Постепенно повседневные заботы вытеснили ночные кошмары, и всё вошло в привычное русло. Но с карабином я уже не расставался ни днём, ни ночью: днём он был у меня на плече, а на ночь ставил его в изголовье, что едва не привело нас к весьма трагическим последствиям.
Работа наша приближалась к завершению. Несмотря на март, морозы стояли «крещенские». И как не пытались мы натопить, температура в избе не поднималась выше десяти градусов: сквозило из всех щелей. А к утру воздух в избе охлаждался ниже двадцати градусов мороза. Спасали двойные спальники: внутренний на верблюжьей шерсти и наружный – овчинный. Самым неприятным было утром вылезать из теплого спальника и растапливать печурку.
Радикальным способом, чтобы согреться, была заготовка дров. Летом это не представляло бы особой проблемы: всё побережье завалено плавником. Но зимой брёвна, вмёрзшие в прибрежный песок, покрыты прочным настом. И пока откопаешь их, вырубишь ломом, дотащишь до избы, то пар от тебя так и валит. А потом уже вечерком при хорошей погоде распиливаем брёвна и колем на поленья.
И вот в один из таких вечеров рядом с избой мы с Жорой распиливали брёвна на импровизированных козлах, а Серёга колол дрова. И когда в очередной раз он разогнул спину, то так и ахнул: «Медведи!»
При его возгласе в нашем воображении возникла целая стая медведей, галопом несущихся на нас…, на самом же деле их оказалось трое: медведица с двумя уже совсем взрослыми пестунами. Они отнюдь не бежали, а подкрадывались к нам, низко припадая к земле, и я успел перехватить висящий неподалёку карабин.
Медведи уже успели отрезать нас от входа в избу. И нам пришлось, пятясь отступать, чтобы можно было бы успеть несколько раз передёрнуть затвор. Мы отошли за угол дома, и безоружные ребята стали уговаривать меня забраться на его крышу, что и сделали не без труда: я подсаживал ребят, а сам опасался, что медведи как раз набросятся, пока у меня заняты руки.
Теперь уже находясь в относительной безопасности, я попытался передёрнуть затвор, чтобы дослать патрон в патронник, но не тут-то было. Затвор будто бы заклинило. В чём же дело? А всё оказалось очень просто: поскольку я постоянно носил с собой карабин, внося с мороза и избу и вынося обратно, то затвор, постоянно оттаивая и снова замерзая, покрылся слоем льда и примёрз. И мне пришлось порядком потрудиться, чтобы привести его в рабочее состояние. Не заберись мы вовремя на крышу, вряд ли медведи дожидались бы, пока я управлюсь с затвором.
Выстрел спугнул медведей, они скатились на припай и скрылись за торосами. Мы спрыгнули с крыши, и, прихватив ещё два охотничьих ружья, атаковали хищников. Убедившись в нашей решительности, противник вынужден был отступать. Преследуя, мы гнали медведей, пока совсем не стемнело, и уже нельзя было различить их на фоне торосов.
Это явилось назидательным уроком, и впредь карабин висел у нас в холодном коридоре. Но вне избы с ним мы уже не расставались, и теперь уже безоружным фотографировать медведицу с медвежатами, я ни за что бы, ни решился. И если до сих пор столкновения с медведями заканчивались лёгким или не очень лёгким испугом или малой кровью, то бывали ситуации и более серьезные.