2. ALL YOU NEED IS LOVE

Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: Нецензурная лексика

Примечания автора:
Сиквел к "SHOW MUST GO ON"
тайминг - 10 лет спустя.

Это НЕ НАШ МИР, хотя некоторые названия, города, имена и другие вещи так же реально существующие, но это полное AU. В этих США некоторыми штатами (большинством) принят закон о запрете открытого выражения своей ориентации, оное может служить причиной увольнения и даже занесения в "черный список".
___________________________________________________


Глава первая

— Добрый день, добрый день, с вами снова Солтис Рейли, от которого вы отвыкли в этой студии. И мы начинаем цикл юбилейных передач «Взгляд с потолка». Я бдительно слежу за всеми новинками кинорынка, а в последнее время вышло столько интересных фильмов, что я даже не знаю, с какого бы начать… Впрочем, у меня есть одна негаснущая звезда, актерскую игру которой, сравнимую по степени воздействия на зрителя с ударом кирпича по голове, я просто не могу пропустить мимо себя. Дамы и господа, в нашей студии моя личная печень Прометея, которую за десять лет я так и не смог сожрать целиком, он отрастает каждое утро обратно… Амир Дален Верен, мужчина с красотой древнегреческой статуи и примерно с той же степенью владения мимикой на съемочной площадке!
— Вот зараза, — одними губами, старательно не попадая в кадр, проартикулировал ему Амир, потом ослепительно улыбнулся в камеру, проходя и садясь в кресло, куда уже давненько не попадал, как жертва.
— И вам добрый вечер, мой персональный орел.
— У вас недавно вяло выполз на кинорынок новый фильм, сегодня мы вместе поплачем над вашей актерской игрой. Итак, сцена первая, главный герой появляется… Что такое?
К Солтису подошел кто-то из ассистентов, прошептал на ухо пару слов. Ведущий выслушал, перестал улыбаться, кивнул, затем повернулся в камеру:
— Не пишемся, стоп, ребята…
Амир тоже погасил улыбку, потер виски кончиками пальцев.
— Люди, дайте топор или таблетку от головной боли? Как же меня заколебали сегодня звонками…
Ассистент сразу принес ему таблетку.
— ****и помойные! — на всю студию взвыл Солтис. — Народ, руководство канала СРОЧНО спускает новый фильм, через пять часов новый гость. Я пошел готовиться, все могут пока пообедать, погулять, и все прочее — пишемся ночью и срочно, утренний выпуск должен быть уже новым.
— Я уже не нужен? — проскальзывая за ним следом в гримерку, осведомился Амир, закрывая дверь на защелку.
— Если ты не снимался в мелодраме «Сиреневый шелк на твоем теле»… Как у меня болит все… — Солтис запустил фильм на ноутбуке. — Спина от кресла, голова от шума, глаза от софитов, морда от грима, а душа от отсутствия любимого человека в зоне досягаемости.
— Эй, я тут, — Амир фыркнул ему в макушку, принялся на ощупь расстегивать рубашку и стягивать галстук. — Отвлекись, фильм идет не пять часов. Давай-давай, на кушетку.
Солтис перебрался, вытянулся:
— Идиотская была затея, устраивать этот юбилейный цикл. Меня и «Чашка» устраивала, но руководству мало денег… и каков итог? Марион сидит и пьет чай, а я должен пилить мертвых от страха звездулек.
— Скажи, что просто недоволен тем, что меня кусать и жевать не дали, — рассмеялся Амир, закатывая рукава и нанося на ладони массажный крем. - Так, не дергайся, я знаю, что больно. Потерпи, мое злобное чудовище.
— Тебя я бы с удовольствием облизал… всего.
— Вы же не всю ночь будете писать выпуск? Вернешься домой, отмокнешь под душем… Будешь трахать — не буди.
— Когда это я тебя будил? — возмутился Солтис.
— Вчера, — парировал Амир, налегая всем весом на его спину. Хрустнуло, Солтис застонал, чувствуя, как распускается узел, стянувший весь позвоночник. - Ну, как, получше?
— О да-а, намного. Так, дай перевернуться, вот так… А теперь иди сюда, — Солтис сгреб Амира в объятия.
За все годы их совместной жизни Амир так и не научился получать удовольствие от секса. Физическую разрядку - да, моральное удовлетворение от лицезрения Солтиса, затраханного и счастливого по уши — еще как. Но сам секс был и оставался для него чем-то необязательным, без чего он мог спокойно обойтись.
В его жизни были другие удовольствия. Например, уткнуться мужу в шею, наслаждаясь запахом его любимого одеколона, кожи и немного пота.
— Отвезти тебя домой? — предложил Рейли.
— Давай. И поужинаешь нормально. Заодно и фильм посмотрим, что там за «Зеленовый шелк».*
— «Сиреневый». И меня пугает, что в новинках кинопроката его нет, опять какой-то арт-хаус или модерн. А я их ненавижу.
— Да хоть «Серо-буро-козявчатый в крапинку». Ты же взбесишься, если будешь смотреть его один, — Амир поцеловал его в уголок губ. — Ты пил лекарства, Сол?
— Конечно, все по списку и по распорядку. Идем, пора домой… посмотреть, кого я буду жрать.

Они оба любили свой дом за высокой живой изгородью, с маленьким бассейном и уютной кухней. Амир — как убежище от безумного суетного мира, Солтис — как дом, в котором их с мужем никто не достанет. И оба — как место, где можно было быть собой.
— Умираю, есть хочу, — признался Солтис. — За весь день успел перехватить три бутерброда, с боем взятых у оператора.
— Опять ты обираешь свою команду, а в холодильнике, между прочим, стоит целая коробка с обедом, которую кое-кто забыл, вылетая из дома, — укоризненно вздохнул актер. — Я тоже забыл, хотел же тебе завезти в студию.
— Ничего, сейчас поужинаем, посмотрим фильм…
За пять часов можно успеть многое — если хорошо постараться. С тайм-менеджментом у обоих трудоголиков всегда все было в порядке.

— Н-не могу, как только подумаю, что нас сейчас будут потрошить — лучше повеситься, — Дэйв обхватил стаканчик с кофе двумя руками, пытаясь согреться хоть немного. — Яду мне, яду!
— Не трепещи, что такого может случиться? — хмыкнул Эрик. — Он задаст нам парочку вопросов…
— И вытащит мозг через уши, — покивал его напарник по съемочной площадке. — Ты что, не слышал о Солтисе Рейли?
— Что-то такое слышал… — неуверенно пробормотал Эрик. — Да ладно, что он сделает?
— Узнаем, — вздохнул Дэйв и залпом выглотал чуть остывший кофе.
Эрик положил ладонь поверх его руки:
— Не дрейфь, не дам тебя в обиду.
Дразнить Дэйва Валлентайна было забавно. Несмотря на тот жанр, в котором они оба снимались, вне съемочной площадки Дэйв словно замыкался в ракушку и очень боялся, что на нее кто-то однажды наступит. Иногда Эрику так и хотелось назвать его за это улиточкой и посмотреть на реакцию. На белой, в золотистых веснушках, коже Дэйва румянец вспыхивал всегда так ярко, заливая не только лицо, но и шею, и грудь. А еще Дэйви был рыжим, но не морковно-рыжим, а, скорее, золотистым. Как ретривер. Полная противоположность Эрику, угольно-черному брюнету, именно поэтому их и выбрали, они красиво оттеняли друг друга в постельных сценах. Гей-мелодрама, жанр рискованный, но постепенно набирающий популярность.
— Ну, все, пришел мой последний час, — простонал Дэйв, заметив стремительно шагающего по коридору студии мужчину, практически полностью седого, в стильных прямоугольных очках в золотой оправе, в строгом костюме. Рядом с ним, чуть прихрамывая, шел красавец-брюнет, солнечно улыбался, что-то негромко говоря.
— Еще идет, — Эрик крепко взял его за руку. — Молчи и улыбайся.
— Д-д-да у м-м-меня и рот н-не откроется, — прозаикался Валлентайн и намертво замолчал.
Его не пугала съемочная площадка, самые жестокие режиссеры, самые откровенные сцены. Но этот импозантный мужчина с пронзительным взглядом и чуть желчной усмешкой на тонких губах пугал до ступора.
— Идем на съемки, — Эрик поднял его, обнял за пояс, поддерживая.
Эрику страшно не было — разнесут так разнесут, черный пиар не хуже белого. Иногда даже лучше, особенно, когда дело касается такой рискованной категории фильмов, как гей-мелодрамы. Не арт-хаус, но тоже своеобразный вызов обществу.
Их усадили на один диван — Эрик отпускать Дэйва категорически не соглашался.
— Добрый день, с вами Солтис Рейли, от которого вы отвыкли в этой студии. И мы начинаем цикл юбилейных передач «Взгляд с потолка», — начал ведущий после отмашки о начале записи. — Сегодня в студии у меня полтора актера из мелодрамы, полтора, потому что один из них заранее полумертв, видимо с начала съемок фильма. «Сиреневый шелк на твоем теле», пронзительная мелодрама о любви лос-анджелесского гея-официанта и религиозного парня, им соблазненного. Исполнители главных ролей — пластиковый манекен по имени Дэйв Валлентайн и чуть более шевелящийся человек Эрик Розен.
Эрик, хоть и готовился к любым нападкам, к такому оказался не готов. Он-то ждал, что будет ругать жанр, сценарий, выбор актеров, их мастерство, а их практически заранее втоптали в грязь и собирались прокатиться асфальтовым катком, чтоб наверняка. Дэйв стиснул его пальцы, но отмер, как ни странно.
— Здравствуйте, м-мистер Рейли, а в-вы все та же ядовитая г-гадина.
— Конечно, я столько лет копил в себе яд, чтобы дождаться, пока в этой студии окажется кто-нибудь вроде вашей парочки… Внимание, только что на ваших глазах произошло чудо — манекен заговорил. Обратим внимание на экран, посмотрим, настолько ли были хороши эти двое… Но что это, что я вижу, картинка идет?
— Идет, мистер Рейли.
— Правда? А я решил, что у нас стоп-кадр. И это, уважаемые зрители, сцена секса… Секса горячего, бурного, плотские утехи двух молодых здоровых парней. Каким образом, мистер Валлентайн, в эту сцену попали два бревна, которые под прикрытием одеяла шевелили палками ассистенты, и где были в это время вы?
Сцена была в самом деле какая-то вяленькая, в чем Эрик и убедился с ужасом, глядя на студийный экран. Но почему? Как? .. Ведь раньше все казалось таким дрочибельным, зажигательным!
За кулисами студии, сидя в кресле, Амир кусал губы, разрываясь между сочувствием парням и смешком.
— Избиение младенцев…
— Сейчас мы проведем один очень любопытный эксперимент. Где-то в стенах наших студий, сливаясь со обстановкой, стоит один довольно знаменитый торшер… то есть, актер. Сейчас мы попробуем экспромтом отснять сцену поцелуя и пустим ее вторым монитором. Мистер Верен, вы не могли бы помочь со следственным экспериментом? Мистер Верен, вы меня слышите?
«Ах ты гад!»
— С радостью, — Амир с трудом поднялся, опираясь на трость — к концу дня болело все, ноги же вообще грозили отстегнуться. Но держать лицо он научился намного раньше, чем стал сниматься, а его коронную улыбку уже не раз называли «улыбкой на миллион» в женских журналах. — Но кто будет мне ассистировать, мистер Рейли? Уж не вы ли?
— Вы угадали, мистер Верен, именно я. Ваш профессионализм в актерском мастерстве вкупе с моим полным профанством в деле съемок эротики — против двух молодых звезд, закончивших курсы актерского мастерства по классу гимнастических бревен.
Амир небрежным жестом протянул замершему на диване Дэйву свою трость, заставил свое тело забыть о боли и усталости и пошел к ведущему, играя лучшую немую роль этой программы. Остановился в полушаге, поднял руку, касаясь гладко выбритой щеки Сола, проскользил пальцами к подбородку, обхватывая, заставляя шагнуть, уничтожая последнее расстояние. Воплощенный эротизм, соблазнение взглядом, жестом, полуулыбкой. Десять лет сказались на его актерском мастерстве в лучшую сторону. Доказательством тому была золотая статуэтка на камине в гостиной. И еще несколько наград. Рейли медленно склонился к его губам, затем быстро запечатлел целомудренный поцелуй на кончике его носа:
— Спасибо, мистер Верен. Пускайте второй монитор, посмотрим, что получилось.
— Позволите поприсутствовать гостем студии, мистер Рейли? — Амир усмехнулся, забрал трость и тяжело оперся на нее.
— Конечно, присаживайтесь в мое кресло. Итак, посмотрим…
Сцена вышла и впрямь завораживающей, волнующей и неосознанно будоражащей, хотя ничего такого и не было — один подошел, второй обратил все в шутку. Эрик нервничал — собственная постельная сцена казалась теперь пресной, а они с Дэйвом — неуклюжими болванчиками. И это при том, что рейтинги сцен существенно отличались.
— Что ж, мистер Верен прекрасен, я напоминаю пугало в поле, но считаю, что мы сыграли лучше, — подытожил Рейли.
— Я могу сказать только одно, — Амир подмигнул совсем упавшему духом Эрику, — все приходит с опытом, и актерского мастерства это касается в той же мере, что и любого другого. Именно мастерства, молодые люди, не таланта.
— Перерыв пятнадцать минут, готовим следующий блок, — распорядился Рейли.
— Воды молодым людям, — попросил Амир. — Не расстраивайтесь так, Дэйв, вы же, несомненно, смотрели старые выпуски «Взгляда»?
— См-м-мотрел… — прозаикался Валлентайн.
— Тогда должны помнить, кто был любимым мальчиком для битья нашего злоязыкого ведущего десять лет назад.
— Почему это был, следующая передача полностью посвящена тебе, — сладко улыбнулся Рейли. — И твоему новому сериалу…
— Запасусь салфетками и успокоительным в промышленных масштабах, — усмехнулся Амир. — Для сценаристов.
— Прихвати еще для оператора. Вашему они, кстати, тоже понадобятся, — Рейли посмотрел на Дэйва ласковым взглядом акулы, увидевшей одинокого аквалангиста.
— Мистер Верен, вам звонят. Какой-то Винс. Сказал, что вы ему обещали…
— Твою мать! — Амир поднялся, кривя рот от боли. — Правда ведь обещал.
— Тебе принесут таблетку обезболивающего, — Рейли погладил его по руке. — Отдохни, я приеду, как только закончим съемку и сводку.
— Сол, я обещал Винсу приехать, когда его Клэр соберется рожать…
— Тогда две таблетки обезболивающего. Скинь смс, я подъеду в больницу, если будет надо.
— Будет, будет. Думаешь, я оттуда сам домой доберусь? Боже мой, я думал, он шутит… Чего там бояться? Не он же рожает.
— Просто поддержи его, — Райли погладил мужа по щеке. - Все, мне пора… А я размяк, раскис и теперь не смогу загрызть сценаристов. Что ты со мной делаешь...
— Ну… люблю тебя? — лукаво усмехнулся Амир. — Соберись и представь, что ты злобный москит-мутант. И высоси им мозг, если загрызть не получается. О, спасибо, Марион, ты просто чудо, — он проглотил таблетки, запил их и уковылял к выходу, на прощание сжав руку Рейли.
Солтис вернулся в студию, неприлично улыбаясь. Сколько бы он ни слышал из уст Амира эту сакраментальную фразу, она не приедалась. Может, потому, что пришлось буквально выгрызать у судьбы эту любовь?

— Итак, на чем мы остановились? Ах да… Работа оператора…
Эрик сжал руку Дэйва посильнее. От них отвязались, кажется. Не тут то было. Несмотря на то, что разнос Солтис Рейли устраивал вроде бы операторам, сценаристам и режиссерам, попадало рикошетом и «главному блюду вечеринки». Безжалостно и по больным местам.
«Сука, садист, тварь!»
Наконец, съемка закончилась, Рейли умчался куда-то.
— Как ты? — Эрик посмотрел на Дэйва.
Тот был бледен настолько, что веснушки стали казаться темными.
— Я н-н-норм. А ты?
— Вроде жив. Пойдем, переночуешь сегодня у меня.
— Н-не, я лучше д-домой, и-извини.
Дэйв сгорбился и побрел по тротуару, явно не глядя по сторонам.
— Подожди же… Ну что ты переживаешь, — Эрик догнал его. — Идем, тебе сейчас одному лучше не быть.
— Переживаю? О, нет, — у Валлентайна даже его нервное заикание пропало, он резко взмахнул руками. — Я спокоен, как индеец у шерифа на прицеле!
— Я заметил. Идем… У меня есть вино.
— Лучше виски, — Дэйв судорожно вздохнул. — Хочу, ****ь, напиться в доску. А еще хочу посмотреть следующий выпуск «Взгляда».
Виски у Эрика тоже было, он щедро поделился им с коллегой.
— А что такого в следующем выпуске?
— Ну этот же… красавчик, к-который Верен… хочу посмотреть, как его размазывают, — пьяно усмехаясь, Дэйв потянулся к рубашке. Жарко…
Эрик внимательно наблюдал за ним:
— Репетиция постельной сцены?
— Иди ты… в жопу иди, да.
Щелкнула, отлетев, пуговица. Дэйв был уже не в том состоянии, чтобы нормально раздеться. Облизал горящие от виски губы, запутался в рукавах.
— Оригинальное приглашение, но сочту за согласие, — Эрик помог ему выпутаться из рубашки.
— У тебя тут камеры везде натыканы? Сравним рабочие сцены и хоум-видео? — Дэйв с вызовом прижался к нему обнаженной грудью, закинул руки за шею. — Почему я пьян, а ты - нет? А?
— Потому что хотя бы один из нас должен все это контролировать… И камер у меня нет. Расслабься, мы не играем сейчас, — Эрик расстегнул ремень на брюках Дэйва, вытащил его из петель, отбросил в сторону.
— Э-э-эрик, я сейчас такой расслабленный, что у меня нихрена не встанет… Или встанет? Эй, я не сплю с парнями, да?
— Спишь, ты бисексуален, так что спишь, — Эрик толкнул его на кровать. — Вернее, сейчас ты со мной переспишь. Ты ничерта не смог сыграть, потому что меня не чувствовал, а я не чувствовал тебя.
Брюки, сползающие на бедра, это иногда бывает и сексуально, оказывается, а не только смешно. А пьяный в дупель партнер, который почти не соображает, но так соблазнительно облизывается и потягивается…
«Дьявол, улиточка, что ты творишь?»
Эрик порадовался, что не пил — иначе у него попросту не хватило бы сил сдерживаться сейчас. Дэйв зря говорил, что ничего у него не встанет. Стоило пару раз провести по груди ладонями, чтобы ощутить кожу без грима, тронуть языком острые, розовые соски, как он застонал. Взгляд совсем «поплыл». Эрик понимал, что наутро его проклянут и попытаются покалечить. Но сейчас ему хотелось лишь одного — секса с этим потрясающим парнем.
Секса с Дэйвом хотелось с самого первого кастинга. С самого первого дня съемок. Он скрипел зубами в студийном туалете, дрочил по два раза, чтобы только не опозориться на съемочной площадке перед всеми, кончал с его именем. Дэвид... Обычное в принципе тело, не хлюпик, но и не перекачанный самец. Но эта кожа, эти веснушки, рассыпанные по шее, по плечам, по груди... Он пересчитывал их губами, пока руки стаскивали с Дэйва брюки и трусы.
Секс они играли голыми, но там, под внимательными взглядами и жарким освещением, в гриме, ни о каком возбуждении речи не шло. Главное было — не налажать. Как показал сегодняшний вечер — не удалось. Ничего, все поправимо…
Эрик отбросил все мысли о съемках и программе, стянул и отшвырнул на пол брюки Дэйва, быстро разделся сам, бросил на постель торопливо нашаренные в прикроватной тумбочке презервативы и смазку. На Дэйве остались только светло-серые носки, и это выглядело крышесносно и немного забавно.
— Эрик… А мы… Того… репетируем какую сцену?
— Самую лучшую, Дэйви, — пробормотал тот, устраиваясь между раскинутых ног парня. — Самую, м-м, самую…
Солоноватый вкус кожи дико возбуждал, Эрик боялся, что не сдержится. Дэйв еще и застонал так, что захотелось попросту и без затей ему уже присунуть, настолько нестерпимым было возбуждение.
«Это нечестно, как вообще можно быть таким соблазнительным? Смазка… где эта чертова смазка?!»
Эрик чуть не выдавил ее всю, сжав слишком сильно. Узкий… девственник?
«Бо-же мой! Дьявол! Ктулху! Еще немного терпения мне!»
Утром Дэйв точно его прикончит, стопроцентно. Но сегодня можно успеть урвать свой кусок счастья. Зеленовато-серые глаза напротив — удивленные и с явной поволокой.
«Хорошо тебе? Да, Дэйви, да… Черт, если ты еще раз так застонешь, я кончу, как школьник».
Презерватив, еще смазки. С трудом втиснуться, вжаться, влипнуть намертво, пережидая огненные кольца под зажмуренными веками.
«Тише, не шевелись…»
— Э-э-эрик…
— Тише, Дэйви, пожалуйста, просто молчи.
А внутри рефреном: «Мой-мой-мой, наконец-то!» Медленно, медленно двинуться, сходя с ума, кусая щеку изнутри, чтоб хоть немного опомниться. Безуспешно. Чужие стоны раскаленной лавой в крови. Сжавшиеся на запястьях длинные, костистые пальцы, бессмысленно распахнутые глаза и сухие губы.
— Э-э-рик…
Это было так хорошо, что почти причиняло боль. Завтра от Дэйва влетит на всю катушку. Ну и пускай. Воспоминания уже не стереть. Еще несколько рывков, вбиваясь в податливое тело. Он кончил, выхрипев имя Дэйва, обессиленно сполз, утыкаясь в его живот лицом. Отдышался и понял, что не просто сволочь, а последняя сволочь. Дэйв был все еще возбужден, тихо постанывал и ерзал. Пришлось помогать самым простым и действенным методом, а минеты делать Эрик умел, даже вполне сносно. Проглотил вязкое, горьковатое семя. Все, теперь можно упасть и уснуть. И пусть завтра убивает.

Примечание к части

* это не ошибка!


Глава вторая

Утро началось с удара в бок:
— Ублюдок!
— Ай! И тебе доброе утро, Дэйви.
— Что было ночью?
— А сам как думаешь?
Эрик только и успел — сжаться, прикрывая пах, но Дэйв ударил кулаком в скулу.
— Ну ты ж и сука…
— Ну, Дэйви, ты был таким… тебе ведь понравилось? Хочешь, еще разок отсосу в качестве извинения?
— Пош-ш-шел ты, Эрик! .. — Дэйв трясущимися от злости руками натянул трусы, брюки, поискал ремень, не заметил его и принялся застегивать мятую и без одной пуговицы рубашку. — Не подходи ко мне вне площадки, понял?
— Дэйв… Ну пожалуйста… Прости меня. Я от тебя с ума схожу, — Эрик поймал его за руки. — Останься. Я тебе сварю кофе, как ты любишь.
— Ненавижу тебя! Пусти, с-сука, — Дэйв вырвался, отскочил. — Напоил и трахнул, рад, да? Ненавижу!
— Я не для этого поил, честно. Просто, чтобы тебе стало легче… И потом ты сам стал прижиматься!
— ****ь… *****! Я думал, мы на площадке! О, да, мне легче! Спасибо, дорогой друг! — Валлентайн отвесил ему издевательский полупоклон. — Намного легче, *****, щас воспарю! Все, мать Тереза, утешительница страждущих, адье.
— Дэйви… Останься. Пожалуйста.
Дэйв треснул кулаком по стене у двери.
— Не понимаешь, да? Я. Не. Гей. Даже не би, ****ь, я с парнями даже не пробовал! Только с тобой там, на площадке — весь, сука, мой опыт!
— Слушай, я бы сам под тебя лег, если б ты был в кондиции. Я универсал, мне все равно…
— У-у-у… мать твою, Эрик! Твою гребаную мать!
— Пожалуйста, — Розен сполз с кровати, дошел до замершего у двери Дэйва, поколебался и все-таки обнял напряженное, как струна, тело. — Пожалуйста, останься.
Дэйв молчал, однако вырываться перестал, Эрика отпихивать тоже не спешил.
— Давай, попробуем? Хочешь? Прямо сейчас, Дэйви, хочешь? — Эрик провел по его груди ладонью, обвел сосок прямо через рубашку, опустил ладонь ниже.
— Нет, я не хочу… — Дэйв отмер, оттолкнул его. — Не трогай меня, просто не трогай.
— Врешь, улиточка, ты хочешь. Просто опять прячешься в свою ракушку.
— Я люблю девушек. А снялся… Известности хотел. Кто нас теперь пригласит?
Эрик повторил тот же довод, каким утешал и себя:
— Черный пиар ничем не хуже белого, а для такого жанра — еще и покруче будет. Брось, Дэйв, вспомни того же Амира Верена. Рейли его размазывал несколько лет, а в итоге у Верена «Оскар» за лучшую мужскую роль первого плана.
— И что?
— Вспомни, как у него в студии рыдала Диана Тон. Самая успешная актриса прошлого года.
Дэйва это немного успокоило. Он затребовал кофе и посмотреть программу с ними. Эрик спрятал победную усмешку: ну вот, его не убили, а что синяк на скуле - ну, подумаешь, какие мелочи. И Дэйви не ушел, не ушел же! Значит, все может получиться.
По итогам передачи Дэйв снова захандрил:
— У них получилось сыграть намного лучше.
— Да еще бы, — фыркнул Розен. — Ты только посмотри, как они друг друга глазами едят. Между ними явно не только профессиональные отношения. И, кстати, с чего это Верен на студии ошивался?
— Так его Рейли снимал, наверное.
— Господи, улиточка, высунь рожки из ракушки уже! Спят они вместе, это стопудово!
Дэйв покраснел.
— Ну и что? Даже если так…
— Ничего. Просто чтоб сыграть что-то, нужно хотя бы немножко это пережить, — Эрик налил себе еще кофе и плюхнулся в кресло рядом с напарником. — Взять того же Верена, сука, привязался. Помнишь его фильм про каскадера? «Непобежденный»? Он там снимался в коляске. Так вот, он тогда спину сломал в аварии, кажется. Иначе хрен бы он так сыграл!
 — Как думаешь, нас еще раз позовут на съемки? Мой агент молчит… И что-то никакого пиара не видно.
— Нас обязательно позовут. Честно. Дэйв, расслабься. Может, я пиццу закажу?
— Нет. Я лучше поеду… Проветрюсь.
Эрик вздохнул. Отпускать не хотелось категорически, но не отпустить было нельзя. Нельзя просто посадить Дэйва в квартире и запереть его тут. Еще наручников не хватает, чтоб уж наверняка.
На его счастье, зазвонил телефон:
 — Добрый день, я ассистент Солтиса Рейли. Вы вчера были у нас на съемках.
— Да уж, были. И что?
— Вы приглашаетесь на запись второго выпуска.
— Что, еще раз под каток? — вырвалось у Эрика. — Простите…
— Что мне передать мистеру Рейли?
Эрик посмотрел на Дэйва, прикрыл микрофон ладонью:
— Нас приглашают на второй выпуск «Взгляда», что скажешь?
— Идем, — решительно кивнул тот.
— Передайте мистеру Рейли, что мы будем.

— Дурдом, — резюмировал Рейли, получив отмашку от ассистента. — Ладно, Диана заболела и не придет. Почему мне не дали тобой подзакусить лишний раз?
— Не знаю, — развел руками Амир, улыбаясь. — Но я рад. К разрыванию меня твоими когтями я сейчас откровенно не готов, Сол. Увидимся вечером, у меня пробы сразу у двух акул. Сестры Ковальски, помнишь?
— Все получится, — Рейли запечатлел на его губах совершенно бессовестный поцелуй. — Я приготовлю кролика в сливочном соусе, сделаю тебе массаж.
— Звучит соблазнительно, — рассмеялся Амир, потерся щекой о его щеку и подхватил трость. — Не растопчи там детишек в мелкую звездную пыль. Кстати, вчера услышал, что на них облизывался кое-кто из «Юниверс».
— О, даже так… Ладно, оставлю на опознание куски тел. Позвони по итогам проб.
— Обязательно. А ты не забудь обед и выпей таблетки. Все, я уполз. Такси у дома.
Обычное утро, не самое прекрасное: на улице моросит, небо серое, выползать из постели желания не было вовсе… Но забота мужа грела, так что даже настроение скакнуло от «мерзкое» до «вполне ничего». Рейли вдогонку скинул ему еще и открытку с подмигивающим сердцем.
«И я тебя люблю, мое злобное кусачее москитто-мутанто».

Сестры Ковальски ждали его, улыбаясь даже дружелюбно:
— Мистер Верен, очень рады вас видеть.
Чего ждать от этих бестий магического мира кино, Амир примерно представлял, сценарий задуманного ими нового блокбастера читал и даже примерил на себя роль героя. Не нравилось ему в ней многое, и со сценаристами он собирался пободаться, если дело выгорит и его утвердят. Огорчало только то, что съемки планировались где-то в Индонезии или Малайзии.
— Как вы знаете, мы прочили вас на главную роль в новом фильме…
— Однако у нас возникла новая идея, а вы как нельзя лучше подходите для ее исполнения.
— Что, если мы предложим вам взяться за главную роль в космоэпопее?
Сердце замерло и забилось быстрее. Новый жанр? О, да! Это было бы интересно.
— Что, если я попрошу сценарий? — Амир обворожительно улыбнулся, хотя и знал, что эти дамы на все его улыбки не поведутся никогда.
— Сценарий вы получите. Предупреждаю — до сих пор не было крупных блокбастеров в этой области, сборы могут быть либо запредельно низкими, либо запредельно высокими.
— Мы готовы рискнуть и прогореть, вопрос в том, готовы ли вы, мистер Верен? Рейли сожрет вас с потрохами физически прямо под прицелами камер.
Амир задумался, но совсем не о том, что его могут раскатать в тонкий блинчик критикой. Вернее, и о том тоже, и он был готов рискнуть, но больше его волновало то, что придется покорпеть над сценарием, изучить все доступное в области киноиндустрии в этом формате.
— Да, я готов. Сколько времени у меня будет на прочтение сценария и подготовку к роли?
— Мы даем вам неделю, мистер Верен, прочитайте, изучите.
— Вам предлагается роль капитана космического корабля, думаю, вам она подходит как нельзя лучше.
— В роли капитана обычного корабля я уже снимался, — усмехнулся тот. Эта роль принесла ему золотую «Лавровую ветвь». — Сделаю все от меня зависящее, мисс Ковальски, мисс Ковальски, — он галантно приложился к ручкам дам.
— Вот сценарий, — ему вручили папку. — Изучите его внимательно, подумайте.
Оставалось только побеседовать со съемочной группой еще одного проекта, куда его звали, но тут позвонил агент и сказал, что встреча переносится на два дня, чему Амир был несказанно рад.
Сценарий был пухлым, много листов, отпечатанных не самым крупным шрифтом. В роли сценаристов выступала знакомая Амиру команда, которая клепала средней категории, но весьма уверенные фильмы, отлично отбивавшие затраты и приносившие стабильный доход. Вызвав такси, он запретил себе вчитываться в написанное. Дома, все дома. Сначала бассейн — расслабить спину и ноги, потом немного полежать, пока все придет в более-менее адекватное состояние. Ему сейчас всего тридцать с хвостиком, ладно, с большим хвостом, он довольно востребован, как актер, но травма десятилетней давности заставляла изо всех сил беречь себя. Беречь, холить и лелеять свое тело, чтобы оно не отказало в самый ответственный момент.

