27.
Священномученик Илия
и его матушка Евгения Четверухина.
Память 5/18 февраля (+ 1932 г.)
"Когда человек полностью отдается вечной Истине или, наоборот, полностью отвергает Ее, он больше не живет и должен умереть. Он прошел через все, что может дать эта жизнь, и созрел для будущей".
Св. Герман, новомученик.
I
Жизнь отца Илии тесно связана с праведной супругой, данной ему Богом, которая полностью разделила его страдания и радости. Евгения была очень благочестивой девушкой, думавшей стать монахиней, но по совету старца Варнавы из Гефсиманского скита искавшей благочестивого жениха. Родители Илии возлагали на него большие надежды, поскольку он блестяще учился в университете. Но после встречи с Евгенией они вдвоем начали серьезно читать духовные книги, он оставил университет и заманчивую карьеру и поступил в Духовную академию в Свято-Троицкой Сергиевой лавре.
Семья Евгении жила в послушании святым старцам. Ее мать знала многих старцев и часто бывала у них. Видя это, Илья Николаевич тоже пожелал иметь старца, который бы его направлял. Евгения посоветовала ему отправиться в Гефсиманский скит к старцу Варнаве. На следующий день он пошел туда. Старец встретил его по-доброму, принес откуда-то самовар и стал угощать чаем, и говорил, гладя его по голове: "Ты – мой мученик. Ты – мой исповедник". Потом дал ему несколько наставлений и отпустил. Счастливый молодой человек вернулся в гостевой дом. У него был, наконец, духовный наставник, которому он мог доверить всю свою жизнь. Вечером он пошел в церковь и с изумлением услышал, что поминают новопреставленного иеромонаха Варнаву! Каковы же были его изумление и скорбь, когда он узнал, что всего через несколько часов после того, как он ушел, старец Варнава умер. Расстроенный, он вернулся домой.
Но Господь не оставил неисполненным искреннее желание его верующей души. Через некоторое время его товарищи по семинарии предложили ему поехать вместе с ними в Зосимову пустынь, которая находится недалеко от Троицкой лавры, чтобы повидать старца-отшельника отца Алексия (позднее он будет участвовать в выборах Патриарха). Илья охотно согласился. Старец встретил их тепло и вскоре стал духовным отцом Ильи и его невесты. Когда он впервые увидел их вместе, то воскликнул: "Какой он высокий и какая она маленькая!" Действительно, Илья был очень высоким и сильным, настоящий богатырь, а Евгения была маленькой и хрупкой девушкой. С благословения старца Алексия они встречались друг с другом дважды в месяц дома у Евгении, и дважды в месяц он писал ей письмо, которое ее мать всегда предварительно прочитывала. Так прошло несколько лет.
Евгении исполнилось двадцать пять лет, и по тем временам она считалась уже не молодой. Как раз вышел новый закон, что студенты академии могут жениться. Один московский Старец, в послушании у которого была семья Евгении, пытался ускорить их свадьбу. Илья послушался Старца и пошел к родителям Евгении. Но здесь его ждало неожиданное препятствие. Отец Евгении наотрез отказался отдавать ее замуж за Илью, поскольку у него не было средств содержать семью. Илья рассердился и ушел, хлопнув дверью. Однако мать Евгении убедила его еще раз поговорить с отцом. И он должен был все время повторять, что они смогут жить на собственные средства, хотя в действительности у них была только небольшая сумма денег, которые Евгения заработала уроками музыки и с благословения матери отложила на приданое. Наконец, отец согласился. Они тихо и скромно отпраздновали свою свадьбу и сразу же отправились в свадебное путешествие в Зосимову пустынь, чтобы под руководством своего любимого старца подготовиться к принятию Святых Таин.
