Эту историю я услышал, сидя за праздничным столом, после значительного количества поглощенных алкогольных напитков, поэтому ручаться за подлинность изложенного ниже, конечно, затруднительно. Попробую, тем не менее, воспроизвести по памяти максимально близко к тому варианту, который был рассказан под звон бокалов, стук вилок и скрип ножей, отрезающих кусочки говяжьего стейка.
Елена, моя давняя знакомая, уехавшая со всей семьей в Америку лет двадцать назад, решилась посетить бывшую родину, посмотреть на старых знакомых, а заодно попробовать оформить пенсию, которую наше государство должно было ей выплачивать за не один десяток лет, отработанных на благо отечественной науки. Вот с целью послушать Лену мы и собрались за столом, на котором в художественном беспорядке расположились бутылки и закуски.
Все присутствующие, естественно, расспрашивали про забугорную жизнь: как там, что там и почем там. Лена охотно рассказывала о своем житье-бытье в городке Нью-Джерси; слушать было интересно, но ничего особенного про Америку я не услышал, кроме одной байки. Не берусь судить о подлинности истории или о правдивости рассказчицы, поэтому просто попробую изложить факты из жизни двух американских кошаков и их хозяйки.
Миссис Элизабет Кэмпбелл, которая была когда-то Лизкой Беловой из Конотопа, жила в Америке более сорока лет, поэтому считала себя коренной американкой. Её английский язык включал в себя всё богатство русско-украинских выражений, что нисколько не мешало смело общаться с местным населением, независимо от национальности и цвета кожи.
В Америку Лизка попала через замужество. Приехав в 1974 году поступать в Киевский университет, она вместо подготовки к экзаменам проводила время в различных ресторанах украинской столицы, с успехом растрачивая родительские деньги. Примерно раз в неделю Лизка приходила в ресторан «Мыслывец»* в Гидропарке, ей нравилось рассматривать на стенах трехэтажного заведения разнообразные рога, шкуры и чучела зверей.
В этот же ресторан ежедневно приходил американский журналист по имени Стив, которому красоты Киева, впрочем, как и само пребывание в городе, стояли просто поперек горла. Ему давно хотелось вернуться домой в Штаты, но до конца срока его аккредитации было еще далеко. Каждый вечер Стив напивался в ресторане, а затем, вернувшись к себе в гостиницу, заваливался спать. Утром он принимал душ, быстренько сочинял несколько строчек для своей газеты, заказывал через телефонистку звонок в редакцию, чтобы продиктовать написанное.
К приходу Стива в ресторан Лизка уже успела выпить пару бокалов шампанского, что нисколько не помешало ей разглядеть вошедшего блондинистого иностранца. Она сидела за столиком, изображая одинокую девушку, погруженную в свои невеселые мысли, при этом незаметно наблюдала за интересным мужчиной.
Американец заказал жаркое из кабана, бутылку армянского коньяка и пару салатов. Лизка вся внутренне напряглась, дожидаясь того момента, когда коньяк сделает свое дело и все окружающие женщины покажутся иностранцу просто эталоном славянской красоты и привлекательности.
Момент такой наступил приблизительно минут через двадцать пять и как раз случайно совпал со скатывающейся по Лизкиной щеке слезой, что должно было означать, что невеселые мысли девушки перешли в стадию глубокого горя, вызванного какими-то тайными переживаниями.
Видя такое искреннее страдание, журналист не смог остаться в стороне и решительно направился к Лизкиному столику.
– Разрешите представиться, Стивен Кэмпбелл, журналист из США.
Такого Лизка никак не ожидала, она думала «закадрить» какого-нибудь немца из ГДР, чеха или, в крайнем случае, поляка. А тут, похоже, «нарисовался» натуральный америкос. Упустить такого мужика было бы непростительно, поэтому Лиза предприняла всё от нее зависящее, чтобы после ужина поехать со Стивчиком в гостиницу и забраться к нему в постель.
