Повариха

Рано,товарищ,
Мы в жизни узнали,
Как закаляется сталь.
Из песни.

Нина Волкова-круглолицая темноволосая девчонка с крупными выразительными глазами, казалось, прожигала своим взглядом мальчишек,приплывших на моторке в тихий заповедный посёлок на помощь рыбакам из старинного рыбацкого села.
 В этом селе, примостившимся у Байкала, детишки в 13-14 лет уже становились рыбаками.
Как только начинались летние каникулы, сразу просились, кто в сетевую лодку, кто -на невод.
Восьмиклассница Нина Волкова, ее двоюродная сестра Валя и трое их сверстников, прибыли на катере чуть раньше и попали в бригаду закидного невода Шилкина. На одно крыло такого невода требовалось не менее двадцати человек,на другое -столько же.
Взрослых рук не хватало. Бывалые поморы радовались помощникам, гордились трудолюбием подростков, их умением преодолевать трудности.

-Ну-ка ,хлопцы,- командует Иннокентий Шилкин-коренастый бронзовый мужичок,обласканный байкальскими ветрами.
- Ты-Старков Виктор и ты, Михаил Шадрин, переходите на правое крыло, будете погонщиками.
Погонщики должны запрячь лошадь, установить ее в круг. С задней стороны лошади укреплялся прочный деревянный рычаг, встроенный в "ворот-барабан. На барабан накручивался канат, который при движении лошади по кругу, вытягивал невод из воды.
-А ты,Нинуха-курносуха, будешь за повара. Уху варить умеешь?
-А как же!-прыснула Нина от неожиданности.- И не только уху! Голодными не останетесь!
-Учти: нас около полусотни человек. Твоя предшественница Тося заболела,так что давай, разворачивайся. Все причендалы-на кухне. Рыбка свежая скоро будет, а поешь рыбки- и ноги будут прытки!

День плясал на воде бликами,выделывая балетные па. Байкал то выдыхал волной, то пятился, слизывая золотистый песок. Погонялы покрикивали на лошадей:"Ну,Сивая, пошевеливайся, скоро отдохнешь. Невод подходит".
Бригадир на лодке, уцепившись в конце мотни за бакен, командует:"Левое крыло-живее! Правое- не усердствуй!"
-Рыбы-то, рыбы!-стрекочет ребятня.
Нина начистила картошки целое ведро, до блеска натерла песочком жаровню, ждала,когда принесут отборных омулей.
Повариха!-кричит Николай Хлесткин, длинноногий рыжеволосый верзила,- здесь таймень килограммов на пятьдесят, ухи лучше не придумаешь!
И вправду,чтобы усмирить тайменя, лупили оглоблей по башке, не хотел сдаваться победителям.Потом втроем доставили поварихе на разделку. Нина работала споро.

В двух больших ёмкостях разговаривало ароматное варево, а работников все не было.  Выглянула из-за брезентового полога и удивилась такому улову. Два баркаса, наполненные рыбой до уключин,отливали золотом под лучами огромного раскаленного солнечного шара,у горизонта принимающего  вечернее омовение.
Груженые ладьи подцепили к моторке, и та,часто тарахтя, как соседка-сплетница, медленно потянула за собой дары сибирского моря. Вдали ровной чертой, словно очерченный  фломастером, приемный пункт обозначал свое присутствие длинными мостками.

Рыбаки трудились с каким-то остервенением: огромными сачками выхватывали из кишащего котла рыбу, ссыпали в носилки. Носилки парами подхватывали дюжие хлопцы и переносили в небольшие суденышки,-все, что еще оставалось заполнить,лишь бы управиться до темноты.
Нина понимала, что и ее руки там нужны.
  Оставив приготовленный обед, натянула резиновые сапоги до самого паха, напялила робу и по пояс в воде встала рядом со всеми. Она поднимала тяжелые носилки и с сестрой Валей несла к лодкам.

Сумерки работали быстрее,очертив силуэты  прибрежных ёлок, которые выступали таёжными чудищами.
 Работы не убавлялось.В мотне еще оставалось центнеров сорок.
Казалось, все забыли и о еде, и о сне.
Уставшие, в конец обессилевшие, в полночь сели за давно накрытый стол.Школьники, хлебнув несколько ложек  уже остывшей ухи, здесь же засыпали.Их бережно укрывали старшие.

