рисунок из интернета
Лидо ди Савио — маленький курортный городок в районе Равенны. Совсем рядом - шикарное местечко покрупнее — Милано-Маритимо. Нарядные домики под красной черепицей, чистые улочки, всюду местные пихты с выкрученными судорогой стволами и чарующим хвойным ароматом. Но в это место мы лишь приезжаем погулять, а живём в Лидо ди Савио.
Мы отдыхаем втроём — жена, дочка и я. Сначала хотели взять полный пансион, но потом передумали. Теперь обедаем чем-то лёгким, хотя иногда хочется и «согрешить».
- Жена, что-то мне перекусоны надоели, пошли, покушаем где-нибудь более основательно, а?
- Ни в коем случае! Я сегодня встала на весы...
- Пошли папа, я уже готова — отзывается дочка.
- Конечно, папина дочка готова с ним делать даже самое тяжкое — кушать! - шутливо ворчит жена.
- Ну что ж, пойдём, доця! Тебе о фигуре волноваться нет нужды, вон какая худючая! А я свою битву за стройную фигуру всё-равно уже давно проиграл.
Сначала мы заглянули в ближайшую забегаловку, где продавали шаурму, но что-то там нас не устроило, мы переглянулись, и пошли дальше. Потом заглянули в китайский ресторан, но туда не захотела дочка, и мы протопали мимо. Ходить - оно, говорят, полезно. Наконец, проинспектировав почти всё местечко насквозь, мы вошли в пиццерию и заняли столик в углу. Посетителей было довольно много, впрочем, это нормально для обеденного времени, только что-то такое непонятное витало в пиццерии...
- Доця, ты чувствуешь тут что-то необычно привлекательное? Или я просто проголодался?
- Да, тут что-то праздничное светится, и все улыбаются. - подтвердила мои ощущения дочь.
Вскоре к нашему столу подлетела официантка — рыжая, весёлая, быстрая, и я понял, что именно она является эпицентром положительных эмоций и улыбок. Красавицей я бы её не смог назвать при всём расположении, но она буквально светилась радостью, счастьем, и чем-то ещё.
С заказом мы разобрались быстро: дочке — пицца «Гаваи», то есть сыр, ветчина и ананас, а мне... та же «Гаваи», только ещё и острая, ей стакан колы, мне - стакан воды. Общались мы с официанткой, однако, с некоторыми сложностями: она — англичанка, немецкий не знает, а школьные остатки английского у меня почти выветрились. Но когда два человека хотят понять друг друга, это получится и вовсе без языка. Кроме того нам активно помогала дочка, у неё-то с английским полный порядок.
Напитки рыжая записывала уже на бегу, а я пока нам делали пиццу, стал наблюдать за ней. Вот она подошла к столику неподалёку и я разглядел её более обстоятельно. Ей лет 30-35, средний рост, средняя фигура, только очень конопатая, веснушки покрывают её сплошь, да и волосы хны отнюдь не требуют, а могут рыжиной с оной ещё и поделиться, волосы такие рыжие от природы, что аж горят! Она принимает заказ, улыбается и будто пританцовывает, и, что любопытно, по нескольку раз за минуту смотрит в окошко кухни. Что там такого интересного? Или так быстрей спекут?
Через несколько минут мы получили еду. Какова была пицца? Да я толком и не заметил — проголодался сильно. Только дочка была ещё не готова.
- Паап, ты мне поможешь?
- Да ты что? Я и так уже съел свою, и половину твоей порции! Нет уж, этот кусочек ты обязана добить!
Зал, между тем, потихоньку опустел, ну не совсем, но почти. Официантка предложила подогреть дочкину порцию, а я, воспользовавшись случаем, решил удовлетворить, если получится, своё любопытство:
- У Вас произношение такое... классическое, откуда Вы? - спросил я рыжую.
- Из Англии. Я программист достаточно хорошего уровня. Приехала позапрошлым летом отдыхать и... осталась. - ответила она, не расставаясь со своей заразительной улыбкой.
- Тогда что же Вы делаете здесь, в этой пиццерии?!! Это же не Ваш уровень! Что за причина такая?
- Вот она, причина! - сказала рыжая, кивнув на высокого, почти лысого, с вытянутым лицом итальянца в белом переднике, стоявшего в дверях кухни. Он, кстати, уже несколько минут озабоченно поглядывал в нашу сторону.
И что в них общего? Что их может связывать? Да ровным счётом ничего, кроме... сильнейшего энергетического луча любви, который, казалось, вот-вот и станет видимым, точно слепящие ксеноновые фары.
Теперь я понял, что за притяжение, что за свет грел всю пиццерию, и с какой стати почти все посетители улыбались тут до ушей. Ведь все мы были в поле этого луча, да ещё ели пиццу, облучённую им.
- Паап, чего ты улыбаешься?
- Облучился, доця.