Тарасов Ю.А.
Роспуск повстанческой армии
(Отрывок из книги «Партизанское движение в Амурской области: проблемные вопросы, гипотезы, выводы. Благовещенск, 2013. Книгу можно найти в библиотеках Свободного, Благовещенска, Хабаровска и Владивостока)
Этот последний период восстания совершенно не избалован вниманием исторической науки. Даже Агеев касается его как-то вскользь. Причина такой нелюбви историков кроется в крайней запутанности и противоречивости данных, содержащихся в существующих на сегодняшний день источниках по этому вопросу. Распутать их очень не легко, но, всё же, необходимо, хотя бы потому, что именно этот этап непосредственно предшествует началу партизанского движения в области, а значит именно в нём можно найти ответы на многие загадки последнего.
Причинами роспуска повстанческой армии в современной историографии считаются почти исключительно истощение боеприпасов, а также начало распутицы и приближение времени посевных работ. Практически ничего не говорится об упадке боевого духа повстанцев и их веры в успех этого восстания. Между тем, два последних обстоятельства сыграли далеко не последнюю роль в прекращении существования повстанческой армии, в то время как о распутице в середине марта ещё не могло быть даже речи, а пахотные работы начинались здесь не раньше второй половины апреля.
На настроение повстанцев, помимо поражений в Павловском и Бочкарёвском боях, повлияло в этот момент полученное штабом сообщение о гибели Ф.Н.Мухина и разгроме городской подпольной организации. До сих пор принято было считать, что повстанцы узнали об этом, выйдя во второй раз на подступы к Благовещенску после Павловского боя. Этим и объяснялось обычно их решение отступить в Бурейский район.
Однако отступление из Тамбовской волости началось 5 марта, а Ф.Н.Мухин был убит поздно вечером 9 марта. Сообщение об этом могло быть опубликовано в газетах не ранее утра 11 марта. В тот момент повстанческая армия уже находилась за линией железной дороги, в глухих таёжных деревнях, куда пресса если и доходила, то с опозданием на несколько дней. Прочитать газету руководители повстанцев могли только 14 марта, в день взятия станции Екатеринославки, но оглашать подобные сведения перед всей армией в момент начала наступления на Бочкарёво им было не с руки.
Как вспоминал П.Востриков, «в марте … мы получили газетные сведения, что … Мухин … пойман …, поэтому перед партизанами и населением всячески старались скрыть его арест и потом расстрел, боясь паники» (Воспоминания Вострикова о партизанском движении на Амуре. Л. 32.). По свидетельству И.Т.Воронцова, о гибели Ф.Н.Мухина и разгроме городской организации основная масса повстанцев узнала только в середине марта (Иван Воронцов. Красный орёл. С. 270; Воронцов И.Т. Партизанское движение на Амуре. Л. 175), то есть уже после поражения в Бочкарёвском бою, находясь в Сосновом Бору или даже в с. Красноярово. С этим известием последняя надежда на восстание в Благовещенске растаяла как дым. Вместе с ней исчезла и главная цель создания крестьянской повстанческой армии, определённая ещё в самом начале Мухинского восстания, - овладение ресурсами областного центра для материального обеспечения мобилизации всех революционных сил области. Штурмовать город самостоятельно отрядам повстанцев было явно не по силам.
17 марта 1919 года в селе Красноярово состоялось широкое совещание командного состава, на котором было решено распустить крестьян по домам, после чего от армии отделились большинство последних крестьянских отрядов юга области, и сразу же ушли в свой Зазейский район (Рукопись И.Матвеева. Л. 16). Ф.И.Безлепкин поясняет, что, по решению штаба, вывод этих отрядов в Михайловскую, Борисоглебскую и Тамбовскую волости поручался Перетятькину, Безлепкину и Бардину (Безлепкин Ф.И. Воспоминания амурского партизана. Л. 35). Покинули армию, видимо, и ивановские повстанцы. Во всяком случае, их лидер М.Бочко, в момент погрома Ивановки 22 марта, находился не в странствующих остатках армии Г.Дрогошевского, а в районе с. Новоандреевки на берегу Зеи (Воспоминания Бочкова об организации подполья в с.Ивановке. Л. 13).
Перейдя линию железной дороги, большая часть этих повстанцев, без лишнего шума, разошлась по своим сёлам и деревням. Однако бывшим руководителям движения и активистам путь туда был закрыт. Преследуемые белогвардейской милицией, они вынуждены были, сначала, скрываться по полям и заимкам, а с наступлением более тёплых дней потянулись в таёжные районы области, группируясь там в зародыши будущих партизанских отрядов и групп.