Дома ждал приготовленный кролик, записка со словами любви и отсутствие мужа, умчавшегося на съемку. Есть в одиночестве было не привыкать, тем более, до вечера Сол не вернется, а организму Амира голодовки были противопоказаны. Пришлось разогревать себе мясо, до сих пор не слишком любимый гарнир из зеленых овощей («Зато это тебе полезно, и не спорь!»), обедать и садиться работать над сценарием Ковальски.
Сценарий был прост и незамысловат, космос, сражения, немного политики, отношения людей с другими расами. Радовало отсутствие любовной линии — лента должна была быть насквозь приключенческой, и, если сценаристам не придет в голову влепить туда все же такую глупость, как романтическая линия с какой-нибудь «принцессой», все будет весьма неплохо. Опыт переработки сценария у Амира имелся, и он, периодически задумчиво кусая колпачок автоматического карандаша, черкал на полях свои заметки. Пришлось открыть ноутбук и закопаться в «Ворлд Интернэшнл Сайнс Либрари», чтобы прояснить некоторые тонкости и откровенные ляпы.
Сработал сотовый.
«Моя самооценка упала — Валлентайн грохнулся в обморок на шоу. Я страшный».
«Сол, твоя самооценка должна взлететь до небес, — отбил Амир, — ты не потерял хватки за десять лет!»
«Лучше скажи, как там встреча?»
«Мне предложили роль в космоопере».
«Хм-м-м, это хорошая идея — встряхнет рынок».
«Пугали возможным провалом картины в прокате. Я пугаться отказался. Приезжай, почитаем сценарий вместе. Люблю тебя».
Приехал Рейли через четверть часа.
— Представляешь, Валлентайн просто хлопнулся в обморок. Я сообщил, что у нас отдых до завтра, а то у всех нервы сдают, и уехал. Ну, давай сценарий, посмотрим…
Вместо ответа Амир протянул ему невесть как затесавшийся в папку со сценарием лист с кастингом. Ткнул в две строки и ухмыльнулся.
— Как думаешь, им агент уже сообщил или тянет, чтоб дозрели?
— Их агент — твой бывший агент, который тебя мне продавал в свое время на диван в студии.
Диван тот Рейли с мужем все-таки опробовал из принципа, было решено, что для секса он не подходит, слишком уж неприятно поскрипывает.
— О-о-о, ребятам не повезло. Я не знал, что их к рукам прибрал Стив Шарп.
— Как сказать, пробил же он их в этот фильм, — Рейли просмотрел остальной кастинг. — Имена незнакомые, о парочке слышал краем уха, но могу с кем-то путать. Ковальски идут ва-банк?
— Шарп — не лучший агент для начинающих. Я с ним знаком уже больше тринадцати лет, и все эти годы мое мнение о нем было и остается неизменным. Впрочем, если Ковальски утвердят парней, он быстро продаст их кому-нибудь вроде Шоу или Вимса. Рисковать он не любит. А сестры в самом деле идут ва-банк.
— Ладно, со сценарием познакомился?
— Беглым взглядом - да. Мне нравится то, что там не заявлена любовная линия.
— Мне тоже… Каждый раз хочется твоих партнерш по голове огреть.
— Ревнивое чудовище, — Амир потянул Солтиса к себе, заставляя усесться на колени, и принялся развязывать его галстук, неторопливо и медитативно.
— Не представляешь себе, насколько, они могут тебя хоть изнасиловать под предлогом «это для съемки», а мне тебя даже поцеловать нельзя на людях.
— Ну, предположим, изнасиловать меня у них при всем желании не получится, — рассмеялся Амир, бросил шелковую удавку на соседнее кресло и так же медленно принялся расстегивать мелкие пуговки строгой, как футляр, сорочки Рейли. — Ты же знаешь, это бесполезно.
— Прошерстил рынки, отзывы и коллег-критиков, все сошлись в одном — не хватает чего-то пряного и острого на экранах, какого-то свежего веяния. Позвонил Моргану, долго разговаривали. Сошлись на том, что он переговорит со студией о съемках фильма в стиле «меч и магия», так что конкуренция с твоими звездными драндулетами будет большая. Кстати, Морган хотел бы видеть тебя в главной роли. Плюс одна сорока притащила на хвосте, что собираются начать съемки по комиксу, ума не приложу, какой шлак на выходе получится, но пока звучит забавно.
— Если меня заявит еще и Морган… Дьявол, ему я не откажу, но придется порваться напополам.
Амир убрал из рукавов Солтиса запонки и стянул сорочку с его плеч, осторожно касаясь губами спины.
— М-м-м, теперь я чувствую, что я дома, с любимым мужем. Кстати, мне было сегодня настолько скучно, что я обеденный перерыв я прогулялся по парку, нашел парочку милых девушек с луками, такой типаж — готовые эльфийки. Пригласил на пробы к Моргану, так что ему будет не до тебя.
— И слава Богу, — с явным облегчением выдохнул Амир.
Сорочка полетела следом за галстуком и запонками, за ней с лязгом капитулировали часы Сола и брючный ремень.
— За что мне достался такой очаровательный муж? — Рейли потянулся, довольно улыбаясь.
— За вредность. Считай меня шоколадным молоком и смакуй медленно, — Амир провел по его бокам ладонями, запустил пальцы под брюки, медленно поглаживая.
Рейли блаженствовал: тихий вечер, любимый рядом, крупные контракты у Амира и подвешенное, но вполне реальное соглашение с Морганом о новом фильме. Не жизнь, а сказка. Можно было расслабиться и отдаться в нежные руки мужа на предмет почти эротического массажа. Или не почти. К массажной койке он дошел и дальше просто поплыл, отрешаясь ото всех насущных забот.

У Дэйва Валлентайна вечер был куда хуже — со слезами. Грохнуться в обморок на студии, что может быть отвратительнее? Разумеется, когда он очнулся, Рейли уже ушел, распустив команду. Эрик вызвал такси и увез его к себе, не слушая никаких возражений.
— Поить я тебя не стану, не бойся. Просто чай, даже без коньяка. Пицца, роллы, китайская еда, что захочешь? Тебе надо успокоиться.
— Это полный провал… он просто ушел.
— Думаю, он просто дал тебе время. Или тоже устал.
Сотовый Дэйва разразился трелью, звонил Шарп:
— Что ты там устроил, чертов тупица? Я выбивал это приглашение, чтобы твою морду засветить… А что взамен? Обморок?
— М-мистер Шарп, я…
— Ты гребаный идиот! Только идиот, идя к Рейли на «Взгляд», не накачается успокоительным по уши!
— Но я…
— Я выбью тебе приглашение еще на парочку передач, но если ты и там будешь так мямлить и заикаться — вернешься в свое фермерское захолустье. Мне нужна отдача, Валлентайн, готовность работать, пробиваться, выгрызать шансы!
Эрик обнял совершенно раздавленного парня.
— Д-да, мистер Шарп, я понима…
— Нихрена ты не понимаешь! Еще два, нет, три выпуска «Взгляда», пока там окопался этот гад, и только попробуй так мямлить, как в первой передаче, вышвырну мигом, понял?
— Да, я п-понял..
Шарп бросил трубку. Валлентайн сжался на диване в комок, обхватив руками голову. Он не мог вернуться домой, к вечно пьяному отчиму, кроме которого никого больше не осталось. Отчим был к нему добр, но что делать в захламленном вагончике, стоящем на окраине умирающего городка? А остаться здесь, в большом городе, он мог одним способом — получить хотя бы какую-то роль в любом сериале. Больше без образования ничего ему не светило.
Телефон снова залился классической сонатой, стоявшей по умолчанию на этих моделях.
— Алло, — Дэйв очень старался, чтобы голос не дрожал.
— Это Солтис Рейли, Валлентайн. Вы посмотрели сценарий? Прочитали? Готовы приступать к работе?
— П-простите, что?
Боже мой, какой еще сценарий? Очередного издевательства? Теперь он решил написать сценарий, чтобы Дэйв вызубрил роль и краснел, бледнел и давился оправданиями точно следуя ей?
— Сценарий нового фильма, Валлентайн. Где будете сниматься вы с вашим партнером по прошлой съемке. Шарп, что, ничего не прислал?
— Н-нет, сэр. Только сказал, что выбьет нам с Эриком еще три сеанса пыток от вас лично.
— Обойдетесь, не настолько вы и звезды, чтобы тратить на вас выпуски. Боже, я прикончу Шарпа, меня все оправдают… Валлентайн, пишите адрес, хватайте Розена, включите по пути мозг.
— Да, сэр, я готов!
Листка под рукой не нашлось, только обнаженная по плечо рука Эрика, на которой Дэйв и нацарапал адрес, продиктованный Рейли.
— А это что? — Эрик изучил надпись.
— Это куда нам нужно прямо сейчас нестись, собрав задницы в горсть, — пожал плечами Дэйв. — Судя по всему, это пригород. Вызывай такси. Черт, я скоро разорюсь на такси. Купить чоппер, что ли?
— А что там такое? — Эрик быстро одевался.
— Он не сказал. Если там меня порежут на кусочки и сделают барбекю — приятного аппетита тебе заранее.
— Да к кому мы едем? — Эрик придержал его за руку. — Кто сделает из тебя барбекю?
— Не знаю. Сам Рейли или еще кто. Ты же видишь адрес. Это район частных владений. Не спрашивай меня, он продиктовал только это и сказал взять тебя и ехать туда.
— Рейли? Ох… ладно, надеюсь, убийства там не планируется.

Такси привезло их к высоченной изгороди, скрывающей от посторонних глаз все, что происходит за ней, быстро укатило, оставляя их на тротуаре.
— Черт, мне это уже не нравится, — Дэйв рассматривал непроницаемую для взгляда стену колючих растений, и изящную кованую калитку с черной пуговкой звонка и внимательным глазом видеокамеры, уставившимся прямо на них. — Напоминает какой-то триллер. Звонить?
— А что поделать, — Эрик нажал на звонок.
Через пять минут калитка распахнулась, беззвучно, но показалось, что раздался скрип, которым озвучивают открытие ворот старых замков в ужасах.
— Проходите, — коротко бросил Рейли.
Парни переступили порог и вздрогнули от короткого лязга автоматического замка. Вот теперь стало совсем страшно. Где-то за углом дома раздался треск, словно сломалась ветка.
«Или кого-то пристрелили из пистолет-пулемета с глушителем короткой очередью», — подумалось Эрику.
— Идите в дом, дверь открыта, — распорядился Рейли.
— Сэр, а вы уверены…
— В дом! — рявкнул мужчина.
Парни предпочли «маньяка» не злить, раз уж сами сунулись в его логово. Внутри было уютно, в широкий арочный проход направо было видно аккуратную кухню-столовую, в такой же налево — гостиную, в которой царил уютный полумрак: французские окна снаружи заплетала сеть вьюнка, как и весь первый этаж дома, кроме кухонной стены.
— Садитесь, — их провели в гостиную, на журнальный столик упали две толстые пачки листов. — Знакомьтесь.
Рейли щелкнул выключателем, под потолком загорелась трехъярусная люстра, освещая интерьер. Эрик повел по комнате взглядом и локтем подтолкнул Дэйва:
— На камине… Глянь.
Дэйв уставился на статуэтки престижных кинопремий, чуть приоткрыв рот. В холле раздался еще один мужской голос, который оба парня мгновенно узнали.
— Я тебе говорил?
— Что говорил? — Рейли перелистнул страницу чего-то, тоже похожего на сценарий, но более тонкого.
— Нет, сэр, ничего, — Дэйв покраснел и уткнулся в свою папку, пытаясь вчитаться. Кто-то серьезно поработал над его экземпляром, карандашные пометки были с сильным наклоном влево и забавными росчерками под и над буквами.
— Сейчас принесу кофе всем, — Рейли поднялся. — Амир, на тебя варить, или ты нас не почтишь обществом?
— Варить, конечно, я только переоденусь, — в голосе неспешно поднимающегося по лестнице мужчины прозвучала улыбка.
— Хорошо… — Рейли ушел на кухню, откуда вскоре донесся запах свежесваренного кофе.
Дэйв поерзал и вытащил из-под себя запонку, покраснел еще сильнее, невольно представив себе сцену, вроде тех, что они отыгрывали в фильме с Эриком, с разлетающимися вещами, срываемыми в порыве страсти, с безудержным сексом прямо в кресле… Кто кого? Судя по тому несостоявшемуся поцелую, Верен сверху? Очень уж у него было характерное выражение лица…
Пришел Рейли, поставил поднос с чашками кофе, поинтересовался:
— Как читается?
— Сэр, а кто работал со сценарием? — Дэйв тряхнул своим экземпляром. — Очень интересные замечания, я бы тоже внес парочку, но у меня мало опыта, и…
— Мистер Верен работал, — Рейли взял чашку кофе, отхлебнул, вчитываясь в свои бумаги. — М-м-м… Нет, это лучше вычеркнуть…
— Что-о-о? Эй, это не честно! Почему моего героя убивают так жестоко? Он ведь такая умница и лапочка! — вскинулся Эрик. — Так не честно.
— Нужна душещипательная сцена, как минимум одна или две, чтобы зрителю было, за что цепляться, — Рейли хмыкнул.
— Да тут эти сцены через две на третью! Это что? Корабль или летучий лазарет?
— Я оригинал прочитал, — Рейли оторвался от своего чтива. — Сценарий еще смягчен.
— Это написано по какой-то книге? А по какой? — полюбопытствовал Дэйв, отрываясь от чтения. — Здесь такие странные акценты…
— Потом дам прочесть, ваша роль сейчас — вникнуть в сценарий.
На лестнице прозвучали тяжеловатые неровные шаги, и в гостиную вошел…
«Секс. Ходячий и говорящий секс», — подумал Эрик, рассматривая Амира Далина Верена в домашней обстановке. Распущенные волосы мягкими волнами ложились на плечи, умиротворенное выражение лица и полуулыбка в уголках чувственных губ почему-то напоминали сытого и довольного хищника, царственно спокойного.
— Никак не могу понять, под какими веществами писали этот сценарий, — пожаловался ему Рейли, потрясая своей папкой.
— Успокойся ты, незачем так нервничать и пугать гостей. Что тебе не нравится? — Амир без единого грамма стеснения сел на подлокотник его кресла, перегнулся через плечо, заглядывая в написанное.
— Вот этот кусок, — Рейли ткнул пальцем в текст. — Чем упарывалась команда, сочиняя этот бред?
— Баобабами, вероятно. Что-то меньшее не вставило бы их так сильно, — задумчиво пробормотал Амир.
Эрик фыркнул.
— Ладно… Кстати, забыл сказать, Ковальски опрометчиво решили, что я не разнесу фильм, если сам там снимусь.
— Пусть думают так и дальше, — усмехнулся Амир. А про себя подумал, что после «Мир для тебя» Солтис не снимался больше ни в каких сомнительных и сложных проектах, и эта работа будет ему хорошей отдушиной. Несмотря ни на что, «Чашка чая» — это не тот проект, который создан для темперамента Сола.
— А какую роль вам предложили, мистер Рейли?
— Угадай, — вздохнул тот.
— Э-э-э… Главзлодей? — предположил Эрик.
Амир рассмеялся, покачал головой.
— Нет, вы не правы, типаж у главзлодея совсем не тот. В сценарии есть другой герой, который просто копия Солтиса.
Сценарии зашелестели, парни принялись вчитываться, пытаясь понять, кого будет играть Рейли. Тот зловеще ухмылялся, не давая подсказок.
— Все равно, больше всего на главзлодея похож…
— Дело вовсе не во внешности, ребята, — мягко улыбался Амир. — Дело в темпераменте, в характере. Главзлодей в этом сценарии типичный скинни, выбившийся наверх.
— В темпераменте, говорите, — Эрик перелистнул пару страниц. — Этот… Псионик, которого убивают в воспоминаниях главного героя, капитан корабля?
— М-м-м, нет. Но чем-то немного похожи. Совсем немного.
— Если бы Ковальски дали мне такую мизерную эпизодическую роль, — возмущенно скривился Рейли, — они не надеялись бы смягчить мою мертвую хватку на горле их идеи.
— Главного героя? — прыснул Эрик.
— О, нет, конечно же. Главного героя будет играть великолепный и неподражаемый Амир Далин Верен.
Амир тихо рассмеялся, сжал рукой его плечо:
— Поменьше яду, Сол, поменьше. Или принести бокал, чтоб ты его сцедил?
Рейли мимолетно потерся щекой о его ладонь:
— Нет, меня просто доконал этот жуткий сценарий с нелепыми флешбеками, которые впихнули совершенно не к месту. Летит корабль, капитан собирается его покинуть на неопределенный срок, тут — бац — и воспоминания волной. Не хватает только песен и танцев всей командой.
— Просто сцены нужно перетасовать. Слишком много флешбеков сразу, это нехорошо. И не все из них нужны. Ты видел тайминг? Четыре часа, Сол! Какой нормальный зритель выдержит четыре часа в зале? Резать, и резать нещадно.
— Я не понимаю, что хотят сделать Ковальски, в этом все дело. Это приключения, драма, политический триллер? На какую аудиторию они рассчитывают, кого будут привлекать? Тут намешано всего столько, что никто не пойдет…
— Пойдут. Приключений и космооперы здесь больше, а острая перчинка в виде грозящего одной из рас геноцида как раз подогреет интерес. Смотри, флешбеки призваны дать понять, как зарождается дружба между представителями разных рас. Почему в процессе они все собираются на той планете, чтобы решить судьбу обреченной расы.
— Для этого надо выстроить линию связно, а не этот винегрет. Кхм, ладно, надо дочитать это до конца… — Рейли снова уткнулся в сценарий, придвинувшись ближе к мужу.

Эрик искоса, из-под ресниц поглядывал на эту пару и тихо радовался тому, что сидит, что на коленях лежит тяжелая папка, а краснеть он не умеет. Они ничего не делали, просто один сидел в кресле и внимательно читал, а второй — на подлокотнике кресла, и тоже пробегал страницы глазами. Его рука просто лежала на плече Солтиса, но в этом был секс, магнетический, чувственный, горячий и — только для них двоих.
— В общем-то, мне нравится эта роль голоса разума в болоте общего бардака.
— Эй, а капитана ты голосом разума не считаешь? — возмутился Амир, отобрав у Сола папку и дочитывая последние страницы.
— С репликами вроде: «Мой несправедливо потерянный единственный друг, дни без тебя кажутся мне блужданием в тумане»? — уточнил Рейли. — Да он там главный шизофреник… Он разговаривает с призраком безвременно загнувшегося капитана, и я подозреваю, что этот капитан поспешил сдохнуть, чтобы этого не слышать.
— Я над этим работаю, работаю я! — Амир фыркнул, с трудом сдерживая смех. — Убил бы того, кто это писал.
— «Я вспоминаю, как мы впервые встретились, когда я брел по одинокой дороге, словно лист, гонимый ветром»… Боже… Я бы застрелился. Хорошо, что у меня реплик всего четыре на весь фильм.
— Хм-м-м… А, нет, того несчастного не застрелили, его зарезали.
Рейли бросил сценарий, взял телефон:
— Алло. Марк, это ты писал реплики главного героя в фильме Ковальски? Мгм. А ты сейчас трезв? Отлично. Зацени фразочку. «Тени прошлого снова встают передо мной, но я боюсь оглянуться и увидеть тебя в них»… Нравится? Так вот, мудак, который это написал - ты.
Амир уткнулся в его волосы и беззастенчиво ржал, потому что сам он этот перл пропустил.
— Марк, мне наплевать, что ты был пьян и обкурен, перепиши сценарий нормально, этот идиотизм не должен дойти до Ковальски.
Краем уха Верен слышал, как оправдывается главный сценарист.
— Скажи ему, что я завтра подъеду, и если унюхаю хотя бы отголосок запаха травки или алкоголя, у Ковальски будет новый сценарист, а мое имя повторится в титрах дважды, — тихо пробормотал он над ухом Солтиса.
— Марк, если завтра ты хоть чем-то спалишься, у Ковальски будет новый сценарист, а у тебя — новый уютный гроб. Нет, я не хотел сказать «дом», — Рейли закончил звонок. — Идиотов, оказывается, больше, чем я предполагал. Черт, ну кто опять. Алло? Да, это я, это же мой сотовый… Да, да. Нет. Да, понял. Да, ладно, — он положил телефон на стол и устало поморщился. — Поиграем в киновикторину. Кто что знает о фильме «Дикая полночь в Лондоне»?
— О, не-е-ет, — в один голос застонали парни.
Дэйв вообще спрятал лицо в ладони.
— У нас есть победитель… Что за фильм? — Рейли придвинул к себе ноутбук. — О чем он?
— Жуткая хрень на стыке психологического триллера и арт-хауса, — честно признался Эрик. — История… нет, скорее, набор картинок из жизни адреналинового наркомана-байкера и его дружка.
— Понятно, то, что надо, завтра откушу головы всем, кто там снимался… А то в студии становится скучно. Кто играл главные роли?
— Крэнка - я, — с тяжким вздохом продолжил копать им могилу Розен. — Тони — Дэйв.
Рейли зловеще облизнулся:
— Детки, вы понимаете, что ****ец пришел?
— Сэр, это был первый наш с Валлентайном фильм, и он даже не ****ец, простите, он полное днище. Можно, мы сами себя пристрелим и закопаем завтра? Это хоть будет не так больно.
Дэйв молчал, только смотрел в пол. Наверное, у него не хватит силы воли на то, чтобы пережить завтрашний позор. Но… Ковальски? Первый крупный контракт, с годными ролями…
Рейли запустил начало фильма, три минуты смотрел, потом медленно взял телефон:
— Диана, завтра ты снимаешься у меня со своим очередным мылом. Запиши название: «Дикая полночь в Лондоне», если решишь сказать мне «нет», просто посмотри этот фильм… Жду звонка с согласием. Алло, Марион, детка, на телестудии ошивается Шарп? Попроси охрану вышвырнуть его, иначе я сам приеду. Прошу прощения, мне срочно надо пойти найти налить выпить.
— Тихо-тихо, тебе нельзя выпить, у тебя курс таблеток, несовместимых с алкоголем. Так, парни, я надеюсь, вы умеете вести себя тихо? Сидите, читайте, обсуждайте, смотрите телек. Из гостиной ни ногой, только в туалет.
Амир взял Солтиса за руку и быстро повел куда-то наверх, забыв даже о хромоте. Нервы иногда провоцировали внеплановые приступы, особенно, когда злость было невозможно сбросить в процессе работы. Амир привык гасить их.
— Я его точно прикончу, — Рейли старался дышать ровно, но не получалось. — Руководство канала его слушает, а он впихивает какое-то дерьмо в мои передачи!
— Жаль, что ушел Лассингер. Ничего, все решаемо, Сол. Шарп не всесилен, я не понимаю, почему у него идет на поводу твоя Биг Титс, но узнаю.
— Я хочу перейти на другой канал, Лассингер был прав, что уволился. Черт… Снова…
— Тихо, все нормально. Обопрись на меня. Все хорошо, Сол, я держу.
Спустя десять минут Солтис виновато сказал:
— Прости… Я не ожидал, что это накатит.
Амир вместо ответа только поцеловал его, обнимая, сидя на полу в ванной. Там лежал толстый пушистый коврик, опирался он спиной о гимнастическую подушку, так что все было вполне камерно и уютно. «Белый друг» рядом, если снова скрутит, разбить голову о пол он мужу не даст, руки у него все еще достаточно сильны, чтобы удержать бьющееся в судорогах тело.
Рейли привалился к его плечу:
— Мы будем сниматься вместе в каком-то невыносимо пафосном и дурацком фильме про космических кошек… И самым пафосным там буду я… Они приклеят мне хвост, это звучит ужасно.
— И уши. И нанесут десяток килограммов грима. И мне жаль, что в оригинале между этими двумя парнями никакой искры, хотя они друг друга стоят.
— Искры там в оригинале между твоим персонажем и этим дохляком.
— В оригинале там не искры, — усмехнулся Амир. — Они супруги, и там настоящий огонь.
— Ага, читал… Но что поделать. Ковальски не пропустят такое.
— Кастрировали хороший роман. Как ты, Сол?
— Получше. Перенервничал из-за мудака Шарпа.
Амир помог ему подняться и встал сам, перехватывая по скобам, вмонтированным в стену, руками.
— Идем, ляжем. Знаешь, у меня ощущение, что Биг Титс ему крупно задолжала, вот и виляет хвостом.
— А парни? Так их и оставим?
— Не думаю, что они устроят погром в гостиной. В крайнем случае, усыплю тебя и схожу проводить их. Или постелю в гостевой.
— Нет-нет, ложись, я дам им комплект постельного. И еще что-нибудь, — Рейли сделал глубокий вдох.
— Это не у меня был приступ, — терпеливо напомнил Амир. — Так что в постель, быстро. Я принесу воды, выпьешь миорелаксант.
— Но ты устал. И у тебя болят ноги.
— Переживу. Ну? Чем дольше ты споришь, тем дольше я стою.
Рейли поспешил улечься в постель.
— Умница, — Амир поцеловал его в нос и поковылял за водой вниз, на кухню. Трость он забыл в гостиной, поэтому шел с трудом и осторожно, опираясь на перила.
— Парни, извините за то, что вас бросили, — войдя в гостиную, он улыбнулся резко отпрянувшим друг от друга Эрику и Дэйву. — Уже поздно, я могу вызвать вам такси или постелить в гостевой. Но там только одна кровать, хоть и широкая.
— Мы лучше все-таки домой, — Эрик неуверенно посмотрел на сценарий. — Можно взять экземпляр?
— Конечно. Поработайте над ним в выходные, в понедельник мы созвонимся. Подумайте, какие реплики вы хотели бы убрать, а какие — расширить. Прочтите оригинальное произведение, чтобы понять характер героев. И, да, парни. М-м-м, касательно ваших ролей… Дэйв, твой герой — стервозный принц, который, на самом деле, носит тысячу масок. Ранимый и недоверчивый. Единственные, кому он доверяет — сестра и телохранитель. Но сестра далеко, а твой, Эрик, герой — рядом постоянно.
Эрик покосился на Дэйва:
— Думаю, это будет несложно сыграть…
— Преданный, как пес, готовый на все, но со своей собачьей гордостью, — Амир рассмеялся. — Я вызову такси, выйдете сами, калитка автоматическая. Доброй ночи.
— Доброй ночи, мистер Верен.