Вся семья Евгении очень уважала старца Алексия. Один из ее родственников, который позднее стал монахом, часто ездил в Зосимову пустынь и снова и снова видел один и тот же сон. – Казалось, что это был какой-то праздник. Основатель монастыря отец Зосима стоял в Царских вратах и помазывал елеем всех подходивших. После помазания в свих сияющих белых облачениях они проходили прямо через Царские врата. Этот сон, особенно потому, что он повторялся так часто, и потому, что женщины тоже входили в алтарь, очень тревожил молодого человека. Наконец, когда он увидел сон в шестой раз, пошел к старцу Алексию. Старец не объяснил значение сна, а лишь спросил, много ли там было людей. "Много, Батюшка, целая толпа". – "Ну, слава Богу, слава Богу", – радостно повторил Старец.
Молодые провели в монастыре почти целый месяц. Вернувшись, они сняли жилье в Сергиевом Посаде рядом с лаврой. Жили очень бедно, но, как и обещали отцу Евгении, только на свои деньги. Матушка всегда отмечала, что за всю их жизнь она никогда ни у кого копейки не одолжила. А жили они так бедно, что в день Евгения могла положить в печку только шесть поленьев, и в доме поэтому никогда не было очень тепло.
Когда у них родился первый ребенок, они послали телеграмму сестре Евгении. Приехав, та заявила, что знала о рождении ребенка до того, как получила телеграмму. "Преподобный Серафим явился мне во сне и сказал, чтобы я вас поздравила с рождением сына по имени Сергей". И действительно, они назвали своего первого сына Сергеем, а второго Серафимом.
Отец Илия закончил академию до того, как разразилась революция. После рукоположения он недолго служил в одной бедной церкви, а потом его перевели в церковь святителя Николая в Толмачах в Москве (в этом храме в течение двадцати восьми лет в сане диакона служил его духовный отец иеросхимонах Алексий Зосимовский), где он служил до своего ареста в 1923 году.
Отец Илия был пламенным священником. Он никогда не сокращал службы. Вслух читал стихиры, которые нужно было петь, и часто читал каноны. Матушка ходила в церковь каждый день и руководила хором. В то печальное время после революции церковь святителя Николая в Толмачах была источником духовного света для многих верующих. Одна женщина, прихожанка отца Илии, вспоминает: "О, наша церковь в Толмачах, сияющая чистотой! Но там было так холодно, что ноги примерзали к полу!" Но в любых обстоятельствах Матушка все же не оставляла упования на Бога.
Так, однажды, в праздник святителя Николая, Матушка вернулась из церкви домой и, сунув руку в карман, обнаружила, что он пуст, а в этот день она обычно собирала прихожан у себя дома на скромное угощение. Матушка быстро вернулась в церковь и спросила Батюшку, есть ли у него деньги. С виноватым видом он дал ей только несколько медяков. Делать было нечего, и Матушка пошла домой. По пути она размышляла, как хорошо было бы, имей она хотя бы два рубля. Она бы купила немного гороха, немного растительного масла, еще что-нибудь, и было бы достаточно. С такими мыслями пришла домой.
Был теплый весенний день, и перед их крыльцом образовались огромные лужи. Ноги у нее были просто обмотаны тряпками, потому что в те дни обувь достать было невозможно, и в этих обмотках она стала прыгать через лужи. И вдруг заметила тщательно сложенные рублевые бумажки, которые, как две маленькие лодочки, плавали по воде. Она выудила их и стала спрашивать прохожих, не потерял ли кто два рубля. Но все отказывались. Тогда Матушка, возблагодарив Бога и повторив: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам", занялась приготовлением скромной трапезы.