Другая же часть армии продолжила своё движение на запад, целью которого, по свидетельству Дрогошевского, было достигнуть восточного Забайкалья (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63), где восстание ещё продолжалось. Предварительно, на Краснояровском совещании была решёна проблема санитарного обоза - многочисленных раненных, больных и обмороженных, которых неизменно возили с собой с самого начала восстания. Решено было снабдить их паспортами и распустить по домам «на временную передышку» (Воспоминания Меркулова С.И. Л. 2). В итоге, из примерно полутора- или двухтысячной армии, после ухода раненых, больных и большинства крестьян, должно было остаться не более 500-600 человек.
Дальнейшая история повстанческой армии Драгошевского была довольно короткой. Ещё утром 17 марта она должна была покинуть Красноярово, поскольку в 12 часов дня село уже занял преследующий её японский отряд. В тот же день повстанцы достигли станции Ледяной и оттуда двинулись вдоль железнодорожного пути, привычно срезая телеграфные провода и сжигая за собой деревянные мосты (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 14-Об; Амурское эхо. 1919. 28 марта; Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63).
На какой-то станции между Ледяной и Гондатти (Шимановск), вероятно в Селеткане, произошёл новый раскол повстанческой армии, большая часть которой повернула назад, в Зазейский район. В состав отколовшегося отряда вошли все артиллеристы и почти все пулемётчики (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63). Численность его, по сообщениям белогвардейской печати того времени, составляла около 300 человек (в том числе около 100 китайцев) при двух пушках, из которых одна была неисправна, и четырёх пулемётах (Амурское эхо. 1919. 25 марта. С. 2). Возглавлял данный отряд Емельянов (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63). «Емельяновцы» избрали северный маршрут своего возвращения - через Ивер, Таскино и Романкоуцы (Амурское эхо. 1919. 25 марта. С. 2) на Сосновый Бор и далее, по уже известным повстанцам таёжным тропам Завидненской, Верненской, Томской и Тарбогатайской волостей.
Датировать движение отряда Емельянова из-за крайней противоречивости газетных сообщений, довольно сложно. Более-менее точно можно зафиксировать во времени лишь последний отрезок его пути. Согласно Станьковскому, 27 марта староста села Тарбогатай донёс о движении отряда «красных» на 100 подводах через деревню Новолиствянку на Сухой лог, и далее в село Ромны, где последние и заночевали. О дальнейшем их передвижении ничего определённого староста сказать не смог (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 16). Раз речь в донесении шла об уже состоявшемся событии, можно утверждать, что сообщено об этом в милицию было после того как повстанцы «заночевали» в с. Ромны, и, следовательно, деревню Новолиствянку они прошли не 27, а 26 или даже 25 марта.
Поскольку с. Ромны находится недалеко к югу от д. Хохлатское, можно предположить, что это был обоз отряда и та часть бойцов, которая решила вернуться в Зазейский район. Таким образом, роспуск отряда произошёл примерно 26 марта. Н.М.Гранкин, правда, утверждает, что это случилось 10 марта (Гранкин Н. Так было. / ГААО Ф. 1415. Оп. 1. Д. 30. Л. 7), однако если перевести указанную им дату в новый стиль (23 марта), то ошибка его будет не слишком велика. О том, что в газетном сообщении говорилось тогда именно об отряде Емельянова, свидетельствуют показания пленных повстанцев, захваченных 27 февраля далеко в стороне от указанного выше маршрута, к западу от Бочкарёвки (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 16). По-видимому, они принадлежали к одной из отколовшихся при роспуске отряда групп. Пленные подтвердили первоначальную численность отряда в 300 человек и сообщили о брошенных по пути повстанцами одном орудии и пулемёте между Воскресеновкой и Листвянкой. Указанное оружие вскоре было найдено японцами (Там же. Л. 16, 16-Об).
Воспользовавшись данным сообщением, белогвардейские газеты раструбили о разгроме крупной группировки повстанцев в районе деревни Воскресеновки и, якобы, захваченных при этом трофеях (Амурское эхо. 1919. 29 марта. С. 2). Правда и в этом сообщении можно найти рациональное зерно. Там утверждается, что «разбитые» красные «движутся в направлении Екатеринославки с очевидным намерением вновь пробраться в район Завитинской волости, таёжная местность которой чрезвычайно благоприятствует большевикам скрываться от преследователей». Сам Емельянов, по показаниям Г.Дрогошевского, с небольшой частью отряда действительно обосновался в деревне Еносовке, на севере Завитинской волости, где вскоре был «убит своими красноармейцами» (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 74).
