Сочельник
(сон в зимнюю ночь)
У тебя не получается меня испугать. Хоть я и трусиха в третьем поколении. Потому что никто не умеет делать это так нежно и так узнаваемо: притянуть к себе, обхватив со спины левой рукой, а правой, как-то совсем по-детски, ладошкой прикрыть мои глаза. И шёпотом, чуть нараспев, у самого виска: приивет...
Я замираю на мгновение, окунаясь в вечность, а потом подыгрываю тебе: ой... с ума сошёл?
На самом деле и про ум, и про то, кто и почему куда-то там сошёл - спорно.
Поэтому никогда и никаких вопросов, чтобы не слышать никаких ответов. Просто встретились. Случайно. На нашей набережной.
Опять Сочельник.
И снег.
***
(...) четыре пары лыж прижались к стене дачной веранды. Загубленная неделю назад ёлочка притулилась в углу комнаты и напоминала о неслучившемся волшебстве новогодней ночи. Санька крутился возле Анечки: то грел у огня отцовские валенки для неё, то, смешно выпучив глаза, тянулся осторожной рукой к оленям красивого Анечкиного свитера.
Ты, демонстрируя чудеса равновесия, держал в одной руке кружку с горячим чаем для насмерть замёрзшей девочки, в другой - пирожок для неё же. Проходя мимо меня, успел выпустить, прижатый локтем, плед: укройся!
На моё место в уголке дивана никто не претендовал. Укрылась. Почти с головой. Самостоятельно согреваться вошло у меня в привычку.
Санька сообразил оставить в покое валенки и поплёлся на улицу за дровами. Роли расписаны и согласованы. И жаркий огонь, и тихая песня, и лёгкий снег за окном - всё тогда сошлось, чтобы всех развести.
А потом Саня пьяно орал: ...и верю я что скоро по снегу доберутся ко мне твои следы... снег кружится ...
- Олька, выметайся из норы... Саня будет спать, - скомандовал ты.
А Саня притащил ящик. Поставил на полу посреди комнаты, разгрёб руками сено и достал зелёное яблоко. "Антоновка". Ты вложил пахучее яблоко в руку Ани, подкинул(словно мячик) и мне такое же:
- ну красота ж какая, а!
И правда - красота!
Сочельник.
Канун...
Мы брели с тобой по нашей набережной: ...а снег не знал и падал
земля была прекрасна... прекрасна и чиста
А потом, уже дома, ты суетился, говорил чуть громче, чем нужно, переспрашивал про чай-кофе и удобно ли мне вот так в уголке дивана.
- мне хорошо...
- как тебе удаётся так ловко устраиваться ?
- привычка...
В дверь настойчиво позвонили, ты бросился открывать, споткнулся о стул и оттолкнул его в сторону: тебе, кажется, всё мешало тогда.
- коляда! колядааа! - звонкие детские голоса ворвались в нашу тишину.
- Оль! Иди сюда! Ты смотри, а! - растерянно хлопаешь себя по бокам.
- Коляда пришла,
Рождество принесла;
Господин, господа,
Господинова жена,
Двери отворите
И нас одарите!
Пирогом, калачом
Или чем-нибудь еще!
- ...яблоки! Оль! Где у нас яблоки?
Я смеюсь, потому что не знаю, где у тебя яблоки.
А ты принёс пакет розовощёких фруктов и вывалил их в мешок довольным ребятам!
- с праздником! - засмеялись они тебе в ответ и убежали.
- с праздником, Олька! - обнял ты меня.
- помнишь...
- ... антоновку? - ты не дал мне закончить фразу.
Мы устроились на диване вдвоём. И тогда я коснулась твоих непослушных седых волос, поправила уголок рубашки (левый, как обычно, торчал из ворота пуловера):
- ты по-прежнему любишь голубые свитера...
- а ты неожиданно перешла на красный! Но всё та же короткая стрижка... и та же тихая улыбка.
А за окном канун Рождества. И кружится снег.
... заметает зима, заметает всё, что было до тебя.