План удалось реализовать в полном объеме. Утром, когда Стив полез за бумажником, чтобы дать Лизке пятидесятидолларовую купюру, та устроила истерику, заявив, что она девушка глубоко порядочная, а провела ночь в чужой постели исключительно в силу внезапно охватившего ее чувства вселенской любви к заезжему гражданину Соединенных Штатов.
Стив, не ожидавший такого напора от конотопской девицы, растерянно извинился, дал свою визитную карточку и обещание встретиться с Лизкой вечером в ресторане «Мыслывец».
На выходе из гостиницы Лизку крепко взяли за руки два мужичка с бесцветными незапоминающимися лицами, запихнули ее в служебную комнатенку, провонявшую водкой и табачным дымом.
– Та, ти тильки подивися, яка красуня нам попалася! Зараз будеш спивати нам усё про свого коханця: колись, сука, що знаэш про цього грёбаного цээрушника!
При этих словах один из «незапоминающихся» ткнул в лицо Лизке свое удостоверение, больно ударив по переносице и поцарапав кожу. Таким нехитрым способом сотрудникам, приписанным к гостинице, обычно удавалось не только «уговорить» девушек рассказывать все, что они знали про своих иностранных знакомых, но и пользоваться время от времени их услугами прямо на рабочем столе в служебной комнате.
В первую секунду Лизка растерялась, но уже на второй секунде заорала так, что ее вопль разносился по всем этажам здания:
– Помогите! Насилуют! Милиция!
– Замовкни, ядрёна вошь!
– Я тебе заткнусь. Я – невеста гражданина США! Сейчас позвоню в посольство, будет тебе международный скандал. Тебя Андропов в Туруханске сгноит вместе с твоим вонючим наградным маузером.
Откуда взялись слова про наградной маузер, Лизка не могла понять ни тогда, ни потом, тем не менее ее вопли произвели на «бесцветно-незапоминающихся» некоторое впечатление.
– Извините, мы, видимо, ошиблись, приняли вас за девушку легкого поведения. Но все-таки, пожалуйста, чтобы избежать недоразумений в будущем, предъявите ваш паспорт.
Лизка залезла в сумочку, на самом видном месте лежала визитка Стива, которую она сунула под нос одному из мужичков.
– На, смотри, чудило, ты что думаешь, что проститутки носят с собой визитки своих клиентов?
Следом Лиза достала паспорт, показала его, не выпуская из рук. «Бесцветные» лениво на него посмотрели, не проявляя особого интереса, тем более что в комнатку заглянул дежуривший в гостинице милиционер.
– Товарищи, у вас всё в порядке? Помощь не нужна?
– Нет-нет, лейтенант, тут у нас произошло небольшое недоразумение, но уже все улажено.
– Ни хрена не улажено!
Лиза вошла в роль американской невесты.
– Смотри, лейтенант: эти «конторщики» мне нос поцарапали, придурки. Где у вас медпункт?
В медпункте на Лизкину царапину хотели наклеить кусочек пластыря, но девушка настояла, чтобы «рана» была продезинфицирована раствором йода.
После всех приключений Лизка вернулась в номер к Стиву и, заливаясь слезами, рассказала про то, каким преследованиям она подверглась со стороны «кровавого режима» за связь с иностранцем. В качестве доказательств были предъявлены «йодированная» царапина на носу и пара синяков на руках, оставшихся от лап бесцветных агентов.
В общем, жизненный опыт, приобретенный за восемнадцать лет жизни в городе Конотопе, привел Елизавету Белову к относительно удачному замужеству и переезду на постоянное место жительство в США в качестве законной супруги мистера Стивена Кэмпбелла.
Миссис Элизабет Кэмпбелл очень быстро поняла, что, поскольку она ничего ценного из себя не представляет, то единственный способ выжить в «загранке» – это стать незаменимой женщиной для своего Стивчика, что ей и удалось. Она родила троих детей, которые, успешно адаптировавшись к американскому образу жизни, разъехались кто куда. Старший сын стал военным и служил в каком-то радиотехническом центре на Аляске. Дочки вышли замуж и жили одна в Колорадо, а другая в Северной Каролине.
