https://ridero.ru/books/lyubov_srednego_vozrasta/
- Виктор Александрович, мы же капитально опаздываем, - Миша резко надавил на газ.
- Ничего, Миша, ничего. По такому случаю и опоздать можно. Только ты уж постарайся не опоздать.
- Ага, не опоздать… А вдруг на мосту пробка, и зачем я свернул на этом перекрестке?
- Это очень хорошо, Миша, что ты именно сегодня и здесь свернул. Это очень хорошо.
Миша удивленно посмотрел в зеркало на сидевшего на заднем сидении мужчину. За пять лет, что он работает, это, пожалуй, первый случай, когда его шеф так спокоен, когда они опаздывают на встречу. И кто эта женщина, к которой его строгий начальник, как мальчишка кинулся напрямик, через газон? Видимо, старая знакомая, с которой связаны хорошие воспоминания, раз он так счастливо улыбается.
Виктор Александрович перехватил любопытно-удивленный взгляд водителя и усмехнулся. Он сам не знал, почему вдруг эта женщина, с которой знаком всего лишь несколько часов, вдруг приснилась ему ночью и, вот уже несколько дней он корил себя за то, что не узнал, где она остановиться в Питере. Почему так хорошо и спокойно на душе после этой случайной встречи, почему ему вдруг захотелось увидеть её еще раз, почему не хотелось отпускать ее, и почему он так лихо соврал ей про билеты в театр. Вспомнив про театр, он тут же набрал номер своего давнишнего друга.
- Привет, Валера. Как жизнь? - Начал он разговор издалека. Расспросил о жене, о детях и внуках и только после такого длинного вступления попросил, - Слушай, мне помощь нужна. Не мог бы ты, по старой памяти, два билетика в Михайловский на завтрашний вечер достать.
- Для тебя лично или для кого-то, - тут же проявил любопытство друг.
- Для меня, для меня, конечно. И желательно места поприличней.
- А моей ложей воспользоваться не желаешь?
- Если только твоя морда в ней не появиться.
- А что, боишься соперника? К сожалению, не появлюсь. У моей тещи завтра юбилей, и мы сегодня улетаем в Прагу. Но обещай, что ты меня познакомишь со своей пассией. Молоденькая, небось, красавица.
- Тебе бы все молоденьких охмурять. Очнись, мореман, нам уже не двадцать.
- Э, чем вино старше, тем больше бодрит. Так, я уже созвонился. Посылай гонца в театр, пусть скажет, что от меня.
- Добро. Я твой должник. Привет, Марии Тимофеевне и пожелание еще многие-многие лета.
- Принято.
Машина остановилась у здания.
- Успели, - водитель довольный, что не подвел шефа, открыл дверцу.
- Спасибо, Миша. Я и не сомневался. У меня просьба к тебе.
- Слышал. Пишите фамилию от кого представляться. Пока вы совещаетесь, я съезжу в театр.
Четкой походкой Виктор Александрович вошел в холл. Дневальный, стоящий у знамени, вытянулся в струнку, и отдал честь вошедшему, а навстречу ему уже спешил дежурный офицер. День покатился в привычном, размеренном ритме.
Ночь окутала их мягким покрывалом сумрака, едва они вышли из здания. За спиной остался театр с фейерверком огней, торжествующе-нежной лирикой мелодий и шквалом рукоплесканий. Мимо, шурша шинами, проезжали машины. Публика разъезжалась по своим домам. Театральная площадь постепенно пустела. Нине не хотелось расставаться и потому на предложение спутника поужинать в кафе и прогуляться по ночному городу, она ответила согласием. Оглушенная звуками, блеском театра, женщина шла молча. Она была очень благодарна Виктору Александровичу за все эти впечатления, за этот чудесный вечер, за это богатство красок, но не знала, как все свои чувства выразить словами.
Мужчина тоже не спешил прервать молчание. Весь вечер он внимательно наблюдал за своей спутницей, любуясь ее четким профилем, тонкими чертами лица, на котором отображались все эмоции и воспринимаемые чувства. Он видел нечаянно скатившуюся слезу, и робкую улыбку, но больше всего его поражала грусть и боль, что застыла в красивых глазах женщины. И даже когда она улыбалась, там, в глубине не таяли льдинки грусти. Еще в поезде ему вдруг захотелось растопить эту грусть, увидеть, услышать, как она смеется.
На Невском проспекте они вошли в его любимое кафе, где он еще днем предусмотрительно зарезервировал столик на двоих. Мягкий приглушенный свет, тихая музыка, хорошее вино и приятный собеседник – чего еще может желать душа взрослого одинокого человека. А вести беседу с этой женщиной Виктору Александровичу было легко и приятно. Она умела слушать собеседника, а это такая редкость у женщин. Обычно женщины слушают только себя и считают свое мнение важным и неоспоримым. Виктор Александрович терпеть не мог самоуверенных дам. Эти «железные леди» все знающие и все ведающие вызывали у него раздражение. Разговор с ними, все равно, что кожный зуд после укуса комара, большого вреда не принесет, но и приятного ничего нет.
