Каждый кого-нибудь спасает. …Даже если и не догадывается об этом.
Эрих Мария Ремарк
«Чёрный обелиск»
Начальник расчёта пожарной части капитан Иванов писал планы предстоящих занятий, когда в дверь его кабинета коротко постучали.
– Заходи! – сказал он, зная, что это кто-то из своих.
В проём действительно заглянул боец.
– Командир! – сказал он. – К тебе пришли.
– Кто пришёл? – спросил капитан Иванов.
– Мужик какой-то, – растерянно ответил подчинённый и пояснил. – Говорит, что мы его уронили.
– Кого уронили? Когда? – встрепенулся начальник расчёта и, оторвавшись от бумаг, вскинул голову вверх.
– Да вроде давно. Разбираться, наверное, пришёл. Может, выгнать?
– А-а-а! – вспомнил Иванов. – Не надо. Не гони! Зови давай!
«Куда ж деваться!» – подумал он.
Дверь закрылась. Боец, громко бухая ботинками по гулкому коридору, пошёл за посетителем.
Начальник сразу забыл о планах и помрачнел.
История была неприятной.
Да, уронили они человека. С уровня первого этажа, правда. Но всё равно – уронили. Хотя перед этим из огня вытащили. Однако ногу тот сломал. В больнице лежал. Ну что ж! Отвечать, так отвечать! В глаза смотреть! Никуда не денешься!
Они приехали на тот вызов зимой, ночью.
Расчёт из двух пожарных машин остановился на дороге перед горевшим домом.
Дымилась квартира в старой небольшой двухэтажной «деревяшке».
На обледенелом тротуаре напротив дома кучкой сиротливо стояли перепуганные одетые кто во что жильцы – немного, человек десять.
Из окна второго этажа напористо валил густой дым, наружного пламени ещё не было, но внутри злосчастной комнаты явственно были видны его рыжие пугающие сполохи.
– Люди там есть? – сразу крикнул группке погорельцев начальник расчёта, выскакивая из машины.
– Там Димыч! – бросился к нему бомжеватого вида небритый и нетрезвый мужичонка в замызганной порванной на рукаве куртке.
– Где? – коротко спросил командир, оценивающе глядя на здание.
– Там! – мужик отчаянно указал рукой на окно на втором этаже, рядом с тем, откуда зловеще вырывались клубы сизовато-чёрного дыма.
– Больше никого там нет? – оглядывая здание, уточнил Иванов.
– Не-е-е. Все здесь. Димыч только! – жалобно скулил мужичонка.
Командир отработанными за много лет фразами и жестами быстро расставил боевой расчёт.
Бойцы привычно растянули брезентовые пожарные шланги и начали поливать окно.
Сам начальник расчёта связался страховочной верёвкой с двумя бойцами. Они втроём надели КИПы (1) и один за другим с пожарным шлангом пошли внутрь здания.
Вслед им слышались причитания мужика:
– Спаси, а? Сосед мой! Сгорит же! Или задохнётся. Пьяный он.
– Не успеет! – бросил ему на ходу замыкающий боец.
Жильцы немного успокоились, почувствовав себя под защитой и видя уверенные действия пожарных. Им оставалось только ждать.
Самым простым было сделать первый шаг и войти внутрь горевшего дома. Впрочем, всё для пожарных давно стало делом привычным и отработанным. Лестница начиналась сразу за входной дверью, она оказалась узкой и крутой. Командир с ломом в руках шёл впереди, ощупывая им ступени, чтобы невзначай не провалиться – кто знает, что там цело, а что не очень. Бойцы подсвечивали ему путь электрическими фонариками.
Лестницу преодолели без приключений и, свернув направо, оказались в узком задымлённом коридоре.
Возгорание, по всем расчётам, происходило за первой дверью. Они проследовали мимо неё – человек находился в следующей квартире.
Подойдя ко второй двери, командир выбил ломом замок и распахнул её.
– Эй! – крикнул он в чёрный дымный проём. – Есть кто?
Ответа не последовало.