В другой раз Матушка с Батюшкой отправились в Зосимову пустынь. В то время монастырь уже не мог кормить приходящих туда, потому что и монахом едва хватало. Но как раз в тот день у Батюшки с Матушкой у самих не было ни копейки. Все же Матушка не передумала идти, но сходила к старому псаломщику попросить, чтобы он присмотрел за детьми в их отсутствие. По пути повторяла: "Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя" (Пс. 54, 23). Это было характерно для Матушки: слова Писания, которые для большинства людей были просто книжными словами, бездумно заучивались, для нее были живыми и реальными. Придя домой, она неожиданно наткнулась на большой предмет в льняном мешке. Матушка испугалась, что там труп, и чуть не убежала, но заметила, что предмет недостаточно велик, чтобы быть телом, и, пересилив себя, подошла к мешку. Решив, что там, возможно, подкинутый ребенок, заглянула в мешок и буквально застыла на месте: в нем было полно всякой еды – мясо, растительное масло, хлеб, словом, все, что им нужно было для путешествия. Возможно, кто-то привез это из деревни, чтобы продать в городе, но, убоявшись милиции, бросил мешок у дороги.
Конечно, не всегда бывало у Матушки так удачно, но она никогда не теряла присутствия духа. Однажды незнакомая женщина пришла к ней и предложила купить целый мешок муки за довольно маленькую сумму. С трудом, по копейке она набрала эту сумму и отдала деньги той женщине, которая привела ее на железнодорожную станцию, где, по ее словам, был склад. Придя туда, сказала Матушке подождать, пока она сходит за товаром. Матушка ждала ее несколько часов, а потом, наконец, сама пошла туда и обнаружила, что дверь крепко заперта, а внутри никого нет. Ей было тяжело возвращаться домой, где ее нетерпеливо ждали голодные Батюшка и дети. По дороге она думала о том, как следует молиться о таких людях. В конце концов, они помогают нашему спасению, в то же время, несомненно, разрушая собственные души. Войдя в комнату и встретив изумленные взгляды семьи, сказала: "Встаньте, дети. Давайте молиться: "Слава Богу за все!" Нас ограбили".
Но все эти потери были незначительны в сравнении с той скорбью, которая охватила Матушку, когда умер младший сын Ваня. Он играл со старшими детьми на улице и простудился, а, поскольку Матушка не могла ухаживать за ним все время (она каждый день пела в церкви), простуда переросла в менингит. В это самое время Матушка сломала руку. На нее навалилось все сразу: смертельная болезнь сына, сломанная рука, голод. Но она все равно умудрялась каждый день быть на Богослужениях. Страдания Вани были так невыносимы, что он сам говорил: "Мама, правда, я тоже мученик?" Он умер в один день со старцем Алексием. Отец Илия в прощальном слове сказал, что в этот день умер маленький ребенок, страдавший больше, чем взрослые, хотя и не имевший грехов. Монахиня, бывшая в алтаре, подошла к Матушке и сказала: "Дорогая Матушка, я поздравляю тебя – один твой сын уже в Раю!" К концу жизни Матушка не вспоминала про Ваню. Она говорила: "У меня было пятеро детей". А потом с виноватой улыбкой добавляла: "Я не помню всего, что было в моей жизни. Господь забрал самое трудное в ней из моей памяти".
II
Отец Илия вел аскетическую жизнь. Только две недели в году он проводил со своей семьей в деревне, где дети отдыхали, пока церковь ремонтировали и приводили в порядок. Он вообще служил каждый день, не пропуская и не сокращая ничего в службах. Вечерами после Богослужений были духовные беседы.
Матушка каждый день следила, чтобы Батюшка поел до полуночи. Он приходил домой каждый день после одиннадцати часов. Утром Батюшка, бывало, еще спал, а уже кто-нибудь из духовных дочерей прибегал посмотреть, не встал ли он (большинство в приходе составляли молодые люди). Матушка никогда не ворчала по этому поводу, а только говорила: "Вот пришла раба Божия со своим несчастьем". А потом, позднее, эта раба Божия вызывалась на клирос для беседы. Позже епископ Иоанн сказал Матушке (она ходила в его церковь после смерти отца Илии): "Твой Батюшка был моим идеалом, а ты была его верной помощницей во всем".
В то трудное голодное время они смогли сохранить красоту и великолепие в оформлении церкви и богатство облачений. Как они гордились своим Батюшкой, когда он служил в великолепном, прекрасном облачении или когда читал и толковал им труды святых Отцов. Однажды после особенно яркой беседы о святителе Иоанне Златоусте Батюшка шел вдоль клироса, и Матушка тихо сказала ему: "Он показал нам высоту смиренномудрия" (из тропаря святого).