Стив работал в известном еженедельнике, купил дом в Нью-Джерси, в котором они с Лиз неплохо устроились, завели собаку и двух котов. Одного кота звали Мурлыкой, а кличку второму придумали ностальгическую: Лиз назвала его Конотопом, в память о городе, в котором родилась.
Вот с этими двумя котами и связана история, которую рассказала Елена.
Стив часто летал по делам издательства в Европу, где задерживался иногда на две-три недели, а Лиз, чтобы не скучать, встречалась с подружками – такими же, как она, приехавшими на жительство в Америку женщинами, рожденными на территории шестой части Земли.
Как-то в сентябре месяце, когда Стив в очередной раз улетел в Лондон, раздался телефонный звонок. Звонила младшая дочка Кэмпбеллов, которая пригласила мать на недельку к себе в гости в город Шарлотт, расположенный в штате Северная Каролина. Расстояние до Шарлотта не слишком большое, но ехать на автомобиле Лиз не рискнула. Быстрее и удобнее долететь на самолете. Но надо было на время поездки куда-то пристроить животных. С собакой вопрос решился сам собой. Барбоса по кличке Джек согласился взять к себе сосед, у которого и так были три собственные собаки, находившиеся с Джеком в приятельских отношениях. А вот котов сосед брать отказался наотрез.
В авиакомпании Лиз объяснили, что одного кота она может взять с собой в переноске в салон, а вот второе животное должно будет во время перелета находиться в багажном отделении.
К сожалению, правила авиакомпании именно такие, и никакие исключения не допускаются.
Придя домой, Лиз поделилась новостью с котами, рассказав, что одному из них придется лететь в багажном отделении. Тут началось что-то невообразимое. Оба котяры словно взбесились: непрерывно орали дурными голосами, отказывались от еды, царапали мебель и стены.
Лиз заподозрила, что ее любимцы чем-то заболели; пришлось везти их к ветеринару. Осмотр и анализы оказались достаточно дорогими, но главное – не выявили никаких заболеваний.
Единственная рекомендация, которую смог дать ветеринар, так это обратиться к специалисту узкого профиля, а именно к кошачьему психоаналитику мистеру Эдвардсу.
Услышав такой совет, миссис Кэмпбелл сразу вспомнила, что когда-то она была Лизкой Беловой, которая вряд ли бы могла повестись на такое «разводилово», как кошачий психоаналитик. Но дома непрерывно продолжались кошачьи стенания. На следующий день злая и невыспавшаяся Лиз все-таки позвонила мистеру Эдвардсу, который предложил приехать к нему в офис с обоими представителями кошачьего рода.
Мистер Эдвардс сразу сказал, что прежде всего ему необходимо «переговорить» с котами с глазу на глаз, забрал переноски и удалился с ними вглубь помещения.
Лиз прождала его возвращения больше часа. Наконец коты были возращены хозяйке, а мистер Эдвардс рассказал, что Конотоп категорически отказался общаться с доктором, а вот Мурлыка в порядке конфиденциальности поведал, что, оказывается, коты панически боятся лететь в багажном отделении самолета и причина их столь необычного поведения заключается именно в этом.
Миссис Кэмпбелл очень хотелось высказаться по поводу слов психоаналитика, но она сдержалась и даже спросила, какие рекомендации может мистер Эдвардс дать в ее случае.
Рекомендации оказались совсем простыми: так как каждый пассажир авиакомпании имеет право провезти в салоне самолета одну кошачью особь в переноске, то надо просто для второго кота найти сопровождающего, который согласится слетать с животным туда и обратно.
Лиз перебирала в памяти всех своих знакомых, которым можно было бы доверить столь ответственное дело, как оказание эскорт-услуг для ее любимцев. Обзвонила почти всех русскоязычных жителей Нью-Джерси, относительно которых имелись записи в ее телефонной книжке. По неизвестным причинам Лиз двигалась по списку, начиная с конца алфавита, а удача ей улыбнулась только тогда, когда она наконец добралась до буквы «А». Именно с этой первой буквы алфавита начинается фамилия Елены.