Командир пошёл внутрь, оглядывая помещение при свете фонариков. Остальные двигались за ним. Чёрный густой дым окутывал всё пространство. Человека предстояло искать. Капитан увидел два дверных проёма и выбрал один – за ним находилась комната – в матовом свете длинных лучей он заметил стол и стулья у окна, во втором помещении стояла плита, значит, там была кухня. Там человек спать не должен. В такой обстановке Димыч уже мог надышаться и отравиться угарным газом. Только бы остался живым!
Войдя в комнату, командир в свете фонарика увидел человеческую фигуру на диване. Мужчина, одетый только в трусы, не шевелился, рядом лежало откинутое одеяло.
– Живой? – крикнул капитан, бросаясь к пострадавшему, хотя ответа и не предполагал получить.
– Кто ж его знает, – подскочил вслед за ним к кровати один из бойцов и перевернул неподвижное тело. – Вроде сердце бьётся.
– Пламя в коридоре! – закричал замыкающий.
Надо было спешить. Пожарные спинами почувствовали надвигавшийся страшный жар. Обстановка становилась всё более серьёзной и угрожающей.
Эвакуировать пострадавшего по коридору теперь стало невозможным.
Оставался единственный путь – окно.
Сначала требовалось спасти человека, а потом тушить огонь – здесь вопросов не возникало.
Действовали слаженно и дружно.
Командир быстро обвязал мужчину верёвкой и подтащил к окну. Боец к тому моменту успел распахнуть створки.
Внизу уже стояли двое пожарных, готовых принять пострадавшего. Остальные тушили успевшее вырваться из соседнего окна непослушное своенравное пламя.
Конец верёвки капитан передал бойцу и принялся осторожно высовывать неподатливое тело из окна, потом спускать его вниз. Человек оказался тяжёлым. Сначала всё шло нормально. Верёвку, которой был обвязан бедняга, пожарные теперь держали вдвоём. Они плавно и в меру неторопливо спускали неподвижное тело вниз, но где-то на уровне середины окна первого этажа верёвка быстро соскользнула с полуголого туловища, и Димыч упал на асфальт.
Бойцы не успели подхватить его. Пострадавший словно проскочил мимо их широко расставленных рук.
Невдалеке стояла машина скорой помощи.
Упавшего человека быстро положили на носилки и понесли к ней.
А пожарные продолжили своё дело – они тушили пламя.
Когда огонь загасили, помещения проверили и всё было закончено, то принялись выяснять подробности.
Прежде всего, спросили по рации, жив ли человек.
Выяснилось, что жив. Отравился угарным газом и сломал ногу при падении. Его отвезли в больницу.
Командир всю жизнь работал в пожарной части и людей спасал регулярно. Судьба вытащенного из огненной ловушки бедолаги его беспокоила, впрочем, как всегда, его волновали судьбы пострадавших. Он думал и переживал о них. А этого несчастного в спешке уронили и покалечили, хоть предварительно и вытащили практически из огненной стихии.
На следующий день после дежурства капитан выяснил, в какую больницу отвезли спасённого, и отнёс ему пакет с фруктами.
К пациенту его не пустили – тот был ещё тяжёл. А пакет взяли и привет обещали передать.
И ещё несколько раз ходил капитан Иванов к бедняге Димычу в больницу, носил ему бананы, яблоки и апельсины.
К больному его пускали, и всякий раз тот твердил:
– Спасибо! Жизнь ты мне спас! Никогда не забуду!
А потом пострадавшего из больницы выписали – поправился пациент. Иванов успокоился и ничего больше о нём не слышал.
С тех пор прошло три года.
«Что ему нужно?» – думал капитан.
Вскоре в кабинет вошёл человек, наверное, тот самый – спасённый.
Начальник расчёта не узнал его, как не узнал бы, встретив случайно на улице.
Три года назад в дыму ночного пожара он стаскивал с дивана и спускал на верёвке в окно тело пьяного худого длинного полуголого мужчины, находившегося без сознания.
Конечно, лицо его он тогда не разглядывал!
Во время посещений в больнице Иванов видел сидевшего на кровати, одетого в коричневого цвета пижаму слабого человека с пропитой оцарапанной физиономией, чуть виновато улыбавшегося и произносившего слова благодарности – пациента на больничной койке.