Глава третья

Ночь встретила их запахом травы и свежестью.
— Они классные, — решил Эрик.
— Они странные. Так палиться — и перед кем?
— А в чем палево? Они живут вместе, они семья, на людях они этого не показывают.
— А та сцена в студии? И… ладно, — нехотя признал Дэйв, — ты прав, кому нужно — знает об их отношениях, а нам вообще нужно помалкивать.
Привез его Эрик к себе, работать над сценарием и смотреть выпуски «Взгляда с потолка», чтобы знать, за что Рейли песочил фильмы. У него была квартира-студия, разделенная на зоны перепадом высоты пола. В условной гостиной он был ниже, чем в условной спальне, кровать словно стояла на подиуме. В прошлый раз, да и утром, Дэйв этого не заметил, как не замечал и взглядов Эрика, когда, повесив куртку на кованую вешалку у двери, разулся и прошлепал босиком по полу к имитации камина. Хотелось согреться — денек был прохладный, а уж ночь и вовсе промозглой, выдавая конец осени.
Эрик поспешил перебраться к камину поближе, включил его, разложил сценарий на полу. Принес и бросил на ковер подушки с дивана, горячий чай с каплей черного рома. Только чтоб согреться. Хотя…
— Как насчет глинтвейна?
— Хорошо, — согласился Дэйв, увлеченный сценарием.
Эрик мысленно вскинул руки и мысленно же возопил «Аллилуйя», а потом спокойным шагом ушел варить глинт. Когда он вернулся, Дэйв подозрительно шмыгал носом:
— Это несправедливо, почему телохранитель умирает?
— Мистер Рейли же сказал — для того, чтобы зацепить зрителя. Заметь, он умирает почти красиво, на руках у своего хозяина. И там дальше, в конце, вернее, ближе к концу, он воскресает, чтобы рядом с ним пройти до конца.
— Но это будет другой человек… В смысле, его будет играть другой актер.
— Э… почему? Тот же, то есть, я же. Клонирование — тебе о чем-нибудь говорит? Держи, согрейся, — Эрик протянул ему кружку и пошел за пледом. Укутать Дэйва, позволить себе почти обнять его, заматывая в легкую мохнатую ткань, а потом отчаянно завидовать этому пледу.
— Подожди, но тут написано, что семнадцать лет…, а ты на семнадцать ну никак не выглядишь. Тебя даже грим не спасет. Значит, дадут другого актера на вторую часть фильма.
— Да мне всего двадцать пять! — возмутился Эрик. — И на сколько же я выгляжу?
— Лет на тридцать, — Дэйв вытянул ноги, закутался в плед. — Обними меня.
Розен плюхнулся на колени раньше, чем понял, что ему сказали. Словно уже вживался в роль, готовясь беспрекословно выполнить все, что прикажут, но что не противоречит внутренней гордости телохранителя.
— Голос, — с каким-то наслаждением протянул Дэйв.
— Гав, мое высочество, гав! — Эрик подобрался ближе, навис над ним, глядя темными, тоскливо-жадными глазами в лицо. — Дэйви?
— Да? — Дэйв рассеянно листал сценарий.
— Ты… пей глинт, пока горячий.
— А ты не будешь? — Дэйв отложил сценарий. — Ты чего?
Розен сглотнул враз пересохшим горлом, как загипнотизированный, потянулся к его губам.
— Я не собираюсь с тобой целоваться…
— Не надо. Я сам тебя поцелую.
Возражать Дэйв почему-то не стал, неуверенно обнял Эрика за шею. Тогда, той ночью, Эрик его так и не поцеловал, но сейчас… Сейчас он отрывался за все те «пластиковые» поцелуи, которыми пытался напиться, как суррогатом вина, на съемочной площадке, за то, что без Дэйва уже не мог уснуть, представляя его рядом и обнимая вместо него свернутое одеяло.
— Хватит… — Валлентайн оттолкнул его. — У меня голова кружится.
Розен почти застонал, отодвигаясь:
— Разве это плохо?
— Я не знаю. Я не люблю парней, я снимался только ради гонорара… Почему ты ко мне клеишься?
— Потому что я схожу по тебе с ума еще с той чертовой «Дикой полночи». Потому что хочу тебя так, что сводит яйца. Потому что л…
Дэйв с размаху запечатал ему губы ладонью, разбив нижнюю.
— Заткнись. Просто заткнись.
Эрик перехватил его запястье, скользнув языком по ладони Дэйва:
— Потому что люблю.
— Пусти…
В этом жалобном шепоте не было силы приказа, можно было не подчиниться.
— Эрик, пожалуйста…
Дэйв задохнулся, когда чужой горячий язык провел по запястью, наверняка ощутив бешеное биение пульса.
— Чего ты боишься? — Эрик опрокинул его на расстелившийся плед, навис. — Я никогда ничего не сделаю против твоей воли, обещаю.
Смешок Дэйва был похож на всхлип:
— Ты уже делаешь! — но оттопыривающиеся спереди брюки свидетельствовали против него.
— Но тебе нравится. А скоро понравится еще больше.
Взгляд залипал на мелочах, на деталях: капелька испарины на виске, сухая кожа на губах, быстро-быстро пульсирующая венка на шее, расширенные зрачки, делающие зеленовато-серые глаза почти графитовыми.
— Закрой глаза. Не бойся. Тебе понравится.
Руки подрагивали, когда Эрик раздевал Дэйва. Интересно, их персонажи так же страдали… Надо прочесть оригинал. Горячая кожа под кончиками пальцев казалась чуть влажным атласом, это невероятно заводило. Как видно, не его одного — Дэйв сунул в рот палец, крепко прикусывая его, замотал головой, стоило провести по груди костяшками.
— М-м-м!!!
Сегодня Эрик не собирался заходить слишком далеко, может быть, просто немного расслабляющих ласк. Еще бы собственному телу приказать не переходить черты… И объяснить телу Дэйва, что оно может не рассчитывать на что-то большее, чем минет. Штаны капитулировали так быстро, словно вступили в заговор со всем остальным и не собирались составлять даже видимость препятствия.
«Просто отсоси ему, подрочи и успокойся, если ты его напугаешь, он точно свинтит навсегда».
Подумать было легко, сделать — еще легче. Плотный черный хлопок Эрик стягивал с Дэйва зубами и языком, сдернул до колен, подумал и оставил так. Снять совсем значило бы не оставить никаких путей к отступлению для Валлентайна. Не то чтобы в иной ситуации Эрик так уж был в восторге от зажатого уже не совсем девственника, он любил опытных парней, знающих, как надо доставлять удовольствие. Но сейчас все казалось иным… И хотелось слушать эти стоны над головой бесконечно.
Когда ему в волосы вцепились, он только расслабил горло, позволяя Дэйву делать все, что заблагорассудится. Сил терпеть не было, он расстегнул ширинку, стянул штаны пониже и принялся надрачивать себе, чтобы не свихнуться окончательно. Было разом и хорошо от мысли, что Дэйв не оттолкнул, и самую каплю обидно, что так и не получилось оказаться ближе. Однако Эрик предпочел думать о хорошем и старательно ублажать свое невозможное чудовище. Над сценарием им работать еще целые выходные. И он будет не он, если…
Додумать Эрик не успел, Дэйв вскрикнул и вжал его голову в пах, лишая возможности дышать и двигаться. Он сам не ожидал, что это станет последней каплей и для него. Потом Дэйв уронил руки, совершенно расслабившись, стало возможным хотя б отползти.
— Живой?
Губы не слушались, нижняя саднила, горло тоже, но он был счастлив. Заглянул в лицо Дэйва — тот загнанно дышал, закрыв глаза. И был почти спокойным. Эрик растянулся, примостив голову ему на грудь. Было чудесно. Мало, слишком быстро, но для начала и этого хватит.
— Слезь с меня, — хрипло пробормотал Дэйв.
— Ага, — Эрик улегся рядом.
Валлентайн сел, привстал на колени и принялся натягивать трусы. Будто это что-то меняло. Но если ему так легче…
— Мне так хорошо, когда ты рядом, — признался Эрик.
— Ты чертов самовлюбленный болван. «Мне хорошо», «я хочу». Павлин. Я что теперь делать мне? Я… Да черт, Эрик, ты просто не понимаешь, да?
— Я не понимаю, Дэйви, объясни. Что именно тебя так тревожит?
— Да так, мелочи, вроде того, что с девушками я в лучшем случае целовался и тискался, а с тобой переспал уже дважды, — Дэйв запустил пальцы в волосы, согнулся, пряча лицо в колени.
Эрик сел, обнял его, прижавшись щекой к спине Дэйва:
— Но почему это тебя так расстраивает?
— Мне понравилось, — глухо пробормотал тот. — Но я не гей, правда… Никогда раньше…
— Я верю. Но ведь тебе понравилось? Значит, не все так плохо?
— Если б мне еще было, с чем сравнивать, я бы ответил. А так — не знаю.
Эрик немного помолчал:
— Хочешь переспать с девушкой?
Дэйв нервно захихикал:
— Не поверишь, хочу! Со школы мечтаю.
Эрик помрачнел, радуясь, что его лица Дэйв не видит.
— Вызвать тебе проститутку?
— Ну уж нет, — Дэйва передернуло. - Я, по-твоему, должен сравнивать добровольно предоставленный минет с оплаченным? Нет, Эрик.
— Тогда что? Пойдешь искать себе девушку?
— Счас, прямо в трусах побежал. Если нас возьмут сниматься, соглашусь переспать с первой же, кто предложит.

Эрик поднялся, стал собирать рассыпавшиеся листы сценария. Стало как-то холодно внутри. Хотя, чего он хотел, сказок не бывает, только раскатаешь губу, а тебе сразу дверью по морде. Пять лет разницы, а какая пропасть в мировоззрении. Когда принимали этот чертов закон, Эрику как раз стукнуло четырнадцать, и экспериментировал он как только мог. Отрывался напоследок, тогда еще не понимая, что через год его, за поцелуй с бойфрендом на остановке, будут бить ногами, а полиция даже не подумает вмешаться.
Он научился прятаться, проводить время за закрытыми дверями. Закон был суров, но справедлив — поцелуешь парня на остановке, вас обоих могут прикончить. Затащишь его в подъезд, и никто не посмеет слова сказать. Они с Дэйвом рисковали уже тем, что их лица примелькались на экране, в недвусмысленных позах и ситуациях. Некоторым же не объяснишь, что актер и его экранный герой — это не одно и то же. Тем хуже было Эрику — его оправдания даже для самого себя звучали насквозь фальшиво. Поэтому он привык не оправдываться.
— Я в душ и спать, сценарий оставил, — он положил листы на стол и ушел.
Хотелось разбить руку о стену, хоть так привести душевное состояние в равновесие с телесным. Он сдержался. Что там Дэйви говорил? Выглядит на тридцать? Что ж, ясно, мальчику-колокольчику такая рожа в постели не нужна. Душ пришлось включить похолоднее, помогло освежиться, так что на выходе Эрик был почти спокоен.
— Вот тебе полотенце, сейчас застелю диван.
«Больше не тащить его сюда. Ты же мазохистом никогда не был, зачем начинать? Пусть живет, где он там живет, встречаться будете как и раньше, в студиях и на площадках».
Здравая мысль, но Эрик подозревал, что мазохистом он стал, увидев восемнадцатилетнего рыжего ангелочка на кастинге «Дикой полночи». Тогда Дэйв был таким ярким, полным жизни, соблазнительным. Зря повелся.
Скрипеть зубами пришлось в подушку. Валлентайн все еще сидел над сценарием, задумчиво что-то чиркал, потом собрался и ушел в душ. Эрик закрыл глаза. Просто уснуть, завтра они поработают над сценарием. Дисциплина, самодисциплина в первую очередь — вот то, что помогло ему пробиться. Не слишком удачно, кто же спорит, но его пока и не выкидывали из мира кино. Но все пасовало перед воображением, будь оно неладно. Представлять, как Дэйви стоит в его душевой, запрокидывая голову, как стекает по его телу пена, явно не стоило. Эрик встряхнул головой - нет, надо спать. Просто спать, ничего больше. А потом работать, хорошая роль сама собой не составится. Эта мысль заставила его прогнать всякую эротику и заснуть спокойно.

Дэйва одолевали тоже не самые легкие мысли, пока быстро мылся, сушил волосы и вертелся на не слишком удобном диване. Он в стопервый раз перебирал в памяти все, что запомнил со съемок, все, что только мог связать с Эриком. И приходил во все большее замешательство: получалось, партнер по фильмам был в него влюблен? Он, конечно, ухаживал, таскал кофе в перерывах, делился едой, спать у себя оставлял. Вечно держал за руку, приободряя. Но все равно, это ж Эрик, все его поползновения Дэйв раньше воспринимал как шефство старшего коллеги над младшим, а ведь разница у них только в возрасте. В кинобизнес Эрик пришел тогда же, когда и он сам, начинал с рекламы, потом попал в пару эпизодов и упорно, не пропуская ни одного, ходил на все кастинги. Еще и Дэйва с собой таскал. А потом их нашел Шарп. Получается, это было что-то большее, чем просто дружба?
Дэйв перевернулся на другой бок. Что теперь делать? Он ничуть не покривил душой — хотелось переспать с девушкой, до дрожи в руках и потных ладоней. Были и шансы, но в последний момент он пугался и трусливо отступал. Почему? Да кто бы сказал. И тут пришел Эрик, от которого отступить не получилось.
Самым обидным было то, что понравилось, Розен явно в таких вещах успел поднатореть. Жаль, что он ничего не помнил о позапрошлой ночи. Только какие-то размытые ощущения — накачался виски он тогда преизрядно. И немного саднящая задница наутро. От этого было еще обидней — не помнить, как потерял девственность. Все вместе складывалось во взрывоопасный коктейль.
Дэйв не мог не понимать, что своими словами сейчас обидел, да что там, больно ударил Эрика. И он не представлял, что теперь делать. Нет, он хотел переспать с девушкой, но не обижать при этом Эрика и его чувства. Будет совершенно неудивительно, если Розен в конце концов, или после сегодняшнего охладеет к нему. Может, это к лучшему? Да, так определенно будет лучше для обоих. На этой мысли сон, наконец, прихлопнул его, позволяя измученному мозгу и психике немного отдохнуть без сновидений.

Разбудил Дэйва запах кофе и голос Эрика:
— Просыпайся, уже почти полдень.
Дэйв вскочил, спросонок запутался в одеяле и грохнулся бы, не поймай его Розен.
— П-почему полдень? Почему раньше не разбудил? — это были самые те вопросы, которые стоит задать, будучи практически прижатым к груди оскорбленного вчера тобой человека.
— Так уж вышло, — холодно улыбнулся Эрик, отпуская его. Кто б ему самому объяснил, зачем все утро сидел рядом, любовался на сонную мордаху рыжика и чуть ли не дрочил, представляя, как бы эти губки смотрелись на его члене. Идиот!
— Я сварил овсянку. Будешь?
— А… д-да, спасибо, — стушевался Дэйв.
— Тогда иди на кухню.
Эрик был отстранен и вежлив ровно настолько, насколько нужно быть вежливым с гостем. В конце концов, актер он или где? Растерянный и откровенно виноватый вид Дэйва согревал разбитое сердце.
— Я почитаю пока сценарий в гостиной. Приятного аппетита.
— А завтракать?
— Я уже позавтракал, спасибо, — Эрик уклонился от протянутой ладони и убрался к камину.
Вообще, смешно: квартира-студия, то, что он сидит на полу и перечитывает сценарий, Дэйву прекрасно видно, как и Эрику видна несчастно съежившаяся фигура за столом. А такое ощущение, что между ними стены.
Сегодня над сценарием приходилось работать всерьез, вычеркивать лишние фразы, простраивать в уме сцены, прикидывать, как это выглядит со стороны. Эрик отрешился ото всего, в том числе и от своей обиды. Сейчас он видел перед собой только декорации, себя — только телохранителем, Дэйва — только принцем. Но чертов кастрированный сценарий не позволял понять чего-то важного, глубинного, что должно было держать на себе все, тот костяк, от которого должен плясать актер. И он, уточнив название романа, послужившего основой сценария, полез искать его в интернет.
Книга отличалась сильно, Эрик отметил пару сцен, которых в сценарии не было, но которые туда требовалось внести. Вообще, это явно была не первая книга в серии, почему экранизировать решили с нее — было непонятно. Но с Ковальски лучше не спорить.
— Ты поел, Валлентайн? Готов работать?
— Да, вполне, — Дэйв убрал вымытую тарелку на сушилку и спустился в «гостиную», но Эрик мотнул головой:
— На диван. Сейчас дам тебе оригинал, прочтешь.
Дэйв отчаянно хотел, чтобы все было, как вчера — внимательный заботливый Эрик. Этот — отстраненный, холодно-вежливый — был пугающе чужим. От попытки коснуться уходил так виртуозно, словно всю жизнь занимался балетом или какими-нибудь боевыми искусствами.
— А ты уже прочитал?
— Да. Весьма познавательно, — в голосе мелькнул отзвук какой-то эмоции, что-то вроде насмешки. Эрик сейчас был даже рад тому, что его «воскресшего» героя будет играть кто-то другой.
— Там правда все закончится хорошо для наших персонажей?
— Правда. Будут вместе и счастливы, — про себя он подумал, что автор просто не захотел расставаться с этим парнем-телохраном. Очень уж он был удобен для всех. А для него история завершилась в кабинете принца, на залитом кровью полу. А, нет, на руках у принца.
Дэйв кивнул, погрузился в чтение:
— Этого в сценарии не помню… Этого тоже.
— Отметь, какие сцены стоило бы добавить, — заметил Эрик. — Я схожу в супермаркет.
— Ага, а можно мне газировки?
— Да, конечно, — пожал плечами мужчина и вышел, накинув куртку.

Дэйв уткнулся в спинку дивана лбом. Он все разрушил… Он же хотел, чтобы Эрик отстал, почему же так больно внутри, словно случилось что-то плохое? Кой-черт дергал его за язык? Нет, он совсем не хотел его обижать, просто чтобы не лез, не признавался в любви. Ну как это вообще, а? Как у Верена и Рейли? Это странно и нелогично! Даже их «Сиреневый шелк» закончился по сути ничем, открытым финалом! Теперь Розен его разлюбит, не будет больше заботиться, они станут только коллегами по работе. Валлентайн снова почувствовал себя потерявшимся в огромном городе, никому не нужным. Отчаянно хотелось себя пожалеть, свернуться в комок, и чтобы вернувшийся Эрик обнял, взял за руку…
«Вытер тебе сопли и сказал, что любит, да, тряпка? Соберись, Дэйв, ты же сам сюда рвался и хотел яркой и красивой жизни, а теперь расклеиваешься и тупишь».
Так, надо работать, дочитать книгу, сравнить со сценарием, внести в него правки. И никаких мыслей о личном, хватит.


Глава четвертая

К возвращению Розена Дэйв извелся, то и дело вскакивая, чтобы проговорить несколько реплик. Так ему всегда было легче понять роль и вжиться в героя. Заговорить его голосом.
— А, явился. Чем меня собирались отравить сейчас? — на звук открывшейся двери спросил уже не Дэйв, а принц, развернулся, глядя насмешливо и самую капельку тепло — очень глубоко, на самом дне глаз.
— Не знаю, что это было изначально, но я на всякий случай принес воды и сухарей, — хмыкнул Эрик, включившись в репетицию.
— Дожились, его высочество кормят сухарями и простой водой, как на гауптвахте. Что ж, разделим тяготы пополам?
— Я могу найти немного собачьего корма, если хотите.
— Ну, нет, как я могу — отнимать пищу у того, кому нужно быть всегда в форме? Чтоб, если что — перекинул через плечо и унес с траектории обстрела. Унесешь ведь? — Дэйв подошел вплотную, сгреб футболку на груди в кулаки, заглядывая в глаза. Еще пытался удержать образ, но вопрос задавал уже не совсем его герой.
— А надо куда-то нести? — уточнил Эрик. — Может, на простреливаемое пространство тебя лучше вообще не вытаскивать?
— Ну, да, только этот принц же, судя по тексту, создание шебутное, — вздохнул Дэйв, отпуская его футболку и смущенно отступая на шаг. — Хотя там дальше он сидел на жопе ровно и никуда не совался.
— Правильно, куда он без телохранителя?
— Как-то же справился после его гибели, — буркнул Валлентайн. — Хотя, думается мне, всю дорогу держался на одной мысли, что надо дождаться.
— Смотри на вещи позитивней — он его дождется.
— А его ли? Тот парень, который вернется, будет вообще на Пса не похож.
Эрик пожал плечами:
— Почему? Он же, только в семнадцатилетнем возрасте. Гормональные перепады, психическая подростковая неуравновешенность и все прочее. И полное отсутствие памяти о принце — при клонировании не передается память предыдущего тела.
— Почему — не передается? Эй, а как же эти, как там их, психоматрицы?
— А они снимались с него в какое время, я что-то в книге этого не уловил. До встречи с принцем?
— Э-э-э… Не знаю. Может, и после, он же какой-то там агент, им, вроде как, полагается раз в полгода-год.
— Тогда, возможно, милый щеночек будет прыгать вокруг принца. Что не меняет того, что его снова отправят на учебу в их академию, а принц останется во дворце. В общем, счастливый конец там явно наступит нескоро.
— Если вообще наступит, — под нос себе пробурчал Дэйв, который в счастливые концы не верил ни на йоту.
— Вот именно. Твоя газировка.
— Спасибо.
Руки почему-то дрожали, когда открывал бутылку. Ну почему? Как все исправить? Просто подойти и извиниться? Эрик скажет «Ничего страшного» этим своим холодным голосом и не простит. Он вообще умеет ли прощать?
— А ты сам будешь?
— Я не люблю газировку, спасибо.
— А что ты любишь?
Правда, что? Кофе? Нет, Эрик им не увлекался, это он мог потреблять этот напиток литрами, Розен только исправно бегал к кофемашине или автомату. Вино? Но на хорошее вино у Дэйва просто не хватило бы денег, гонорар за «Шелк» следовало поберечь.
— Я люблю зеленый чай с жасмином, он успокаивает. Ты прочитал все? Не хочешь поработать над парой сцен?
— Да, дочитал. Давай, поработаем.
Чай? Зеленый, да еще и с жасмином… Черт, и где он должен достать этот чай? Да и у Эрика, если он такой любит, наверняка есть запас.
— Так, сцена во дворце… — Эрик перелистнул пару страниц. — Начнем вот отсюда.
Дэйв кивнул, перечитал сцену, прикрыл глаза, сосредоточенно вызывая в себе нужные эмоции.
— Ваше высочество, вам нужно раздеться, то есть, снять вашу окровавленную… кх-х-ха, извини, эти реплики писал какой-то мудак.
— Попробуй по оригинальному тексту? Я думаю, если вместе с Вереном, то мы сможем уломать сценариста оставить диалог в неприкосновенности.
— Там вообще-то, какие-то намеки на их ближайшие отношения, а по сценарию у них пока что просто притирка без намека на чувства.
Дэйв пожал плечами: а что делать? Или учить уродские реплики, или писать свои.
— Импровизируй.
— Ваше высочество, вам лучше переодеться, моя кровь на вашей рубашке смотрится неуместно.
— А вам лучше вообще помалкивать и не ерзать, лейтенант, с такой раной.
— Медики позаботятся обо мне, когда я отсюда выйду.
— У вас при себе нет аптечки? А если я вас не выпущу — вы коварно истечете кровью на мой паркет? Раздевайтесь, лейтенант, у меня нет траурной одежды, чтоб надеть на ваши похороны.
Эрик для полноты образа снял футболку:
— Надеюсь, вам стало от этого легче, ваше высочество.
— Сядьте, лейтенант, — Дэйв подтянул к ним стул из кухонной зоны, требовательно кивнул на него. — Или мне нужно упрашивать?
Эрик плюхнулся на стул:
— Да, я уже сижу, ваше высочество. А что вы собираетесь со мной делать?
— Любоваться, конечно. Что еще может делать криворукий и неприспособленный к жизни принц?
Жаль, под рукой не было хотя бы имитации аптечки, но Дэйв вытащил из кармана платок, критически осмотрел — не сама свежесть, но и не в соплях, — и принялся наматывать из него импровизированную повязку.
— Может, я лучше к медикам пойду, ваше высочество? — Эрик почувствовал, что сейчас сразу перейдет к репетиции сцены в душе. Без душа.
— Пойдете-пойдете, потом, когда вас придут сменить… — голос Дэйва дрогнул. Перед камерой прикасаться к Эрику было намного проще. Там не чувствовалось, насколько горячая у него кожа, какие твердые под ней мускулы, под гримом незаметна становилась фактура, не ощущались невидимые волоски, щекочущие подушечки пальцев.
— Моя смена за дверью, ваше высочество, так что перестаньте меня облизывать… взглядом.
— А что вам не нравится, лейтенант?
— Не вы ли во всеуслышание заявляли мне, что предпочитаете девушек, принц?
— Мало ли что я мог заявить во всеуслышание, лейтенант. Вам ли не знать, что у стен этого дворца есть уши?
Это уже было не по сценарию и нечестно, Дэйв еще пытался как-то играть, но образ рушился, рушилась сцена, и он уже видел, что Эрик тоже выходит из образа.
— Кхм… — Эрик отвел глаза. — Следующая сцена, что там…
— По сценарию? Жесткий трах в душе, — Дэйв сцепил дрожащие пальцы в замок, отошел. — Будем репетировать? Там и слов нет…
— Думаю, обойдемся без этой сцены, потом с дублером отыграю.
— Тогда перерыв. Надо подумать и записать нужные реплики.
Все, черт, все… Куда яснее-то? Почему тогда так больно, почему? Сам ведь этого хотел!
Эрик поднялся:
— Дать тетрадь и ручку, реплики записывать?
— Да, спасибо. Я не подумал, что понадобится.
— Вот, держи. Хорошо, что мы можем реплики править.
Дэйв протянул руку за карандашом, коснулся его пальцев. Как током прошибло, а он раньше только смеялся над такими фразами.
— Я не шутил насчет сухарей, принес соленых к пиву. Пиво будешь?
— Н-не откажусь.
Запотевшую банку хорошо бы приложить к горячему лбу. А еще лучше было бы пойти и сунуть голову под холодную воду.
Эрик принес пиво и сухарики, поставил на столик. Все еще было как-то пусто и грустно. Зачем Дэйв сказал так? А теперь льнет и норовит потрогать, это испытание нервов? Или что это вообще?
В молчании прошло несколько минут или десятков минут, оба не заметили. Внутри Дэйва туже натягивалась какая-то струна, пока он не отставил так и не вскрытую банку пива. От стука жестянки по стеклу Эрик очнулся от своих мыслей, вопросительно глянул, отмечая бледность партнера и пятна какого-то лихорадочного румянца на скулах. Заболел, что ли?
— Эрик, я… Извини, что обидел, — говорил Валлентайн сбивчиво, глядя куда-то ему в плечо. — Я идиот.
— Нет, ты меня не обидел… Ты просто высказал свое мнение, — Эрик старался на него не смотреть.
— Обидел, я же вижу. Прости, я просто… Мне тоже обидно было, что ты даже не… что я в свой первый раз валялся бревном и нихрена не помню!
— Я предлагал напомнить. Ладно, я тебя прощаю, теперь тебе стало легче?
Самому Эрику легче не становилось, напряжение особенно чувствовалось в штанах.
— Ну, — алые пятна расползлись на все щеки и уши, как всегда, когда Дэйв смущался, — не совсем. Больше не предложишь?
— Предложу, — осторожно сказал Эрик. — А что?
Неужели это намек?
— Я просто… п-просто предлагай, ладно? — Дэйв зажмурился, стиснул пальцами края рукавов, как в детстве.
— Мой принц, — Эрик наклонился к нему. — Не желаете ли предаться любовным играм на этом пушистом ковре?
— Н-на ковре? А к-ковер вам не жаль? — Дэйва затрясло, и он не знал, от чего больше — от предвкушения или страха. Все-таки, минет — это минет, а вот что-то большее…
— Ничуть, ваше высочество, — Эрик поцеловал его, почти что целомудренно.
Внутри что-то звенело — все-таки это просто были нервы, вчера. Дэйви останется с ним. Улиточка решила высунуть из ракушки не только рожки. А вчера просто испугалась и спряталась целиком. Бывает. Ничего, все поправимо.
Дэйв поднял руку, осторожно, будто боясь обжечься, дотронулся до так и оставшейся обнаженной груди Эрика.
— Меня можно еще и погладить, — Эрик придвинулся ближе.
— Не кусаешься? — с нервным смешком осведомился Дэйв, проводя ладонью по шее и плечу.
— Нет, ваше высочество, только облизываю… — глаза Эрика горели огнем предвкушения.
— Ну-ну, кто бы мог подумать. Тогда и команды выполнять умеешь?
— Как и всякий хорошо обученный пес.
— Тогда… Лежать!
Эрик послушно опрокинулся навзничь, улыбнулся, откидывая голову назад и вытягивая шею. Да никакая даже самая горячая сцена так его не заводила, как эти осторожные прикосновения, когда Дэйв больше прислушивался к себе, что же он чувствует, касаясь парня. Эрик упустил момент, когда его руки легли на грудь чуть увереннее, прижались, прошлись по коже вниз, когда Дэйв перекинул ногу через его бедра и прижал его к полу, опираясь на плечи, наклонился, целуя. Эрик покорно отвечал на поцелуй, не перехватывая инициативу, позволяя себя изучать. Дэйв должен понять, что ничего страшного нет в ласках. Каждое движение ерзающего по нему парня заводило до белых кругов под веками. Кто бы знал, что так трудно сдерживаться? Но двигаться было нельзя, нельзя разрушить устанавливающееся доверие.
Дэйв меж тем добрался до ремня, щелкнул пряжкой, расстегнул пуговицу и молнию на джинсах. Эрик приподнял бедра, помогая стащить их с себя. Возбуждение уступило место предвкушению: что Дэйв вообще будет делать, как далеко намерен зайти без подсказок и провокации.
Тот, избавившись от его джинсов, вернулся назад, снова уселся на ноги Розену и наклонился, рассматривая, опираясь на левую руку. Правой медленно водил вдоль резинки плотно обтянувших возбужденный член Эрика трусов, не решаясь пока на что-то конкретное.
— Эрик, а что тебе нравится?
— Укусы, — отозвался Эрик. — Мне нравятся игривые покусывания. Нравится, когда меня гладят, я очень тактилен. Люблю оральный секс. Эрогенные зоны - шея, живот, бедра.
— Ага, — глубокомысленно произнес Дэйв, — я заметил вчера. Ну, про оральный секс.
Ему до дрожи хотелось уже что-то сделать, но что? Провел ладонью по животу Эрика и наклонился ниже, лизнул солоноватую кожу, подул на влажный след.
— А тебе что нравится? — выдохнул Эрик, наслаждаясь этим ощущением. — О чем-то же ты мечтал…
— Да… Нет… Как все, наверное, не знаю. Не конкретизировал. Мне нравится шершавая ткань. Когда утро прохладное, надеваешь чистую жесткую от глажки рубашку…
Дэйву пришла в голову мысль, и он, боясь, что не осмелится ее реализовать, если промедлит, стянул с себя футболку и потерся грудью о бедра Эрика. Тряхнуло от возбуждения так, что он аж застонал.
Эрик тяжело дышал — черт, Дэйв даже не понимает, насколько сексуален с этими потираниями и троганиями.
— А ты любишь, чтоб тебя… кусали, или сам тоже? ..
Дэйв перебрался выше, почти лег на него, снова потерся затвердевшими сосками, прикусил губу.
— Я и сам могу покусаться, очень-очень ласково, — Эрик положил горячие ладони ему на спину.
— Черт… Эрик… — Дэйв перебрал руками, приподнялся еще выше, нависая грудью над его лицом:
— Кусай.
Розен прихватил зубами правый сосок, чуть потянул. Дэйв заскулил, задохнулся, едва удерживаясь на подламывающихся руках. Если б он только знал, что это будет так ярко!
Эрику очень хотелось перекатиться, подмять Дэйва под себя, но он сдержался — пускай все контролирует Валлентайн. Эрик будет просто направлять.
— Еще… Еще так сделай, ну! ..
Эрик повторил укус, в этот раз потянув чуть посильнее.
«Значит, любишь острые ощущения, Дэйви?»
То, как на это реагировал Валлентайн, подсказывало, что он угадал правильно. Дэйву нравилась некоторая перчинка, нравилось, когда с ним обращались пожестче. Был бы Эрик девушкой, наверняка Дэйв тащился бы от царапин на спине.
— Что еще тебе может понравиться, Дэйви, — хрипло пробормотал Эрик. — Ты же смотрел порнушку, неужели ничего не хотелось? Не стесняйся.
— Х-хотелось… Ты вчера м-мечту осуществил, — со стонущим смешком ответил Дэйв.
— Хочешь, еще раз осуществлю?
— Хочу. А ты не видишь? Раздень меня, — Дэйв перекатился на ковер, дернул Эрика на себя.
Эрик принялся выполнять указание, руки слегка дрожали. Дэйва хотелось сгрести в охапку и просто целовать до звезд перед глазами. На темно-бежевом ковре он выглядел просто сногсшибательно. Еще и подлил масла в огонь, обеими руками сжимая и оттягивая налившиеся цветом от этого соски.
— От тебя с ума сойти можно...
Больше Эрик ничего сказать не смог, вплотную занявшись тем, чтобы осуществить желание Дэйва получить минет. Может, не самый обалденный в мире, но в своей технике Эрик был уверен. Валлентайн запустил руки в его волосы, заставляя брать глубже, почти на пределе возможностей, потом внезапно потянул вверх.
— Хватит… ха-а-ах… Ты говорил, тебе все равно, быть сверху или снизу? — Дэйв притянул его к себе, медленно облизал его губы.
— Ну не все равно… Но я могу получать удовольствие разными способами.
— Покажи. Хочу посмотреть, как ты себя готовишь.
«Откуда в тебе столько похоти, а, невинное создание?» — подумал Эрик, вспоминая, куда он задевал смазку. Скорее всего, Дэйва к экспериментам подтолкнул прочитанный роман, там автор не особенно смущался, описывая секс между героями. Репетиция тоже сыграла роль. Немудрено, что его улиточке снесло ракушку напрочь.
Презервативы Эрик тоже положил поближе, на всякий случай.
«Значит, посмотреть хочешь?»
Что ж, показать он мог, даже не смутившись для приличия, показать все, наслаждаясь темнеющим взглядом Дэйва.Тот подобрался поближе, сел на колени, выдавил немного прохладного, ничем не пахнущего геля себе на ладонь, размазал по рукам, левой обхватил член Эрика, а правую завел ему за спину, трогая его пальцы, скользя по ним, вместе с ними, чтобы чувствовать, как они погружаются в тело.
— Отлично, — выдохнул Эрик. — Это просто отлично, улиточка.
— Сильнее, — приказал Дэйв, прижал к его пальцам еще два своих, подтолкнул, нажимая на его кулак ладонью. — Хочу почувствовать тебя изнутри.
Эрик выполнил его желание, чуть помедлив — секс в пассивной роли у него был достаточно давно. Дэйв медленно ласкал его член, перекатывал в ладони поджимающиеся яйца, потом чуть потянул, отсрочивая оргазм, наклонился и куснул над пупком, сжал кожу зубами.
— Аш-ш-ш-ш… Улитка! — Эрик застонал. Ощущения были ни с чем не сравнимыми.
Дэйв лизнул место укуса, наклонился и лизнул головку, провел ею по своим губам, словно примеривался.
— Только… Аккуратно… Прошу…
— Кусаться не буду, — хрипло пообещал Дэйв, осторожно накрыл губами, втянул, ощупывая языком венчик и уздечку, оттягивая ладонью кожицу. И подтолкнул замершую на несколько секунд ладонь Эрика.
Мозг Розена расплавился, превратился в желе и так и бултыхался в черепе. Это было — нет, даже не хорошо, не отлично, это было запредельно. Дэйв… Скромник Дэйв… Скромник оказался тем еще садистом. Кончить он не давал, пережимая член, как только понимал, что Эрик уже близок к оргазму, оттягивал яйца. И кусал, оставляя следы на бедрах, на животе.
— Пожалуйста… Дэйв… Я хочу кончить…
Дэйв оттолкнул его руку, потянул на себя, ложась на ковер:
— А я хочу тебя. Давай.
Эрик позицию сверху любил не сильно, ему казалось, что он в ней всегда глупо выглядит. Но сейчас о своей внешности он не задумывался, просто опустился на член Дэйва. О презервативах ни один не вспомнил, было не до того. Дэйв вцепился ему ногтями в бедра, поддал вверх. Потом нашарил его ладонь, рывком передвинул себе на грудь:
— Сожми.
И снова обхватил его член, стараясь попасть в ритм движения Эрика. Кончил Розен, измученный жестокими ласками Дэйва, через пять минут. Тот от него отстал на считанные секунды. Сил не осталось ни у одного, ни у второго даже на то, чтобы встать, только кое-как раскатиться в стороны.
— Незабываемо… — пробормотал Эрик, когда смог говорить.
— Не то слово, — согласился Дэйв. — Ты как?
— Хорошо. Нет, просто отлично.
— Ничего не болит? — Дэйв приподнялся на локте, с тревогой заглядывая ему в лицо. — Точно?
— Точно, улиточка… Немного неприятно, я отвык… но терпимо.
— Встать сможешь? — Дэйв поднялся на колени, сам себе напоминая не улитку, а медузу. Потряс головой, пустой до звона в ушах. — Вставай, Эрик, идем в душ.
Эрик кое-как собрался, поднялся.
— Поможешь?
— Обязательно. Спинку потру.