Был 1930 год. Повсюду шли обыски, аресты, ссылки. Некоторые прихожане церкви были арестованы вместе со многими своими родственниками. Батюшку вызвали в НКВД и пообещали, что, если он откажется от сана, его не тронут. Некоторые его друзья пытались устроить его на хорошее место искусствоведа в Третьяковской галерее. Не зная, что делать, Батюшка пришел домой, и Матушка вдохновила его на исповедничество.
Скоро были именины отца Илии, пришли гости. Батюшка оживился, был очень весел, шутил. Только поздно вечером гости разошлись, но через несколько минут одна прихожанка вернулась и шепнула Матушке, что за ней очень внимательно наблюдала милиция. Матушка поблагодарила девушку и вышла на улицу. К ней подошли трое мужчин и спросили, где живут Четверухины. Матушка указала на дом, назвала номер квартиры, а сама быстро побежала домой. "Батюшка, за тобой пришли", – сказала она, войдя в комнату. Батюшка надел епитрахиль старца Алексия и прочел молитву на начало всех добрых дел. Он не успел закончить последние слова, когда раздался грубый стук в дверь. Матушка встретила их низким поклоном. "Входите". Они спешили и спросили ее, немного сконфузившись: "Это Вы показали нам дом?" – " Да". – "Ну, собирайтесь". Они в общем были не злые и позволили им попрощаться друг с другом. Пока Матушка быстро собирала все необходимое, они провели поверхностный обыск. Выходя, один из них сказал: "Ну, Матушка, Вы можете спать спокойно, мы Вас больше не потревожим". – "Как я могу спать спокойно?" – Возразила Матушка. Всю ночь она провела в молитве и слезах, но к утру все же задремала, и ей привиделась необычайно величественная Госпожа, Которая сказала ей: "Не бойся. Они ничего не сделают Батюшке в тюрьме. Я вступлюсь за него".
"У Вас действительно есть власть над тюрьмой?" – В изумлении спросила Матушка. – "У Меня есть власть везде. Не бойся, они ничего не сделают ему в тюрьме, но молись Адриану и Наталье". И с этими словами величественная Госпожа исчезла. Матушка проснулась, недоумевая, почему Божия Матерь (она поняла, что являлась именно Пречистая Дева) велела ей молиться Адриану и Наталье. Когда она прочитала их житие (память 26 августа) и узнала, что Адриан был мученик, а Наталья пострадала за сочувствие к нему, поддерживала его, ей стало ясно, почему Пресвятая Богородица велела ей молиться этим святым.
После ареста Батюшки на Матушку обрушились новые несчастья. Их выгнали из квартиры, и какое-то время они скитались, пока их не приютила одна семья. Детей выгнали из школы. Их громадную библиотеку украли. Но самым большим несчастьем стала смерть единственной дочери. Машенька была последним ребенком в семье. Когда Матушка ждала ее, пошла к старцу Алексию, который в то время был еще жив. Он спросил: "Кто там?" И она ответила: "Грешная Евгения". – "Ты одна?" – "Нет, Батюшка, нас двое". Подойдя под благословение, спросила: "Батюшка, кто у меня будет?" – "Дочь, только тебе надо будет сшить ей свадебный наряд". Матушка была удивлена: конечно, если будет девочка, надо будет шить ей свадебный наряд". И только после смерти Машеньки она поняла слова Старца – дочь ее стала невестой Христа.
Дочь умерла от простой детской болезни: ее слабый организм (ей было только пять лет) не смог бороться сразу против голода, холода и болезни. В таких обстоятельствах (в то время умерла также мать Евгении) ее поддерживало, как она сама говорила, только одно – молитва святителя Иоанна Златоуста, которую она часто повторяла: "Слава Богу за все"!