Елена, так совпало, как раз ушла в двухнедельный отпуск, никаких особо интересных планов на время отдыха у нее не было. Поэтому предложение прокатиться за чужой счет в Шарлотт и обратно было принято вполне благосклонно. Правда, только при условии, что на все время пребывания в городе ей будет оплачен номер в отеле.
О том, что Лиз нашла сопровождающего для одного из котов, она сообщила по телефону мистеру Эдвардсу, который тут же заметил, что это, конечно, хорошо, но перед полетом необходимо провести сеанс психотерапии для кота, которому предстоит временная разлука с хозяйкой. Чтобы сеанс прошел с максимальной пользой для животного, необходимо, кроме самого кота, доставить к психоаналитику лицо, которое будет осуществлять перевозку. В крайнем случае можно обойтись фотографией этого лица, но это только если не удастся сопровождающего доставить «живьем».
Однако при этом миссис Кэмпбелл должна обязательно учесть то обстоятельство, что отсутствие сопровождающего лица может привести к искажению импеданса индивидуальности психосоматического поведения транспортируемого животного.
Пока мистер Эдвардс рассказывал о предстоящем сеансе, миссис Кэмпбелл, стоя перед зеркалом, с интересом рассматривала свою физиономию, при этом весьма выразительно покручивая указательным пальцем около виска.
Сказать Елене А., что той надо посетить перед поездкой кошачьего психоаналитика, Лиз не решилась. Пришлось скопировать фотографию Елены со страницы в социальной сети и распечатать на принтере.
Мистер Эдвардс долго рассматривал фотографию, затем вынес вердикт: с миссис Еленой А. в Шарлотт полетит кот Мурлыка как более коммуникабельный в плане общения с неизвестными ему женщинами. Затем клетка с Мурлыкой и закрепленной на ней фотографией Елены были отправлены в комнату для приемов, а сам психоаналитик отправился, как он выразился, оформлять документацию о проведенном сеансе психоанализа.
Через час спокойно дрыхнущий в клетке Мурлыка и фотография были возвращены Лиз и сидящему на ее коленях Конотопу.
На вопрос, почему Мурлыка спит, мистер Эдвардс ответил, что такое поведение кота объясняется усталостью после проведенного сеанса регрессивного гипнотического воздействия с целью виртуального привыкания к физическому облику миссис Елены путем 3D-проектирования ее фотографического изображения на подкорковую зону кошачьего мозга.
Обозвав себя в очередной раз дурой ненормальной, Лиз передала сотню долларов мистеру Эдвардсу, погрузила котов в багажник и поехала домой.
Путешествие в Шарлотт и обратно в Нью-Джерси прошло без каких-либо происшествий. Во время перелетов Мурлыка крепко спал в своей переноске: вероятно, находился под воздействием проведенного мистером Эдвардсом 3D-проектирования чего-то на что-то.
Что же касается Конотопа, то после возвращения он окончательно обнаглел, справедливо полагая, что является теперь главным в доме, поскольку все время находился рядом с хозяйкой.
И действительно, барбоса Джека на время поездки отдавали соседу, а Мурлыке подобрали для перелета эскорт-сопровождающую.
Лежа рядом с теплой батареей, Конотоп с удовольствием предавался размышлениям на тему о своих умственных способностях.
– Каким же я оказался, можно сказать, мудрым котом, что не стал разговаривать с этим придурком психоаналитиком. Вот Мурлыка что-то ему растрепал, так его за это и отдали чужой тетке, этой миссис Елене А., фотография которой теперь красуется на стенке рядом с Мурлыкиной подстилкой. Мистер Эдвардс сказал, что Мурлыке необходимо постоянно лицезреть свою сопровождающую, а то мало ли что, может быть, придется еще куда-нибудь лететь.
2011