Что бы мы не делали, с нами всегда по жизни идёт судьба со своими испытаниями, проверкой на вшивость и выносливость. Кто-то невидимый дёргает нас за верёвочки, разворачивает на полном скаку и возвращает назад, подталкивая к тому самому необходимому моменту, когда решается судьба. Вы обратили внимание, что судьба часто даёт нам шанс принять то или иное решение, где мы потом уже сами барахтаемся по уши, выбирая пути спасения.
Закончив в 1976 году Куйбышевский энергетический техникум по специальности «Строительство и монтаж линий электропередач», я вместо трассы попал на Авиационный завод инженером по электронике в 37 цех, который обслуживал весь завод по электрике, сантехнике и вентиляции. Судьба подкинула мне опытных и грамотных старших товарищей, которые быстро переделали меня из электрика в сантехника, и уже через полгода я руководил бригадой сантехников и электриков на стройке Авиационного завода.
Мой первый жилой 9-ти этажный дом находился на улице Вольской, 48 с пристройкой к котельной во дворе дома. В нём получили квартиры Ветераны труда, эвакуировавшие завод в 1941 году из Воронежа, и те, кто в результате несчастного случая получил увечья, а также их вдовы. Говорю об этом с гордостью за тех людей, кто принимал это решение. Цокольный этаж предназначался для клуба юных техников. В помещениях были установлены маленькие токарные, фрезерные, сверлильные и деревообрабатывающие станки, на которых должны были учиться работать наши ребятишки. Я завидовал мальчишкам, которые придут учиться работать на этом оборудовании. Спустя несколько лет в Юнгородке, в одном из жилых домов, был построен ещё один клуб юных техников с более сложным оборудованием. Всё делалось для детей людьми, чьи дети придут на смену своим родителям. Это было начало 80-х.
Детские сады строились уже с бассейном и зимним садом, а между заводами было негласное соревнование по сказочной архитектуре и отделке. Мне было интересно встречаться с новым оборудованием, подключать его и налаживать. Очень скоро всё в корне поменялось, и меня, как самого молодого, частенько кидали на периферийные объекты нашей области. Всё началось с уборки картофеля, куда я был направлен с двумя несовершеннолетними девчонками, с твёрдым указанием начальника цеха, чтоб волки были сыты, а овцы целы. Как вышло на самом деле одному Богу известно, но к волкам претензий не было.
Нас приехало 100 человек, и всех стали расселять по квартирам. Первыми стали брать к себе те, у кого ни кола, ни двора, ни телевизора, ни холодильника, и мы втроём упорно ждали, когда рассосётся вся наша очередь. Так, мы с двумя парнями, которые положили глаз на моих девчонок, попали к парторгу, который только что разошёлся с женой и продал корову, быстро с ним подружились, а так как во время уборочной был сухой закон и спиртное в магазине выдавалось строго по письменному разрешению первых лиц – директора и парторга, то мы использовали своего шефа в корыстных целях. Мало того, когда у нас кончились деньги, он находил для нас оплачиваемую работу, и мы смело шли копать траншеи и укладывать трубы. К концу уборочной и у него кончились деньги. Это всё я рассказал к тому, что наш завод оказывал огромную помощь по всей области, а мы как могли помогали в этом деле.
Строительство на заводе не останавливалось, и кроме своих объектов, город подкидывал нам ещё работу по выполнению продовольственной программы. Были построены теплицы в совхозе «Тепличный», несколько курятников на Жигулёвской птицефабрике и в городе Подбельске, подсобное хозяйство в селе «Молгачи» с коровниками и свинарниками. Начавшееся строительство метро отвлекало нас на перенос городских подземных коммуникаций – водоводов и газопроводов, но как ни странно везде успевали, пока не началась перестройка.
Самым плохим в моей работе, как я считал, было ежемесячное закрытие нарядов. Каждый месяц мне не хватало денег на зарплату рабочим, и, чтобы сохранить костяк бригады, приходилось брать с потолка очистку территорий от снега, откачку воды из колодцев и прочее, чтобы свести концы с концами и заплатить людям достойную зарплату. В советское время на всех заборах висели объявления: «Требуются», и поэтому люди были на вес золота, а кадры решают всё. И ведь строили и сдавали каждый год по несколько жилых домов для работников огромного завода. К Новому году трест КПД подкидывал нам ещё работу. Они собирали коробку дома, а мы начиняли его трубами и приборами отопления. В результате к празднику ещё 140 семей получали ордера в новых благоустроенных квартирах.