В душе Эрику полегчало.
— Это было улетно, улиточка. А тебе самому понравилось?
— А сам как думаешь? Щас пойду рыдать над горькой судьбой натурала, оказавшегося голубее неба над Атлантикой, — фыркнул Дэйв.
— Зачем же сразу рыдать? Не понравилось, так не понравилось.
— Купился? Поверить не могу, ты купился! — Дэйв хихикнул. — Ка-ак?
— Вот так, — все с тем же скорбным лицом продолжал Эрик. — Ты же купился.
— Вот ты жопа!
— Сам такой.
— А ты…, а ты-ы-ы… А ты совсем не такой!
— Это я-то не такой?!
Закончилось все тем, что они, мокрые и очень довольные, вывалились в гостиную, сушиться у камина.
— Пиво согрелось, — окинув взглядом так и не открытые банки, заметил Дэйв. — Надо поставить в холодильник.
— Ага, сейчас поставлю. Уф-ф, сочувствую даже этим принцу и телохранителю, у них там секс был явно не таким… буйнопомешанным.
— Ты хотел сказать, завидую?
— И завидую тоже, у них он был чаще.
— А я не завидую. Мне их жалко. Вот, читаешь какую-нибудь книгу, представляешь на месте героя себя, да? Иногда в самом деле завидно, особенно, если все кончается хорошо. А эти… это же ****ец просто, леденящий душу ****ец. Нет, не хотелось бы мне быть на месте принца.
— А ты будешь, тебе его играть, — Эрик поставил пиво в холодильник, вернулся с двумя другими банками.
— Угу. Учти, я после сцены в посольстве буду рыдать и биться в истерике.
— В смысле, после команды «Стоп, снято»?
— Нет, дома, чтоб никто моего позора не видел, — скривился Дэйв.
— Буду утешать, гладить и жалеть.
— Я даже на мультике про Красавицу и Чудовище в детстве ревел, — поделился «позорной тайной» Дэйв, отхлебнул холодного пива и застонал от блаженства.
— Но там же все хорошо закончилось.
— Угу. Но сначала Чудовище подохло.
— Но потом сила любви воскресила принца.
— Так, тебе никакую силу не надо применить? А то как бы завтра будет болеть… все. У этих, в книжке, был регенерин.
— У меня тоже есть, мазь на основе трав. Поможешь?
— Помогу, конечно. Должен же я отвечать за дело рук и не только рук своих?
— Кусачая мелкая тварь, — любовно обозвал его Эрик.
— Да, все спросить хотел — а почему улитка? — Дэйв наклонил голову к плечу и уставился на смеющегося Эрика. - Не, ну чего я такого смешного сказал?
— Потому что ты маленькая улиточка, которая сидит в своей ракушке и изредка высовывает наружу рожки, поглядеть, не принес ли кто вкусного салата или не собирается ли наступить.
Валлентайн вздохнул, нахмурился. Рассказать? Или промолчать?
— И хочется тебя посадить на ладонь, унести домой и посадить ползать по пучку салата, чтобы ты его жрал и больше ничего не боялся.
— Ты и так уже… Это просто привычка, — Дэйв отвернулся, заговорил глухо и монотонно: — Просто привычка не огрызаться, не спорить. Иначе выставят из трейлера — и иди, куда хочешь. Лучше промолчать, переждать, спрятаться. У меня было место, такой рундук над подвесной койкой. Я залезал туда и сидел тихо-тихо, чтоб не заметили и не выгнали. Потом мать спилась и… Остался отчим. Нет, он хороший мужик, но… Слово поперек — и все, шуруй на улицу, хоть лето, хоть зима.
Эрик обнял его:
— Все хорошо, Дэйви, я буду тебе менять салат, приносить самца для спаривания и что там еще надо улиткам. Вырастешь в ахатину.
— Неси свою мазь, самец, будем тебя лечить, — сглотнув непрошенный ком, постарался вернуть себе невозмутимый вид Дэйв.
Эрик притащил банку мази, снова широко улыбаясь, как всегда. Дэйв рядом, жизнь прекрасна.
___________________________________________________


Глава пятая

— Может, посмотрим тиви? — предложил Эрик. Работать со сценарием уже не было сил, в голове смешались реплики из него и оригинала, несколько проработанных сцен были детально записаны, и Амир Верен, с которым Эрик связался по скайпу, одобрил, предложил в понедельник собрать все и свести воедино.
— Давай, — Дэйв тоже был рад переключиться с работы на что-нибудь еще. — Что хоть сейчас показывают?
— Черт его знает. Пульт на столике, пощелкай. Я закажу китайской еды, окей?
— Давай, — Дэйв включил телевизор, принялся перещелкивать каналы, пытаясь найти хоть что-то интересное в субботний вечер.
-…щественность возмущена недавно вышедшей на экраны страны картиной в жанре гей-мелодрамы, «Сиреневый шелк на твоем теле». Мы обратились за…
Дэйв машинально перещелкнул канал, вернулся к новостной программе.
— Это просто возмутительно, — верещала с надрывом какая-то женщина. — Это пропаганда разврата и мракобесия!
— Эрик тут нас в новостях полощут, — позвал Дэйв, внутренне обмирая, как и всегда, когда дело касалось острой критики.
— А, иду…
На экране разворачивалась форменная вакханалия — фильм обливали помоями, режиссера и актеров требовали упечь в психиатрию для лечения.
— Кажется, Рейли был помягче, — фыркнул Эрик, послушав бред, полноводной рекой нечистот текущий с экрана. — Да забей. Это было ожидаемо.
— Ожидаемо, но все равно неприятно, — Дэйв поморщился.
— Они растлевают наших детей! Я требую привлечь к ответу… — продолжала разоряться тетка в студии.
Эрик щелкнул пультом.
— Правда, забей.
— Как бы нас за такое не забили, — Дэйв вздрогнул.
— Будем поосторожнее, только и всего.
— Мне страшно. Почему они не могут оставить нас в покое?
— Эй, ну, что ты? — Эрик обнял его, крепко прижимая к себе спиной. — Все будет хорошо. Шарп сразу говорил, что это рискованный проект.
— Я теперь буду бояться на улицу высунуться… — признался Дэйв.
— Поорут и перестанут. Ну, могут еще запретить проказ в некоторых штатах. А мы из дома и так только на такси выбираемся.
— Ладно, — Дэйв несколько успокоился. — Я не ожидал, что будет настолько обсуждаемо…
— А что ты хотел? Скориччи первый, кто взялся снимать подобный фильм. А мы практически первые, не считая порноактеров, кто взялся за такие роли.
— И первые камни в нас и полетят, если попадемся на глаза народу.
Эрик кивнул. Он шел на эту роль с открытыми глазами, прекрасно осознавая все последствия. Хотя Шарп во время обсуждения этого предложения с ним старательно замалчивал возможные неприятности.
— Так, улиточка, где ты живешь?
— На Ошен-роуд… Не очень приятный район, но жить вполне можно.
— Поедим и смотаемся. Будешь жить здесь.
— Здесь? Но… — Дэйв слегка растерялся.
Ему не нравилась та квартира, грязная и маленькая, но она была дешевой. И почти что его собственной.
— Дэйви, тебя подловить в том районе — раз плюнуть. А здесь, если ты не заметил, хороший район. Я живу один, квартира достаточно большая, чтоб нам не пихаться локтями. Это помимо того, что я просто хотел бы засыпать с тобой и просыпаться тоже с тобой.
Дэйв слегка смутился:
— Хорошо. Я перееду к тебе.
— Если тебя реально смущает положение дел, ну… можешь оплачивать доставку еды. Мне просто лень готовить, как видишь. Или покупать продукты и готовить, если хочешь. Идет? — Эрик приподнял его голову, поцеловал, едва-едва прихватывая нижнюю губу.
— Идет, — согласился Дэйв.
Это уже не так смущало, он же, вроде как, будет вносить свою долю, и все такое. В дверь позвонили, и Розен, нехотя отпустив его, пошел открывать.
— Доставка еды, — на пороге стоял полусонный курьер.
— Отлично, надеюсь, она не покрылась плесенью, пока ехала из самого Китая, — ядовито прокомментировал Эрик, забирая пакет и расплачиваясь. Курьер шутку не оценил, забрал деньги и ушел.
Розен в самом деле не любил готовить. Только под настроение, обычно — паршивое, готовка расслабляла. Кухня в его квартире была оборудована по классу люкс, но пользовался он всем этим пластиково-хромовым великолепием редко. Кофе-машина вообще пылилась без дела, самыми рабочими агрегатами были микроволновка, холодильник и — изредка — плита. Квартира была его собственной, дом принадлежал компании родителей. По сути, Эрик мог вообще не устраивать себе нервотрепку с работой актером, его легко взяли бы в компанию по специальности — эйч-ар-менеджером. Проблема была в том, что работать там он не горел желанием. Он хотел быть актером — и он им был, по крайней мере, пытался.
— Еда, улиточка, тащись сюда…
Нервничающий Дэйв клевал, как птичка, Эрик только вздохнул, глядя на это безобразие:
— Ну, что такое? Ешь. Или тебе не нравится китайская жратва?
— Нравится, просто я нервничаю, а когда нервничаю — есть мне совсем не хочется.
— Кофе? — коварно предложил Розен. — Когда ты нервничаешь, ты потребляешь его литрами.
— Да, давай мне кофе, а потом поедем и заберем мои вещи.
— Ты знаешь, что в определенные моменты ты просто очаровательный нахаленок? — ухмыляясь, Эрик взялся засыпать зерна в кофе-машину.
— А во все остальные нет?
— А во все остальные — просто очарователен.
Дэйв разулыбался, но быстро погас, вспомнив, что придется вернуться в тот район… Но без вещей он жить тоже не мог. Милые безделушки, которые для него были ценней всего на свете — мамин кулон в виде серебряной розы и счастливая монетка отчима, которая должна была принести Дэйву удачу.
— Не переживай, все будет окей, — Эрик поставил перед ним стеклянную чашку с эспрессо, чмокнул в макушку. — Пей кофе и одевайся. Я вызову такси.
Дэйв кивнул и взялся за кофе, напиток горчил, но вовсе не потому, что его сварили неправильно. Ему все-таки казалось, что они поступают не так, как надо. Ладно, Розен, у него, кажется, в голову ударила эта его любовь. Но он сам? Зачем он вообще соглашается? Уже согласился… Может, все еще не поздно переиграть? Если они будут жить порознь, встречаться лишь на съемках, все само собой затихнет. И еще в интервью сказать, что они просто играли свои роли.
Эрик сидел напротив, наблюдал за Дэйвом — лицо у того было настолько живое, что все мысли можно было прочесть, как написанные четкими буквами на лбу — и мрачнел. Пока только внутренне, на лице оставалась полуулыбка. Он уже почти был готов к отказу, что Дэйв не захочет переезжать, предпочтет отсидеться в своей ракушке.
«Поедем. Если там выгонит меня — навязываться не стану… Нет, дьявол, район… Я же знаю, что там его просто убьет какая-нибудь банда малолеток, подогретых наркотой и алкоголем. Нет, не отдам».
— Я все допил. Поехали? — прервал его раздумья Дэйв.
Как раз вовремя: у Эрика пиликнуло смс о прибывшем такси.
— Да, едем.
В лифте он крепко сжал ладонь Дэйва, словно умолял подумать еще, не рубить с плеча. Но ничего не сказал. На улицу они выходили уже на расстоянии друг от друга, как и предписывал закон.

Таксист всю дорогу ворчал о том, что ехать в такой район вечером чревато, но парни молчали, не поддерживая беседу, смотрели в окна и даже не пытались коснуться друг друга.
— Все, приехали, — наконец, оповестил их таксист.
Розен расплатился, попытался договориться, чтоб их подождали, но шофер даже не стал его слушать. Завелся и укатил по загаженой мусором узкой улице, лавируя между ржавыми мусорными баками и такими же ржавыми машинами.
— Идем, Дэйви?
— Да. Идем.
Дэйв все-таки принял решение перебраться к Эрику. Сейчас район его пугал еще больше, чем всегда.
У Эрика запиликал телефон, тот чертыхнулся и принял вызов:
— Да, мистер Шарп. Что? Хм, я умею стрелять. Фехтованием? Нет, не занимался. Да, конечно. Оба? Да, сэр.
— Что еще нужно от нас Шарпу? — мрачно поинтересовался Дэйв.
— Нам придется заниматься с тренером по фехтованию, тебе — еще и по стрельбе. Это требование Ковальски.
— Хорошо… Но зачем? Не помню такого в роли.
— Видимо, сценарий расширили. В моей есть пара боевок.
— Тогда ладно… Э-э-э, сейчас, — Дэйв ковырялся в замке ключом.
Соседняя дверь распахнулась, в общий коридор вывалилось практически невменяемое пьяное тело.
— О-о-о, милашка вернулась!
Эрик коротко ударил полезшего к Дейву мужика в лоб раскрытой ладонью, заставляя его ввалиться обратно туда, откуда он вылез.
— Дэйви, давай скорее.
— Я стараюсь… Сейчас… Сейчас. Есть.
— Надеюсь, ты не передумал?
Дэйв замотал головой. Нет уж, лучше жить у Эрика, чем здесь.
— Это тело к тебе приставало? — Эрик мотнул головой в сторону квартиры пьяного «мачо».
— Нет, что ты, он всегда слишком пьян для этого.
— Хорошо, пусть живет.
Что-то такое в глазах Эрика Розена на секунду мелькнуло, что роднило его с персонажем будущего фильма. Что-то страшное и жестокое.

Вещей у Дэйва и впрямь было немного, ровно одна дорожная сумка:
— Я все собрал, остальное уже хозяйское. Мы попробуем вызвать такси?
— Да. Хотя я и сомневаюсь, что сюда кто-то поедет за пассажирами, — вздохнул Эрик, набирая номер.
Он оказался прав — такси сюда не особенно спешили, им предложили выйти хотя б к началу улицы.
— Сколько это? Три квартала?
— Четыре, — поежился Дэйв. — Пойдем, или переночуем здесь?
Эрик окинул взглядом ободранные стены, заметил над выключателем наглого рыжего таракана и содрогнулся.
— Нет уж, никаких «здесь». Идем.
На улице было шумно — молодежь слонялась по округе, развлекаясь игрой в футбол пустыми банками из-под пива. У кого-то на плече орал бумбокс, кто-то под эту какофонию звуков пытался дрыгаться в пародии на танец. Забирать у Дэйва его спортивную сумку Эрик не стал. Он не обольщался хорошей формой Валлентайна: драться тот не умеет, если придется, давать отпор местной шпане будет он сам. Нежелательно бы, нарываться вовсе не хотелось. Один против целой шайки, а здесь принято нападать стаями, как шакалы, он не выстоит, несмотря на весь свой опыт. Пока что внимания на них никто не обращал — все были заняты охотой на банки. Эрик уже начал надеяться, что удастся добраться до Чатхэм авеню без проблем.
— Эй, вы двое, — окликнул их кто-то.
Адреналин плеснул в кровь мгновенно. Эрик остановился, медленно повернулся к говорившему. На них смотрела группа подростков, не очень-то дружелюбно ухмылявшихся.
— Я вас слушаю, молодые люди?
— Гля, какой вежливый. Слышь, мне тут твои часы понравились…
— Мне они тоже нравятся, — Эрик усмехнулся.
— Но мне они нравятся больше, так что снимай.
— Интересно, обычные «Свенсон» за полсотни баксов стоят выбитых зубов? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Розен.
Парни стали окружать их, перестав улыбаться. Эрик толкнул Дэйва к стене и оскалился уже совсем не дружелюбно. Собственное прошлое опять нашло, догнало и вцепилось, как блохастая шавка.
— Ну?
Они кинулись всем скопом, готовые прикончить, если понадобится. Эрик не всегда был сыном богатеньких родителей. Его отцу удалось крупно подняться только в последние семь лет, так что опыт уличных драк у Розена был, и немалый. И он ничего не забыл. А сейчас он дрался не за часы и не за себя, он дрался за Дэйва, который скорчился у стены за его спиной. Стоило пропустить хоть одну тварь туда — и все пропало. Плотная кожаная куртка немного спасала, а еще быстрота и тренированное тело. Кто-то достал его по скуле, у кого-то в руках мелькнул обрезок трубы, у двоих были кастеты. Драка набирала обороты, Эрик пропускал все больше ударов.
«Забьют насмерть. ****ь! Лучше бы я потерпел тараканов, сука!»
— А ну стоять! — рявкнули за их спинами. — Это наша территория… Пошли нахуй отсюда, крысеныши.
«Это шанс!», — мелькнуло в голове. Пока банды разбираются, можно успеть слинять.
Розен, не глядя, схватил Дэйва за руку и рванул с низкого старта. За их спинами сцепились подростки, кто-то заорал: «Удирают!», но оглядываться Эрик не стал, волок Дэйва к спасительному свету впереди, туда, где медленно ехала патрульная машина. Пролетели они практически два квартала, потом Эрик понял, что больше бежать не может — адово болели ребра, по которым ему все-таки попали трубой. Оставалось надеяться, что просто синяк или трещина, а не перелом.
— Все, улиточка… Х-х-ха… Попробуем вызвать такси до пересечения этой улицы и Чатхэм.
— Э… Эрик… К-как т-ты… — Дэйва трясло.
— Норм, все норм, Дэйви. Все боевые раны будем считать и врачевать дома.
Такси, к счастью, проезжало мимо, таксист при одном взгляде на них сразу согласился отвезти пассажиров по любому адресу.

В квартиру они ввалились уже на отходняке, Эрик шипел и грязно матерился, у Дэйва глаза были на мокром месте.
— Надо тебя осмотреть, если что-то повреждено… — Дэйв бросил сумку куда-то в угол. — Зачем ты вообще полез к ним?
— Дэйви, достань в баре виски, ладно? — Эрик потянул с себя куртку, морщась и сдавленно выдыхая. — ****ь! *****, суки, какую вещь испортили.
— Они тебя чуть не испортили… — Дэйв принес бутылку.
Пил Розен прямо из горла, вместо анестезии. Не так, чтобы напиться, просто приглушить боль.
— Меня сложно испортить, улиточка. Думаешь, отдай я им эти гребаные часы, мы ушли бы оттуда спокойно? Да щас!
— Разденься, я посмотрю, что с тобой. Надо вызвать врача.
Тонкий шерстяной пуловер оказался весьма нехило продран и в крови, как и рубашка, видимо, ударили тычком, и труба проскользила по ребру, содрав кожу и вспоров мышцы острым краем. Рубашка прикрыла рану, присохла за время пути в такси.
— Я звоню врачу. Это надо зашить, или что там еще делают.
— Я сам позвоню, Дэйви. Сядь, успокойся, — Эрик сгреб рваные вещи и отнес в мусор. — Налей себе вина, закутайся в плед. Хорошо?
— Да… Да, хорошо. Но ты точно позвонишь?
Вместо ответа Розен показал ему телефон. Набрал номер по памяти.
— Тэсс? .. Воу-воу, полегче, милая… Да, ты ж меня зна… Ну, так, царапина. Ну, пару глотков. Да-да, я идиот безмозглый. Тэсс, солнце… Да, жду.
Дэйв поплотнее завернулся в плед, чтобы не так сильно знобило. Эрик со сдавленным чертыханием сел с ним рядом, пригреб к себе поближе.
— Все хорошо, Дэйви. Все уже хорошо.
— Правда? Черт… Я не ожидал, что они накинутся.
— Я ожидал, — спокойно сказал Розен. — Просто ты не умеешь смотреть, улиточка, а я вырос в портовом районе.
— Не надо было забирать вещи, потом бы съездил…
— Зато мы их забрали. Кто знает, вдруг бы квартирная хозяйка их просто выкинула, узнав, что тебя там давно не видели?
Дэйв покрепче сжал в руке серебряную розу, которая всегда его успокаивала.
— Что теперь? Тебя ведь не завернут на пробах из-за пары синяков?
— Не думаю. На мне все заживает, как на бродячем псе, мое высочество, — Эрик притянул его еще ближе, поцеловал в уголок губ.
— Только это меня и успокаивает, — Дэйв привалился к нему, устроив голову на плече Эрика.
Вот, теперь у него новый дом. И всегда свежий салат.

Тэсс, полненькая, какая-то удивительно уютная девушка, явилась через десять минут. Открывать пришлось Дэйву — Эрик с дивана подняться просто не смог.
— Ах ты, кобелина, опять во что-то ввязался? — она с порога накинулась на Розена, и не прекращала отчитывать все время, пока промывала и зашивала рану. — Твое счастье, что ребро цело. Впрочем, помня, какой крепости твоя черепушка, ребрам я уже не удивляюсь.
— С ним все в порядке? Правда ведь? — робко спросил Дэйв.
— Да все с ним чики-пуки, детка, четыре года назад ему не сумели проломить башку, а тут какая-то царапина, — отозвалась Тэсс.
— А я так и сказал, — вставил Эрик, за что получил еще порцию словесных люлей.
Провожал Тэсс сам Дэйв, Эрику сказали сидеть и не шевелиться. Через отголоски шока пробивалось любопытство: кто она и откуда знает Розена?
— Она милая… Где вы познакомились? — Дэйв уселся обратно, поближе к здоровому боку Эрика.
— Тэсс-то? Ха, милая. Да она временами похуже бешеной кошки! Мы вместе учились в школе. Она мне первые ссадины промывала, с начальных классов. Потом на медика учиться пошла, сейчас в интернатуре в Госпитале святого Давида.
— Хорошо, что она есть, да?
— Еще как, Дэйви, еще как. Практически, ангел-целитель одного великовозрастного шалопая.
Дэйв обнял его:
— Я испугался… ты не представляешь себе, как мне было страшно.
— Представляю, улиточка. Просто поверь, очень хорошо представляю. Идем на кровать, а? Хотя, я бы в душ, но лучше завтра. Потерпишь вонючего потного самца рядом?
— Потерплю, — Дэйв помог ему подняться, повел к кровати. — Я посплю на диване, чтобы не задеть тебя.
— Останься, Дэйви.
Эрик посмотрел на него такими умоляющими глазами, что отказаться было просто невозможно.
— Хорошо, но если я ткну тебя в бок локтем…
— То я сам себе злобный дятел. Ложись со здорового бока, — усмехнулся Эрик. — Обещаю не приставать.
Дэйв смутился, нырнул под одеяло, быстро раздевшись. Эрик отключился быстро, а он еще лежал, перебирая в памяти все, что успело случиться за эти три дня. Такие повороты не снились русским горкам, пожалуй. А впереди — еще и темные тоннели. Дэйв нашарил руку Эрика, осторожно сжал горячие пальцы. Вот он, его маячок. Одновременно, движок этих горок, куда деваться. Вскоре Дэйв и сам задремал, прижимаясь к теплому боку Эрика.
___________________________________________


Глава шестая

Разбудило Эрика позвякивание микроволновки и запах еды. Настоящей еды, не пиццы, не китайской дряни в коробочках, не пасты из итальянской закусочной. Давно забытый запах дома, когда они еще жили на Бэлль-роуд, и мать не вертелась белкой в колесе вместе с отцом, по уши в делах компании, а занималась семьей.
— Ты там что-то приготовил? Правда?
— Правда. Доброе утро, герой. Ты как? — Дэйв вытер руки полотенцем и прошел через всю квартиру, чтобы помочь Эрику подняться.
— Знаешь, намного лучше. Шарп не звонил?
— Думаю, если бы он позвонил, ты подорвался бы гораздо раньше, — фыркнул Дэйв. — От его воплей. Еще позвонит, вот помяни мое слово, как только сядем за стол.
— Может, телефоны выключить? Хочу позавтракать в тишине и покое.
— А давай! — рядом с Эриком Валлентайну не был страшен даже Шарп.
Завтраком они и впрямь наслаждались. Тишину утра не нарушало ничто — звукоизоляция была хорошей, а соседи сами по себе тихими.
— Улиточка, ты просто сокровище. Я такой вкуснятины не ел уже лет пять точно. Даже больше. Ты же понимаешь, что я тебя теперь не отпущу? — Эрик щурил темные карие глаза и улыбался так, что было ясно — никакие раны сбить с него этот его трахательный задор не в состоянии.
— Это я тебя не отпущу, ты же кормишь меня салатом и обеспечиваешь капустный лист для ползания.
— Не отпускай. Иди сюда.
Дэйв, отчаянно краснея, перебрался к нему на колени. Эрик слизнул с его губы капельку соуса, обласкал жадными, чувствительными поцелуями-укусами шею, плечи в вырезе футболки. И тут же засветился дисплей сотового, возвещая, что казни египетские грядут.
— Дьявол! Ну почему так не вовремя? — простонал Розен, дотягиваясь до телефона, но не спуская с колен Дэйва. - Да, слушаю.
— Это ваш агент, бестолочи.
— Да, мистер Шарп, я уже понял.
— Вы видели новости? Не высовывайтесь никуда, сидите тихо, я постараюсь все разрулить!
— Да, сэр, конечно. Я передам Дэйву, чтоб сидел тихо.
— Это и тебя касается!
Эрик подавил смешок.
— Да, сэр, я сижу на жопе ровно, сэр.
— Вот и молодец, — Шарп отключился.
— Я его ненавижу, — признался Дэйв. - Да, он берет парней вроде нас, с улицы, подбирает и пропихивает… Вернее, его агентство этим занимается. Я понимаю, что это больше альтруизм, мы же не можем ему платить много. Но я его ненавижу.
— Смотри на это проще, Дэйви. Не зацикливайся на том, что он орет. На чем мы остановились?
— На том, что ты пытался подобраться к моей шее.
— М-м-м, да, улиточка, — Эрик снова принялся ласкать его, запустив руки под футболку, оглаживая спину, очерчивая пальцами лопатки.
— Как твои раны, герой-любовник?
— Раны? Какие раны? Ничего не помню.
Эрик задрал на нем футболку и взялся очерчивать языком соски, помня, как выгибало Дэйва от прикосновения к ним. В этот раз произошло то же самое, он едва успел удержать Дэйва. И предпочел перебраться на ковер, там можно было хоть кататься.
— Крышесносный ты, улиточка, — придерживая одной рукой его скрещенные над головой запястья, он продолжал свою маленькую месть за вчерашние «пытки», а другой — расстегивал поношенные и мягкие от частых стирок джинсы Дэйва.
— А-а, да-а-а… — невразумительно простонал Дэйв.
— Что - да, Дэйви? — джинсы пинком улетели куда-то под кресло. Эрик потерся щекой о его член через тонкую ткань трусов.
— М-м-м… А-а-а? — Дэйв относился к категории людей, которые во время секса ничего связного сказать не могут. Вчерашнее безумие — не показатель, тогда Дэйв дорвался до возможности покомандовать.
Розен подавил смешок и взялся за дело всерьез, раздевая его до конца. Дотянулся до тюбика со смазкой, который так и валялся у камина вместе с упаковкой презервативов, быстро стянул с себя штаны. Минет вкупе с подготовкой — это чудная идея, Дэйв совершенно «поплыл». Эрик забирал его член глубоко в горло и тащился от стонов и того, как тесно обнимает его тело ласкающие пальцы.
Надо бы как-то подготовиться к съемкам, а то снимать там любовные сцены будет неудобно в сложившихся обстоятельствах. Ничего, они об этом потом поговорят. Потом. Сейчас был важен только Дэйв и его удовольствие. А удовольствие было полным. Оставалось радоваться хорошей звукоизоляции. Он быстро натянул «резинку» и подхватил Дэйва под ягодицы, медленно, словно смакуя каждый миг, втискиваясь в жаркую глубину.
Эрик был готов сожрать самого себя: каким болваном был, когда считал, что трахнуть пьяного вусмерть Дэйва — высшее наслаждение. Наслаждение — это сейчас, когда его улиточка кричит и извивается, подкидывая себя навстречу каждому толчку, каждому укусу и поцелую. А то был явный суррогат. Сдержаться и не кончить сразу, от первого же вскрика Дэйва помогала боль в растревоженных ребрах. Но и она не забивала кайф, отнюдь.
После секса оба некоторое время не шевелились, потом Дэйв неуверенно и хрипло пробормотал:
— А соседи нас не побьют?
Эрик расхохотался, охнул и прижал руку к повязке.
— Нет, Дэйви, здесь отличный ремонт и уплотненные стены.
— Это хорошо. Ну что, порепетируем еще?
— Душ. И проработаем пару сцен из флешбеков. Там сам черт ногу сломит, я скачал предыдущие части романа.
— Да уж, надо скинуть наработки Верену.
— Можешь читать вслух? Я пока займусь перепечаткой написанного, ладно?
— Ладно.