Еще при первой встрече он заметил, что с Ниной можно было вести диалог. Тактично и умно она направляла русло беседы в приятное для обеих сторон направление без сюсюканья, без этих извечных женских ахов и вздохов, закатывания глазок. Замечания ее были существенными, а если чего-то не понимала – не стесняясь, переспрашивала. Она честно признавалась, что не владеет той или иной тематикой, и с готовностью воспринимала незнакомую доселе информацию.
Слушая собеседника, женщина смотрела на него, слегка наклонив головку вправо и приподняв подбородок. Это было так мило, так по-детски откровенно любопытно, что создавалось впечатление, будто она не только слушает твой рассказ, но и впитывает все твои эмоции и ощущения. Она ни на минуту не пыталась казаться умной, она была эрудированна, начитана и обладала обширным багажом знаний. И ему хотелось с ней говорить и говорить: о музыке, о театре, об искусстве балета, обо всем интересном на свете, лишь бы видеть это запрокинутое вверх личико, этот неподдельный интерес к его историям или к нему. Впрочем, какая разница.
По грустным глазам, по боли, что затаилась в этих огромных зрачках, он ощутил, что на ее маленькие хрупкие плечики жизнь взвалила такой непомерный груз, выдержать который возможно только сильному и волевому человеку. Впервые за долгие годы одиночества, эта женщина волновала его, вызывала давно забытое желание защитить, согреть. «Э, дорогой, а не влюбился ли ты часом? – с удивлением поймал себя на шальной мысли Виктор Александрович и тут же смущенно поправился, - Что за глупость, в моем-то возрасте… Внукам на смех».
Выйдя из кафе, они долго бродили по городу. Обоим не хотелось расставаться и чем ближе подходили к гостинице, где остановилась Нина, тем медленнее становился их шаг.
- Не замерзли, - участливо спросил Виктор Александрович.
- Нет, что вы. Сегодня такой замечательный вечер!
- Действительно, такие вечера редкость. Обычно в это время года в Ленинграде сыро, ненастно и неуютно. А сегодня посмотрите, небо как бархат и все усыпано звездами. Это Питер решил показать Вам, как он ласков и хорош, чтобы Вы чаще к нам заглядывали. Уедете в свою Белокаменную и будете вспоминать и это небо, и эти звезды.
- И эту кружевную листву, что скоро цветным ковром ляжет Вам под ноги, - подхватила его реплику Нина.
- Как там Пушкин сказал: В багрец и золото оденутся леса. Нина, Вы часто приезжаете в наш город?
- Очень редко, по случаю, в командировку либо еще по каким обстоятельствам. Вот мы и пришли, - они остановились напротив входа в гостиницу, - Виктор Александрович, я очень Вам благодарно за подаренный вечер. В своей Белокаменной я буду вспоминать и о замечательном театре, и о сказочном спектакле, и о нашей прогулке по ночному городу. Я даже не знаю, как Вас благодарить за столь щедрый подарок.
- Ниночка, я рад, что у вас останутся светлые воспоминания о нашем городе, - ему очень хотелось сказать «о нашей встрече», но он сдержался. - Надеюсь, что они приведут вас еще не раз в эти места. А в ответ обещайте, что когда я приеду в Москву, вы проведете меня по своим любимым местам, покажете свою Москву. Обещаете?
- С удовольствием! А мы, однако, загулялись, - женщина указала на часы, что висели над входом в гостиницу, - Уже к двум добегает. Вам утром на работу, как вы и когда доберетесь?
- Не переживайте, я не очень далеко живу, да и привык поздно ложиться и рано вставать. Издержки профессии, знаете ли. А Вы завтра домой…
- Не завтра, а уже сегодня, - поправила женщина.
- Вас там ждут?
- К сожалению, не кому ждать, если только на работе соскучились по моему ворчанию
- Вот уж не поверю, что Вы ворчунья.
- Издержки возраста, увы, - они рассмеялись.
Поблагодарив его за приятно проведенный вечер, она по переходу пошла к гостинице. Виктор Александрович смотрел, как женщина спокойно перешла улицу, поднялась на крылечко. «Оглянется или нет. Если оглянется – еще раз встретимся», - совсем как юности, он загадал желание. Она уже подошла к входу и взялась за дверную ручку, но непреодолимое любопытство заставило оглянуться: «Если не ушел, значит, будут еще встречи». Она оглянулась и увидела, как Виктор Александрович поднял на прощанье руку.
Он шел по ночному городу, и ему хотелось петь. «Ну-ну. Ты еще козликом взбрыкни» - осадил он свои порывы, но не свое восторженное настроение.
А город действительно красив ночью: притихший, окутанный вуалью загадочности, он, как человек, отдыхал после трудного дня, лишь слегка прикрыв глаза-окна.
Продолжение следует...https://ridero.ru/books/lyubov_srednego_vozrasta/
Москва Январь 2016г.