На все эти работы заводом выделялись огромные деньги. Рабочие, кроме жилья, получали для своих детей места в детских садах, путёвки в дом отдыха на берегу Волги. Работали спортивные секции на стадионе и берегу Волги под чутким руководством генерального директора Земеца Виктора Петровича. Я несколько раз встречался с ним на строительных объектах перед сдачей в эксплуатацию и скажу, что это пострашнее государственной комиссии. От его глаз не ускользала даже самая незначительная мелочь, и тут нужно было держать ответ. Враньё и ужимки могли только навредить, зато правдивый ответ и меры по устранению дефектов могли повлечь за собой дополнительные финансовые вливания из фонда директора, что всегда приветствовалось и помогало забывать о тяготах и лишениях командировочной жизни.
Судьбе было угодно несколько раз, как правило летом, закинуть меня в Больше-Черниговский район по оказанию шефской помощи. Когда выяснилось, что там ещё и деньги платят за нашу помощь, то моя жена обнаглела до того, что стала давать деньги только в один конец - в пункт назначения, а обратно я уже возвращался на свои, кровно заработанные, с двумя продовольственными сумками. В то перестроечное время, еда была самым необходимым и дефицитным товаром, и когда мы со своими нержавеющими трубами залезли на склады «Райпотребсоюза», то счастью не было предела. Меняя трубы на теплотрассах, мы были вхожи во все склады, куда простому смертному дорога была закрыта, особенно в те места, где хранились ликёроводочные изделия.
Там я услышал рассказ кладовщика о похищенных шкаликах водки, которые стали регулярно пропадать из верхних ящиков в закрытом отапливаемом складе. В один из дней кладовщик закрылся изнутри в складе и стал караулить воров. Они не заставили себя долго ждать и сначала послышался шум и возня, а потом на свет вышла толпа крыс и расположилась у ящиков с водкой. Огромная крыса залезла на верхний ящик с водкой, вытащила бутылку и бросила в толпу, на спины своих товарищей. Сразу оговорюсь, полы в складе бетонные и бутылки легко могли разбиться. Тут же бутылку подхватывали и несли к старому выходу теплотрассы. За ней последовала следующая и так далее – это был хорошо налаженный механизм, как рассказывал нам уже не молодой, с седыми висками мужчина. От страха его прошиб пот и мороз по коже одновременно, он издал крик, которого сам напугался больше, чем крыс. Утром кладовщик взял двух рабочих, и когда стали раскапывать выход, наткнулись на гору выпитых бутылок. Вот так Божьи твари устраивали себе праздник за казённый счёт.
Там в Большой Черниговке я впервые взял в руки сварочную горелку, с которой дошёл до дембеля, то есть до пенсии. Работая мастером, я не брезговал в командировках поработать с ребятами, чтобы научиться тонкостям в сложной науке – сантехнике. У меня была своя спецовка, из которой выделялись дембельские яловые сапоги, проглаженные утюгом с кремом в далёком городе Владивостоке. Всем хотелось иметь такие у себя, и однажды я согласился их отдать бригадиру за литр водки, который в этот же вечер был выпит. Через неделю история повторилась, и мы опять пропивали сапоги другому члену бригады. В третий раз они ушли уже за одну бутылку, а вскоре потеряли свежесть, блеск и цену и месили грязь не хуже кирзовых сапог. Кроме труб мы с собой привезли изоляционный материал для защиты труб от потерь тепла. Первым клиентом был начальник колбасного цеха, которому сказали, что если этот материал, якобы предназначенный для самолётов, расстелить на чердаке, то достаточно один раз осенью истопить печку, и тепло не будет уходить из дома всю зиму. Он поверил, и мы всё лето ели колбасу, наедая шею, по которой можно было получить с первыми заморозками.
Всё когда-нибудь кончается и вскоре я расстался с Авиационным заводом, оставив в душе тёплые воспоминания о людях, с которыми бок о бок проработал восемь лет. Рассказывая о строительных работах на своём заводе, я с уверенностью могу сказать, что на других заводах нашего города происходила такая же работа. Судьба сыграла со всеми нами злую шутку, и в лихие 90-е корпуса заводов стали "переоборудоваться" в торговые павильоны. Предприятия целенаправленно уничтожались вместо небольшой перепрофилактики, которая бы позволила сохранить рабочие места и выпускать то, что мы сейчас покупаем у буржуев. Упущено время, потеряны кадры, и нет идеи построения нового общества. А как бы хотелось за свою работу получать достойную зарплату, чтобы полиция защищала нас с вами, а не преступников, чтобы люди шли по городу и улыбались друг другу, а судьба-злодейка больше не выкидывала номера.
Вы улыбнулись? Ну и слава Богу! Что и требовалось рассказать.
Карикатура из интернета.