Эрик, как оказалось, вполне успевал следить за сюжетом, набирать на стационарном компьютере текст и временами бегать к кофе-машине за ванильным капуччино для Дэйва. Когда первая партия сцен была обработана и скинута на просмотр Амиру Верену, он предложил:
— Может, пообедаем? Я жуть как проголодался, а внизу есть небольшое кафе. Мы даже из дома выходить не будем, указания Шарпа не будут нарушены.
— А это точно будет нормально? Ладно, давай.
— Там, вроде, вменяемый персонал, — пожал плечами Розен. — В крайнем случае, уйдем назад и закажем чего-нибудь пожевать из ресторана.
— Хорошо, идем. Погоди… А готовил я для кого?
— Ты приготовил еще и обед? — изумился Эрик. — Какой, к черту, ресторан! Домашняя еда!
— Да, продуктов хватило… Идем, нечего травиться всякой гадостью.
Эрик был на седьмом небе от счастья. В кои-то веки его квартира стала напоминать настоящий дом. Это стоило поощрить, но чем и как?
— Тебе что-нибудь хочется? — решил прояснить этот вопрос Эрик. — Не хватает чего-нибудь? Не знаю, цвет стен или одеяла не нравится? Все куплю и переделаю.
— Уймись, — фыркнул Дэйв, когда дошло, что ему надо и даже — зачем. — Уймись, ладно? Все отлично, и мне ничего не нужно.
— Точно? Просто тебе тоже должно быть тут уютно, это же теперь и твой дом.
— Ну… мне уютно, — развел парень руками, понимая, что это в самом деле так. Даже то, что на открытом пространстве квартиры было практически негде скрыться, разве что за зеркальными стенами ванной и туалета, его не напрягало. Хотя в квартире на Ошен-роуд остро не хватало какого-нибудь чуланчика.
— Тогда ладно, — Эрик слегка успокоился, но мысль о том, что он должен все-таки что-то сделать для Дэйва, не отпускала.
Денег было достаточно, родители, несмотря на полную самостоятельность Эрика, периодически (с завидной, он бы даже сказал, периодичностью) подкидывали денег на карту. Зачем? А просто так. Мать называла это «на презики» и бесовски ржала. Эрик был характером на нее похож больше, чем на отца.
Вот и думал теперь Розен, на что бы такое потратить деньги, чтобы порадовать Дэйва. Надо купить второй ноут, вот что. Чтобы работать было удобнее. Пару часов после этого озарения Эрик занимался тем, что выспрашивал у Дэйва, какой цвет ему нравится, заодно запоминая: пока ползал в сети в поисках нужной техники, забрался и на любимый сайт с одеждой. Надо было купить новый пуловер взамен угробленного, куртку, да и Дэйва стоило приодеть — видел Розен его курточку на рыбьем меху.
— Главное — умение себя подать, причем дорого и пафосно.
— А? — Эрик отвлекся от созерцания моделей, поднял голову.
— Говорю, встречать будут по одежде, — Дэйв ткнул пальцем в монитор. — Приодеться решил? Чтобы на снимках быть красивым?
— Куртку хочу, такую же, как была. А тебе что-нибудь нравится?
— Не знаю, оно все красивое, — слегка растерялся Дэйв.
Эрик внимательно оценил его внешность. Почесал в затылке, стимулируя мыслительный процесс, и принялся скидывать «в корзину» то, что должно было подойти его улиточке. Теплые пастельные оттенки, холодные сине-зеленые.
— Дэйви, а обувь у тебя какого размера?
— Десятого, — отозвался Дэйв. — А что? Только не говори, что ты собрался обновлять мне весь гардероб.
— Просто нашел клевые ботинки, глянь, — ушел от прямого ответа Эрик. — Тебе точно понравятся.
— Ну-ка… Ого, да, они правда клевые. Но ты же не собираешься их покупать? — Дэйв увидел еще и цену.
— Почему нет? Я и себе такие же куплю.
— Я сам оплачу, — решительно заявил Дэйв.
— Угу. Испечешь мне чего-нибудь сладкого? Это и будет оплата.
— Хорошо, а что ты любишь? Пирог с ягодами? Кекс? Слоеное что-нибудь? Пирожные? Много всего можно испечь.
— Дэйви, я, чтоб ты знал, страшный сладкоежка. Я ем все, в чем больше пары ложек сахара. Только пироги с медом мне нельзя, аллергия.
— Значит, я сделаю лимонный торт, — решил Дэйв.
— Черт, я захлебнусь слюнями, предвкушая, — сглотнул Эрик и решительно ткнул кнопку мыши, отправляя ботинки «в корзину».
Заказ вышел внушительным, он еще и доплатил за срочность. Нашел и заказал ноутбук и все аксессуары к нему, потом забрался на сайт фермерского хозяйства и заказал продукты. Нужно ведь дать Дэйву оперативный простор, так?
— Я вообще люблю готовить, меня это успокаивает, к тому же, это тоже искусство и творчество, — заметил Дэйв.
— Согласен. Я изредка готовлю, если в препоганом настроении.

В дверь требовательно позвонили: явилась Тэсс, проверить состояние швов и раненого вообще.
— А, да твою же мать, кобелина, ты почему не в постели? Еще и трахался, небось? Идиот, шрам же останется! Я кому вчера ювелирными стежками шкуру зашивала?
— Тише-тише, все хорошо, все заживет, — отмахивался Эрик. — Ты меня спасла, Тэсс, я рад, тебе за это полагается кусок пирога. Который я тебе потом принесу.
— Ты неисправим, Эрик.
— Принцесса, меня, как бы, уже поздно пытаться исправить, — заржал он. — Про горбатого и могилу помнишь?
— Да тебя никакой могиле уже не исправить, бестолочь!
— Согласен, поэтому просто дай я тебя чмокну.
Тэсс подставила щеку, все еще ворча:
— Соблюдать предписания врача — зачем?
— Ну, прости, принцесса, я постараюсь особо не дрыгаться. Только от дивана до туалета, окей?
— И ни шагу дальше. Ложись…, а ты, детка, проследи, чтобы он не шевелился.
— Обязательно прослежу, — Дэйв полыхал ушами.
Тэсс кивнула и удалилась. Дэйв сразу же напустился на Эрика:
— Ложись. И не смей даже шевелиться!
— Тихо- тихо, улиточка. Лежу, не шевелюсь. На чем ты там вчера читать закончил? Я продолжу, пока ты занят. У меня голос, конечно, не такой красивый…
— Он очень красивый, — уверил его Дэйв. — Со страницы сорок семь.
— Ага, — довольно ухмыльнулся Эрик и продолжил чтение предыдущего романа в серии, из которого брались флешбеки для сценария.

К вечеру на столе красовался лимонный торт, который пах так, что хотелось сожрать его вместе с тарелкой. К моменту, когда терпение у Эрика готово было истощиться и лопнуть, в дверь затрезвонил курьер доставки сетевого магазина одежды, следом за ним подтянулся и второй — от компьютерного супермаркета. У двери выросла внушительная стопка коробок и коробочек, Эрик доковылял до дверей, расписался, сунул чаевые и убрался обратно на диван — его немного потряхивало.
— Что такое? Плохо? — встревожился Дэйв. — Накрыть одеялом? Принести попить?
— От чаю не откажусь, Дэйви. Похоже, у меня немного поднялась температура. Ничего, это мелочи, пройдет. Иди сюда, — Эрик поманил его к себе, поймал за руку и заставил сесть рядом. — Смотри, вон там у дверей куча коробок. Считай, что это гребаный Санта двадцать лет промахивался мимо твоего камина, мудак бородатый, а сегодня вдруг не промахнулся.
Дэйв обнял его:
— Спасибо… мой эльф. Ложись, я принесу чай и торт.
Ни чаю, ни торта Розен не дождался — его вырубило сразу, как только голова коснулась диванной подушки. Он за собой такое знал, но не сообразил предупредить Дэйва. Тот перепугался, тут же бросился искать номер Тэсс в телефоне Эрика:
— Он тут…
— Вырубился? Не волнуйся, это хорошо. Я сейчас забегу, открой дверь, чтоб я не звонила. Принесу пару препаратов.
— Ладно, я жду.
Дэйву было немного страшно, больных он раньше видел, но чтобы вот так отключались… Лоб у Эрика был намного горячее, чем нужно, руки вообще казались раскаленными. Но дышал он при этом спокойно и размеренно, спал, судя по всему, глубоким сном без сновидений.
Тэсс примчалась через десять минут с чемоданчиком, умудрилась осмотреть Розена, не разбудив, так же закатать ему в вену укол и укутать в сдернутое с кровати одеяло.
— Смотри, детка, вот два шприца, это на утро и вечер, я дежурю и не могу прийти завтра. Вот ампулы. Уколоть в вену сумеешь?
— Да, я хорошо делаю уколы. А что с ним? Все ведь будет хорошо?
Истерика подступала, Дэйв очень боялся снова остаться один. Он понимал, что страх иррационален, но не мог справиться.
— У него всегда от температуры такое. Не переживай, детка, — Тэсс внимательно посмотрела на него, порылась в чемоданчике и вынула пузырек с таблетками. Вытряхнула пару на ладонь. - Так, одну пей сейчас, вторую — если опять начнет трясти. Запить водой, много.
— Спасибо, вы такая добрая, — Дэйв взял таблетки, пошел на кухню.
— Угу, прям фея Драже. Нальешь чего-нибудь, детка? В смысле, чаю, там, кофе? А то этот обормот обещал мне торт, и я даже вижу его. Посижу с тобой, пока не успокоишься. Да, кстати, я — Тереза, а ты?
— А я — Дэйв, Дэйв Валлентайн. А это — торт. Хотите?
— Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса. Унесите Алису. Спрашиваешь еще! По мне не видно, что я от лишнего кусочка вкуснятины не отказываюсь? — смеялась Тэсс заразительно, хоть и тихо.
Дэйв отрезал ей кусок ароматного торта с нежнейшим кисло-сладким кремом, налил чаю. Девушка ему нравилась, такая милая, уютная. Еще и медик, медиков Дэйв всегда любил, они спасали жизнь. Тэсс тоже спасала. Пока что — его нервы, он был дико благодарен ей за то, что не ушла, не оставила наедине со спящим Эриком.
— Детка, а что за кучу шмотья этот кобель снова накупил? — на правах подруги детства поинтересовалась девушка. Да и просто нужно было отвлечь Дэйва, чтоб не зацикливался.
— Это он решил гардероб обновить. Актер должен выглядеть презентабельно, — объяснил Дэйв.
— Актер, прости Господи, — Тэсс хмыкнула. — Видела я вчера и сегодня по тиви, как вас с ним полощут. Странно, что его отец не примчался, или звонил?
— Пока что ничего такого не было. А это очень плохо будет, если он приедет?
— Да нет, он явится удостовериться, что Эрик жив еще. Этот кобель же не наследник, слава Богу, но матушкин любимчик. Он и фамилию ее девичью взял, чтоб, типа, «отца не позорить».
— А кто его отец? — заподозрил неладное Дэйв.
— Стефан Шварцкопф. А ты не знал?
Дэйв молча помотал головой. Значит, вот как… Преуспевающий бизнесмен, первые строки рейтинга самых богатых людей Америки. И Эрик его сын.
— Только не думай, что он такой уж избалованный сынок богатого дяденьки. Мы вместе росли, я видела, как Эрик приходил в школу два, три дня подряд голодным, потому что у них не было денег, чтобы купить достаточно еды на всю семью, а их пятеро детей и старшие Шварцкопфы. Как он таскал одну куртку три года подряд, а росло это чучело стремительно. Да еще и драчливое было, как бойцовский петух. Так что представляешь, в каком виде он иногда приползал. Эрик не избалован ни лаской, ни вниманием родителей.
— Значит, подраться он всегда любил, — слабо улыбнулся Дэйв. — Спасибо за рассказ, Тереза.
Понятно, почему Эрик такой: хочет заботиться, опекать и прочее.
— Ладно тебе, — махнула та пухлой ладошкой, — зови просто Тэсс. Так это он тебе или себе барахла набрал?
— Нам обоим, я думаю, — неуверенно пробормотал Дэйв. — Надо это все разобрать, тогда будет ясно.
— Так вперед. Эрику будет приятно, если ты это сделаешь. Он любит дарить подарки. Особенно сейчас, когда реально может это себе позволить.
Дэйв принялся потрошить коробки, чувствуя себя как ребенок в рождественское утро, обнаруживший, что сани Санты перевернулись над его камином. Одежда, одежда, новый ноутбук, обувь, новая, красивая, удобная. Он примерил пару свитеров, рубашек, футболок — все сидело как влитое, идеально. Эрик знал, что делать и заказывать. Натянул новенькие ботинки, те, что были поменьше, прошелся и едва не расплакался: божественное ощущение прекрасно сделанной кожаной обуви не могли сымитировать никакие кожзамы.
— Ты даже выглядишь по-другому, — отметила Тереза. — Такой красавец, сильный, уверенный в себе.
— Если бы, — Дэйв шмыгнул носом и погладил тонкий шерстяной пуловер, мягкий-мягкий, который совершенно не хотелось снимать. Добрался до последней и самой массивной коробки, взрезал скотч и вытащил аккуратно свернутые, упакованные в нетканку, кожаные куртки. Разные - та, что чуть больше, была черной, с хромированными деталями и молниями, та, что поменьше — коричневой с медными.
— Рядом вы будете просто неотразимы, — засмеялась Тэсс. — Что ж, спасибо за торт, он был великолепен, но мне пора идти.
На диване, словно получив сигнал неслышимого будильника, заворочался Эрик, глухо позвал:
— Улиточка…
— Я тут, — Дэйв поспешил к нему, погладил по плечу.
— Извини, я надолго отключился?
— Не очень, я вызвонил Тэсс, она помогла, — Дэйв обнял его. — Я волновался.
— Прости, надо было тебя предупредить. Не успел, — Эрик разлепил воспаленные глаза, улыбнулся, увидев Дэйва в новой одежде: — Санта исправился?
— Санта исправился, — согласился Дэйв.
Тереза неслышно удалилась, чтобы не мешать.
— Тэсс зохавала* мой пирог целиком, или оставила хоть пару крошек?
— Там еще три четверти пирога. Как ты себя чувствуешь? Температура спала?
— Гораздо лучше. Только я мокрый, как упавший в лужу пес.
— Сейчас переодену. Это хорошо, тебе станет лучше.
Эрик улыбался ему, внутренне рыча на противную слабость, не позволяющую толком двигаться. Дэйв хлопотал над партнером, обтирая, помогая переодеваться. Это он умел — ухаживал за матерью, пока она болела. К полуночи Розен даже сподобился доползти до кухни и уплести кусок пирога с чаем, поминутно отвлекаясь, чтобы поцеловать Дэйва, слизать с его губ крем или крошку.
— Тебе же сказали — не дергаться, — ворчал Дэйв.
— Я почти не шевелюсь, видишь? Сижу тихонечко, ем вкуснятину, даже две.
— Это ты меня сейчас к еде причислил?
Дэйв собирался пару раз укусить Эрика, но тут в дверь позвонили. Валлентайн подскочил как заяц, которого пнул охотник.
— Для доставки поздно… Хм, Дэйви, если это мой отец, не пугайся, ладно?
— Я постараюсь. Может, мне пойти погулять?
— С ума сошел? Зачем?
Эрик проковылял к двери, открывать. В квартиру вошел мужчина, при взгляде на которого был отчетливо видно семейное сходство между ним и Эриком.
— Добрый вечер, — Дэйва он заметил сразу.
— Добрый… — Дэйв приказал себе собраться.
Волевое, чуть погрубее, чем у Эрика, лицо, волосы, изрядно припорошенные сединой, про такие говорят «соль с перцем». А вот глаза — пронзительно-голубые, жесткие и холодные. И выражение в них точь-в-точь как у Эрика, когда он смотрел на соседа-алкаша на Ошен-роуд. Правда, через минуту оно смягчилось, когда Стефан Шварцкопф оценил состояние сына, неубранные коробки и вещи, упаковку от презервативов, брошенную рядом с камином. Он придерживался мнения, что у каждого из его сыновей своя голова на плечах, свои ошибки и своя дорога.
— Значит, теперь вы вместе живете? — уточнил он.
Дэйв покраснел, не зная, что на это отвечать.
— Да, отец.
Эрик не оправдывался, не юлил, просто кивнул и улыбнулся. В ответ ему тоже улыбнулись, правда, не так солнечно, но похоже.
— Познакомь.
Эрик возвел глаза к потолку:, а то отец заранее имени Дэйва не выяснил! Но все же исполнил долг примерного сына.
— Дэвид Валлентайн. Дэйви, это мой отец, Стефан Шварцкопф.
— Рад знакомству, сэр.
Рукопожатие вышло крепким:
— Взаимно. Наконец кто-то укротил моего оболтуса.
— Лаской и вкусностями, отец, — Эрик хохотнул, это была практически семейная легенда: все мужчины рода Шварцкопф покупались на ласку и умение готовить.
— Что, неужели и вправду умеешь готовить? — не поверил Стефан.
— Да, сэр.
— Еще как. Я бы, может, даже оторвал от сердца кусочек лимонного торта… — задумчиво протянул Эрик.
— Отлично, обожаю лимонные торты, — сразу заявил Стефан.
— А у нас и чай как раз есть, — Дэйв повел гостя за стол.
Когда торт был оценен по достоинству, повар — вознагражден многими похвалами, Эрик спросил, словно продолжая давний разговор:
— Много работы?
— Как всегда.
— Но хоть на Рождество? ..
— Эрик, мы с мамой попробуем, но ты сам понимаешь…
Розен только кивнул, будто потух внутри.
— А ваши родители? — переключился Стефан на Дэйва.
— Отец был застрелен на улице, мама умерла, когда мне было десять, воспитывал отчим, он алкоголик. Братьев и сестер у меня нет.
— Ясно. Тогда, думаю, на рождество вы порадуете Эрика и примете приглашение на нашу семейную встречу? Это традиция, хотя мы с Хеленой уже три года ее нарушаем.
— Да, конечно, — немного растерялся Дэйв.
Приглашения на семейные ужины он точно не ожидал. А чего ожидал, вываливая краткую сводку по своей семье, он и не знал. В понимании Дэйва, другого такого как он стоило держать как можно дальше, а никак не приглашать в круг общения, да еще и внутренний.
— Вы познакомитесь со всей нашей семьей. Более чем уверен, что вы всем понравитесь.
— Да, сэр, спасибо, сэр.
— Что ж, я рад за вас, но мне пора.
Эрик молча кивнул, его похлопали по плечу, еще раз пожали руку Дэйву, и мужчина вышел, аккуратно прикрыв дверь.
— А у тебя такой хороший отец, Эрик. Заботливый, любящий. У меня такого не было.
Розен еще немного помолчал и улыбнулся:
— Да, улиточка, ты прав, он хороший отец. А я эгоист, которому его внимания все мало и мало.
— Но он же занят… И сюда он все-таки пришел, посмотреть, как ты живешь, — Дэйв обнял его. — Пойдем, тебе надо поспать, завтра нас ждет Верен. И Рейли. Все, мне уже нехорошо.
— А я, кажется, понял, кого будет играть Рейли, — задумчиво протянул Эрик, добираясь до кровати и отчаянно надеясь, что завтра будет уже передвигаться нормально, а не как старая больная макака.
— И кого же? — Дэйв запивал вторую таблетку.
— Главу СБ кошек. Такая же язва и колючка.
— А похож, определенно похож, — хохотнул Валлентайн. — Хочу увидеть Рейли в гриме.
— Слушай, он же проклянет гримеров. Или укусит, и они помрут в муках от его гадючьего яда… М-м-м, улиточка моя, теплая… — Эрик опять проваливался в сон, но обнять Дэйва еще успел.
Дэйв прижался к нему, прикрыл глаза. Тепло, сонно, вставать не хочется, будильник вопит. БУДИЛЬНИК?!

_____________________________
* Да, именно "зОхавала".


Глава седьмая

Выходные закончились — как-то слишком быстро, на взгляд Валлентайна. Еще бы хоть денек! Но пришлось вставать, тем более что Эрик уже поднялся: в ванной шумела вода. Дэйв быстро разогрел завтрак, чтобы тому не пришлось сидеть голодным, пока он совершает утренние процедуры.
От утреннего Розена пахло лаймовым гелем для душа, немного — ментолом от пены для бритья и зубной пасты. И свежестью от воды. Выглядел он уже куда лучше, но про укол Дэйв не забыл. Если Тэсс сказала сделать два укола — значит, надо сделать.
— Это поможет тебе не свалиться. Да… Вот что я забыл. Бритву одолжишь?
— Конечно, улиточка. Там в шкафчике есть целая куча станков, выбирай любой.
Дэйв убежал приводить в порядок себя. Пену для бритья пришлось бессовестно одалживать, как и гель для душа. Вот уж что-что, а средства гигиены он у Эрика просить не хотел, сам купит, в ближайшем же супермаркете. Может, не такие дорогие, но… Хорошо хоть щетку зубную взять не забыл!
К его возвращению на столе стоял кофе.
— Я помню, что ты туда вечно сыплешь всякую гадость, поэтому гадость тоже купил.
— Это корица, — возмутился Дэйв.
— Хоть перец, Дэйви, — усмехнулся Эрик. — Сегодня вечером привезут продукты, я договорился на девять, нужно к этому времени закончить работу с Вереном и Рейли.
— Хорошо, тогда доедаем и поехали. Мы встречаемся у них?
— Нет, у сценаристов. Будем работать, потому одевайся поудобнее.
Сам Эрик оделся в плотно обтянувшие его мускулистые ноги и крепкие ягодицы черные джинсы, темно-серый гольф и новые ботинки с курткой. Дэйв выбрал синие джинсы и черную рубашку из вчера купленных, это давало что-то вроде уверенности в своих силах, напоминая, что есть на свете такой вот отличный парень, который делает ему подарки.
Розен вызвал такси, прижал Дэйва к двери и целовал, пока не пиликнула смс оповещения о прибытии машины.
— Материалы не забыл? — напомнил Дэйв.
— Все при мне, улиточка. Едем, — он закрыл дверь и сунул ключи в нагрудный карман Дэйву, усмехаясь так, что стало жарко.

На студии они застали трех сценаристов в слезах, унынии и тоске. Причиной был Рейли, улыбавшийся как тигр на трех козлят. Причем, уже зарезанных, разделанных и готовых к употреблению. Амир восседал в кресле невозмутимым индийским божком, только парням кивнул с радушной улыбкой, словно был в студии хозяином, а не гостем.
— А у вас что, тоже правки? — с мутной ненавистью простонал Марк.
Эрик жизнерадостно оскалился и протянул ему флешку:
— И много, мистер Уинни, очень много. Это мы только половину сценария отработали, и только по своим ролям.
— Ненавижу вас, чертовы актеры, — Марк взял флешку. — Затихните на полчаса, мне надо посмотреть.
— Идемте, постоим на улице? — предложил Амир. День выдался замечательно-солнечным и теплым, грех было не воспользоваться.
— Я покараулю это дивное созданье, — отказался Рейли, у которого от солнца болели глаза, а темные очки он терпеть не мог.
— А я с вами пойду, — Дэйву очень хотелось расспросить про некоторые секреты актерского мастерства.
За дверью студии улыбка Верена стекла с лица, он требовательно уставился на Эрика:
— Что случилось и насколько сильно ты пострадал? Это из-за протестов по поводу «Шелка?»
— А? Нет, это я Дэйва с Ошен-роуд забирал.
— И? Что там, трещина, перелом?
— Просто ушиб, ничего страшного.
Амир помолчал, тряхнул головой и задумчиво проговорил, глядя куда-то в конец шоссе, по которому тек непрерывный поток машин:
— У актера не бывает «просто ушибов». Как и у гимнаста, фигуриста, легкоатлета, любая травма впоследствии повлечет за собой проблему. Свое тело следует беречь. Лицо — ваша визитка, но тело — это уже резюме.
— Да, мистер Верен, я больше не стану встревать в неприятности, — смиренно отозвался Эрик.
— Станете, мистер Розен, станете, — со смешком сказал Амир. — У вас такой возраст и темперамент. Просто постарайтесь минимизировать потери. Не рвитесь выполнять все трюки самостоятельно, есть обученные и опытные дублеры-каскадеры. Да, сестры Ковальски устраивают официальные пробы на роли послезавтра. По секрету могу сказать, что вас с мистером Валлентайном в любом случае уже утвердили, но это не значит, что на пробах вы будете работать небрежно.
— Мы будем очень стараться, — горячо уверил его Дэйв.
Ему нужна была эта роль, жизнь с Эриком, конечно, прекрасна, но пробиваться наверх все-таки надо самому.
— Я просмотрел ваши правки. Если Марку не стукнет в голову моча пополам с метом, и он допилит сценарий до приемлемого вида, может получиться конфетка. Конечно, фильм будут ругательски ругать, и Сол — первый среди всех акул ринется потрошить все, в том числе и свою игру. Готовы к такому?
— Думаю, что да, — кивнул Дэйв. — Это же его работа.
Серые глаза Верена как-то довольно и радостно сверкнули.
— Отлично. Вопросы?
— Кого будет играть мистер Рейли? Золотого кота?
— Догадались, Дэвид, это хорошо. Да, именно его. На момент событий фильма это уже, скорее, Серебряный кот, — кивнул Амир.
— А кто будет в роли моего напарника и близкого друга? — заинтересовался Эрик.
— Энтони Ланкастер. Знакомы?
— Нет, но познакомимся.
— Он старше вас на год, но в кинобизнесе чуть ли не с рождения. Присматривайтесь, как человек, он не слишком, но как актер — прекрасен. Еще присмотритесь к Уэйну Фриману, его утвердили на роль одного из кошачьих.
— Хорошо, присмотримся. Что-то еще посоветуете, мистер Верен?
— Высыпаться. Это обязательно. И ни в коем случае не под снотворным.
Дэйв кивал, слушая Амира.
— А еще изредка шевелиться в кадре и не светить голой задницей в стекле шкафа, — добавил Рейли, выходя. — Марк впал в истерику и всех выгнал.
— Марка стоило бы сдать на принудительную «чистку» в санаторий, — жестко припечатал Верен. — Идиот, гробить собственное здоровье — и ради чего? Таких вот «перлов»?
— Ты же его знаешь, у него на три блестящих сценария приходится один отстойный, нам не повезло.
— Или я вытрясу из него нормальный сценарий, или… — Амир глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — В пятницу мне было смешно, но сейчас уже нет.
— Успокойся, Амир, Марк вошел в творческий раж.
— Уже боюсь. Если он вошел в раж, нам тут явно нечего делать. Он будет писать и гонять Мика и Сэма. Как насчет внепланового барбекю?
— Я только «за», — загорелся Рейли. — Парни?
— Мы — с вами. Что-то надо купить?
— Если хотите выпить. У нас в доме ни капли спиртного, обоим нельзя, — улыбнулся Амир. — Едем?
— Едем.
Дэйв решил, что пить не стоит, Эрик его поддержал — выставляться в невыгодном свете перед такими крутыми людьми, не последними в мире киноиндустрии? Вел машину Солтис, Амир по пути рассказывал о собирающейся команде, что смог узнать, характеризовал каждого, насколько знал и мог судить за годы своей карьеры. По всему выходило, что все явились исключительно на имя сестер Ковальски, на проект под девизом «ну хоть весело будет». Были имена знаменитые, были имена молодежи из сериалов.
— Если хорошо сыграете, — Рейли хмыкнул. — Приглашу к Моргану на проект. Амир, не облизывайся, там торшера в планах не предусмотрено, там суровые эльфы красоты неземной, набрали из реконструкторов в парке.
— Сам не пойду в бугурт, но над сценарием он меня уже пригласил работать, — фыркнул Верен.
— Представляю, что там в итоге будет. Хотя я посмотрел на подготовку этих реконструкторов, у нас половина костюмерных просто отдыхает.
— Главное, чтоб массовка не сыграла круче главных героев.
— Не сыграет.
— Вспомни ту парочку, из «Собора». Клару Филь и Нормана Урхарта.
— Это самородки, один на тысячу!
— Ты это признал? Ушам не верю!
— Я умею признавать свои ошибки, Амир, ты об этом прекрасно знаешь.
— Знаю, — улыбнулся мужчина, и парни на заднем сидении синхронно смутились, ощутив что-то, не предназначенное чужакам.
— К тому же, парни даже не требуют денег. Хотят сняться в настоящем кино, плюс попросили профессионального оператора, снять какие-то их игры в парке для документалки. Практически натуральный обмен получился.
Амир фыркнул: Морган замахнулся на съемки в Новой Зеландии, перелет туда группы реконструкторов со всем их барахлом встанет студии в весомые деньги.
— Ладно тебе, мы понимаем, что это будет недешево. Основную массовку набирать будут на месте, а тут всего-то несколько десятков парней и девчонок, мечтающих сняться в роли прекрасных эльфов. Вдруг там будущие звезды?
— Все может быть, — Верен мимолетно коснулся лежащей на руле ладони Рейли. — Может быть, они придут к тебе на «Чашку чаю». Или ты твердо решил уходить с канала?
— Я ухожу, у меня больше нет сил смотреть этот тупой шлак, который они впихивают. Пойду работать к Моргану. Он хотя бы не требует от меня невыполнимого.
— Марион оставишь на растерзание Биг Титс?
— У Марион отросли такие клыки, что она сама растерзает все руководство канала. И она тоже уходит, к Лассингеру. Вместе со «Взглядом» — это изначально мое шоу. Жаль бросать «Чашку», конечно, но что поделать.
— Лассингер мог бы попробовать выкупить права на «Чашку». Впрочем, если ты уходишь, это не имеет значения. Другого ведущего на этой программе я просто не представляю.
— Мне все надоело, я хочу новый проект, нестандартный, яркий.
— Вспоминая «Мир для тебя»… — протянул Верен, и они оба рассмеялись.
Эрик запоминал имена, прозвища, названия, даты, собираясь потом порыться в интернете и поискать, к чему они относились. Это было безумно интересно.
— Приехали.
Автоматические ворота открылись, и машина въехала на задний двор частного владения Амира Верена и Солтиса Рейли.
— Сейчас организуем небольшую вкусную трапезу, потому что кто-то хвастался, что умеет пользоваться ямой для барбекю, — Рейли выбрался из машины.
— И доказал, разве не так?
— Конечно. И еще раз докажешь. Там откуда я родом, такое не в ходу, — пояснил он парням.
— А откуда вы, сэр? — подал голос Дэйв.
— Аляска. Слышал о такой?
— Конечно. Ого, а как вы оказались здесь?
— Я всегда мечтал светиться в телевизоре, мне казалось, что это круто, шик, стану знаменитым, буду богатым. Учился я на журналиста, им же и начинал работать. В студии же… На самом деле, начал я с того, что подметал киностудию, потом сидел на ток-шоу в зале зрителем, потом вел ночную программу про спорт, когда заболел ведущий. Пару раз обругал вслух фильмы в разговоре с коллегами… и попал в струю. Свой проект, свобода выражаться, все подписывают документ об отказе от претензий и о полном здоровье…
— А потом рыдают в туалетах студии. Или пытаются побить лицо ведущему, — рассмеялся Амир, вытаскивая из гаража все необходимое для правильного барбекю.
Мясо было уже готово, барбекю планировалось в воскресенье, но они настолько зависли над сценарием, что забыли о нем напрочь.
— Сол, ты забираешь обоих парней, или оставишь мне кого-нибудь в помощь?
— Кто из вас умеет готовить барбекю?
— Я, сэр, — Эрик шагнул вперед. Он уже не думал, что оставить Дэйва наедине с его огромным страхом — плохая идея. Кажется, сегодня этот страх был повержен.
— Отлично, тогда Валлентайн идет со мной. И да, в возрасте пятнадцати лет я с семьей перебрался из штата Аляска в другой штат, где через десять лет повстречал одно неземной красоты существо, которое заявило мне, что никогда не станет встречаться с таким, как я…
— Создание слово сдержало, вы никогда не «встречались», — мурлыкнул Амир и подмигнул. Махнул Эрику следовать за собой и отправился к бассейну, неподалеку от которого располагался навес, стол и стулья и яма.

