Лбов и его команда. Глава 20. Убийство Прахова

Владимир Голдин
                Владимир Голдин

Глава 20. Убийство Прахова. Разгром групп Лбова и Тихомирова.

Боевики Лбова каждую ночь проводили в лесу в разных местах, но обязательно на берегу реки Каквы. Их появление в окрестных лесах «рельсового завода» давно приметили железнодорожные сторожа.

Лбовцы выходили из леса не только для совершения эксов, но и по простой причине отсутствия продовольствия.
 
10 августа, вечером к сторожу будки № 5 железнодорожной ветки из Надеждинска в Туринские рудники вышли из  леса человек двадцать вооруженных людей и потребовали продовольствия, получив продукты, группа прошла будку № 4, развела костер и приготовилась ужинать.

Сторож, естественно, позвонил в полицию. Двадцать конных ингушей во главе с приставом первого стана Верхотурского уезда  Григорием Доновым погнались среди ночи за неизвестными в лес, но никого не обнаружили.

13 августа был пристойный праздник, и народ в основной массе не работал. Поэтому особенно сознание местного населения заводского поселка потрясли события, которых они, никогда в жизни не переживали.

А они следовали один за другим, казалось, без всякой логики: в Надеждинске сгорела новая лесопилка, в помещение полицейской стражи прилетела бомба, поезд, на котором ехал отряд Донова на подкрепление в Туринские рудники потерпел крушение, по поселку до часу ночи ездили какие-то подозрительные люди, барышни в шляпках, и сами правили. Но это были всё отвлекающие действия.

Смена декораций, требовала появления на сцене главных героев. Но их, похоже, в почтовом отделении села, Туринские рудники не ждали. Чиновники мирно беседовали, а когда темы бесед были исчерпаны, чиновники легли отдыхать и мирно уснули.
Герои спектакля не стали будить мирно отдыхающих людей, обычны способом – стуком в дверь, а поступили по-своему.

Герои спектакля через окно сначала бросили в контору одну бомбу, затем вторую. В помещение дышать стало нечем, густой дым заполнил помещение и легкие отдыхающих чиновников. Грабители предложили мирно отдать деньги. Чиновник Кетов побежал за помощью к приставу, но был ранен в ногу. После чего незваные гости принялись ломать замки и запоры сундуков. Чего же они взяли? Данные из судебного постановления: «взяли свыше пятисот рублей и ушли».

К заводской расчетной конторе боевики подходили мелкими группами. Сначала появились три человека, из которых один был в кожане и шляпе, а двое других в фуражках велосипедистов и коротких пиджаках. В куртке отправился в обход, а двое пошли к расчетной конторе.

Но такое количество событий за один день насторожило народ. Появление незнакомых субъектов вызвало интерес народа. Начала собираться толпа. Сельский староста выявил желание справиться у незнакомцев: «Кто вы такие?». Началась стрельба, и появились бомбы. Десятский убежал в огород и староста туда же. Боевики долго возились с сундуками. С колокольни ударили в набат. Боевики открыли стрельбу по звонарю. Взрывом бомбы боевики разрушили один из сундуков, от взрыва часть денег разлетелась, часть была испорчена.

Основная масса денег 16 тысяч рублей кредитками и 27 тысяч золотом грабители не нашли, да и времени искать было мало.

Гнев народа нарастал. Судебное заключение: «... встретив сопротивление, должны были удалиться, не успев ничего похитить».

Финал этого напряженного дня закончился полной неожиданностью. Как свидетельствовал Яков Захарович Колышев: «после окончания ограбления, когда наступила тишина, к нему под окно подошли Григорий Воробьев и Анатолий Чебуштанов и попросили хлеба. В это время подошли ещё семь человек, и когда хозяин дал им хлеба, они заплатили три с половиной рубля и ушли по направлению к Богословскому заводу.

Один высокий с бородой и усами, одет в пиджак и шляпу и имел небольшое ружьё. Остальные одеты в пиджаки и фуражки. У одного через плечо сумка, где звенели деньги».

После чего в полиции поняли, что боевики пользуются поддержкой части населения и объявили 15 августа о полном обыске населенного пункта.

Лбовцы пытались подчинить свои действия определенному плану. На одном из совещаний за татарским кладбищем  собралось до пятидесяти человек. Решали проблемы, как взять динамитный склад, рассыпное золото в конторах, на почтах деньги, в волостном правлении бланки паспортов и деньги, побить полицию в полицейских управлениях. Что-то им удалось, совершить, что-то нет.

19 августа боевик С. Вавилин из местных, в рамках намеченных целей и удовлетворения личной претензий и неприязни покушался на жизнь Николая Трушникова, заподозренного в доносительстве. Выстрелил средь бала дня несколько раз, но причинил пострадавшему лишь легкое ранение.