III
Из-за всех этих несчастий Матушка смогла поехать к мужу только через два года. Он был тогда в лагере в районе реки Красная Вишера. Трудно было добираться до его отдаленной деревушки по весенней распутице, но, наконец, она достигла места назначения. Она привезла отцу Илие Евангелие и бутылочку Святой воды. Евангелие у него сразу же отобрали, а бутылочкой заинтересовались: "Что это?" – "Для вас это просто вода, а для меня она святая. Это мое лекарство", – ответила Матушка. И ей разрешили отдать ее отцу Илие.
Батюшка, как сразу же заметила матушка Евгения, страшно изменился. Он не благословил ее, а, наоборот, сказал: "Здесь я больше не священник". Он выглядел измученным и сломленным. Их встреча длилась долго, и Батюшка смог все ей рассказать.
В тюрьме, куда его привезли после ареста, он был помещен в особую камеру. Маленькое помещение было набито битком, и на первый взгляд казалось, что свободного пространства нет вообще. Батюшка не знал, что делать, но кто-то ему крикнул: "Заползай под нары!" Батюшке при его высоком росте было нелегко это сделать, но, наконец, ему удалось заползти под нары и лечь там на грязный, заплеванный пол.
В такой обстановке да еще при криках и ругательствах в камере невозможно было заснуть. Батюшка вспомнил своих духовных детей и то, как они его уважали, и разразился слезами. Он рассказал также, как их вели в Красную Вишеру по насту. Тонкая корочка льда ломалась под ногами, и заключенные на каждом шагу проваливались по пояс в снег. Человек, который шел рядом с Батюшкой, сказал: "Я всегда любил лес, а сейчас я его ненавижу", и погрозил лесу кулаком. Промокшие до костей, ничего не евши и не пивши весь день, они пришли на ночевку в избу. Измученные люди моментально попадали на пол и заснули мертвым сном.
Но отец Илия не мог заснуть в глухой ночи. Из самой глубины его души вырвался стон: "Господи, почему Ты оставил меня? Я верно служил Тебе; я всю жизнь отдал Тебе. Сколько акафистов и канонов я прочитал, как усердно я служил тебе в церкви! Почему Ты оставил меня так страдать? О, Матерь Божия, о, святитель Николай, о, преподобный Серафим, все святые Божии! После всех моих молитв вам почему я так мучаюсь?"
Всю ночь он изливал душу Господу. Потом вдруг, как будто небесное дуновение тронуло душу страдальца неземным утешением, и свет веры духовно осветил его сердце и начал греть невыразимой, всепоглощающей любовью ко Христу, которую словами святого Павла, "человеку не леть есть" выразить (см. 2 Кор. 12,4). Когда наступило утро, он был новый человек, заново рожденный, словно "крещенный огнем". И после этой ночи он больше не мог жить обычной жизнью. Он сказал Матушке: "Не думай, что даже если я выберусь отсюда, я когда-нибудь буду служить, как прежде. Старый мир ушел навсегда, и возврата нет". Мир, к которому он привык, исчез для него навсегда, ибо мелькнувшая перед его взором картина потустороннего мира была дарована ему заступничеством Пресвятой Богородицы, как Она обещала Матушке, новой святой Наталии. И для него оставалось два пути: или сдаться и стать обычным советским гражданином – рабом, или полностью умереть для этого мира. Его честный характер не позволял ему нести "иго священничества" в условиях атеистического гнета. Он понял это и выбрал смерть как союз с Животворящим нашим Господом Христом!
Уже при расставании батюшка Илия сказал Матушке: "Знаешь, я сейчас горю непрерывной любовью ко Христу. Здесь я пришел к пониманию, что нет ничего лучше, ничего чудеснее, чем Он. Я умру за Него!" Они попрощались, и Матушка отправилась в долгую и трудную дорогу обратно домой. Когда она приехала, ее ждала телеграмма. В клубе лагеря был пожар, сгорело двенадцать человек, в том числе отец Илия. Какое совпадение – само имя Илия значит "пылающий"!