Это было здорово, как считал Дэйв. Неплохое угощение в приятной компании. И оказывается, Рейли тоже карабкался к вершине своей славы. Правда, Дэйв не понимал, почему тот хочет все бросить, но, наверное, причина веская. Амир травил байки из своей актерской жизни, анекдоты о знаменитостях, просто рассказывал о том, как и чем живет мир кино.
— До сих пор у вас были камерные фильмы, то есть, никакого «поля», все снимается в павильонах. Сейчас будут съемки флешбеков, для некоторых придется выбираться на натуру. Это в разы тяжелее, ребята, поверьте. Сол не даст соврать, на съемки «Андромахи» я уезжал с весом в семьдесят шесть килограммов, вернулся чуть-чуть не дотягивая до шестидесяти.
— Я испугался, увидев этот скелет, откармливал его потом неделю.
— Скелет — не скелет, но подкосило меня тогда серьезно. Еще и сыдиотничал и выпендрился, по сценарию мой герой должен был падать вместе с раненой лошадью, ну, я и упал, вместо каскадера…
Рейли кивнул. Он помнил тот ужас… И вся съемочная группа тоже помнила — орал Рейли как раненый лев. А Амир гадал, сумеет ли пошевелить ногами, и если не сумеет, то кто первым его придушит: Солтис или режиссер. Тогда все обошлось, но с тех пор все трюки исполняли только каскадеры, даже если требовалось по деревянному мосту через реку перейти.
— Поэтому не повторяйте чужих ошибок, ребята, — снова солнечно улыбнулся Амир. — Берегите себя. А вот однажды пригласили меня на «Чашку чаю», как раз примерно через год, как Сол стал ее вести. А я знаю, что чаем-то они напоят, а вот кроме чая там больше ничего и нет. А ведущий голодный. А когда он голоден — тушите свет, кричите «Снято». И я покупаю ящик печенья…
— Я думал, что я сожру всех в комнате…
— Почти сожрал. Привез я это печенье, сидим, беседуем. Тут оператор орет, мол, проблемы с оборудованием, не пишемся…
— Я начинаю набивать рот едой, пока не починили.
— Оператор, тварь такая, тут же вопит, что все, работаем.
— Я все заглатываю, как питон.
— И пытается говорить в камеру. Когда оператор признался, что пошутил, и никто ничего пока не пишет, беднягу едва спасли длинные ноги и скорость.
— И потом они спрашивают, почему я увольняюсь.
— Но десять лет программы — это серьезно. В «Чашку» стремились попасть, — кивнул Амир. — Если «Взгляд» это критика, и весьма острая, то в «Чашке» можно было просто поговорить о планах. Помнишь, как я сказал, что мечтаю получить «Оскар» и поставить его на каминной полке?
— И ты получил его в тот же самый год. Да, помню. Я тогда был молод.
— Ты и сейчас молод и прекрасен.
Амир придвинулся к мужу, прижался плечом к его плечу. Больше ничего, но этого хватало, чтобы зажечь во взгляде Рейли неукротимое пламя, с годами так и не сдавшее своих позиций.
— В общем-то, жаль уходить, но пора, — вздохнул Рейли. — Искать другие проекты.
— Сэр, у вас все получится, я уверен, — на последнем слове голос Дэйва все же сорвался, а уши загорелись фонариками.
И тогда Эрик протянул руку и сгреб его в объятия. Дэйв смутился, потом решил, что стесняться нечего, прижался потеснее. Уж этих двоих стесняться точно не стоило.
Мясо закончилось, салаты, нарезанные Рейли и Валлентайном на пару — тоже, и младшее поколение поспешило откланяться, оставляя старших наедине.

— Все-таки они классные, — заметил Дэйв. — Такие разные, а так понимают друг друга.
— Они вместе уже чертову прорву времени, — кивнул Эрик. — Лет десять, если верить слухам и таблоидам.
— Ага… А что это там? Демонстрация какая-то?
Таксист тоскливо выругался вполголоса и попытался объехать идущую бодрым шагом колонну юношей и девушек в таких характерных куртках и с бритыми головами.
— Скинни, ****ь. И чего это их понесло на улицы?
— А они плакаты тащат, — пролепетал Дэйв.
На плакатах были фото Розена и Валлентайна, перечеркнутые крест-накрест.
— Твою же мать, — растерялся и Эрик.
Заметил быстрый промельк взгляда таксиста, услышал, как щелкнули в пазах замки. Одними губами проговорил «Спасибо» и «Поехали». Пришлось сползти пониже, чтобы не светиться в окнах машины. Заплатил он в три раза больше, чем было нужно. Просто потому, что этот индиец-таксист мог преспокойно потребовать от них выметаться и уехать, но не стал.

— ****ец, теперь из дома не выйти, — вздрогнул Дэйв.
— Когда-нибудь они успокоятся. Надеюсь, скоро, — Эрик стоял у панорамного окна и смотрел на собирающуюся внизу толпу. Кто им сдал адрес, этим бритоголовым волкам в человеческой шкуре? Охрана, конечно, их не пропустит, но неприятно.
Заполошно запиликал сотовый.
— Где вы?
— Дома, мистер Шарп.
— Вот и сидите. Просто постарайтесь не рыпаться и даже не открывать двери.
— Да, сэр. Как дела с разруливанием? — говорил Розен без капли насмешки, его вправду интересовало, как Шарп собирается разрулить сложившуюся ситуацию.
— Пока что никак, ждите, — агент отключился.
— Ждем, куда нам деваться, — пробурчал Эрик, откладывая сотовый и опуская жалюзи на окнах. — Чем займемся, улиточка? На роль у меня сейчас не встанет.
— Не знаю, просто будем сидеть… Как они вообще узнали, где ты живешь?
— Не имею понятия. Кто-то мог сдать из студийных, я особо не таился, а фанатеющих идиотов хватает всегда. Еще могли узнать через рекламное агентство, где я начинал сниматься.
— Ладно, тогда подождем, когда-то они должны отсюда свалить. Они же не смогут попасть в подъезд?
— Там охрана на въезде, и консьерж. А еще — здесь хорошие двери.
Дэйв кивнул, забрался на диван, завернувшись в плед. Было страшно — за что вообще накинулись? Эрик сварил ему айриш, щедро добавив в напиток алкоголь, не заботясь о правильности пропорций. Дэйву нужно было расслабиться. Помогло — Дэйв потянул его к себе, намереваясь предаться расслаблению. Его губы горчили, но этот вкус Розен не променял бы ни на какой иной. Теплые, расслабленные, нежные — он был готов вылизывать этот очаровательный рот часами, пробовать на вкус, трахать языком. Мечтая, что однажды снова почувствует и увидит, как его им ласкают.
Под окнами шумела и волновалась толпа, однако дальше выкриков не заходила. Они не слышали и выкриков — стеклопакеты были тройными, усиленными. Вздумай скинни пустить в ход камни, травматику или еще что-то, это все равно не причинило бы вреда окнам. Да и до двенадцатого этажа достать было бы весьма непросто.
Так что Эрик спокойно раздевал Дэйва, стараясь пока не слишком задевать самые эрогенные его зоны — грудь, соски и внутреннюю поверхность бедер. Дэйв пьяно хихикал, от нервов алкоголь оказал усиленное воздействие.
«У-у-у, переборщил. Ладно, я просто приласкаю тебя, улиточка. И уложу спать».
Он уже знал, каким может быть трезвый Дэйв, пьяный его не устраивал по причине того, что Валлентайн снова обидится. Заснул обласканный рыжик быстро, подполз во сне, уткнулся в плечо Эрика носом. Колоть себе лекарство Розен ушел только тогда, когда уверился, что он крепко спит, и сумел выскользнуть из захвата, не разбудив. А потом вернулся и уже сам обнял, укутывая одеялом. Дэйв снова облапил его, видимо, мерз. Возле горячего Эрика он пригрелся и расслабился. Этого Розен уже не ощутил — вырубился сам.


Глава восьмая

Утром толпа все еще была на месте. В новостях прозвучала короткая заметка о пожаре на студии «Электра», той самой, что снимала «Сиреневый шелк».
— Надеюсь, это… н-не они, — опасливо покосился на окно Дэйв.
— Они, — Эрик пролистал новостные сайты. — «Организация «Хранители чистоты» взяла на себя ответственность за погром и поджог студии, где была снята самая нашумевшая лента года», — процитировал он. — А эти «Хранители» и есть скинни.
— И что? Мы теперь из дома выйти не сможем?
— Сможем, если договориться с охраной, чтобы пропускала вызванную машину на территорию.
— Тогда ладно, — Дэйв несколько успокоился.
— Дэйви, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? — ухмыльнулся Эрик, берясь за сотовый.
— Прогуляться? — ужаснулся Дэйв. — Ты в своем уме? Я еще жить хочу.
— Вполне в уме и даже знаю, что нас никто не тронет. Скинни не станут связываться с полицией и охраной, например, парка аттракционов.
— Аттракционы? Это где всякие вагончики на рельсах и сладкая вата, и воздушные шары, и комната с кривыми зеркалами?
— Ну, да. Здесь отличный парк, Дэйви, ты что, ни разу не был? — искренне изумился Розен. — Это следует немедленно исправить.
— Я не очень люблю такое. Наверное.
— Давай, попробуем? — Эрик прижал его к себе, потерся носом о шею, ловя аромат выбранного Дэйвом геля для душа — шоколадно-ванильного. — М-м-м, так бы и съел, вкуснятинка…
— Не надо меня есть, лучше, давай, доберемся до парка, — засмеялся Дэйв.

Эрик удовлетворенно прикрыл глаза: улиточку удалось немного отвлечь. А если удастся еще и развлечь — будет совсем здорово. Сидеть в четырех стенах Эрик не любил, он часто уходил гулять пешком по паркам. Подумывал о покупке мотоцикла или хотя бы чоппера и удивился тогда, после выматывающей съемки «Взгляда», насколько совпали их с Дэйвом мысли. Но сейчас нужна была машина, а не мотоцикл, и он набрал номер.
— Привет, братишка. Да-а, кто бы сомневался, что ты уже видел. Одолжи машину с водителем? Чудно, Уилл, ты клевый старший брат!
— А каково это, когда четверо старших братьев?
— Двое старших, — уточнил Эрик, — Уилльям и Дэниэл. И двое младших — Грегори и Энджел. Как тебе сказать, улиточка… И хорошо, с одной стороны, ведь всегда можно попробовать пожаловаться, что тебя обидели. И плохо — зачастую, можно было получить люлей и от старших, что не смог дать отпор. Дэн учил меня драться, когда не работал, а случалось это редко. Уилл — игнорировать тех, кто может укусить словами, и кусать в ответ.
— Здорово… А я всегда хотел, чтобы у меня был брат. Так плохо, когда ты совсем один. Ну не совсем, конечно, но большую часть времени я всегда был сам по себе.
Эрик прижал его к себе покрепче.
— Теперь ты не один, Дэйви. Давай, собираемся. День солнечный, но холодный, одевайся потеплее.
— Ладно.
Дэйв понемногу переставал бояться. Эрик рядом, он защитит его, если что-то случится. К тому же, за Эриком, несмотря на его самостоятельность и самодостаточность, стояла не последняя по влиянию семья Америки. Об Уилльяме Шварцкопфе не слышал только глухой — он уверенно продвигался по политической лестнице и вполне мог впоследствии стать конгрессменом или даже сенатором. Имя Дэниэла Шварцкопфа Дэйву ничего не сказало, оно вообще мало кому что-то сказало бы, этот человек не любил «светиться», а вот его службу безопасности компании «Шварцкопф и Шварцкопф» знали уже даже за пределами страны.
— Эрик, а что мы вообще будем делать там, в парке? Я никогда не бывал в таких местах, — спохватился Дэйв.
— Развлекаться, конечно же! Есть мороженое и сахарную вату, кататься на всех взрослых аттракционах, фотографироваться с героями мультиков. Что еще можно делать на территории «Неверленда», Дэйви?
— Я не знаю, я же сказал, что никогда не бывал в таких местах, — усмехнулся Дэйв. — Видел их только в фильмах. И то в ужастиках.
Эрик клятвенно пообещал ему, что ничего ужасного в этом парке нет и не будет, они хорошо проведут время. Он не сомневался, что Дэн пришлет пару десятков своих парней в штатском, а Уилл организует какого-нибудь проверенного журналиста, а то и не одного. Шарп тянул время, да и сомневался Розен в его способности сгладить конфликт и усмирить общественное мнение. Значит, стоит подтолкнуть события. Уилл это понимает, отец — тоже, скорее всего, они уже обсудили ситуацию и пришли к какому-то решению.
— Учти, я не привык долго находиться там, где много народу, — Дэйв отвел глаза в сторону.
— Кроме работы, я знаю, улиточка. Как только устанешь — мы уберемся отдыхать домой.
— Договорились, — Дэйв поцеловал его в щеку.
Эрик расцвел в улыбке и умудрился украсть еще один поцелуй, на сей раз настоящий. И глаза его сияли искренним чувством.
Нет, он не мог не понимать, что Дэйв в него пока еще даже не влюблен, что обстоятельства их столкнули в такой момент, когда Валлентайну удобнее и безопаснее рядом с ним. И когда опасность уйдет, тот будет делать осознанный и свободный выбор. Но пока он наслаждался тем, что уже есть, запрещая себе мечтать о большем.

Присланная машина отвезла их в парк, шофер заверил, что будет ждать, сколько потребуется.
— А с чего мы начнем… Ух ты, как тут ярко, — Дэйв вертел головой. — А еще шумно.
— Начнем, пожалуй, с мороженого и воздушных шаров, — рассмеялся Эрик. — Всегда мечтал о целой связке этой летающей дребедени, представляешь? Чтоб как в мультике, унесла меня в небо и на какой-нибудь волшебный остров.
— Они тебя не поднимут, — возразил Дэйв.
— Я знаю. Но мечтать-то от этого я не перестал. Какое мороженое будешь? — Эрик уверенно потянул его за собой, сейчас почему-то совершенно не заботясь о предписанных законом приличиях. Здесь, на территории парка развлечений, закон нивелировался, множество парочек держалось за руки, а «Таинственные гроты» и вовсе были территорией поцелуев.
— Э… шоколадное? Да, я хочу шоколадное мороженое.
Дэйву казалось, что они очень глупо выглядят, взрослые в детском парке. Потом, когда он со всей старательностью облизывал вкуснейший рожок, в котором, помимо шоколадного мороженого, прятались еще клубничное, банановое и ванильное, он заметил и взрослых, и то, что в будний день их здесь было даже больше детей. В выходные родители вели своих чад гулять, а будни…
— Пойдем в «Таинственный грот», — позвал Эрик. — Ты должен его увидеть.
Дэйв сомневался, что увидит что-то большее, чем декорацию к третьесортному ужастику или фэнтези, но ошибся. Парк аттракционов на территории Голливуда не мог быть третьесортным по определению. Вход в «Грот» представлял собой практически настоящую пещеру, светильники маскировались под зеленоватые и голубые кристаллы, а не под дешевую имитацию факелов.
— Какая красота, — ахнул Дэйв. — Оно… оно и правда таинственное такое, сказочное. Внутри так же, да?
— Дэйви, это же Голливуд, — Эрик купил им билеты и повел своего парня внутрь. На стене у входа, вделанная в искусственный камень, сияла медная табличка, извещавшая посетителей о том, что в «Таинственном гроте» официально разрешены объятия и поцелуи.
Дэйв посмотрел по сторонам и потянулся целоваться со своим партнером. Хотелось чуда, сказки и любви. Эрик только тихонько увлек его в сторону от входа, в один из гротов, скрытый искусственными лианами и небольшим водопадиком. Там обнаружились и удобные выступы, чтобы сесть, но этой парочке было не до них. Розен старался сдерживаться и не слишком распускать руки. Все-таки, на секс разрешения здесь не было, да и заглянуть могли в любой момент.
— Так здорово, словно мы и вправду на каких-нибудь островах в тропиках, — восторгался Дэйв.
— Если захочешь, после съемок у Ковальски устроим себе отпуск и улетим куда-нибудь. На Кайманы. Или на Санторини. М-м-м?
— Давай. А съемки у Моргана? Вдруг нас пригласят?
— Грант Морган… Даже не знаю, он мэтр, — Эрик произнес это с благоговением и искренним восхищением. — Ему не принято отказывать. Да и сам он практически не промахивается, выбирая актерский состав и все прочее. Талант. Если пригласит — это будет для нас даже не прорыв, а практически экспресс в высший эшелон, в элиту.
— Да… Надо выложиться на этих съемках… На полную. Я хочу попасть к Моргану в фильм, на любую роль.
Эрик только кивнул и повел Дэйва дальше. «Грот» был настоящим комплексом с «подземной» рекой и лодочками, с мостиками, пещерами, фонтанами. Пугалок здесь не было.
— Так тихо и спокойно, я бы тут, наверное, даже жить поселился, — признался Дэйв.
— Нет уж! — возмутился Эрик. — Идем, тебе надо развеяться. Покатаемся на аттракционах.
— Только не на русские горки, — взмолился Дэйв, — там очень страшно.
— Хорошо, на них не пойдем, — покладисто кивнул Розен, хотя именно туда и хотел. Что поделать, в детстве у него не было возможности погулять в парке аттракционов вволю. Да и вообще никак.
— Давай, на колесо обозрения? Там высоко и все такое.
— Давай.
Колесо обозрения оказалось огромным и медленным. Конечно, весь город с него виден не был, но ближайшие окрестности, меловые холмы и парк - да. А еще наверху было тихо, почти неслышен шум голосов и машин, и Эрик осторожно поцеловал Дэйва, отдавая дань романтике. Тот улыбнулся, пряча блестевшие глаза. От счастья хотелось плакать.
Потом было несколько каруселей, после одной из которых их и поймали. Эрик быстро огляделся, заметил смутно знакомое лицо — один из людей брата. Мужчина кивнул. Ага, значит, свои, можно не опасаться.
— Мистер Розен! Мистер Валлентайн! Разрешите отнять несколько минут вашего времени! Интервью для «Холливуд Госсип», пожалуйста!
Дэйв застыл, потом улыбнулся, вспомнив, что на фотографиях нужно получаться красивым и беззаботным.
— Конечно, — Эрик крепко держал его за руку и улыбался во все тридцать два зуба. — Мы будем рады дать интервью самой старой газете нашего города, а так же самой уважаемой.
— Мистер Розен, это правда, что вы…
— Что на нас с мистером Валлентайном открыли охоту члены молодежной экстремистской организации «Хранители чистоты»? Да, правда. В связи с этим и угрозами нашей безопасности мы вынуждены держаться вместе. Мы с мистером Валлентайном являемся партнерами по съемкам уже более двух лет, так совпало, что и в дебютную картину, и в столь нашумевший «Шелк» нас пригласили в одну команду.
— А что касается ваших отношений?
— У нас прекрасные дружеские отношения, иногда разбавляемые творческими спорами, — отмер Дэйв.
— Сложно работать два года бок о бок и не стать друзьями.
— А как на ваши отношения повлияли съемки в столь необычном формате, как гей-мелодрама?
Эрик холодно сверкнул глазами:
— Нашей дружбе они, как видите, не повредили.
— Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
— Как и все актеры, мы немного суеверны, но в той же мере тщеславны. Поэтому вам, пожалуй, мы скажем, что приглашены на кастинг к одному из наиболее успешных тандемов Голливуда.
Их еще немного поспрашивали о планах, о настроении. Прозвучало в интервью и то самое сакраментальное: «Нельзя отождествлять актера и его роль». Затем журналисты отстали.
— Везде найдут, — проворчал Дэйв.
— То, что они нашли нас здесь и были корректны — это гораздо лучше того, что могло бы случиться в другом месте, — заметил Эрик. Он не собирался говорить, что журналистов предложил пригласить брат, и все организовал тоже он.
— Это точно. Поедем домой, пока остальные не набежали? — настроение у Дэйва слегка подпортилось.
— Не набегут, Дэйви, честное слово. А мы еще в «Зеркальной комнате» не были, идем?
— Идем, — там побывать Дэйву хотелось всегда, казалось, что это что-то такое интересное и смешное.
Оказалось — ничего такого особенного, просто настоящий лабиринт из зеркал, то обычных, то выгнутых самым неожиданным образом, отчего многочисленные отражения кривлялись и приплясывали. Поначалу было даже страшно, потом — немного смешно, еще чуть погодя от яркого света заболела голова.
— Лучше бы мы еще раз прокатились на колесе обозрения.
— Давай, прокатимся, — согласился Эрик, тоже потирающий виски. — И еще раз в «Грот», да?
— Да… давай.
Между этими двумя аттракционами они пообедали в симпатичном кафе в глубине парка, отказавшись от «Макдоналдса» и «Баскин Роббинс». Не прогадали — блюда в меню были более похоже на что-то съедобное, чем бургеры и прочий фастфуд, а молочные коктейли оказались не хуже, а как бы не лучше.
В «Гроте» они взяли лодочку — все эти крохотные, на парочку, лодки двигались вдоль протянутого под водой каната, надежно принайтованные к нему, так что можно было спокойно целоваться, не обращая внимания на окружающее.
— Как ты думаешь, нам поможет это интервью? — спросил Дэйв.
— Сомневаюсь, что вот прямо сразу. Но все возможно. Поговорю с Уиллом, пусть потянет за какие-то свои ниточки.
Эрик вообще старался семью в свои проблемы не вмешивать. Но то когда он отвечал только за себя. Сейчас на его попечении был Дэйв, а значит, нужно засунуть гордость в задницу и попросить помощи у тех, кто ее может оказать.
— А это не повредит его карьере? — опасливо уточнил Дэйв.
— Уилл умный парень, он сам разберется в том, что повредит, а что - нет. Я далек от политики, Дэйви, — развел руками Эрик.
— Хорошо, нам нужна помощь…
Розен поколебался и все же решил сказать:
— Думаю, Уилл уже взялся за это дело. Скорее всего, визит корреспондента «ХГ» — его рук дело.
— Что? Но… Зачем?
— Видимо, есть причины. Вообще, все верно — его к нам не подпустили на выходе из «Грота», только в тот момент, когда настроение было хорошим, а мы оба — спокойны. Он был корректен и вежлив, мы тоже. Все нужные слова были сказаны. Если интервью попадет в «Дэйли Мэйл» и прочую прессу, а оно попадет, есть шанс переломить мнение общественности.
Дэйв кивнул. Надежды на такой исход было мало, но вдруг да и получится что. В конце концов, должен ведь у людей быть разум. В общем и целом, поход в парк развлечений ему понравился. Эрик же, идя с ним к выходу, с трудноскрываемым желанием засмотрелся на тир.
— Идем, — угадал его желание Дэйв. — Посмотрим, какие призы, вдруг ты выиграешь самый главный?
— Это вряд ли, — Эрик рассмеялся. — Не настолько хорошо я стреляю, хотя натаскивал меня Дэни лично.
— Ну хотя бы попробуем!
Главным призом была модель Бэт-мобиля на радиоуправлении. Точная копия того, что использовался на съемках фильма. Глаза у Дэйва разгорелись, эту модель он хотел, причем именно эту, честно выигранную. Эрик щедро выложил немаленькую сумму за десять попыток — азарт Валлентайна следовало поощрить. Хоть к чему-то. Он лично осмотрел «воздушку», из которой предлагалось стрелять, потребовал замены на что-то «с менее кривым стволом». И лично помог Дэйву правильно взять оружие. Получалось плохо, тот вообще не привык к оружию.
— Попробуй ты, — уступил он Эрику.
Разница была сразу заметна. Ружье Эрик держал уверенно, стрелял точно и аккуратно, тщательно прицеливаясь в движущиеся фигурки с мишенями.
— Восемь из десяти, — объявил смотритель аттракциона. — Отличная попытка. У вас есть еще три.
— Ла-а-адно, — протянул Розен, перезаряжая воздушку, — я все равно выиграю.
Ему игрушка была абсолютно без надобности, но ее хотел Дэйв. Тот даже отошел на шаг, чтобы не мешаться. Модель манила собой, уверяя, что сегодня обязательно будет стоять перед Валлентайном. Эрик на секунду прикрыл глаза, кивнул, давая сигнал готовности. И плавно нажал на спуск десять раз подряд.
— Не верю своим глазам! Десять из десяти!
— Ура! — Дэйв чмокнул его в щеку. — Ты молодец!
Эрик выдохнул и отложил ружье, как опасную змею. И поймал Дэйва в объятия на пару секунд пряча в его плечо лицо.
— Вот, ваш выигрыш, — сделал вид, что не заметил ни поцелуя, ни объятий смотритель, выставляя на стойку яркую коробку.
Дэйв сгреб ее, прижал к груди. Счастье так и плескалось в нем.
— Ну вот, теперь тебе будет, чем развлечься, пока мы сидим дома, — усмехнулся Эрик уже в машине.
— Ага… Интересно, как круто он войдет в поворот…
— Сейчас приедем домой и проверим.

У выхода из холла дома к лифтам их окликнул консьерж, спросил, когда заберут прибывшие еще вчера вечером продукты. Эрик хлопнул себя по лбу: он совсем забыл о доставке, хорошо хоть оплатил заранее. Пока они таскали продукты, пыл немного подостыл, Дэйв даже спокойно поужинал, прежде чем схватить новую игрушку и начать копаться, выясняя, как управлять, и какова дистанция. Эрик спасся от неуемного энтузиазма человека и мощного мотора и металлического корпуса игрушки на кровати, откуда со смирением Будды наблюдал, как Дэйв пытается разнести условную гостиную — другие зоны были ограничены высотой пола.
— Я такой счастливый, — Дэйв оставил в покое машинку, кинулся обнимать Эрика.
— Я заслужил парочку поцелуев? — Эрик распластался по постели, осторожно перехватывая острый локоть любимого рыжика в опасной близости от своих ребер, еще не заживших полностью.
— Даже целых три, — Дэйв потянулся отдавать заслуженное.
Наверное, так взвинтить желание невинными, по сути, ласками мог только этот невозможный парень. Или просто он так действовал на Эрика — как хорошая порция качественной «дури».
Дэйву было так хорошо сейчас, что хотелось заняться долгим и нежным сексом. А если долгим и нежным — значит, он сверху, без вариантов, в противном случае это было бы не так долго, хотя просто крышесносно. Ну, и нежным тоже только в понимании самого Дэйва. Одежда полетела на пол, небрежно сброшенная. Он осмотрелся, потянулся к атласной ленте, придерживающей плотные портьеры в этой части квартиры. Эрик, с первых же мгновений уловивший идею, шало улыбался и не делал попыток что-то изменить, растянувшись на кровати.
— Надо вносить изюминку в отношения, — пафосно заявил Дэйв.
— Это была моя реплика, — хрипловато рассмеялся Розен, поднимая руки к невысокому кованому изголовью.
— Прости, я ее украл, — Дэйв принялся привязывать любовника.
Это было достаточно оригинально и довольно пикантно, ласкаться вот так, когда один находится практически в полном подчинении. Эрик откинул голову, открывая ему доступ к горлу, застонал от первого же полуукуса, крепко вцепившись в концы ленты. Дэйв не стал говорить никаких пошлых банальностей, ему было и так хорошо — он исследовал это великолепное тело, изучая его так пристально, как только мог. Розен отзывался на каждую ласку, он в самом деле был очень тактилен, да еще и ситуация додавала огня. Он стонал и вскидывал бедра, задыхался, подставляя под поцелуи и укусы мускулистый живот. Дэйв ласкал его все смелее, окончательно решив для себя, что секс с Эриком ему очень даже нравится, значит, можно не стесняться. Немного попрактиковался в оральных ласках, доводя Эрика до исступленного рыка и невнятных просьб. Но так быстро заканчивать все веселье он совсем не намеревался. Нет, еще не все особенности строения члена Розена изучены, не все венки отслежены языком. Еще нужно подержать в ладони тяжелую мошонку, аккуратно и нежно сжимая и оттягивая. Погладить бархатистую кожу в промежности, массируя и слушая скулеж и удивительно эротично звучащие маты Эрика.
Смазку он мельком видел, забавляясь с машинкой, потому нашел быстро, презервативы отыскались там же. Можно было переходить ко второму акту — исследовать Эрика не только снаружи. В тот раз ему понравилось, но слова об отвычке отложились в памяти, Дэйв решил быть более осторожным. То ли общее состояние, то ли то, в каком положении находился Эрик, но остро воспринималось каждое движение, словно Валлентайн ухитрялся ласкать любовника всем собой. Когда Эрик начал насаживаться на пальцы, закатывая глаза, Дэйв убрал руку и вбился в его тело, крепко пережимая основание члена. Эрик охрип и уже даже не умолял — просто подвывал, хватая воздух пересохшими губами. Он бы уже раза три кончил, если бы ему дали, только жестокая улиточка решила, что эту роскошь стоит отложить. Дэйв трахал его так, словно от этого зависело, по меньшей мере, вращение планеты: жестко, сильными, длинными толчками, интуитивно поймав тот темп, глубину и угол проникновения, которые приносили Эрику наибольшее удовольствие.
— Дэй-ви… Про… про-шу…
Наконец, Дэйв сжалился. Между их телами плеснуло белесым, в воздухе повис чуть горьковатый запах. Сам Валлентайн кончил, ощутив, как Эрик сжимает его в себе. Ощущение было… Ну да, ни с чем не сравнимым. Оставалось освободить руки любовника, растереть алые следы на запястьях, добраться до кухни, попутно решая перед каждым таким «экспериментом» ставить рядом хотя бы стакан воды, чтоб потом не умирать от жажды и полной неспособности при этом шевелиться. Второй стакан Дэйв притащил Эрику. Тот благодарно прохрипел что-то и выхлебал его в мгновение ока.
— Ох, улиточка, это было круче полета «Дискаверера»…
— Я все правильно сделал?
— Все даже лучше, чем правильно, — Эрик притянул его к себе, одаривая чувственным, но не принуждающим ни к чему большему поцелуем. — Спасибо, Дэйви.
— Просто мне так хорошо сегодня…
— Я рад. Правда, я рад, что сумел сделать что-то, что принесло тебе радость.
— Я о такой игрушке мечтал всю жизнь… думал, что куплю обязательно, когда стану взрослым.
— А какие у тебя еще были мечты?
— Что я буду есть каждый день и спать в кровати. Они простые, когда вышвыривают из дома.
Эрик кивнул. Нет, дом-то у него был, была любящая семья, которая крепко держалась друг за друга, а вот еда — не всегда. Как и деньги, чтоб заплатить за отопление зимой, или за лекарства младшим.
— Но сейчас я очень счастливая улиточка.
— А уж какая я счастливая псина, — зевнув, улыбнулся Эрик.