«Рельсовый завод» переживал не лучшие времена. Стремление администрации навести элементарный порядок на производстве, встречало эмоциональное сопротивление со стороны рабочих. Лбов искал пути решения «увольнения» директора завода Прахова. Определенный опыт у Лбова и его товарищей, прибывших на Северный Урал, расправы с неугодными инженерами, имелся. Но здесь, просто вывести с территории завода директора не имело бы тех эмоциональных последствий, какие были в Мотовилихе. Здесь нужны были более радикальные методы расправы и последствия их восприятия среди рабочей массы.

Лбов пытался подкупить одного из жителей Надеждинского завода Анатолия Ильина, 22 лет, и направить его действия на убийство директора. Но план атамана провалился. Ильин взял деньги и оружие, зашел в пассажирский вагон, в котором ехал инженер, но так и не решился на убийство. Ильин в этом же вагоне уехал в Кушву, где напился водки и своим поведением беспокоил других пассажиров. Полиция арестовала смутьяна, при котором оказался револьвер системы «Смит и Вессон», заряженный шестью патронами и запас в тридцать три патрона. Задержанный признался, что с 15 по 21 августа состоял в шайке Лбова. В Надеждинске искал работу, но не удачно. Знакомый предложил вступить в шайку Лбова. Вечером 21 августа Ильин был послан на «экзамен», так как без убийств в партию никого не принимали, то ему предложили убить инженера Прахова. На дело пошли пять человек, вооруженные револьверами и бомбами. Ильин должен был стрелять в Прахова, после покушения выскочить из вагона, остальная часть группы должна была прикрывать отход от преследователей бомбами.

21 августа 1907 года на территории завода было вывешено объявление об увольнении 56 человек рабочих мартеновцев, как работающих сверхштата.

На 22 августа было назначено частичное закрытие прокатного цеха и увольнение 400 человек.

22 августа, в четыре часа дня директор Прахов был на заводе в конторе мартеновского цеха, куда к нему пришел заведующий коммерческой частью инженер Сципио, только, что приехавший из Богословска. Настроение рабочих было агрессивное.

Как вспоминал очевидец: «Сильными, потными, грязными руками подхватили рабочие Прахова и поставили на наковальню для заправки крючков.
- Га – га – га.
- Вот он какой. У Прахова пенсне упало с носа и вертелось на темной цепочке.
- Так он не принимает наш совет рабочих депутатов. Так это он будет нас увольнять, если ему наш наказ не понравиться?
Прахов бледный, как полотно, нервно вертел цепочку, надел пенсне:
- Господа, господа, в чем дело? Я не пойму в чем дело?»

Но это был ещё не финал. Среди рабочих не было убийц.
Прахов вышел на площадку перед цехом, где собралось много рабочих, в том числе и 56 уже уволенных с завода. Рабочие просили деньги на отъезд с завода. В этот момент раздались выстрелы.

Среди толпы рабочих был Лбов и его члены команды, которые давно познали запах крови. Фокин и еже с ним дали залп. Сцепио упал на рельсы, убитый наповал. Прахов побежал в сторону цеха. Прогремел второй залп. Выстрелов прозвучало не менее десяти. Директор Прахов споткнулся раненый тремя пулями в лицо, в левую руку и левый бок...

В судебном протоколе это событие отразила сухая запись: «И.Я. Фокин и другие, ныне умершие злоумышленники 22 августа 1907 года убили Прахова и инженера Де-Кампио-Специо»...

Установилась зловещая, неожиданная тишина. Ни один из рабочих не пришел на помощь раненому человеку. Через несколько часов инженер Прахов скончался.

Зловещая тишина прочистила умы, многочисленные умы рабочих. Рабочие поняли, чем может закончиться подобное преступление.

22-23 августа завод работал, хотя ни один из служащих на работу не вышел.

23 августа в Надеждинском поселке началась паника, поселок покинул полностью весь инженерный корпус и служащие завода. Губернатору и в столицу полетели телеграммы. Положение серьезное. Завод закрыт. Все рабочие удалены. Открытых беспорядков днем не было. Ночью брошена бомба в  дом торговца Шведова, днем две бомбы в винную лавку, несчастий людьми нет. На месте находятся три роты, охотничья команда, конная стража. Исправник. Особый полицейский чиновник.

Была создана охотничья команда. Это была команда охотников отнюдь не на зайцев, а на матерого волка – Лбова. Выстрелы в Надеждинском заводе были выстрелами, прежде всего, против самого Лбова по всех его команде, во всех уездах Пермской губернии.

 После этого выстрела судьба «лесных братьев» была определена, и никакие лесные чащи уже не могли укрыть их от преследования. Но для этого требовалось время.

Группа Лбова на территории Богословского горного округа никогда не имела широкой поддержки среди населения. С убийством Прахова, снабжение продуктами питания ещё более осложнилось. После каждого экса члены банды, как нищие ходили выпрашивать у населения хлеб и молоко.

