« Асфальтовые дети» - так назвали деревенские
городских детей. А скоро сами стали городскими.
Как полюбить город?
Из разговора с соседкой Зиной в деревне.
Папа, у меня твои глаза! Мама, у меня твоё сердце! И вы пришли в город. Чтобы быть собой.
Его приняла городская уличная банда, она, с душой деревенской девочки, растерялась перед жизнью в городе! Это было время, когда Богу приделали усы и людям остались одни «нельзя». Но они выжили. Они побывали в других городах и странах. Успели. Мне удалось, с их подачи, больше. Я полюбила города!
Питер, бывший Ленинград, манит культурой. А так – пустой звук. Только ключевые слова.
Библиотека имени сатирика XIX века, царский музей в Зимнем, архивы, переполненные нужной всему миру информацией. Молчащие пока.
Здесь архитектурная свобода - есть и отреставрированные, рафинированные здания, есть и кинематографически привлекательные руины, недострои. Обшарпанные декорации!
А есть памятная архитектура. Для меня дом Набокова на Морской! Дом Блока на Офицерской. Немузейные, личные адреса. Эти люди, а для меня они люди, стали близки давно, факты их жизни нанизывались красивыми бусинами, собирались в мой особый вампум!
Со мной по Питеру гулял мальчик, почему-то в матроске, почему-то держался за руку. И смотрел на проходящих, изучая на них всё: костюмы, сумочки, перчатки. И, наверное, думал как бы сменить руку случайного человека на шершавую ручку сачка. И успеть поймать, изловчиться, невесомую капустницу и долго смотреть на жёлтую её одёжку, или пыльцу на своём пальце, или как тельце её поддаётся его власти, шестилетнего ребёнка!
А вот пепельница в квартире Александра Блока, говорящая мне об одном эпизоде. Вижу, как на чистейшей поверхности стола появляется пепел. И это раздражает человека в халате! Он в истерике кричит: - Люба! Подойди ко мне! Почти до хрипоты, и со слезой!
Люба понимает, что состояние этого большого ребёнка угрожает испортить ещё один день. Но…она только потеряла своего, от плоти ребёнка, и молча, не боясь, подходит. Нисколько не сопротивляется, знает, что его прощение, это Прощение - с большой буквы, а с ужасом видеть соринки на столе - это состояние его, алчущей чистоты, души! И дорогим подарком потом будет примирение, а потом приглашение съесть пирожное в «Норде»! Либо напишет желанную пьесу для её глубокого голоса о женщине-птице, что может летать над всем обыденным! Она может только при нём быть этой птицей, не думая об этой тяжёлой, притягивающей их тела земле!
Поэтому она смеётся над этой горкой пепла и своим рукавом незаметно смахивает. Вот ключ! Он даёт ей новое ощущение и вот они оба уже преодолели барьер. Его, барьера, на самом деле нет. Как легко ей удаётся продлить Сашину жизнь! А свою она как-то облекает в слова и многое оставляет на потом.
Мой сегодняшний город манит теплом. На сегодня - это моя столица. Но это манок, обман, город мне не подходит. Здесь, вот уже третий день, стучится ко мне география, просится наружу: угрюмые люди из провинции на вокзале, во всех киосках выпирают объявления о продаже для приезжих из разных городов фирменного торта этого города, столь же вредного сколь и легендарного. А турист здесь должен быть богатым! Чтобы купить всё, вкуснэнько поесть и запить. Как же мне удаётся хотеть всё это. И в этом никакого преувеличения. ХОДИШЬ И ТЕБЕ ВСЕГО ЭТОГО НЕ ХВАТАЕТ. И поможет магия! Всё становится возможно! И хочется говорить, говорить….с продавцом-парнишкой, подругой-философом, девушкой – маникюршей, охранником, что выписывает рукой шагаловские движения, чтобы показать, где там за углом Десятинная улица. Потому что язык и человек – едины в любом городе. Мгновения гармонии.
А мне уже была весточка-открытка из прошлого, из дома на Андреевском спуске: до того как Мишу облепили жёны, они с братом росли и шкодили в крошечной детской, созревали для новой биографии, незапланированной отцом! Я про котов, трамваи и тесный Киев Михаила Булгакова! С евреями, нищими, и вечной «Бесарабкой»! И так же Духовной академией, Лаврой и оперой. Спросить бы прямо: почему не женился на радостной, тёплой от солнца хохлухе, а отдал себя в руки этих райских птичек, муз из Космоса, вступил в союзы, обернувшиеся мрачным подземельем обманутых надежд и толкотнёй в столицах! Хворями неизбежными!
