Генерала Алексея Петровича Ермолова (1777-1861) нельзя назвать «забытым героем». Его имя помнят. Ему ставят памятники. Современные авторы посвящают ему стихи, статьи и монографии. «Усмиритель Чечни», «покоритель Кавказа»...
Но о каком «усмирении» можно говорить, если после того, как Ермолов в 1827 году покинул Кавказ, война России с чеченцами продолжалась более 30 лет?! И зачем нужно ставить памятники генералу-карателю?!
В своих «Записках», обнародованных в 1860-е годы, Ермолов рассказывает о походах в Чечню в 1819 и 1826 годах:
«Большую часть дня [в селении Дадан-юрт] продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников, и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания...
...Войска приблизились к деревням Ноен-берды и Аллаяр-аул. Из первой выгнаты чеченцы сильною канонадою, последняя была ими оставлена, потому что легко могла быть окруженною. Обе разорены совершенно...
...Приказано было истреблять селения, и между прочими разорен прекраснейший городок до 800 домов, Уллу-Айя называемый... Разорение нужно было как памятник наказания гордого и никому доселе не покорствовавшего народа; нужно в наставление прочим народам, на коих одни примеры ужаса удобны наложить обуздание...
...Селение [Урус-Мартан] приказал я истребить, великолепные сады вырублены до основания. Через реку Мартан сделана хорошая переправа и открыта широкая дорога. На обратном пути сожжены два селения Рошни...
...Селение [Шали] сожжено и сады вырублены...»
Я не хочу долго говорить об Ермолове. Мёртвым Бог судья. Таких ермоловых в мировой истории очень много и этот конкретный деятель мне не интересен...
Здесь можно было бы «поставить точку», но поклонники Ермолова, стараясь возвысить своего кумира, назойливо повторяют «восторженные и почтительные» строки из произведений Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837) и Михаила Юрьевича Лермонтова (1814-1841)...
На самом деле мы не знаем, что думал об Ермолове Лермонтов. В сохранившемся литературном наследии Михаила Юрьевича нет его личных оценок деятельности «покорителя Кавказа»... А Пушкин действительно в молодости относился к Ермолову с восторгом, в подтверждение чему имеются несколько достоверных цитат. Но с годами восторг сменился отчуждением...
*****
В 1820-1821 годах Александр Сергеевич Пушкин создает поэму «Кавказский пленник». В этой поэме смешались живые впечатления от первой поездки на Кавказ и влияние Байрона, светлый пушкинский гений и невежественный вздор...
«И воспою тот славный час,
Когда, почуя бой кровавый,
На негодующий Кавказ
Подъялся наш орел двуглавый;
Когда на Тереке седом
Впервые грянул битвы гром
И грохот русских барабанов,
И в сече, с дерзостным челом,
Явился пылкий Цицианов;
Тебя я воспою, герой,
О Котляревский, бич Кавказа!
Куда ни мчался ты грозой —
Твой ход, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена...
Ты днесь покинул саблю мести,
Тебя не радует война;
Скучая миром, в язвах чести,
Вкушаешь праздный ты покой
И тишину домашних долов...
Но се — Восток подъемлет вой!..
Поникни снежною главой,
Смирись Кавказ: идет Ермолов!
И смолкнул ярый крик войны:
Все русскому мечу подвластно».
В этом отрывке из эпилога поэмы бестолково всё.
Первые достоверные известия о поселениях русских людей на Тереке относятся ко временам Иоанна Грозного, так что громы битв там гремели задолго до рождения князя Павла Дмитриевича Цицианова (1754-1806), служившего в российской армии с 1772 года, а на Кавказ впервые прибывшего в 1796 году. В каких-либо известных битвах на Тереке князь Цицианов не участвовал, его деятельность связана, прежде всего, с Закавказьем.