После смерти Батюшки Матушка долго болела, а потом начала писать воспоминания. В это время у нее был сон. Ей привиделся, как живой, отец Петр Лагов (священник, расстрелянный за несколько лет до этого). Он сказал ей: "Дорогая Матушка, молись преподобному Сергию, преподобному Серафиму и священнику-мученику Памфилу. Давай молиться вместе: "Преподобне отче Сергие, моли Бога о нас! Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас! Мучениче Памфиле, моли Бога о нас!" Проснувшись, Матушка подумала, что их семья всегда почитала преподобных Сергия и Серафима и она назвала двоих сыновей именами этих святых, но она никогда даже не слыхала о священномученике Памфиле. Придя в церковь и раскрыв минеи, она обнаружила, что в этот самый день (16 февраля) память мученика Памфила пресвитера. Прочитав житие этого святого, узнала, что святой Памфил был высокообразованным пресвитером, имел огромную библиотеку и умер вместе с одиннадцатью другими мучениками, некоторые из которых были сожжены на костре.
IV
Жизнь Матушки была поле этого нелегкой. Она жила одна, без мужа, с ребенком на руках, но все-таки, как и прежде, каждый день пела и управляла хором в церкви. После смерти отца Илии ходила петь в церкви святителя Григория Неокесарийского на Полянке, где служил епископ Иоанн (Широков) и где до своего ареста, после того как закрыли храм святителя Николая в Толмачах, служил сам отец Илия. Владыка был довольно молод, не старше сорока лет. Сам строгий аскет, он требовал от певчих точного исполнения типикона. Долгие монашеские службы и интенсивная жизнь прихода не нравились властям. В 1937 году во время Великого поста за Владыкой пришли. Кто-то заранее предупредил его, и он был готов к аресту. Когда милиция попросила его на несколько минут выйти, Владыка подошел к Матушке и сказал: "Дорогая Матушка, если я через пятнадцать минут не вернусь, начинайте вечерню без меня". Конечно, он не вернулся – никогда.
Матушка очень почитала память епископа Иоанна. Она никогда не выпускала из рук четок, полученных от него. Они со временем совсем истерлись от постоянного использования. Их положили ей в могилу.
Началась Вторая Мировая война. Новые несчастья посыпались на Матушку. Один ее сын был арестован, двоих других отправили на фронт, откуда старший не вернулся. Она сама голодала. Но всегда оставалась той же спокойной Матушкой, уповающей на Бога. Однако однажды засомневалась, видя, какие несчастья обрушились на верующих, и спросила себя, не пришел ли действительно в России конец Христианства? С этими мыслями легла спать и увидела сон. Божия Матерь сказала ей: "Пока перед ракой преподобного Сергия горит лампада, Русская Церковь будет стоять". Все-таки Матушка продолжала сомневаться и помолилась: "О, Мати Божия, если это действительно Ты, пусть я увижу этот сон еще раз". На следующую ночь она увидела этот сон еще раз. Рассказывая об этом, Матушка неизменно добавляла: "А лампада все еще горит".
Прошли годы. Матушка вела прежний образ жизни. Вокруг нее всегда были люди, потому что после смерти Батюшки, выполняя его просьбу, она взяла на себя руководство его духовными детьми. В условиях, когда даже многие священники отступились от веры, она сохранила для Церкви много людей. Сразу после конца войны Матушка получила письмо от своего младшего сына – он возвращался с фронта. Все окна в ее доме были побиты, и она захотела починить их перед его приездом. Но на это требовалось, по меньшей мере, сто рублей, а у нее не было ни копейки. Как всегда, Матушка прибегла к молитве. И вот на следующий день к ней пришла молодая девушка и дала сто рублей. Матушка, конечно, была поражена таким даром от девушки, которую она вообще не знала. Но та объяснила, что ей во сне явилась ее мать, умершая некоторое время назад и бывшая раньше прихожанкой отца Илии. Она сказала: "Дай матушке Евгении сто рублей на помин моей души". И так Господь еще раз чудесным образом помог Матушке в ее нуждах.