Но самые крутые превращения, конечно, в V. Целый день за мной трусила железная волчица. Я в торговый центр - она за мной. За спиной я слышала хруст, не то костей, не то фанерной раскрашенной коровы, что стоит там среди искусственной травы. Может же железная волчица съесть гипсовую корову! А когда зашли в этнографического вида ресторанчик, волчица под столом ждала объедков, лязг стоял! А я не смогла ничего оставить, все было непривычно вкусно! В музее она долго стояла около рыцаря в доспехах, я решила, что оторвалась. Было заметно, что они встретились и уйдут вместе. Но нет, её только временно потревожила генетическая память! У металла есть память, вы не будете отрицать!
В V. у меня любимые уголки. Волчица следовала по узким тропам, что называются здесь улочками. Когда подошли к красному маленькому костёлу, я не выдержала, с испугом начала шептать, что собак, тем более волков, не терпят в церкви. Они утворили что-то в далёком библейском прошлом! Хотя мой страх победила только память о любимом Франциске. Он приручил зверя, волка из Губбио!
Она, волчица, не оторвалась, а затаилась после этого. А я шла от рынка к магазинчику вязания, от салона Юлии на Стиклю к блошиной лавке, от кафе литовской кухни (проговорилась - таки) к салону батика, от университетской аптеки к католической лавочке, от стекольной мастерской к банку….Устала и присела на скамью. Подошли полицейские и спросили:
- А почему волчица не на поводке?
Не спросили же вообще «почему волчица?». Необъяснимо, а я трактую так, что она, волчица, пристраивается к тем, кто любит эти места как она. Но она когда – то выла в ночи, и V. появился, а я любуюсь и привожу сюда деньги-камушки!!! И город живёт. И его легенды.
В чайной “Yo-Yo” я набрала в пластиковый стакан орехов, изюма, сладких шариков и, поедая, записывала, перечисляла то, чего я не могу в этом городе: предаться разврату ночной жизни, избавляясь от страхов, получить работу, приумножая блага этого города, купить квартиру с видом на какую-нибудь мансарду XIXвека, обеспечив своё романтическое «Я» душевным комфортом. Список получился.
Я вяло посмотрела выставку в честь Чеслава Милоша и стала думать о кино. Чеслав Милош и кино. Его слова, что в городах « от нас уходят прежние пейзажи», ритмичны и циничны для сбежавшего отсюда в поисках счастья на свою голову. Устроился и стал воспитателем патриотов. У нас такого услышат лет через двести.
Наконец, мы вышли на Зелёный мост и дальше, на маленькую лужайку. Здесь бегал мальчик с сачком и ловил обычную капустницу. За ним наблюдал красивый мужчина с книгой в руках. Наверное, стихи, подумалось мне. Хотелось, чтобы это был любитель Блока. Мимо нас прошли и сели на скамью двое. Сухопарый, с горящими глазами мужчина и очень красивая женщина в шляпке! Кто в наше время умеет носить шляпки? Муза. В общем, Мастер и его муза. Эта моя картинка могла вот-вот развалиться. Моя маленькая городская живопись. Но тут проклацала железная волчица, устроилась неподалёку и стала стеречь всех сразу. Странно, но всё это принадлежало мне и только я видела всех вместе из других городов, жизней, биографий, выдуманных ими и про них. Реальность. Люди уже не знают, где вымысел и кто про какой город говорит. Стиль дома, например, мог впервые появиться очень далеко и вот он рядом у нас. Тоже с юбкой, сумочкой, книгой. Слегка отличаются только храмы. Именно они сейчас создают свои новые лики, наполняют пустоты городов, и всё, что в них утрачено!
Попробуй и ты, читатель. И скоро не отличишь Иерусалим от Инсбрука и Иркутска. Пока ещё есть исключения! Ты, конечно, узнал и почувствовал и Санкт-Петербург, и Киев, и Vilnius (здесь всё многозначительно, так хотят обитатели), вам захочется почитать Набокова, Блока, Булгакова. Только надо постараться никого не обижать, особенно женщин. Их приучили к одной роли, а их гардероб и запас слов оказался неожиданным и богатым, даже у самых молчаливых и незаметных. Это знают уже и пытаются что-то делать. Не в каждом городе получается красиво. Мы с вами побывали у самого начала! Поиграйте в города, даже если вы ничего не можете изменить!
P.S.О фото.
Щелкнулось в антикварной лавке на Pilimo,кажется.
Камера живёт своей жизнью!