Лбов первым почувствовал ненужность и опасность дальнейшего пребывания на этой земле. Он решил малыми деньгами откупиться от своих товарищей и первым покинуть территорию Северного Урала.

Неэквивалентный раздел награбленного на пароходе «Анна Степановна» привел к расколу в группе Лбова между питерцами и мотовилихинцами. Здесь на Севере Урала Лбов также поступил со своими товарищами. То ли под влиянием любовницы Беляковой, то  ли из расчета, что ближайших грабежей долгое время не предвидится, Лбов выделил своим товарищам из экспроприированного в Богословском округе всего по двадцать рублей.

Первым, кто отделился от Лбова, был Дмитрий Худорожков, который, по-видимому, устал бояться за свою жизнь со стороны атамана. Ведь он грозился в своё время его расстрелять. Затем Худорожкова постоянно раздражали любовные отношения Лбова и Беляковой. И этот унизительный «гонорар» за Надеждинский поход окончательно подорвал авторитет Лбова в глазах Худорожкова.

На этой почве в группе произошел очередной раскол. Часть лбовцев потянулась обратно, в Мотовилиху, через Крестовоздвиженские промысли и Тёплую гору, другая осталась в группе Тихомирова и продолжила эксы.

26 августа группа Тихомирова-Худорожкова в 11 часов утра напала на контору Верхотурского платино - золотопромышленного товарищества, Мухлынинскую драгу и квартиру Мурзина. Мурзину доложили, что к драге двигаются какие-то «артисты». Когда начальник драги вышел из помещения драги то увидел пять вооруженных «артистов», которые потребовали золото, платину, деньги.

Действительно забрали: на 850 рублей золота, на 350 – платины и 116 рублей 70 копеек деньгами. Золото-платинову товариществу дали расписку: «Сдесь была экспроприация, что взяли хозяйское, отдайте им деньги или Ваша жизнь в наших руках. Социалисты-террористы лесные братья».

Днем, в четыре часа, напали на винную лавку, в селе Коптяки похитили 70 рублей. В ограблении участвовали девять человек.

27 августа, в том же составе произвели нападение на прииск Евдокийский (Серебрянка) и квартиру Слобова, около двух часов дня. Девять вооруженных людей, из которых один был лет сорока, с бородой, остальные совсем молодежь, потребовали деньги. Провели полный обыск. Рылись в шкафах, столах, разбросали книги. Похитили 21 золотник и 75 долей жильного золота и около 10 рублей денег.

Но главное то, что забрали в леднике: жареную телятину, огурцы, томаты, сардины кильки, картофель и арбузы, несколько бутылок вина. За вино заплатили столько, что удивили хозяев. На вопрос, почему так много платите? ответили: «Бери, деньги все равно вашего хозяина».

29 августа, в 11 часов утра группа Тихомирова-Худорожкова совершила последний экс на контору прииска Александровского и квартиру Смышляева. Похитили: револьвер, финский нож, 2 золотых кольца и смылись.

Далее следуют только сообщения о поимке преступников. Вскоре пермский губернатор получил телеграмму от Верхортурского исправника: «Задержан главарь, какой-то Тихомиров».

1 сентября восемь человек выехали со станции Гораблагодать в Катав-Ивановский завод. Их засекли, но не могли арестовать из-за большого скопления народа на перроне станции. Сопровождали до Челябинска, где задержали Илью Спиридонова.

 Здесь ротмистр Емельянов при проверке документов обнаружил у одного из проверяемых багажную квитанцию, где были указаны номера билетов всей группы. При аресте в Катав-Ивановске было обнаружено большое количество оружия. Среди задержанных был Николай Барышников и Дмитрий Худорожков, которого сопроводили в Пермь, братья Мезенцевы, Дудин, Кобяков и другие.

8 сентября Дмитрий Худорожков добровольно начал давать показания о многих экспроприациях совершенных «лесными братьями».

3 сентября Верхотурский уездный исправник имел целый список арестованных: Федор Тихомиров и его сын Дмитрий, Николай Елтышев, Дмитрий Кобяков, Николай и Иван Мезенцевы, Петр Рубленов, Николай Воровьев, Филипп Юферов, Захар Агафонов и его сын Глеб.

18 октября при обыске бани Ильина в Мотовилихе, двадцатью городовыми сдались Фокин и Самойлов, которые признались, что являются членами банды Лбова, и что вместе с ним грабили Надеждинский завод, при аресте не оказывали сопротивления, но на предварительном следствии от показаний отказались.

Николай Пленин был задержан в Нижней Туре.
Всего арестовали свыше 70 человек. Следствие шло 22 месяца. За это время в тюрьмах умерло десять человек, в том числе Федор Тихомиров, Н. Мезенцев.

 Военно-окружным Казанским судом было осуждено в июне 1909 года 59 человек.