-Сто сорок центнеров сдали!-подвел итог бригадир.
-Подошел косяк, и надо успеть, пока он не ушел от нас, закинуть невод в ночь. Отдыхать будем после.Луна взошла красная,к непогоде.Надеюсь, успеем.
А где это наша повариха?
Хлесткин! Поищи-ка.

У куста багульника луна высветила яркое пятнышко желтой рыбацкой робы.
-Нина! Нинуха!-окликнул Хлесткин!
 Комочек, свернувшийся улиткой, не отвечал.Он потряс ее, легонько похлопал по щекам,-никаких признаков жизни.Дыхание уловил.
Сильными потрескавшимися руками приподнял девочку и бережно понес в барак.
-Бригадир!Повариху надо срочно отвезти в поселок,в медпункт. Она жива,но не реагирует ни на что.
Девочку осторожно уложили на носилки и на моторной лодке доставили в посёлок.
Молодой медик прыснул водой в лицо.Реакции не последовало.
Прослушав пульс, заключил:"Она глубоко заснула от физического и нервного перенапряжения. Поспит,отдохнет, и все пройдет!Только не тревожить!"
Иван Романович-тридцатилетний широкоплечий красавец с каштановыми завитками волос, ниспадавшими на лоб, и с карими въедливыми глазами, работал здесь уже пять лет. Имея среднее медицинское образование, в поселке был всем: и терапевтом, и акушером, и хирургом. Через каждый час приходил и проверял состояние девочки, но она не просыпалась. Лишь на вторые сутки кухарка открыла глаза и спросила:"Все ли поели?"
-О чем ты спрашиваешь, когда сама голодна? Принес ей отвар ухи, влил в рот полстакана.Девочка снова заснула, и еще спала часа два. Доктор усадил ее на кровать и покормил более сытно, но немного.

Она посидела минут двадцать, вскочила и, не обращая на раннее утро и на уговоры Ивана Романовича, по лесной тропинке помчалась к своей бригаде, которая находилась в четырех километрах.
Рыбаков не видно. Барак пуст,будто в нем никого раньше здесь и не было.Отсутствовал брезентовый полог, разделяющий женскую половину от мужской.
Ей казалось, что она спала совсем немного,но что могло произойти за это время?
Без нее и вправду случилось то, о чем она узнает позже.
На ночной замет невода Шилкин отобрал шестерых бывалых моряков. Всех остальных отправил спать, предупредив, что через три часа поднимет.
Некоторые школьники бредили,вскакивали, кто-то вставал и ходил с закрытыми глазами. Его осторожно укладывали.
        Заметали невод успешно. Ветер нет-нет да потянет порывами с Малого моря.
-Чую неладное,-проговорил бригадир.-Только бы успеть.
Поднял с постели пацанов-погонщиков, которых едва добудился.Приказал быстрее крутить смену, погоняя  лошадей.
Ветер тем временем усиливал свой натиск. Вот уже вздыбились волны и неистово обрушили свой гнев на берег.
-Ну,мои дети,-обратился Шилкин к Старкову и Шадрину, как к взрослым,- скотину, не жалейте! Лишь бы сохранить снасть, быстрее доставить к берегу.
  Мальчишки плетьми хлестали лошадей, те переходили на иноходь.Бригадир бежал к следующей паре на другом крыле, торопил.
Ветер выл,бесился. Метались молнии.Громыхало небо. Пиками вонзались в руки, лицо и плечи длинные жалящие дождинки, вгрызались в брезентовую робу.
 Потемнело в округе.