Глава девятая

Уилльям Шварцкопф время зря не терял и мозгами работать умел не хуже, чем руками. Поэтому уже к утру среды пикет скинни у въезда на территорию дома исчез, а газеты запестрели перепечатками интервью «затравленных звезд современного молодежного кино». Общее настроение сразу качнулось от «ох уж это нынешнее искусство, какую похабщину снимают» к «может быть, это и стоит счесть достойным внимания». Дикторы на TV наперебой изощрялись в остроумии, сравнивая нынешнюю ситуацию с той, что, наверняка, возникла при открытии такого феномена, как кино, потом — звукового кино, цветного, и так далее.
— В конце концов, картины Дали тоже не понимали.
— Да, это странный фильм, но если отрешиться от пола героев, в чем-то милый.
Позвонил Шарп, даже по телефону звуча, как надутый индюк:
— Вот видите, я все разрулил!
Эрик только хмыкнул.
— Не забудьте, кастинг завтра! Выложиться на все сто, нет, триста процентов!
— Непременно, мистер Шарп, непременно.
Дэйв скорчил гримасу отвращения.
— Увидимся!
Последнее прозвучало почти как угроза. Эрик сбросил звонок, пригреб Дэйва и набрал номер брата.
— Привет, не отвлекаю? Спасибо, братишка, это было мощно. Конечно, я же актер, но не идиот. От нас обоих спасибо, а что?
— Привози знакомиться, — долетело из трубки.
— Обязательно, — расплылся в улыбке Эрик. Это был первый раз, когда ему предложили познакомить бойфренда с семьей. Ну, второй — первое предложение высказал отец.
Дэйв вцепился в него покрепче. Как-то от Шварцкопфа-старшего звучало это предложение не так… страшно.
— Эй, улиточка, ты что? Это всего лишь моя семья, а не клан мафиози.
— Мне как-то не по себе… Никогда не знакомился ни с чьей семьей.
— Это просто, приходишь и говоришь: «всем привет, меня зовут Дэйв и я — любимый человек вон той образины за моим плечом». А я буду скромно стоять сзади и следить, чтоб ты не удрал.
— Я так не могу. Может, ты меня представишь?
— М-м-м… Ладно, тогда я скажу: «эй, народ, смотрите и завидуйте, я нашел свое счастье, это Дэйви-улиточка, и я его люблю».
— Если ты меня при всех назовешь улиточкой, я точно никуда больше с тобой не пойду.
— Окей-окей, я не буду называть тебя улиточкой при всех, только наедине, — поднял руки Эрик.
Дэйв глубоко вздохнул:
— Ладно. А если я им не понравлюсь?
— Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но если вдруг - ну, подумаешь, тебя люблю я, а не мои родственники. Сюда они приезжают только с моего разрешения, вместе мы собираемся очень редко, считай, раз в год.
— Ла-а-адно. Расскажи о них немножко.
— Окей, — протянул Эрик и задумался. Тряхнул головой: — Об отце ты и так знаешь, я прав? Уилльям — будет сенатором, ну, когда-нибудь точно. Дэниэл работает на компанию отца, руководит службой безопасности. В парке его люди нас прикрывали, если что. Грег — химик, сейчас стажируется где-то в Германии или во Франции. Энжи… Энджел — дизайнер, пока учится, но уже работает в компании. Мама — руководитель его отдела, так что у нас практически вся семья завязана в этом бизнесе.
Дэйв задумался. Познакомиться с такой семьей ему даже хотелось. Они, наверное, будут очень интересными в общении.
— Уилл женат, ему сейчас тридцать три, сыну — четыре года. Чудная жена, Люси, абсолютно неконфликтный человек, такая… домашняя, не знаю, как еще сказать. Самое то, что требуется политику, чтобы дома отдыхать. Чарли — тоже довольно спокойный ребенок. Дэн не женат и категорически против даже поползновения к этому делать, но он не гей. Просто убежденный холостяк и ловелас. Мама зовет его Казановой и пророчит неприятности каждый раз, когда Дэна заносит в сторону замужних дам.
Дэйв хихикнул:
— Ничего. Окольцуют…
— Когда-нибудь — непременно. Ему тридцать, я бы сказал, еще года три-пять у него в запасе есть. Шварцкопфы никогда особо не торопились связывать себя узами брака. Мой отец, правда, женился в восемнадцать, — Эрик фыркнул. — Но у него есть оправдание — они с мамой вместе с самого нежного возраста.
Дэйв вытащил из шкатулки и погладил серебряную розу.
— Это твоей мамы? — Розен поднялся и пошел готовить ему кофе.
— Да. Ей было семнадцать лет. Дедушка подарил. Мама всегда говорила, что эта роза приносит удачу. Это все, что она не пропила…
Эрик принес ему чашку с горячим шоколадным капуччино, обнял.
— Одну удачу ей роза точно принесла — тебя.
— Да. А мне — роль.
— А у меня тоже есть счастливый талисман, — вспомнил Эрик, — сейчас, его только надо найти.
Ему пришлось выгрести несколько пакетов с ненужным и давно забытым хламом из шкафа, чтобы найти потертую коробку, обклеенную вырезанными из комиксов и журналов картинками. Эрик принес ее на диван, поставил между ними с Дэйвом и открыл.
— А что это такое? — заинтересовался Дэйв.
— Мои сокровища.
Там были старые открытки, магнит на холодильник в виде счастливой монетки Скруджа МакДака, серебряный паркер — первый крупный подарок отца, которым Эрик писал все контрольные, курсовые и диплом. И крохотная бархатная коробочка, которую Эрик взял в руки с кривоватой усмешкой. Дэйв с интересом посмотрел на нее, пытаясь угадать, что внутри.
— Мне его подарили в четырнадцать…
Эрик открыл коробочку, вытряхнул на ладонь простенькое колечко-«хамелеон», из тех, что можно купить в любой сувенирной лавочке, надетое на потемневшую от времени цепочку.
— А кто подарил? Кто-то дорогой?
Розен кивнул.
— Мой первый любовник. Ему было шестнадцать. Через год его насмерть забили за поцелуй со мной скинни.
Дэйв погладил его по руке, сочувствуя.
— А вообще, я имел в виду вот ее, — Эрик спрятал кольцо обратно в футляр и вытащил ручку. — Отец подарил на мое поступление. Все пять лет я ею писал.
 — Закончил с отличием?
— Еще бы! Только зря — все равно душа не лежала к профессии.
— А почему ты вообще решил стать актером? — заинтересовался Дэйв.
Эрик задумался, машинально покусал колпачок ручки — дурная привычка вспомнилась сама собой.
— Хотел с самого детства. Сложно жить в Лос-Анджелесе и не хотеть стать богатым и знаменитым.
— Главное, чтобы после фильма Ковальски нас пресса не разорвала.
— Слушай, а ведь если Рейли уходит со студии, а «Взгляд» переезжает на другой канал, есть шанс, что этот фильм не будут так уж сильно потрошить, — рассмеялся Эрик. — Никто, кроме Рейли, так не умеет.
— А ведь ты прав. Даже как-то грустно от этого. Кто же нас будет обзывать всячески.
— Меньше нервов — больше нервов, — лаконично заметил Эрик.

Пробы на киностудии прошли, можно сказать, штатно. Хотя и Розена с Валлентайном, и Верена с Рейли после них можно было смело совать в центрифугу и включать «отжим».
— Мне надо выпить… сока невинно задавленных яблок, — простонал Дэйв.
— Какой кровожадный молодой человек, — со смешком заметил Рейли, проходя мимо. — Мистер Верен высказал предположение, что вы не откажетесь от приглашения на воскресное развлечение с мясом, углями и салатами, если будет относительно тепло.
— Да, — обрадовался Дэйв. — Мы непременно придем.
Рейли кивнул и отправился оттаскивать Амира, намеревающегося откусить голову сценаристу прямиком на глазах у Ковальски — Марк, кажется, снова вмазал своей дури и умудрился впихнуть в сценарий какой-то мистический бред.
— Что у вас там такое? — Ковальски подошли к ним.
Амир красочно, многословно и достаточно экспрессивно изложил проблему, потрясая распечатками оригинала и «сценарием», который принес Марк.
— Нельзя, просто нельзя запороть такой фильм! А если зрители примут его на «ура»? И потребуют приквел, которых, по-хорошему, здесь должно быть минимум пять?
— Ваши предложения…
— …мистер Верен?
— Дайте мне две недели, и я положу вам на стол сценарий с учетом возможности съемок приквела.
— Неделю, мистер Верен.
Амир глубоко вздохнул, подумал и кивнул. Ладно, в гробу отоспится.
— Отлично, работайте.
Рейли зашипел, представляя, что будет твориться дома. Но воскресенье точно надо выделить на барбекю. У него самого был полный аврал: руководство студии, Элен Харшер, та самая Биг Титс, категорически не желала отпускать его, пыталась уговорить, но Солтис так подозревал, что вскоре попытается припугнуть. Интересно даже, что именно она скажет. Разделаться со всеми делами, отснять, наконец, последние два выпуска «Взгляда», не только юбилейные, но и прощальные для этого канала. И помогать Амиру со сценарием. Это ведь будет первая серьезная работа его мужа именно в качестве помощника сценариста. За основу, наверное, он все же возьмет сценарий Марка.
— Работайте. Мы верим, что вы профи, — изрекли Ковальски.
И, главное, по лицам же не понять, издеваются или нет.
— Идем, — позвал Дэйв. — Эрик, я хочу сок.
Розен кивнул и повел его к машине — сок лучше пить дома, в комфортном кресле, со льдом, после душа.
— В жизни не было таких кошмарных проб. Тяжело…
— Потерпи, сейчас отдохнем. Завтра позвонит Шарп, хотя я так и не понял, почему он не сказал нам о том, что можно взглянуть на сценарий?
— А мы можем сменить агента?
— Мочь-то можем, но не факт, что кто-то другой за нас возьмется.
— А почему нет?
— Неэтично. Мол, Шарп нас раскрутил, а мы его кидаем. Надо спросить у Верена.
— Ладно. Пойдем, пока они не ушли.
— Дэйви, давай, спросим в воскресенье? Кажется, им сейчас не до нас.
— Хорошо, идем домой. В субботу встреча с твоей семьей?
— Да. Обещала быть даже мама — отец улетает в Мюнхен к Грегу и по делам компании.

Дома Дэйв рухнул в кресло:
— У меня голова кругом. Хочу залезть в шкаф и сидеть там в темноте.
— Давай, я выключу свет и включу камин, устроим тебе гнездо из подушек и пледов.
— Давай… Мне станет лучше.
Эрик принес ему стакан яблочного сока, пару горячих бутербродов, погасил свет везде, оставив только подсветку искусственного камина. И выложил из пледов, диванных подушек и покрывала подобие гнезда, куда Дэйв тот час забрался и накрылся покрывалом с головой. Там было хорошо, темно и уютно. А главное, он был там один.
Эрик не трогал, тихо щелкал клавишами своего ноутбука, что-то просматривал. Не включал музыку, не шумел. Дэйв слышал, как он время от времени отпивает свой чай и шуршит оберткой шоколадки. Постепенно Дэйва сморило дремотой. Около десяти вечера Эрик осторожно перенес его на постель, раздел и укутал в одеяло.
«Уилл, мы приедем завтра к четырем. Что, кроме подарков Чарли, взять?»
«Хорошее настроение».
«Постараемся. Кто будет?»
Эрик покосился на сложенные на журнальном столике коробки. Чарли особо избалованным не был, но Розен не мог прийти к нему со всего лишь одним подарком. Получал за это нагоняй от Уилла, укоризненный взгляд от его Люси, но продолжал таскать мальчишке игрушки, книжки. Пока единственный представитель третьего поколения семьи был его безоговорочным любимцем.
«Все, кроме отца, у него дела, и Грега».
«Отлично. До завтра, братишка».
Дэйв во сне поискал Эрика, шаря по кровати. Тот как раз выключал ноутбук, зевая: спать хотелось невероятно, пробы вымотали очень сильно.
— М-м-м… Эрик?
— Уже ползу, улиточка, — он добрался до постели, на ходу раздеваясь, плюхнулся рядом, обнял Дэйва и тут же уснул.

Утром Эрик проснулся под Дэйвом, забравшимся на него.
«Улитка на пучке салата», — хихикнул он мысленно, жадно оглаживая крепкие, упругие ягодицы, решая дилемму: то ли пойти быстро умываться-бриться-чистить зубы, то ли разбудить Дэйва минетом, а зубы можно и потом. Дэйв потерся о него, довольно улыбнувшись во сне. Эрик перевернулся, подминая его, накрывая губами поочередно соски, начав сразу с тяжелой артиллерии.
— А-а-ах… моя любимая псина…
— М-м-м, гав, мое высочество, гав, — отозвался Эрик, не отпуская его.
Дэйв что-то простонал, выгнулся, требуя утренней нежности и ласки. Вот это было правильно, этого Эрик и хотел. Ничего особо серьезного — просто минет, может, если он сумеет сдержаться и не кончить от этих стонов, ему тоже подарят чуточку наслаждения. Куда там, Дэйв был настолько теплым и нежным, так звучал, что не кончить Эрик не смог.
Это было нечто невообразимое. Так у него не уносило крышу ни в четырнадцать, ни в восемнадцать, ни в двадцать. Никогда до этого времени. Эрик Розен кончился как личность и начался как влюбленный идиот, готовый идти, ползти или кувыркаться в том направлении, куда ткнет одно рыжее создание.
— Такая чудесная побудка, — Дэйв потянулся. — Ты чудо.
— Ты — еще большее. Встаем? — Эрик облизал припухшие губы и протянул ему руку. — Все равно нужно менять простыни.
— Да, давай… А нас к скольким ждут?
— К четырем часам. Времени полно — раньше никто не соберется.
Они не спеша приняли душ, в процессе даже не потрахавшись — пока хватило утренних «шалостей», приготовили нехитрый, но вкусный завтрак: мюсли, по паре вареных яиц, овощной салат и тосты. Привели в порядок квартиру, закинули стираться белье, поработали над ролями, почитали очередной роман из экранизируемой саги.
— Жаль, у меня нет хвоста, — промурлыкал Эрик, поглаживая Дэйва по спине в процессе чтения.
— А зачем он тебе? — не понял тот.
— Ласкать тебя. Представь: нежнейшая шерстяная, длинная, теплая, гибкая плеть будет касаться твоей кожи в самых чувствительных местах…
— О, ты так это описываешь… Я хочу попробовать.
Эрик тихо рассмеялся ему в затылок и полез на сайты игрушек для взрослых.
— Думаешь, там есть что-то подобное?
— Поискать-то никогда не поздно? Если нет — закажу в мастерской Хейварда, они там делают костюмы и запчасти к фэнтези-фильмам.
— А это… не чересчур?
— Что? Что я хочу заказать кошачий хвост и уши? — фыркнул Розен. — Скажу, это в подарок племяннице, и кто там будет дознаваться, есть у меня такая или нет?
— Хорошо. Это будет здорово, думаю. Мех — это звучит тепло даже на слух.
Эрик не стал спрашивать, трогал ли Дэйв когда-нибудь настоящий мех. Он сомневался, что у его улиточки была возможность даже котенка или щенка завести. А к чужим псам и котам обычно подходить стремно — кто его знает, укусят тебя или нет, больно животное или здорово. Зато про себя решил, что меховой хвостик обязательно достанет.
Дэйв закрыл ноутбук:
— Нам пора, наверное?
Эрик глянул на часы, кивнул:
— Да, вызывай такси, Дэйви, и одеваемся. Судя по сайту погоды, там дубак.
— Только б завтра ничего не накрылось…
— Не накроется. Я верю Верену, а он сказал, что нас утвердили.
— Мне не верится. Такое со мной не может быть… Красивый любовник и звездная роль.
Эрик приподнял его голову:
— Это почему же? Я здесь, я люблю тебя, а роль у тебя будет завтра. Ты достоин, Дэйви.
— Ладно. Поехали, пока я совсем не расклеился…
Дэйв не забыл собственные слова о том, что встречают по одежке, поэтому постарался одеться посимпатичней, во все новенькое. И был весьма благодарен Эрику за эти обновки. У него из подходящей к визиту одежды был только тот костюм, что он таскал на кастинги и из которого уже практически вырос. Эрик же не заморачивался внешним видом, хотя, естественно, драных джинсов не одевал и мятых маек.
Они спустились к такси и сели в машину.
— Главное, ничего не бойся.
— Когда ты так говоришь, мне сразу становится страшно…
— О, хм… Тогда бойся! Они все страшные-престрашные, особенно Чарли, — прыснул Эрик.
— Охотно верю. Дети это страшно, особенно говорящие.
— Ну, сначала он отвлечется на подарки… Кстати, ты ведь мое спасение! Теперь я всегда могу спереть половину подарков на тебя!
— Что ты имеешь в виду?
Эрик кивнул на огромный пакет с коробками, разделявший их в машине:
— Меня Люси запиливает за то, что Чарли балую. А теперь я могу сказать, что половина — от тебя.
— Думаешь, это исправит дело? — засмеялся Дэйв.
— Ну, понадеяться-то я могу?

Около самого дома Дэйв снова ощутил, как руки дрожат. Частное владение Уилльяма Шварцкопфа было чем-то похоже на дом Верена и Рейли, та же огромная живая изгородь, та же автоматическая калитка с камерой. Разве что территория была чуть побольше, бассейн покруче, да в доме не два, а три этажа. В остальном — ну очень мало отличий. Дом, в котором чувствовалась женская рука, уютный, светлый. Еще даже декоративные искусственные тыковки с Хэллоуина лежали на подстриженном газоне — дань Чарли, который их обожал.
— Как тут уютно, — отметил Дэйв. — Когда-нибудь тоже буду в таком жить.
Эрик чуть прищурился, взял себе на заметку это желание.
— Идем, судя по машинам, все уже собрались.
— Ага. Идем, — Дэйв включил очаровательную улыбку.
Дверь была открыта, особо встречать их никто не торопился, голоса собравшихся звучали где-то в гостиной и в столовой. Только Чарли, услышав, что пришел долгожданный гость, кометой слетел по лестнице вниз:
— Дядя Эр-рик! — малыш очень гордился тем, что уже не картавит.
— Какой милый ребенок, — решил Валлентайн. — Ты Чарли, так?
— Чар-р-рльз Швар-рцкопф! — гордо выговорил Чарли и протянул ладошку. — А ты?
— Дэвид Валлентайн. Дэйв.
— Тогда я Чарли, — согласился мальчик. Он так старательно не смотрел в сторону пакета с подарками, что Дэйва разбирал смех.
Эрик не стал тянуть время, вручил подарки, посоветовав бежать в детскую, пока не видит мама.
— Чего я не вижу, Эрик? — из гостиной царственно выплыла явно беременная женщина, на которую Чарли был весьма похож.
Эрик захлопал глазами, растерявшись. Он последний раз был у брата в гостях как раз на рождество, то есть, почти год назад, а брат о грядущем пополнении в семье не сказал ни слова.
— Добрый день, миссис Шварцкопф, — Дэйв сразу пошел знакомиться. — Я Дэвид Валлентайн, коллега Эрика.
— А еще он очень скромный, — влез тот, — очень-очень скромный мой любимый человек.
Дэйв слегка покраснел:
— И это тоже. Рад встрече с вами.
— Взаимно, Дэвид. Я Лючия, но здесь все зовут меня Люси. Давайте ваши куртки, мальчики, и ступайте в гостиную.
Дэйв приободрился, пока все было не очень страшно. Эрик ухватил его за руку и потащил за собой, знакомить с остальными братьями и мамой. Как оказалось, не он один пришел представлять свою половинку семье. Энджел тоже притащил богемного вида девицу.
— Народ! — вытащив Дэйва в центр комнаты, изрек Эрик. — Привет всем и позвольте вам представить моего любимого, Дэвида Валлентайна. Дэйви, это моя мама, Хелена. Это Уилльям, Дэниэл и Энджел. Юную леди не имею чести знать.
 — Виктория, — представил Энджел. — Она художник.
Дэйв кивал на каждое представление как игрушка-болванчик и старательно улыбался.
— Расслабься, парень, - Дэн, крупный, на полголовы выше далеко не низенького Эрика, не бугрящийся мышцами, как атлет, но даже на вид очень сильный, похлопал Дэйва по плечу тяжелой ладонью. — Тут все свои.
Дэйв улыбнулся еще любезнее, демонстрируя идеальную белизну идеальных зубов.
— Эрик, чего он у тебя такой зашуганый? — поинтересовался Дэн.
— Отстань от него, Громила, — Эрик прижал Дэйва к себе. — Тебя и я иногда пугаюсь.
— Садитесь уже за стол, — предложила Хелена, справедливо решив, что за едой гость немного расслабится.
— Мальчики, Уилл, Эрик, Дэни, помогите накрыть на стол! — позвала Люси.
Остальных Хелена повела в столовую, за огромный овальный стол, накрытый скатертью, с расставленными приборами. Правила этикета Дэйв знал, надеялся, что в грязь лицом не ударит. В общем и целом семья Эрика ему понравилась, они были дружелюбными, вежливыми и с ними было легко общаться. Виктория, наоборот, смущалась, нервничала, теребила бахрому своего балахона. Дэйв слегка приободрился — кому-то страшнее, чем ему. А девушка была милая, симпатичная внешне. Дэйв поймал ее взгляд и улыбнулся. Виктория смутилась еще больше, но улыбнулась в ответ. Миленькая, и улыбка ее красила, преображая обычное, в общем-то, личико.
«Симпатичная», — решил Дэйв.
Старшие мужчины семьи таскали блюда, весело переговариваясь, под контролем Люси, Хелена подсела к Дэйву, расспрашивая его о планах и будущем, каким он хотел бы его видеть.
— Мечтаю стать прославленным актером мирового уровня. Чтобы много приглашений на роли, разноплановые, разножанровые работы.
— Но работа — это ведь еще не вся жизнь.
— Да. Еще я мечтаю немного попутешествовать, посмотреть другие города, другие штаты.
— Думаю, когда вы станете знаменитым, это вам даже надоест, — улыбнулась женщина.
А Дэйв был ей благодарен за это «когда», а не «если». Просто до слез: кто-то в него верил, ну, кроме Розена, и это грело.
— У меня простые мечты, миссис Шварцкопф, дом и собака.
— Да, чтобы завести пса, в самом деле, требуется свой дом, — согласилась женщина. — И зовите меня просто Хеленой. От «миссис Шварцкопф» даже у подготовленного человека через час начинает заплетаться язык, — она рассмеялась, — а я начинаю чувствовать себя совершенно невозможно-старой.
— Хорошо, Хелена, я постараюсь, — Дэйв совсем расслабился, улыбался уже настоящей открытой улыбкой.
Эрик был очень похож на мать. И дело не во внешности, хотя от Хелены у Розена были глаза — темные, теплые, бархатные, с роскошными ресницами, и губы — чувственные, крупные, о таких говорят «совершенно ****ский рот», потому что невозможно смотреть и не представлять, что этот рот может делать с тобой. Дело было в легком характере, в солнечной улыбке, в способности обаять и увлечь всех вокруг. С ней было очень легко, Дэйв впал в беззаботное состояние — выходной, вкусная еда, милые люди вокруг.
После обеда вернулись в гостиную, Уилл предложил сыграть в «Монополию», шахматы или шашки, кто хочет. Или спеть в караоке. Играть ни во что такое Дэйв не умел, петь тоже, так что обосновался в углу дивана, решив понаблюдать за развлекающимися.
— Хочешь, научу играть в шашки? — рядом с ним плюхнулась Виктория. — Я умею, меня папа учил.
— Давай, — обрадовался Дэйв.
Вики принесла доску и футляр с костяными шашками, села рядом и принялась объяснять простые правила. Она то и дело касалась его пальцев, замирающих на очередном кругляше. Дэйв, увлеченный выстраиванием комбинаций, ее маневров не замечал. Зато замечал Эрик, с трудом сдерживаясь, чтобы рыкнуть на младшего, который за своей пассией вовсе не следил.
— Я не помешаю? — он подошел к дивану, смерил девушку предупреждающим взглядом.
— Нет, что ты, Виктория учит меня игре. Кажется, я даже выигрываю.
— М-м, кажется, в самом деле, выигрываешь. Попробуешь сыграть против меня? Вы же не против, Виктория?
Девушка слегка помрачнела, затем снова улыбнулась:
— Ничуть, что вы.
Минут через пять она убралась куда-то, «попудрить носик», что ли, и Дэйв, хмыкнув, спросил:
— Она тебе не нравится?
— Нет, — не счел нужным отпираться Эрик.
— Но почему? Она милая и скромная.
— Симпатичная. Девушка.
— И что? — не понял Дэйв. — Почему твой брат не может привести девушку?
— Да при чем тут мой брат, Дэйви? — Эрик криво усмехнулся. — Ты не понял, что с тобой флиртовали?
— Нет, — удивленно ответил Дэйв. — Она же не говорила мне комплименты, и все такое.
— Ох, улиточка, какой же ты…
Эрику и рычать расхотелось, и смешно стало. Но настороженная неприязнь к Виктории осталась.
— Но какой смысл ей со мной флиртовать? Она же с твоим братом.
— Они коллеги, и тут больше инициатива Энжи. Понаблюдай за ними и сам поймешь: мой брат ей не слишком интересен.
— Хорошо, понаблюдаю. Только вот сыграем разок.
— Давай, — не стал отказываться от удовольствия Эрик.
Ха! Он-то думал, придется поддаваться, чтоб не обидеть впервые севшего за доску парня, но куда там! Играть пришлось в полную силу, и победу он сумел выгрызть только два раза из трех и после напряженных матчей.
— Фу-у-ух, улиточка, да ты просто бог!
— Я просто стараюсь все просчитывать, — улыбнулся Дэйв. — А ты не поддавался, случаем?
— Вздумай я поддаться — ты разделал бы меня под орех. Я чуть мозги не сломал!
— Значит, я умный… — гордо заявил Валлентайн.
— Еще какой, — согласился Эрик и притянул его к себе, награждая коротким, но чувствительным поцелуем.
— Ну не при всех же, — смутился Дэйв, вырываясь.
Эрик не стал удерживать, только вздохнул, бросив убийственный взгляд на Дэна, вздумавшего им поаплодировать. Уилл пригласил парней выпить немного хорошего вина или виски, Хелена утащила девушек делиться какими-то женскими секретами. Через час Дэйв и Виктория столкнулись в коридоре возле туалета, куда Валлентайн ходил освежить лицо холодной водой. Виктория сразу же бросила на него призывный взгляд, а после решительно втолкнула опешившего Дэйва внутрь туалетной комнаты.
— Т-ты ч-чего? ..
— Тихо, ты же не хочешь, чтобы нас тут застукали? — Вики прижала его к стене, весьма чувствительно елозя своей грудью по его груди.
Дэйв понял, что звать на помощь глупо — спасовать перед девушкой, поэтому просто пытался отодвинуться.
— Только не рассказывай мне сказочек про то, что тебя девушки не возбуждают, — она поймала его губы, нагло скользнула ладонью по паху.
— Виктория! Ты, что выпила лишнего? — возмутился Дэйв.
— Не-а, просто ты мне понравился. А я тебе, не отрицай, я же видела, как ты смотрел. Давай, никто и не узнает.
— О чем ты? Я вовсе не собираюсь… Да куда ты руки суешь?
Дэйв был одновременно и смущен, и напуган, и растерян. И вот что ему делать? Виктория его не прельщала… Может, что-то и вышло бы, из любопытства, но она была чересчур напористой. И где-то рядом был Эрик.
— Анжи, ты Дэйва не видел? — как раз прозвучал его голос чуть ли не рядом с дверью.
— Нет, может, он от нас сбежал в сад, отдохнуть?
— Может. Он не любит, когда много народу. Я схожу.
— Встретишь Вики, скажи, что я собираюсь домой.
Дэйв подумал, не заорать ли, потом решил, что позориться не стоит. Просто выкрутил Виктории руки и вытолкнул ее из туалета, одновременно с этим захлопнув дверь и запершись. Его трясло от злости и — немного — от страха. Что было бы, вздумай кто-то из братьев войти в туалетную комнату, когда его тут лапали, думать не хотелось. За дверью слышался оправдывающийся голос Виктории и сердитый — вернувшегося Энджела.
Умывшись еще раз и успокоив дыхание, Дэйв щелкнул замком и вышел. И тут же попал в объятия Эрика:
— Как ты? Все хорошо?
— Д-да, все отлично.
Эрик фыркнул, принюхавшись:
— То-то тебя так трясет, улиточка.
— Меня там изнасиловать попытались! — возмутился Дэйв.
— Тш-ш-ш, все хорошо. Я так и знал, — в голосе Эрика прорезалось какое-то чуть ли не рычание. — Думал, эта шалава под присмотром матери.
— Эй, что случилось? — в коридоре тут же возникли Уильям и Дэниел. — Какие-то проблемы?
— Проблемы у нашего младшенького с выбором, — Эрик выдохнул, заставляя себя успокоиться.
— Его пассия решила соблазнить Дэйва? — переспросил Уильям.
— Я слышал что-то про попытку изнасилования, — уточнил Дэниел.
— Я бы не назвал это соблазнением, — Дэйв полыхнул от смущения, но глаз не опустил. — Особенно, когда говоришь «нет», а тебе внаглую лезут в штаны.
— Сочувствую, обещаю, что больше в моем доме такого не повторится, — Уильям кивнул и куда-то удалился.
— Эрик, спокойно, с девчонками драться — моветон, — Дэн стиснул его плечо.
Розен только зарычал.
— Они уже ушли? Дэйви, мы домой, или? ..
— Я хочу домой, у меня там есть гнездо. Мог бы, кстати, кинуть в гнездо шоколадку или налить сока.
— О, это я могу, — согласился Эрик.
— Я подвезу, если вы не против, — предложил Дэн. — Кстати, братишка, ты снова собираешься свой день рождения перенести на рождественскую встречу?
— День рождения? — Дэйв удивился, потом вспомнил, что нормальные люди считают это за праздник.
— Я вообще не хотел бы его отмечать, — мрачно фыркнул Эрик. — Чего хорошего — двадцать шесть лет?
— Ну… У людей это же считается важным днем, его как-то отмечают и все такое.
— Он двадцать первого декабря. Я не уверен, будет ли у нас свободное время отметить. А вот Рождество всяко будет выходным днем.
Дэйв подумал, что надо будет придумать что-нибудь такое на этот день. Подарок, точно.
Они вышли в гостиную, чтобы попрощаться с хозяевами и миссис Шварцкопф.
— Надеюсь, вам понравилось? — Хелена пока об инциденте не знала и, как подозревал Дэйв, не должна была узнать.
— Все было превыше любой похвалы, Хелена, у вас чудесная семья.
— Я очень рада. Мы нечасто собираемся все вместе, но на это Рождество обязательно, обязательно приходите вдвоем, — она аккуратно и очень сердечно обняла его.
— Конечно, Хелена, думаю, что нам ничто не помешает, — Дэйв неловко обнял в ответ ее.