Отряд, оставшийся у железной дороги под командованием Г.Дрогошевского, 18 марта выступил дальше, предварительно разделившись на две неравные группы. Первая, во главе с П.Ивановым, в количестве 80 человек, продолжила своё разрушительное шествие по рельсовому пути, а вторая, около 100 бойцов и командиров, под руководством самого Г.Дрогошевского, следовала в том же направлении лесными дорогами (Там же. Л. 63).
Достигнув села Беловеж, отряд Драгошевского сделал остановку. Здесь была получена информация о движении навстречу японцев со стороны Ушумуна. Сзади подпирали преследователи из состава Свободненского гарнизона. Г.Дрогошевский принимает решение отказаться от забайкальского варианта маршрута и вновь отступить во 2-й район. Маршрут выбирает тот же, что и у отряда Емельянова – вниз по реке Зее (Там же).
Не совсем понятны из источников дальнейшие действия П.Иванова. 18 марта он ещё громит станцию Берея, где захватывает вагон с продовольствием и мануфактурой (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 14-Об). Только в ночь с 20 на 21-е, согласно газетной информации, там располагается преследующий его русско-японский отряд (Амурское эхо. 1919. 25 марта. С. 2). На следующей станции Ульмин (Мухино) Иванов появляется в день, когда отряд Дрогошевского вошёл в село Кухтерин Луг (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 15). По-видимому, это произошло 19 марта.
Двигаться дальше на запад по железной дороге, без риска наткнуться на японцев, Иванов больше не мог. Скорее всего, в тот же день он выступил на соединение с Дрогошевским или же присоединился к нему несколько дней спустя в Серебрянской волости. То, что соединение действительно произошло, доказывает свидетельство самого Г.Дрогошевского о том, что раненного П.Иванова он, позже, оставил в таёжной деревне Ташино-Горбыль (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 74-Об).
21 марта отряд Дрогошевского прошёл Сивагли, а на следующий день – деревню Татарскую. Затем, всё также следуя вдоль Зеи, повстанцы вышли к реке Селемдже. Всё это время, на почтительном расстоянии, за ними следовал японский отряд (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 15). Преследовали японцы и отряд Емельянова, находясь, таким образом, на пути отряда Г.Дрогошевского. Опасаясь столкнуться с интервентами, Дрогошевский принимает решение круто повернуть назад, и, обойдя преследователей у села Ивер, перешёл линию железной дороги около деревни Черновки (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63). Учитывая расстояние, произойти это могло не раньше, чем 23 марта.
Затем отряд Г.Дрогошевского вышел вновь в Зазейский район, но, наткнувшись вблизи Березовского разъезда на японские бронепоезда, отступил к Андреевке (видимо Новоандреевка), где выдержал бой с японцами, после чего вернулся в Серебрянскую волость (Там же). Вряд ли это могло произойти ранее 25 марта. В это же время в Зазейском районе производили партизанские действия и другие мелкие группы из числа отступивших сюда повстанцев. Вероятно, именно они разгромили днём 25 марта почтовое отделение в Козьмодемьяновке и захватили обоз с хлебом, следующий в город из соседней деревни. Они же угрожали и крестьянам Тамбовки, принявшим 23 марта на сходе приговор о подчинении существующему правительству и осуждении действий повстанцев. В ответ на эти угрозы 28 марта в Тамбовку был командирован сильный японский отряд (Амурское эхо. 1919. 29 марта. С. 2).
Ко времени прихода Г.Дрогошевского, на правом берегу Зеи, между Благовещенском и Свободным, скопилось довольно много мелких остатков разных отрядов повстанцев. Там и произошёл окончательный роспуск повстанческой армии. Согласно Летописи Амурской области, это случилось 29 марта 1919 года в с. Натальино (Летопись Амурской области. С. 25). Но на чём основана такая дата? Первым из авторов партизанских воспоминаний ввёл её в употребление И.Раков в 1927 году (Раков И. Партизанская борьба на Амуре. / В огне революции. Сб. статей и воспоминаний о революционных событиях на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1927. С. 123). Вслед за ним отнёс роспуск повстанческой армии к этому времени и С.С.Кургузов. Последний был единственным, кто упомянул в качестве места окончательного прекращения её существования село с.Натальино. Правда, в его воспоминаниях эти два события не сливаются в единое целое. 29 марта, по его мнению, произошёл Бочкарёвский бой, сразу после которого якобы и была распущена армия (Партизанские воспоминания т.Кургузова. Л.136).