Луна, испугавшись стихии, спряталась под пологом ленивой тучи.
В это самое время кто-то крикнул:"Канат лопнул!"
С другого крыла невода тот же возглас!
-Ах ты, мать честная! Не успели!-в сердцах произнес бригадир.-Будь, что будет!
Море- бранное поле...
Байкал бушевал целые сутки,потом вдруг присмирел, заластился. Солнышко обожгло его атласную спину.
  Бригада отправилась на поиски невода.
 Огромную массу замотанной тетивы и решетчатой дели,перемешанной с рыбой и сором, прибило у мыса Тонкого, за несколько километров от рыбачьей стоянки. С трудом  вытянули на берег, и занялись починкой. Всем рыбакам пришлось перебазироваться на новое место, где и нашла их повариха.
Никто ни в чем ее не упрекал и не напоминал о случившемся.
-Ну, наша красавица,-по-отечески произнес Шилкин,- готовь завтрак. Мы соскучились по вкусной еде, приготовленной твоими руками!
Бригадир Шилкин, офицер-фронтовик, собрал в круг подростков и заговорил:"Ну вот, наши юные друзья,вы и приняли первое боевое крещение.Главное мерило в жизни- это труд! Нелегко вам пришлось,но не так ли начинали свой путь ваши отцы и деды? И не этими ли качествами сибиряков гордилась страна в годы войны! В таких условиях проверяется человек и крепнет мужество. Пока бушует море, у вас есть возможность выспаться, сходить  по грибы и по ягоды, полюбоваться нашей удивительной природой, которую хотят увидеть многие миллионы жителей земли. Вода в Байкале студёна,- да тело наше ядрёно".
 
  Бригадир понимал, что повариха еще не совсем здорова, оставил ей в помощь сверстника, чуть постарше,-Александра Рупушева, уже работавшего в бригаде прошлым летом.
В небольшом бараке, в пяти километрах от прежнего,куда перебрались рыбаки, царили чистота и уют. Здесь повариха нашла заготовленные сухие дрова, спички, соль, колотый сахар, сухари. Давняя традиция сибиряков- после себя оставлять очередным "робинзонам" и кров, и провизию,что в таежном зимовье,что на берегу, в бараке.
Нина разожгла костер, начистила картошки,лука.

-Сегодня,-поделилась она своим озарением с Сашей-пятнадцатилетним крепышом,темноволосым и скуластым,-я наделаю рыбных пельменей.И мука в кладовой оказалась, а яйца ты, Саша, поищи в птичьих гнездах, в камышах.Надо же внести разнообразие в рацион наших тружеников моря!-пафосно завершила она свое вдохновенное вступление.
-А я,-дополнил ее родственник,-приготовлю рыбу в тулуне: оберну каждого омуля бумагой и зарою в горячую золу!
Сказал и помчался к речке добывать утиные яйца.
Нина постояла у кусочка зеркала, вмонтированного в стену,заплела свои роскошные русые волосы в длинную толстую косу, схватила ведро и помчалась к Байкалу за водой.
Над таганом, куда она хотела водвесить ведро для приготовления сибирского чая (наполовину вода, наполовину молоко и крепкая заварка), уже хороводили искры.
По-прежнему у нее ныли руки и спина,кружилась голова, а в ногах была слабость,но она помнила наставления отца:"Когда тебе плохо,- не показывай это перед другими".
  Задержалась на высоком яру,покрытым малахитовым ковриком.Смотрела вдаль, на остров Ольхон, вдыхала лесные ароматы, густо перемешанные с дыханием моря.
 Залюбовалась необычным зрелищем байкальского летнего утра.
Зорька накинула фиолетовую косынку на прибрежный плес,киноварью размолевала воды могучего исполина.

Ей надо было спуститься по песчаной тропинке к воде, как вдруг застыла и потеряла всякую способность двигаться: в семи метрах, спиной к ней, в лодке сидел огромный медведь и уплетал одну рыбину за другой. Видимо, в спешке, рыбаки оставили часть рыбы.
Ей раньше говорили. что видели медведя, но она не придавала этому значения.
Через какие-то минуты, ею овладел страх,и она стала кричать, но своего крика не ощущала.  Бросив ведро, поспешила наверх. Почему-то стала карабкаться на четвереньках,думала так быстрее взберется,и истошно кричала.
 Рыбаки услышали ее, и сбежались к яру.
 Медведь тем временем понял, что его дела плохи, оставил трапезу и вприпрыжку бросился наутек.
Рыбаки снизу приняли Нину , усадили на откос, сели рядком, свесив ноги, стали наблюдать за драпающим косолапым, который  взобрался на бугор и скрылся в чаще.
 Некоторое время все  сидели молча, потом разразились хохотом:"Медведь пришел на свидание к нашей красавице- поварихе, а она его отшила"...