Маленький деревенский Дом притаился у самой окраины деревни, некогда большой и дружной. С одной стороны к участку прилетало поле, густо цветущее васильками и колокольчиками летом, а за ним виднелась широкая, извилистая река и сосновый бор. С другой стороны – соседский забор, ставший со временем кирпичным. Узкая проселочная дорога заканчивалась у самой калитки.
Дом устало вздохнул. Он не любил просыпаться в зимнее время года. Слишком холодно и одиноко становилось ему долгими днями и еще более долгими ночами.
-Старики никому не нужны... – Вспомнились ему слова хозяйки. Еще раз вздохнув, Дом погрузился в приятные воспоминания о днях, канувших в лету, но днях солнечных, радостных.
Тогда деревня была настоящей деревней – с колодцами, печками, лавочками, веселыми гуляньями, дружными соседями. Тогда Дом был полон людей - вот молодые хозяева празднуют свадьбу, столы накрыли прямо в саду и тогда же посадили Яблоню. Он вспомнил деда Василия, баяниста, веселого, смуглого старичка с добрыми серыми глазами, от него всегда тепло пахло табаком и яблоками. Играл он размашисто, заставляя баян то звонко смеяться, то надрывно плакать. В его руках инструмент не просто оживал – он жил, проживал великолепную, яркую, насыщенную жизнь. Долго после его смерти на его месте за столом стоял баян, на котором, спустя время, вдруг начал играть его старший сын...
На другом конце деревни протяжно завыла собака. Дом вздрогнул.
Когда-то под крыльцом была собачья будка, где долгое время жили дети, внуки, правнуки и пра-пра-пра-пра... – внуки рыжего пса Найдёна. Он пришел ранним утром со стороны поля, весь в репьях, лег под крыльцом и проспал без малого сутки. Освоился пес довольно быстро, а со своей работой справлялся на удивление хорошо. Многие соседи завидовали и хвалили честного и умного трудягу – он знал друзей и не пропускал чужаков, подобному гонял мальчишек, когда те намеревались залезть в сад, чтобы своровать яблоки или вишни, его боялись все дворовые псы в округе.
Теперь же под крыльцом пусто. Прошлым летом, правда, там жила черно-белая кошка со своими котятами. Дому нравилось, как на рассвете кошка ложилась на верхней ступени и, подставляя бока первым солнечным лучам, жмурилась и мурлыкала от удовольствия.
А когда-то... на рассвете хозяйка выгоняла пестрых коров в поле. День всегда начинался рано. Это было нерушимое правило до самых последних дней.
Он вспомнил, с каким нетерпением хозяева ждали сначала приезда детей, потом и внуков. Старший сын, как он помнил, жил в большом городе, и приезжал не часто. Последний раз очень много лет назад и его приезд был каким-то холодным и отчужденным. Словно он стеснялся старых покосившихся под тяжестью лет и воспоминаний стен, сгорбленной крыши, некрашеных и уставших от времени оконных рам в резных наличниках.
Младший сын был, наоборот, частым гостем. Он проводил тут почти все лето – его жена активно помогала хозяйке с огородом, дети радовались простой и понятной жизни, полям, новым друзьям и свободе. И именно он помог хозяйке пережить горе... Последний Новый год отмечали тут – заново выбелили печь, из леса привезли пушистую елку, вкусно пахло морозом, пирогами, мандаринами, салатами и шампанским. Дом украсили гирляндами и разноцветными шарами. Сам себе он казался совершенно сказочным – особенно после предновогоднего снегопада. Это был последний Новый год. Почти сразу после него хозяйка переехала в город, к дочери. Было решено, что так всем проще и удобнее. Она собиралась приехать летом, но судьба распорядилась иначе. Дома всегда чувствуют смерть своих хозяев и постепенно уходят вслед за ними...
Под тяжестью снега обломилась и упала сухая ветка.
«Ничего, - подумал Дом, - скоро весна.»
Он помнил, как они уезжали. Хозяйка очень переживала, что же будет с Домом, кто тут будет жить... Дети утешали, говорили, что все отремонтируют, починят, покрасят и будут собираться тут, как и раньше – по праздникам, на каникулах, летом... Но между собой усвоились, что продадут участок, потому что и от города далеко, и жить постоянно тут не смогут.
Тогда Дому стало страшно.
«Продать!?»
Он видел, как продавались соседние участки.. Приезжали новые хозяева... сносили деревянные дома и на их месте строили бездушные огромные и пустые коттеджи, которые могли рассуждать только о деньгах и всему знали цену. Дом ужаснулся:
-Как можно вот так просто взять и снести дом!? Настоящий жилой дом?!
Коттеджи, выросшие рядом, как грибы, не могли поделиться ни теплом, ни историями. Они были холодными и слишком высокомерными, а люди, которые в них жили, с нескрываемым презрением смотрели на маленький деревянный домик в самом конце их улице. К дому по-прежнему вела узкая проселочная дорога, густо заросшая по бокам крапивой и бурьяном – асфальт заканчивался всего в каких-нибудь 20-30 метрах. Со временем старая Яблоня совсем заслонила Дом от посторонних глаз своими ветками и он погрузился в молчаливое одиночество.
Иногда, правда, чаще летом, внутрь забирались соседские мальчишки. В хорошее настроение Дом их пугал скрипом половиц. Он любил такие моменты – на мгновения казалось, что к нему снова возвращается жизнь. А может, она и возвращалась, на эти самые мгновения...
Утро нового дня началось со снегопада. Снежинки танцевали в воздухе причудливый вальс, кружились, смеялись и опускались на землю.
«А вдруг это моя последняя зима?»
Эта мысль не обрадовала и не опечалила Дом.
Он знал, конечно же, что всему свое время. Есть время жить, есть время умирать. Но почему-то именно сейчас, в этот самый момент, в этом хороводе снежинок ему вдруг захотелось, очень захотелось еще немножечко, но пожить. Стать кому-то нужным – снова почувствовать тепло печи, запах герани у окна... А еще больше ему захотелось, что бы было кому рассказать все те истории, которые копились и ютились под сгорбленной крышей...