взъерошенные ветром волосы под чепчик и обула туфли с серебряными пряжками.
Патти, боявшаяся оставаться одна, пошла за ней и теперь подглядывала через щелку в занавеске:
- Вот они, злобные негодяи. И мундиры красные. Оставили двоих у дороги караулить лошадей. Офицер и Тори Сомс идут сюда, а солдаты направились прями в конюшню. Старый Джебс идет им на встречу.
- Ну от него помощи они не дождутся! – подумала Винни с благодарностью, - как же он ненавидит красные мундиры! Он сделает вид, что глухой и не понимает, что они от него хотят! Вот я готова! Платье и без корсета туго сидит. Патти, зашнуруй, пожалуйста, сзади.
Лавинья чувствовала как ледяные руки Патти затягивают платье. Едва она закончила, обе девушки замерли: стук дверного молоточка раздавался на весь дом. Патти отворила дверь и убежала, спеша спрятаться в гостиной миссис Хартенс.
Винни не намеренна была отступать, хотя колени ее мелко дрожали под струящимися муслиновыми юбками. Вошел молодой офицер в ненавистной красной форме англичан и плотный, коренастый Генри Сомс. Уставившись маленькими злыми глазами в глубь холла, он, выставив свою квадратную челюсть, спросил:
- Ваш дедушка дома?
Винни намеренно отвернулась от него и обратилась к офицеру:
- Что привело вас сюда сэр? – спросила она, - В доме нет мужчин. Только я, моя тетя и слуги. Я прошу вас удалиться.
Молодой лейтенант вежливо отдал честь:
- Мы не причиним вам вреда, мисс, будьте уверены. Я здесь по поручению Короны. Именем Короля собираю лошадей для армии Его Величества.
- У нас нет лошадей для Коны, - ответила Лавинья и почувствовала как заколотилось сердце под тугим лифом платья.
- Я говорил, что они упрямые бунтовщики. Старый негодяй всем здесь верховодит, - проворчал Сомс, - и как я сказал у них четыре хорошие лошади.
- У нас нет лошадей для Короля Георга, - повторила Лавинья, на этот раз более уверенно, разозлившись на Сомса она осмелела.
- Я выполняю свой долг, мисс, - нахмурился офицер, - Я заберу лошадей в любом случае, а ваш острый язык лишил вас возможности получить за них плату.
- Единственная лошадь, которую вы сегодня найдете в конюшне – двадцатидвухлетний рабочий конь, - ответила ему Лавинья, - сельскохозяйственные работы выполняют на быках. Спросите у конюха, он вам объяснит. Мой дедушка забрал верховых лошадей. Чему я очень рада.
Сомс презрительно хмыкнул:
- Девченка лжет. Чистокровка, о котором я вам говорил, он здесь. Точно. Я видел, как мальчик-подручный конюха заводил его в эти самые ворота меньше часа назад.
Лавинья услышала как при слове «мальчик» Пати начала хихикать в гостиной.
- Лейтенант, - быстро начала Винни, - этот человек просто хочет расквитаться. Он напрасно привел вас сюда. У нас уже несколько месяцев работает только старый конюх, который не сможет сесть на лошадь даже если от этого будет зависеть его жизнь.
Пока офицер стоял в нерешительности, переводя взгляд c мрачного мужчины на злую девушку, вернулись солдаты и один из них отдав честь стал докладывать:
- Здесь нет никаких лошадей, сер. Кроме старой клячи, которую даже на живодерню не возьмут. Мы обыскали все конюшни, сараи и постройки, поля и пастбища тоже пусты.
Лейтенант обернулся к Сомсу:
- Что скажете теперь? Кто из вас лжет?
Сомс побагровел:
- Я уверен, что лошадь здесь! Говорю вам, я сам видел! Крупный гнедой! Они его где-то спрятали!