Да и визиты его были короткими.
И покаянными.
– Здравствуйте! Это я вас из квартиры вытаскивал. Вы уж простите, что так получилось! Спешили – огонь подступал. А верёвка соскочила, – говорил он. – Поправляйтесь!
И несколько слов слышал в ответ:
– Ну что ж делать! Хорошо, что так! Спасибо, что спасли! И за яблоки – тоже спасибо!
Вот и все визиты.
Вошедший в кабинет полный мужчина был одет в светлый дорогой костюм. В руке он держал респектабельную барсетку, а вид имел самый ухоженный, приличный и даже представительный. А уж на того полубомжа Димыча совсем не походил.
«Что ему надо?» – думал капитан.
– Ну, здравствуй, спаситель ты мой! – сказал человек, появившийся в двери.
– Здравствуйте! – ответил ему Иванов, чувствуя неизгладимую вину, и готовый бесконечное число раз извиняться.
– Я к тебе не просто так пришёл! – начал вошедший торжественно.
– Да, вы проходите, садитесь, – тихо сказал командир.
– Помнишь, как вы меня уронили, а? – задорно улыбаясь, спросил визитёр.
– Да уж помню! Вы нас простите! Так получилось.
– Да ты что! Какое простите! Я тебе в ноги пришёл кланяться! – воскликнул посетитель.
– Угу, – промямлил капитан.
Он ждал не расправы, конечно, но, по меньшей мере, разбирательства.
Человек уселся на предложенный стул.
– Пришёл я к тебе сказать спасибо за то, что жизнь спасли! И отдельное спасибо – за то, что уронили!
– Это как? – опешил Иванов.
– Да вот так! Как я тогда об асфальт-то брякнулся – у меня словно что встряхнулось! – Димыч с многозначительным выражением лица повертел широко расставленными большим и указательным пальцами у виска, словно лампочку вкручивал. – Другим человеком стал! Новую жизнь начал! Если бы не вы!
– Ну? – только и мог с неопределённой интонацией спросить командир.
– А вот слушай, – и собеседник принялся рассказывать.
– Я ведь совсем опустился тогда. А был нормальным человеком. Главным инженером завода работал. Семья имелась – жена, две дочки. Только выпить любил. И пил. Помногу. Нехорошо всё шло, по наклонной. С работы меня выгнали. Жена со мной развелась. Из квартиры выписала. Хорошо, что дедова комнатушка оставалась. Хотя спился бы совсем, это точно. Но как упал тогда, в мозгах что-то встряхнулось! Всё по-другому переосмыслил! Вылечили меня, нога зажила. Из больницы выписался. В себя пришёл. На работу устроился. У меня ведь образование. И котелок ещё варит! Пить сразу бросил. Зарабатывать стал. Потом и дело своё открыл. Хорошо всё пошло. Фирма теперь есть. Квартиру купил. Женился. Всё благодаря вам! Не уронили бы вы меня тогда – загнулся бы! Это точно. Подожди! Сейчас приду!
Человек загадочно и многообещающе улыбнулся, вскочил и поспешно вышел.
Командир, не зная, что будет дальше, сидел, смотрел на оставленную открытой дверь и молча ждал спасённого.
Через несколько минут убежавший было визитёр опять появился в кабинете. В руках у него был чёрный пластмассовый ящик с бутылками, на широкоскулом лице сияла всё та же ясная и открытая улыбка.
– Вот! – радостно сказал он и поставил ношу на стол.
– Ты ж завязал! – напомнил ему капитан.
– Это тебе и твоим ребятам! От меня – ящик коньяку. Спасибо вам! Земной, как говорится, поклон!
– Ну, давай, за спасение! – растерялся Иванов и даже потянулся было к дверце шкафа.
– Не, я совсем не пью! Это вам в знак благодарности. Не вы бы… Э, да что там говорить! Пошёл я! Ну, будь здоров!
И с этими словами человек поспешно покинул кабинет.
– Спасибо! – крикнул ему вслед командир.
Так он и остался с ящиком коньяка и пониманием меры человеческой благодарности.
1. КИП – кислородно-изолирующий противогаз.
(«Конференция», Рига, 2015.)