Ясно, что речь здесь идёт о событиях 16-17 марта 1919 года. С.Кургузов, в данном случае, просто ошибочно перевёл дату боя и последовавшего за ним роспуска повстанческой армии в новый стиль. События же в Натальино он вообще не датировал. Там, по его утверждению, оставшаяся масса повстанцев разделилась на два отряда. Один, под командованием Г.Дрогошевского, отправился через Зею на д. Новоандреевку и дальше во 2-й район. А второй, во главе с В.Патрушевым, пошёл на север, по маршруту: д. Забайкалка (теперь не существует), Рождественка (теперь не существует), Рогачёвка, Серебрянка, Малая Пёра, Юхта (видимо Чудиновка или Черновский разъезд), распуская дорогой людей по домам. В конце концов от отряда осталось только 9 членов штаба 1-го района, которые укрылись в землянке неподалёку от д. Маркучи (Савва Кургузов. В тайге (из партизанских былей). / / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 270. Л. 2, 3).
Г.Дрогошевский называет местом роспуска своего отряда д. Малую Пёру. Возможно, этот отряд действительно закончил своё существование именно там, а затем остаток его, включавший, по словам Г.Дрогошевского, только пулемётчиков и китайцев, двинулся к Амуру для перехода через границу на китайскую территорию (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 51, 63-Об). Однако прежде он сделал ещё один рейд по обоим берегам р. Зеи. По-видимому, именно этот отряд, по сообщениям газет того времени, в количестве 300-400 человек посетил 30 марта д. Москвитино, а затем – Прядчино. Отдохнув в последнем, он направился к селу Троицкому (Амурское эхо. 1919. 1 апреля. С. 3), после чего белогвардейская пресса окончательно теряет его следы. Газеты командиром этого отряда называли некоего Иванова-2-го. Возможно, его действительно формально возглавлял в тот момент, следовавший вместе с Г.Дрогошевским П.Иванов.
Этот же отряд, по-видимому, отмечен и в рапорте Станьковского, где под датой 8 апреля приведён текст телеграммы начальника 4-го участка уездной милиции. Там было сказано буквально следующее: «Со слов бежавшего из плена фельдшера Калашник, красные, в количестве1000 человек, были в Натальевке, ушли по направлению в Благовещенск. В отряде 200 китайцев, имеются пушки и пулемёты» (Доклад начальника Амурской уездной милиции. Л. 17).
Понятно, что полностью доверять мнению фельдшера Калашник относительно численности повстанцев и их вооружения было бы неразумно. Вряд ли количество членов этого отряда, даже до его разделения на отряды Патрушева и Дрогошевского, достигало в Натальино хотя бы 700 человек. Что же касается пушек, то их здесь в принципе быть не могло. Да и произошло всё это, конечно же, не 8 апреля. В этот день была лишь получена указанная телеграмма. Занятие повстанцами Натальино, пленение Калашника, а затем и его бегство, вместе могли занять достаточно большой промежуток времени. Привязка этих событий к концу марта, поэтому, вполне допустима.
Как бы там ни было, но что-то заставило Дрогошевского в последний момент переменить своё решение об уходе в Китай. После роспуска отряда в Малой Пёре он, согласно протоколу его допроса, оказывается в Маргаритовке, во главе небольшого отряда в 11 человек. Переодевшись в казачью форму, они начинают новый рейд по селениям Козье поле, Короли, Григорьевка, Преображенка, Варваровка, Николо-Александровка и Кутеевка, отбирая у местных властей списки «красных» и расписки об отсутствии последних в этих деревнях.
Встретившись с таким же «ряженым» отрядом Богданова, производившим по пути своего следования диверсионные и жёсткие карательные акции, они вновь вернулись в Маргаритовку, а оттуда – в таёжную деревню Калиновку, где произошёл уже окончательный роспуск остатков повстанческого отряда. Именно оттуда Дрогошевский отправился к берегу Амура и у станицы Пашкеевой был арестован белогвардейской милицией (Следственное дело Г.Драгошевского. Л. 63-Об). С момента официального роспуска повстанческой армии прошло, к тому времени, примерно полтора месяца. Подробно датировать последний период деятельности Дрогошевского, по-видимому, уже невозможно.