- Да! Спрятали! Лошадь! Ты увел нас на шесть миль от основного маршрута совершенно впустую. Сейчас, когда на счету каждый час! Если патруль мятежников обнаружит нас раньше, чем мы выйдем к своим позициям, виноват будешь только ты!
Он уже собирался уходить, когда шум, донесшийся и глубины дома, его задержал. Это был жуткий, оглушительный грохот, следом раздался треск ломающейся мебели и женский крик. Замерев от ужаса, Винни не могла произнести ни слова.
Лейтенант тоже оторопел:
- Что б меня! Наверное, крыша обвалилась! Все живы?
- Я только взгляну, - быстро ответил Сомс и зашел в холл.
- Нет! – Винни схватила его за рукав и попыталась удержать, но безуспешно. Он протащил ее за собой через весь холл и почти зашел в гостиную, когда отворилась дверь и из нее появилась тетушка Хартенс. Она выглядела по своему обыкновению величественно, хотя чепец был заметно перекошен, а шелковое платье украшал кривой разрез. Кроме того, в руке она держала длинную вилку для тостов с медной ручкой. Острый конец этой вилки и заставил Тори остановится.
- Генри Сомс! – закричала она, - Генри Сомс в этом доме! Пошел вон мерзавец, негодяй, подлец! Довольно того, что этот неуклюжий слуга перевернул мой лучший сервант, так еще такие как ты оскверняют этот дом! Вон! Кому говорю!
Сомс торопливо пятился к двери, пока тетушка Хартенс, воспользовавшись полученным преимуществом, вертела вилкой прямо у его носа. Дойдя до порога, он, конечно, запнулся и обратился было за помощью к солдатам, но его слова превратились в крик боли, а он и сам ловко подпрыгнул, когда тетушка Хартенс воткнула вилку аккуратно между фалдами его сюртука, от смеха солдат настроение его, разумеется, не улучшилось.
- Пойдемте, мистер Сомс, - окликнул его лейтенант, - садитесь на лошадь. сли, конечно, сможете. Леди отлично указала вам дорогу. Бросаем эти бессмысленные поиски. Медлить дольше нельзя. К вашим услугам, мадам… мисс. – он элегантно откланялся и пошел по двору звеня шпорами. Солдаты последовали за ним, колонной по двое. Сомс, с трудом держащийся в седле, старался не отставать.
Когда они скрылись из виду за кронами ив, Винни наконец-то вздохнула с облегчением.
- Спасен! Робин спасен! Это ты спасла его, тетя! – Лавинья бросилась обнимать тетушку. Искренняя благодарность растопила холодное отчужденное противоборство, долгие месяцы царившее в их отношениях.
- Отлично, - начала миссис Хартенс, наконец освободившись от объятий, - Нет должен будет поблагодарить нас обеих. Но господи сохрани всех нас, как же я выглядела при этом! И пастор совсем скоро приедет! Моя гостиная! Лавинья, Бенджи, выведите это животное немедленно! Теперь одна лавандовая вода уже не поможет привести комнату в достойный вид, это я вам точно говорю! Патти, накрой чай в передней и разрежь другой сливовый пирог. Тот я скормила коню, что бы он тихо себя вел.
- Робин? Робин правда перевернул твой сервант? – спросила Лавинья.
- Да. Перевернул. Но как бы я не дорожила его содержимым, возможность ткнуть вилкой в фалды этого Тори Сомса того стоила.
- Ах, тетя! – Лавинья снова обняла ее, - Я так тебя люблю!
Мисс Хортес очень изящно выдержала эту вторую атаку, а затем отстранилась и стала поправлять чепец. Щеки ее зарумянились, а глаза радостно и живо блестели. Она выглядела очень довольной и даже красивой.
- Все это замечательно, Лавинья, - начала она, - но я надеюсь, что ты будешь помнить, что я не сказала ни слова неправды. Когда я сказала «неуклюжий слуга», я имела в виду, что лошадь – верный слуга человека.
Винни, глаза которой светились радостью и благодарными слезами скромно ответила:
- Да, тетушка Хартенс.