Приближался Новый год, это был первый большой праздник, который мы, слушатели военного училища, праздновали вне семьи. Позади четыре месяца напряженной учёбы, впереди сессия и каникулы. Но до каникул надо ещё дожить, а пока готовимся к Новому году.
Повезло не всем, наряд, патруль и караул выбили некоторых из праздничной суеты, но большинство готовились к празднику обстоятельно. Нужно было отослать праздничные открытки, письма и телеграммы домой. Стоило поскорее определиться, где собственно справлять Новый год. У женатиков и слушателей из местных, не было альтернатив – только домой, а остальные договаривались между собой, где праздновать, или у кого на квартире, или в казарме, одним словом выбор был. Правда выбор выбором, а было ещё и решение курсового начальства, тут уж не поспоришь, только примерное поведение давало шанс праздновать вне училищных стен. Народ естественно старался, и внешний вид и скорость, с которой парни мчались в строй по команде старшины, и прочие мелочи, которые в обычной жизни порой игнорировались, всё это говорило о приближающемся празднике. Командиры не могли нарадоваться, глядя на эту исполнительность.
- Вот всегда бы так, - рассуждал начальник курса, - ведь знают, стервецы, увольнение впереди. Стараются. Ну, посмотрим, посмотрим…
У Сереги Смирнова, на праздники родители уехали заграницу. Сергей жил рядом с вокзалом, от училища это рукой подать. Компания его товарищей, вырисовалась ещё в первые дни учебы, здесь были и рижане, и не только, всего в его, так сказать ближний круг, входило человек восемь. Серёга предложил отметить Новый год у него. После прикидок, обсуждений и прочего вырисовалось желающих гостить у Сергея семь пар, четырнадцать человек. Сомнений вызывала только кандидатура Женьки Цветкова, нет, он-то сам будет, это точно, однако девчонки у него не было, а найти ему пару за несколько дней, было довольно проблематично.
Ладно, поживем, увидим. Хотя, четырнадцать минус один, это тринадцать, а тринадцать, это не очень весёлая цифра.
Готовились к празднику все, парни договаривались по сколько денежек с носа, кто и когда купит шампанское и что либо покрепче. Девушки также были настроены, половина из них были знакомы друг с другом, с другими созвонились. Салаты, мясо, овощи и фрукты, всё это легло на хрупкие девичьи плечи.
31 декабря в восемь часов вечера у Серёги дома накрывали стол. Ребята и девчата прибыли все, потерь не было. Как и предполагалось, Цветков был один, а потому ему было доверено вскрывать шампанское, водку и другие напитки, резать хлеб, колбасу и так далее. Женька хоть и чувствовал себя не очень уютно в одиночестве, но держался молодцом.
В одиннадцать вечера проводили старый год, потанцевали, парочки успели пообщаться по уголкам огромной Серегиной квартиры. На улице побывали, даже в снежки смогли поиграть. Сергей был по натуре большой выдумщик и здесь он вовсю старался. Фантики, конкурсы, различные игры развлекали молодых людей. Обстановка была прекрасной.
Тоскливо было только Женьке. Он слонялся по квартире, пугал разгулявшуюся молодежь и периодически прикладывался к рюмке. Часам к двум ночи, когда молодежь только разгулялась, Женька отрубился в бабушкином кресле, кресло было уютное, глубокое и мягкое. Он еще пару раз просыпался. Поднимало его чувство несказанного горя: они все парами, а он один, и он был в большой обиде на себя и на весь мир. Женька походил к столу и вновь нагружался спиртным и шел к, ставшему ему родным, креслу. Где-то часов в шесть утра, когда все разошлись и отдыхали от бурных празднеств, Женька не столе не обнаружил спиртного, всё было выпито. А сердце рвалось от тоски и требовало «ещё чуть-чуть». Он в два круга изучил дно многочисленных бутылок, поискал в холодильнике, на полках в кухне и прочих возможных местах. Нет спиртного и всё тут. И вдруг рядом с бабулькиным креслом он увидел бутылку с шампанским, грамм двести там булькало. Удобно усевшись в кресло, он прямо из горлышка выпил содержимое. Пошло хорошо. Правда, его несколько смутил запах из порожней бутылки. Пахло маслом.
Через час Сергей растолкал сокурсников, пора было приводить себя в порядок и мчаться на построение. Опоздать, это значит кроме ругани начальства, получить ещё и запрет на очередное увольнение, а этого ни он, ни его друзья не желали. Парни просыпались быстро и весело, всё же молодость своё всегда берёт, даже после приличных возлияний. Девчата, те, что не уехали ночью домой, занимались посудой. Сергей трижды сбегал к мусорке, квартиру надо было привести в порядок. Надо было уходить.
А Женька где? Вот он родной, в обнимку с пустой бутылкой на бабушкином кресле почивает.
- Жека, вставай, уходить надо, на построение опоздаем.
Женька продрал глаза: взгляд мутным, лицо бледное, и к тому же от него сильно разило машинным маслом. Сергей подошёл к другу поближе.
- Елки, палки, да ты, видать, всё бабкино машинное масло выпил. Ну, паршивец, меня же бабушка с потрохами съест.
Женька вскочил на ноги и бросился в ванную. Кое как он пришел в себя. Ребята быстрым шагом пошли к казарме.
На построение они не опоздали, но курсовой обнюхал всех до единого.
- Да, добры молодцы, видать хорошо отдохнули. От всех как от пивной бочки разит. Вы что, до утра пили? А почему не закусывали? Один Цветков как человек. От всех спиртным, а от него машинным маслом разит. Цветков, ты что, масло пил? Ладно, шутка. Ты что такой зелёный, а?
- Товарищ капитан, брат ночью позвонил, машина обломалась, пришлось всю ночь на морозе ремонтироваться. Но машину сделали.
- Вот хоть один из вас молодец. В новогоднюю ночь не пьянствовал, а трудился. Иди Цветков, отдыхай, а с вами, дорогие мои я ещё поговорю…
Парни давились от смеха. Однако Женьке было не до смеха, он боялся что его вырвет вот прямо здесь, перед строем. И когда капитан разрешил ему удалиться, он почти побежал в туалет. В этот день, туалет и умывальник были его самыми родными и в полном смысле «насиженными и выстраданными» местами. А вечером с диагнозом «пищевое отравление» он был госпитализирован.
История это была предана огласке. Не смеялся только ленивый. И курсовое начальство узнало, но молчали наши офицеры, жалко паренька.
Могучий Женькин организм, вместе к ежедневной кучей таблеток, победил болезнь. Через неделю, как раз к сессии, Женька вернулся.
Да. Пропажи масла, бабушка Сергея не обнаружила, на швейной машинке шила она уже, к счастью, редко.