К концу своей земной жизни Матушка получила от Бога несомненный дар прозорливости. Однажды она шла в церковь с одной из своих духовных дочерей. Своей обычной быстрой походкой прошла мимо двух деревенских мальчиков, которых видела в первый раз. Не останавливаясь, погладила их по голове и сказала: "Николай и Сергей". Ее спутница решила проверить и спросила имена мальчиков. Они действительно были Николай и Сергей.
На долю Матушки выпало уже так много испытаний, но, очевидно, Господь пожелал до конца испытать ее веру и таким образом продемонстрировать лишившемуся разума миру всю верность Его рабы. В возрасте восьмидесяти лет Матушка упала и сломала ребро. А из-за неправильного лечения ее мышцы атрофировались, и она уже не вставала с постели до самой смерти. Она лежала так десять лет, проведя время в чтении, молитве и духовном окормлении многих людей. На девяностом году жизни из-за небрежного ухода на теле у нее образовались такие страшные пролежни, что те, кто ее мыл, могли видеть не прикрытые кожей косточки позвоночника. Она очень страдала. Ее невестка (она жила со своим младшим сыном) часто дразнила ее и спрашивала: "Вот Вы все отдали Богу – и мужа, и детей, а как Он Вам отплатил?" Матушка отвечала: "Кого Бог любит, того и наказует".
В последние годы своей жизни Матушка всерьез взялась за написание своих воспоминаний. Она глубоко осознавала все значение своей судьбы и судьбы своих близких. Она любила вспоминать, что была свидетельницей многих канонизаций святых, особенно преподобного Серафима Саровского и святителя Гермогена Московского. И часто добавляла: "И я умру, когда будет канонизация". Она не говорила, кто будет канонизирован, но, очевидно, имела в виду новомучеников, поскольку за месяц до своей смерти сказала: "Вы знаете, и мой Батюшка, и владыка Иоанн, и отец Петр Лагов, и все они – они все святые мученики", и с особым значением повторила: "Святые мученики".
За несколько дней до смерти пригласили священника, чтобы она могла причаститься. А после того как ее причастили, эта едва живая старица вдруг ясным, четким голосом сказала: "Любимый Батюшка! Спаси Христос! Какое счастье!" Священник встал около ее кровати на колени и сказал: "Дорогая Матушка, когда ты будешь с Богом, помяни и меня, грешного".
Через несколько дней после этого Матушка умерла. Ее дети и все мы стояли вокруг нее и видели то, что никогда не видели прежде и не увидим позже: ее лицо начало меняться, и из обычной скромной старушки, которой она казалась при жизни, она преобразилась в необычайно прекрасную женщину. Один из ее сыновей прошептал: "Наверно, она только что встретилась с Батюшкой". Через минуту все закончилось, душа ее отлетела, Матушка приняла обычный свой вид и умерла.
Матушка Евгения прожила долгую и чрезвычайно трудную жизнь. Она никогда не говорила громких слов, никогда никого не учила, но сам образ этой скромной, почтенной годами женщины был лучшим уроком христианского благочестия для тех, кто в наше безбожное время хочет жить по заповедям Христовым. Как и святая Наталия, которая пережила святого Адриана и почила в мире, она тоже была мученицей вместе с ее умученным Батюшкой отцом Илией.
Монахиня Мария (Эрастова).
Авва Лот, посетив авву Иосифа, сказал ему: отец мой! по силе моей я исполняю малое молитвенное правило, соблюдая умеренный пост, занимаюсь молитвою, поучением и безмолвием, стараюсь наблюдать чистоту, не принимая греховных помыслов: что надлежит мне еще сделать? Старец встал и простер руки к небу: персты его соделались подобными десяти возженным светильникам. Он сказал авве Лоту: если хочешь, – будь весь, как огнь. Не возможешь соделаться монахом, если не будешь пламенеть весь, как огнь.
Алфавитный Патерик.