Дэн довез их до самого дома, пожал руки:
— Я разберусь с этой Викторией. И еще раз прошу прощения за инцидент.
— Ничего, думаю, это было даже забавно… Я понял, что буду пугаться буйных поклонниц.
Дома еще и Эрик надумал извиняться.
— Да за что? Ты же не мог меня еще и в туалет сопровождать, как маленького!
— Я знал, что она на тебя глаз положила…
— И что? Она ничего не сделала.
— Тебе было неприятно.
Дэйв вздохнул:
— Таких Викторий будет много.
— Я даже не знаю… Научить тебя драться?
— С девицами? Нет уж… просто не отходи далеко.
— Хорошо, как скажешь, улиточка. Я принес тебе сок и шоколадку, — Эрик плюхнулся на пол рядом с камином, где снова было устроено «гнездо», протянул Дэйву молочный «Тоблерон», который обожал, и стакан свежевыжатого апельсинового сока. Еду благосклонно приняли и употребили.
— А что тебе подарить на день рождения?
— М-м-м… себя? Дэйви, у меня есть все, но тебя все равно мало-мало-мало! — он облапил Дэйва и принялся целовать его в затылок и в плечи, сдвигая ворот футболки.
— Я же серьезно спрашиваю. Оу-у, тебе так нравится, когда я не могу говорить и только глупо хихикаю?
— Я серьезен, как горный обвал, Дэйви. И - да, очень.
— Тогда забирайся сюда, здесь тепло, и можно прижиматься друг к другу.
Эрик немедленно приглашением воспользовался. И принялся вылизывать свою улиточку, словно этим хотел убрать с его кожи запах чужих духов и неприятные воспоминания о чужих наглых руках. Его старания не пропали даром — вскоре Дэйв думать ни о ком, кроме Эрика, не мог.
Позже, лежа в постели в жарких объятиях, он попытался проанализировать все случившееся. Свои ощущения, мысли, действия. И то, что вышло в итоге, привело его в некоторое замешательство. Начать хотя бы с того, что в гостиной дома Шварцкопфов он пару минут даже думал, что Виктория весьма симпатична, и, если бы она не была девушкой Энжи, он бы с радостью с ней замутил. В конце концов, он нормальный взрослый парень. И не гей ни разу. Если так подумать, его вообще Эрик не спрашивал перед сексом. Так что же его остановило после? Щепетильность по отношению к «чужой девушке»? Всегда можно было договориться встретиться позже, где-нибудь в другом месте, может быть, на ее территории или в мотеле. Эрик ведь не ограничивал его в передвижениях. Просто пока продолжалась шумиха в прессе, это было небезопасно, но сейчас все поутихло. Боязнь обидеть Эрика изменой? Но у них и отношений нет, как таковых… Точнее, Эрик, наверняка, считает иначе, если уж представил его своей семье, как любимого человека. А что считает он сам?
Дэйв глубоко задумался. Любит ли он Эрика? Нет, пожалуй. Да, с ним тепло, с ним хорошо. Но любовь? Трахаться с ним офигенно, но не сексом единым выражается это чувство. А чем еще — Дэйв пока не знал. Заботой? Можно ли считать заботой то, что он готовит для них еду, что он присматривал за Эриком, пока тот не оправился от ранения? А подарки Эрика и его искреннее желание порадовать — это забота? Как же все сложно. Что такое — эта самая любовь?
Сейчас он откровенно сожалел, что съехал с квартиры на Ошен-роуд. Стоило бы пожить отдельно, чтобы мозги встали на место. Впрочем… Нет, не стоило. Он взрослый человек, он вполне разберется со всем завтра с утра.


Глава десятая

Утро пришло просто непозволительно рано, но уж в этом виноват был не Эрик и не сам Дэйв, а Шарп, с какого-то перепугу решивший поднять их в несчастные восемь утра.
— Вы, бестолочи! Вы что, забыли о том, что назначены тренировки по стрельбе и фехтованию?!
— Да, мистер Шарп, мы забыли, — смиренно отозвался сонный Эрик.
— Через два часа вас ждут на бульваре Сансет, двадцать двести сорок. Я знал, что вы забудете! — довольный собой, агент отключился.
— Ненавижу, — привычно пробубнил Дэйв, плетясь в душ.
Однако благодаря предусмотрительности Шарпа на тренировку они не опоздали. Вернее, это была пока даже не тренировка, а ознакомительное занятие. Делать из них мастеров спорта никто не собирался, о чем тренер по фехтованию, чем-то до странности похожий на гвардейца кардинала мсье Де Невер прямо им и сообщил.
— Главное, чтобы оружие хватали за тот конец, что нужно и не поубивали реквизитом коллег по площадке.
— А это очень сложно вообще, фехтование? — Дэйву казалось, что научиться фехтовать это примерно то же, что научиться летать.
— Профессиональное - да, но вам-то нужно знать только основы, чтобы сняться там, где невозможно использовать дублеров.
В общем, на первом занятии из сорока им дали список необходимого, позволили потискать учебные рапиры и реквизитные клинки, примерно такие, какими придется махать в кадре.
— А мне это даже нравится, — решил для себя Дэйв.
Судя по горящим глазам Эрика, тот тоже был в восторге.
— Это классно! — заявил ему Дэйв.
Розен ухмыльнулся и потащил его на второе занятие — по стрельбе. Ему самому, в принципе, это было не надо, но оставлять Дэйва в одиночестве он не хотел. Выполз с занятия Валлентайн с гудящей головой и осознанием того, что он боится оружия.
— Давай, я сам с тобой позанимаюсь? — предложил Эрик. — Есть один небольшой тир на Чиветт-драйв, я туда сам хожу. В стрельбе нет ничего сложного, тем более, тебе просто нужно научиться правильно держать пистолет.
— Давай. А то я в жизни себя таким неумехой не чувствовал.
— Все зависит от тренера, — пожал плечами Эрик. Ему тот здоровяк, что пытался криком поправить Дэйву постановку рук, совершенно не понравился.
— Ладно… Времени мало, так что придется обучаться быстрее.
— Сейчас заедем к Хейварду — и на Чиветт, идет?
— Идет, — легко согласился Валлентайн.
Чем еще ему нравился любовник — это тем, что не пытался командовать. Свой день и передвижения он выстраивал в соответствии с пожеланиями Дэйва. Тот мог отказаться ехать в мастерскую реквизита, об одном только предположении, что Эрик прицепит себе хвост и будет им его ласкать, уши и скулы словно заливало изнутри лавой.
Может, это все-таки любовь? Если им вместе хорошо. У кого бы спросить? Изо всех взрослых, кто реально старше и опытнее, и с кем можно было бы посоветоваться, здесь, в Голливуде, Дэйв близко знаком был с Шарпом, операторами Гюнтером и Джонсоном, режиссерами «Дикой полночи» и «Шелка» и… Вереном и Рейли. Спрашивать такое у Солтиса он не стал бы и под страхом смертной казни, а вот Амир Верен вызывал безотчетное доверие.
«Мы можем поговорить сегодня наедине?», — отбил Дэйв смс.
Эмоции Амира, если они и были, остались ему неизвестны, а ответ обнадежил:
«Конечно, буду рад помочь»
«Спасибо».
Дэй слегка нервничал, однако иного выбора не было, сам он разобраться не мог, а спрашивать было не у кого.

В мастерской ему понравилось, особенно, наблюдать за процессами создания самых разных частей реквизита: голов, рук, масок, конечностей всевозможных монстров. Эрик договаривался с мастером «по хвостам», а Дэйву предложили полепить из папье-маше и скульптурной глины, потыкать пальцем в силикон и вообще развлечься. Развлекался он от души — слепил маску в виде двух крыльев лебедя.
— Хм-м-м, юноша, а у вас явный талант. Не желаете бросить это гиблое актерское поприще и пойти ко мне под крыло? Gloria mundi имеет обыкновение tranzit, а те, кто ее обеспечивает — то есть, мы, реквизиторы, — остаемся, — вкрадчиво заметил выползший из своего кабинета глава мастерской.
— Как только меня растопчет злобная критика — непременно явлюсь к вам, — смеясь, заверил Дэйв.
— Ну, я вам такой судьбы не желаю, наоборот, буду только счастлив, если однажды смогу заполучить вот сюда, — мистер Хейвард похлопал по внушительному альбому ладонью, — ваше фото с золотой «Лавровой ветвью» или «Оскаром» и автограф.
— Непременно! — горячо заверил Валлентайн.
— Вот в этом я вам пожелаю всемерной удачи. В общем, через неделю будет готово, — мастер с ухмылкой кивнул непривычно смущенному Эрику и удалился обратно в свое рабочее логово.
— Что ты ему наговорил такого? — удивился Дэйв.
— Да ничего, вроде. Но это ж Стэнли Хейвард, что у него в мозгах творится, я даже не соображу.
— А что он сказал тебе?
— Что сделает еще кое-что в подарок. Зная его фантазию, мне уже страшно… гм… интересно, что же будет за подарок такой на сей раз.
— Я тоже заинтригован. Ну что, едем в тир, потом к Рейли и Верену?
— Ага. Я вот думаю, а не взять ли в аренду машину все-таки? Права у меня есть, а такси ловить надоело. Как считаешь?
— Давай попробуем. Может, в самом деле, добираться будем куда быстрее.
Но до тира они все же добрались на такси, да и времени на то, чтобы арендовать тачку, у них не было — или тир, или контора.
— Тогда завтра смотаюсь туда, — решил Эрик, открывая перед Дэйвом толстенную дверь полуподвального помещения.
— Только не смейся, если у меня не будет получаться…
— Да ни за что, улиточка. Что смешного-то?
Где-то за стенами глухо бахало, почти неслышно — звукоизоляция была хорошей. А вот запах пороховой гари витал в воздухе, несмотря на гудящие вытяжки.
— Ну, я неуклюжий…
— Эй, перестань самоуничижаться. У тебя все получится, правда. Привет, Джо. Нам нужен глок, патроны и полигон на двоих.
Разумеется, ничего у нервничающего Дэйва не получалось. Тогда Эрик встал за его спиной, обнимая, положил ладони поверх его рук. Плавно поднял их, чуть-чуть подталкивая и направляя. Его присутствие странным образом придало уверенности. Дэйв даже попал несколько раз почти в центр мишени. Эрик мягко вынул у него из рук пистолет, разрядил его и снял наушники с обоих.
— Умница, улиточка. Просто умница. Побольше уверенности в себе, мое счастье, и все получится. Попробуем еще?
— Нет, нам пора уже, ждут на барбекю. Опоздаем — на мясо пустят нас.
Эрик глянул на часы, согласился и пошел сдавать «уши», неиспользованные патроны и оружие.

— Явились, — поприветствовал их Рейли. — Отлично, Розен, пойдем заниматься мебелью.
Эрик кивнул и отправился помогать ему перетаскивать садовые кресла.
— Идемте, Дэвид, поможете мне с готовкой, заодно и поговорим, — улыбнулся Амир Валлентайну.
Дэйв долго мялся, потом все же решился:
— А как понять, что любишь кого-то?
Вопрос всколыхнул старые и не всегда приятные воспоминания в Амире, это было заметно по тому, как потемнели светлые серые глаза.
— Любишь? Хм, сложный вопрос, мой юный друг…
Он помолчал, нарезая овощи для салата, мотнул головой, откидывая выбившийся из хвоста локон.
— Я, например, понял, что влюблен, когда начал более-менее соображать после комы. Когда медсестра сказала, что Сол просидел рядом со мной, овощем, практически все время. Когда он честно и откровенно признался, что мы даже не друзья с ним, а заклятые враги.
— И тогда вы его полюбили, да? А как понять… что это именно любовь?
— Когда становится неважно все, что было в прошлом. Когда не можешь уснуть без него рядом. Когда держишь из последних сил, чтобы не расшиб голову, и молишься, чтобы приступ не стал последним. Я не знаю, Дэйв, что тебе еще сказать. У каждого любовь — это что-то свое.
Валлентайн кивнул, решив, что, наверное, он любит Эрика. Им вместе хорошо в сексуальном плане, они не ругаются в быту, они неплохо дополняют друг друга.
— Думаю, настоящее понимание придет… ну, однажды. Как удар молнии или просто обыденная мысль за завтраком — это не важно. Просто ты в самом деле однажды поймешь, что вот это лохматое красноглазое чудовище, которое не давало тебе спать полночи — и есть твоя судьба, и без него немыслим новый день.
— Спасибо, мистер Верен… Мое чудовище, конечно, спит крепко. Но без него жизни я уже не представляю.
— Могу только поздравить, — усмехнулся Амир. — И посоветовать хватать и окольцовывать, пока не поздно.
— Окольцовывать? Но однополые браки запрещены.
— Запрещены в Калифорнии. Но, например, в штате Юта… — мужчина заговорщически подмигнул.
— А вы… — Дэйв замялся.
— И мы. В прошлом году было ровно десять лет. Жаль, что кольцо носить на руке не могу, но вот так… — Амир потянул кожаный плетеный шнурок, вытаскивая из-за ворота свитера подвеску — медвежий коготь, рядом с которым болталось простенькое кольцо без узоров и насечек.
— Я за вас очень рад… — Дэйв всерьез задумался, не слетать ли в Юту.
— Спасибо.
Верен спрятал свое сокровище назад и выглянул в окно.
— Ага, мальчики закончили с мебелью. Дэйв, там в холле на кресле стопка пледов, отнеси им и пришли мне Сола, окей?
Дэйв умчался относить пледы и исполнять поручение. Добравшись до Эрика, он наградил его поцелуем и поинтересовался, заглядывая в глаза:
— Розен, а ты после свадьбы мне будешь верен?
Черт, это стоило бы спрашивать перед камерой, хотя бы для того, чтобы потом пересматривать раз за разом, как светлеют до почти янтарного цвета его глаза, полыхая таким взрывом чувств — куда там сверхновым и прочим пульсарам!
— Только тебе, улиточка.
— Тогда надо будет как-нибудь съездить в Юту…
— Пусть будет Юта, — промурлыкал ему на ухо Эрик, сжимая в объятиях так, что стало тяжело дышать.
— Отцепи…с-с-с-с… — слабо возмутился Дэйв.
— Прости, — Эрик чуть разжал руки. — Ты меня с ума сводишь, Дэйви.
— Поэтому ты меня решил сразу ликвидировать?
— Я б тебя съел, если бы это гарантировало, что ты всегда будешь со мной.
— Не всегда… и перестань меня пугать!
— Прости…
— О, Боже! И перестань постоянно извиняться. Или я тебя укушу.
— Прости-и-и, — и голову в сторону, к плечу — кусай, мол.
Дэйв цапнул Эрика за шею. От дальнейшего Розена спас явившийся Солтис, затребовавший идти и помогать есть мясо. Глаза его смеялись, нет, хохотали просто тысячами чертей. Гад! Хотя во дворе холодно, да и пространство слишком открытое, чтобы спрятаться и… Дэйва бросило в жар от таких мыслей. Совсем он уже сбрендил, кажется. Мозги? Какие мозги, сплошной сперматоксикоз, будто и не они с Эриком трахаются чуть не каждый день, как кролики.
Мясо было превыше всяких похвал, еще старшие выставили бутылку вина специально для гостей. Отказываться было как-то неприлично, а напиваться они не собирались, вино было просто чудесным. Развязывало языки, так что чуть позже все вчетвером до хрипоты спорили над сценарием и оригиналом, разбирая по косточкам поступки, мизансцены, первопричины и последствия тех или иных действий героев.

Дэйв даже вспомнить не мог, когда ему было вот так легко и весело. Пожалуй, еще никогда. Он был счастлив, сыт, одет, его обнимал потрясающий парень, у него появились такие чудесные старшие товарищи. И когда они вернулись домой, Дэйв сразу принялся рассказывать Эрику о своих впечатлениях, немного бессвязно. Розен позволил ему выговориться, усадив на диван и обнимая. Сам он был в какой-то теплой пелене, как в коконе — плевать на весь мир, рядом, вот, в руках — настоящее счастье, личный наркотик, предмет одержимости. Любимый человек.
Наконец, Дэйв зевнул, приклонив голову ему на плечо, задремал, счастливый как котенок в коробке ваты.

Через неделю, когда сестры Ковальски утвердили сценарий, началась полномасштабная работа над декорациями, реквизитом, костюмами, ролями. Выматывались страшно, но это была нужная работа. Особенно, когда они репетировали под присмотром старших. Те могли посоветовать подумать над репликой, сымпровизировать, не торопиться.
В воскресенье Эрик привез из мастерской Хейварда запечатанную коробку.
— Улиточка, я понятия не имею, что там еще, кроме хвоста, — он передал ее Дэйву. - Но, что бы там ни было… Знаешь, на все согласен.
— Погоди с такими опрометчивыми заявлениями, — Дэйв вскрыл коробку.
Чертов Хейвард не постеснялся каждую вещь завернуть в оберточную бумагу так, чтобы не было понятно с первого взгляда, что там такое. Пришлось устраиваться на ковре у камина и разворачивать, чувствуя себя так, словно Рождество уже наступило. Хвост оказался длиннющей штуковиной на каком-то суставчатом, гибком и легком каркасе, обшитой натуральной густой, чуть волнистой шерстью точно под цвет волос Эрика. Крепился он вовсе не на плаге или пробке, как опасался Дэйв, а на силиконовой нашлепке-присоске и трех ремешках. Кроме него обнаружились: широкий кожаный ошейник с металлическими заклепками, такие же браслеты-наручники с ушками для прочной стальной цепочки и какая-то совершенно уж невообразимая сбруя с колечками и цепями в самых странных сочетаниях.
— Ну, допустим, это понятно, — задумчиво сказал Дэйв, глядя на ошейник. — Это тоже, — он кивнул на наручники.
— На меня можешь не смотреть, я БДСМ не увлекался никогда, понятия не имею, почему и зачем этот чокнутый старик это сделал, — Эрик потряс головой.
— Тогда пока отложим… Наручники тоже. А ошейник тебе должен пойти.
— Как скажешь, улиточка. М-м-м… Так я в душ?
— Иди… — глаза у Дэйва постепенно разгорались.
Эрик надолго в душе не задержался, выбрался в одном полотенце. Заходящее солнце било в окна и заставляло капельки воды, стекающие с его волос, сверкать на загорелой коже, как кусочки янтаря.
— Какой ты у меня красивый. Как с обложки журнала.
— Ну, на обложке я тоже был, — усмехнулся Розен. — Начинал с рекламы.
Подошел, остановился в шаге от Дэйва и медленно, как в слоу-моушн, опустился на колени. Дэйв застегнул у него на шее ошейник, залюбовался получившейся картиной. Старик Хейвард угадал — ошейник придавал Эрику неуловимое сходство с псом и — безумный градус эротичности всему его облику. Розен еще и подался вперед, касаясь языком руки Дэйва, его запястья. Дэйв прикусил губу, вытянул руку, позволяя Эрику вылизывать ее так, как тот сочтет нужным. Тот, на секунду прервавшись, напомнил:
— Хвост, — и продолжил свое увлекательное занятие, втягивая в рот пальцы, обводя каждый языком, скользя им между пальцами до самой ладони, пропуская их в горло.
Хвост крепить оказалось занятием довольно увлекательным, зато вид у Эрика с этим меховым дополнением стал такой, что Дэйв аж взвыл от вожделения. Розен еще и задом повилял, отчего хвост закачался, как у радостной псины при виде хозяина.
— Ползи ко мне, кобель, — слабым голосом сказал Дэйв, плюхаясь на кровать.
Эрик пополз, припадая грудью к полу, усмехаясь и поскуливая. Хвост мотылялся, задираясь пушистым кольцом над его голой задницей. На постель его почти втащили, жадно облизнувшись.
— Не хочешь привязать псину? — хриплым шепотом осведомился Эрик, одним рывком опрокидывая любовника на кровать и поддевая носом футболку. — А то…
— Пожалуй, такое злобное чудовище стоит усмирить, — усмехнулся Дэйв, быстро раздеваясь и нашаривая отложенные наручники.
Вся эта сцена заводила похлеще любого просмотра порно. Хотя какое там порно — тут надо было принимать живейшее участие. Эрик дразнил его короткими касаниями языка, мешая сосредоточиться на застегивании наручников, терся и вилял своим чертовым хвостом так, что просто со страшной силой хотелось почувствовать эту шерсть на себе. Однако перед тем как потерять голову окончательно, Дэйв все-таки защелкнул оковы. И даже полюбовался на получившуюся картинку. Руки Розену он пристегнул к спинке кровати, можно было выбраться из-под Эрика и заняться им вплотную. Но насколько же это эротично, дьявол, черная кожа на смуглом теле, блеск металла на заклепках, ошейник… Эрик еще и обернулся, дразня одним лишь взглядом. Глаза горели поистине дьявольским огнем, подначивая на любые непристойности, какие только Валлентайну взбредут в голову. Теперь, когда Эрик не мог касаться его, Дэйв был волен делать все, что угодно. И сколько угодно. Только еще один маленький штрих… Он нашарил один из тонких ремешков, которыми крепился хвост. Двух хватит, а вот третьим аккуратно обвязать основание члена, перетягивая.
— А-а-а, улитка! Садист! — застонал Эрик, когда до него дошло, что Дэйв творит.
— И еще какой, — хрипло пробормотал Дэйв.
Пришлось больно прикусить губу, чтобы хоть немного оставаться в здравом рассудке. Эрик прижался грудью к постели, прогнув спину и выставив мускулистый зад, на котором не было следов плавок, только ровный загар. Раньше Дэйв не обращал на это внимание.
— Дэйви… ха-а-ах… пожалуйста…
Валлентайн решил, что ему нравится, когда Эрик просит. Причем так убедительно, что просьбу невозможно не выполнить. Разве что уточнить для порядка:
— Пожалуйста - что?
Нет, он не забыл, как Эрик пытался выспросить у него самого, что же «Да», в тот момент, когда он способен только стонать и извиваться.
— Пожалуйста, трахни меня… Дэйви…
— Обязательно, — пообещал Валлентайн и принялся оглаживать и ощупывать поле деятельности, сжимая и разводя в стороны ягодицы, следя, как ремешок соскальзывает, трется о нежную кожу. Хвост от этих движений качался, извиваясь из стороны в сторону, словно гипнотизируя. Дэйв потянул его за кончик, и гибкая плеть, чуть щелкнув, изогнулась, скользнула по плечу и груди. Мех был горячим, приятно щекочущим кожу. Дэйв сдвинул ремешок, наклонился, ужасаясь собственной фантазии, пришедшей на ум, но рассудок уже капитулировал. Эрик же из душа, чистый, значит, можно делать все, что угодно?
На вторжение языка в тело Эрик отреагировал долгим стоном. А Дэйва уже несло, вернее, уносило, как ураган — Дороти в страну Оз. Он вцепился в ягодицы любовника, царапая, сминая, разводя еще шире. И наслаждался мигом сорвавшимся на хрип стоном. Наконец, решил, что больше не стоит медлить, желание чего-то большего, чем эти вылизывания, уже зашкалило за все пределы. Прохладный гель смотрелся на темной коже удивительно уместно, но еще уместнее он был внутри, и Дэйв занялся его размазыванием, кусая губы снова и снова, чтобы не сорваться и не вставить без подготовки и сразу.
Эрик затих, часто дыша, снова застонал, когда почувствовал, как Дэйв входит. Он ничего не мог для себя сделать, даже назад податься не мог — руки бессильно скребли по простыне, сжимали ее в кулаках до треска. Он мог только бессвязно умолять Дэйва, не зная, чего больше хочет: то ли чтобы это все закончилось поскорее, то ли продлить. Валлентайн же торопиться отказывался, его движения были словно нарочно медленными, размеренными. И безумно точными, каждый толчок отдавался в теле огненными всполохами.
— Дэйви… Дэйви… Еще… Бо-же мой!
Валлентайн все-таки умудрился в последний момент убрать ремешок с члена Эрика — хотелось, чтобы они кончили вместе. Розен забился под ним так, словно это простое движение было сродни удару шокером, захрипел, выгибая шею. И Дэйва накрыло, разорвало сознание миллионами сверкающих вспышек под закрытыми веками.
В себя оба приходили долго, словно возвращались откуда-то из иной галактики, с изнанки мира. Дэйв, когда смог соображать, решил, что такое безумие повторять часто просто нельзя, иначе они однажды точно скончаются вместе. Он кое-как отвязал Эрика, стащил с него хвост. Ошейник пока оставил, очень уж нравился. Розен не протестовал — сил не было даже перебраться на сухую часть постели. Он только передвинул голову, чтобы прижаться щекой к плечу Дэйва.
— Так… улетно… — Дэйв улыбался.
Поневоле закрадывалась мысль: а было бы ему так же хорошо с какой-нибудь девушкой? Он сомневался. Девушки требуют другого, как ему казалось — чтоб с ними обращались, как с королевами, сдували пылинки, нежили и ласкали. Нет, Эрик — настоящее сокровище. Даже больше. Он приподнялся на локте, заглядывая в лицо Розену. Тот, похоже, задремал, приоткрыв сухие губы, но лицо было довольным даже сейчас.
«Натрахавшийся кобель, вот уж точно».
Дэйв переполз подальше, перетащил Эрика на чистую часть кровати. Волочь это сокровище мыть сил не было. Потом, все потом. Сейчас — отдых. А после, когда проснутся, он достанет из мультиварки запеченное в овощах мясо, сваренный на пару рис, они поужинают, посидят в тишине, глядя на мелькание огней машин далеко внизу. Им ведь так хорошо вдвоем, что нет нужды в словах.


Эпилог

- Добрый день, уважаемые телезрители, с вами программа «Взгляд с потолка» и ее бессменная ведущая Марион Белл. Наша сегодняшняя встреча будет несколько необычной хотя бы потому, что в студии сегодня сразу четыре гостя...
- Марион, мы не пишемся, проблемы с аппаратурой.
- Отлично, перерыв на починку аппаратуры, - вздохнула женщина.
Гости студии, воспользовавшись перерывом, улизнули из-под горячих софитов в прохладный коридор.
- Страшно?
- Не особенно. А стоит бояться?
- Она - моя лучшая ученица, - заявил Рейли. - Обглодает до костей. Так что готовьтесь, звезды и звездочки.
- После Ковальски нам уже, кажется, ничто не страшно, Солтис, даже вы, - усмехнулся Розен.
- Я и не говорю, что будет страшно. Вас просто сожрут.
- Пусть жрет, она такая худенькая, - невинно заметил Дэйв. За его спиной кто-то закашлялся.
- Можно не говорить так, словно меня здесь нет? - возмутилась Марион. - Рейли, ты принес мне подписанные фотографии?
- Конечно. Расписались всей съемочной группой, дорогая. А вообще предлагаю после съемки куда-нибудь завалиться на чай. У нас в расписании как раз есть «окно» в четыре часа до встречи с Морганом.
- «Зеленая Шляпа»?
- И нас там порвут на сувениры.
- «Лотосовый сон»?
- И там порвут... но, может, не сразу.
- Тогда идем туда. Сядем в темном углу и будем пить чай и травить байки о съемках. Или не чай.
Марион усмехнулась:
- Мне теперь ближайшие восемь месяцев можно только чай.
- Вау, Марион, неужели?
- И ты, Брут! - возопил пробегающий мимо со стопкой бумаг Лассингер.
- Эрик, старина, - Солтис округлил глаза, - судя по твоему воплю, ты тоже?
- Тьфу на тебя, Рейли! У меня уже третья ведущая готовится к пополнению в семье, что я буду делать, когда у них всех разом пузо на нос полезет?! А еще дочь... Да я свихнусь!
- Просто наберешь молодых и талантливых. Ага, нам уже машут... идемте, народ, сейчас нами плотно пообедают.

С момента выхода на большой экран "Космической саги" прошла всего неделя, а таблоиды уже называли этот фильм прорывом в мировом кинематографе. Кассовые сборы били все рекорды, Ковальски сдержанно сияли и подумывали о съемках приквела, вернее, фильма по самому первому роману, за которым должны были последовать еще два. Было решено снять трилогию, вместив в нее все события серии романов.
Дэйв и Эрик ликовали. Путь на большой экран был не то что проторен - расчищен, усыпан лепестками роз и выстлан ковровой дорожкой. Амир и Рейли успех воспринимали сдержанно.
- Нас все равно не позовут сниматься в остальных двух фильмах.
Однако сегодня Солтиса ошарашили тем, что он непременно должен будет сняться во втором фильме.
- Так сыграть главу СБ можете...
- ...только вы, мистер Рейли, - заявили сестры Ковальски.
Рейли считал, что шататься в мехе, размахивать механическим хвостом и шипеть перед камерой может кто угодно. Но помалкивал. Амира тоже пригласили, а вот молодую поросль решительно отобрал Морган.

К обоюдному удивлению младшего поколения и Верена, Шарп, признав, что сделал для Розена и Валлентайна все, что мог, посоветовал им нового агента.
- Я стар для таких потрясений, - пафосно и громогласно заявил он, - хочу отдохнуть.
На самом же деле он просто спешил убраться подальше от скандала с Элен Харшер.
- Что ни делается - все к лучшему, - ухмыльнулся Дэйв.

Сегодня они должны дать ответ Гранту Моргану - будут ли они сниматься в его фильме по бессмертным творениям профессора Толкина. Эрик был склонен согласиться. С одним условием для Дэйва.
- Перед съемками заедем в Юту.
У них был год на то, чтобы все взвесить и обдумать. И теперь Розен внимательно смотрел в зеленовато-серые глаза, готовый услышать ответ.
- Заедем, - кивнул Дэйв. - За парой колец Всевластья.