Генерала Петра Степановича Котляревского (1782-1851) Пушкин не «воспел», а оговорил, сочинив какие-то небылицы. Котляревский защищал грузин от набегов лезгин, но при этом не ходил в карательные походы против лезгинских селений. Он прославился победами над превосходящими силами противника во время русско-персидской войны 1804-1813 годов. Эту войну нельзя назвать «войной России с Кавказом»: персидские войска сами были для коренного населения Закавказья иноземными завоевателями... Котляревский получил в бою тяжёлые увечья и остался калекой. Говорить об инвалиде войны, что он «скучает миром» и «вкушает праздный покой» глупо и некрасиво, даже если подобную глупость «сам» Пушкин придумал...
О том, как Ермолов «ходил», и о том, что война продолжалась много лет после этих походов, уже было сказано...
Эпилог поэмы датирован 15 мая 1821 года. Пушкину шел тогда двадцать второй год. Мальчишка! Бес попутал...
Но не будем забывать, что Пушкин «Записок» Ермолова не читал, а о событиях на Кавказе имел весьма смутные представления, как и абсолютное большинство тогдашнего российского образованного общества. Наполеоновские войны в Европе почти полностью «заслонили» русско-персидскую войну 1804-1813 годов, а Ермолов и его офицеры не спешили побольше узнать и поделиться своими знаниями. Спустя десять лет после создания Пушкиным «Кавказского пленника» писатель и декабрист Александр Александрович Бестужев-Марлинский (1797-1837) размышлял на страницах «Тифлисских ведомостей» (1831, № 9-11):
«Мы жалуемся, что нет у нас порядочных сведений о народах Кавказа. Так кто же в этом виноват, если ни мы сами? Тридцать лет владеем всеми выходами из ущелий; тридцать лет опоясываем угорья стальной цепью штыков, и до сих пор офицеры наши вместо полезных или, по крайней мере, занимательных известий вывозили с Кавказа одни шашки, ноговицы да пояски под чернью. Самые искательные выучивались плясать лезгинку — но далее этого ни зерна...»
Сегодня у нас сведений намного больше и негоже повторять, как попугаи, наивные пушкинские слова о «смирении» Кавказа в связи с приходом Ермолова...
*****
Непосредственное знакомство Пушкина с Ермоловым состоялось в начале мая 1829 года в Орле. Ермолов был тогда в опале и Пушкин проехал двести верст, чтобы на два часа встретиться с кумиром прежних лет. Ермоловская опала окончилась в декабре 1831 года: генерал был назначен членом Государственного совета и переехал в Санкт-Петербург. Несколько лет Пушкин и Ермолов жили в одном городе, но продолжительных встреч больше не было.
Сохранился черновик письма, которое Пушкин хотел написать Ермолову в апреле 1833 года, предлагая свои услуги в качестве издателя генеральских воспоминаний или историка кавказских войн. Именно в этом черновике содержится льстивая фраза: «Ваша слава принадлежит России и Вы не вправе ее утаивать». Эту фразу часто цитируют, а вот о других словах не говорят: «До сих пор поход Наполеона затемняет и заглушает все — только некоторые военные люди знают, что в то же самое время происходило на Востоке». Сам Александр Сергеевич к «некоторым военным людям» явно не относился...
Мы не знаем, почему Пушкин хотел написать письмо, а не обратился к Ермолову лично. Неизвестно также, посылалось или нет письмо адресату. Зато известно, что весной следующего, 1834 года Пушкин встречался с генералом Владимиром Дмитриевичем Вольховским (1798-1841), своим лицейским товарищем.
Вольховский был лучшим учеником, вышел из Лицея с большой золотой медалью. В 1826-1829 годах воевал в Закавказье с персами и турками. В 1832-1837 годах служил на Кавказе начальником штаба Отдельного Кавказского корпуса... Мы не знаем точно, о чем разговаривали «Егоза» (Пушин) и «Суворочка» (Вольховский) весной 1834 года. Но вполне логично предположить, что Вольховский рассказывал Пушкину и о последствиях ермоловского правления на Кавказе...
В дневниковой записи Поэта от 2 июня 1834 года содержится последняя по времени характеристика, данная Александром Сергеевичем генералу Ермолову: «Великий шарлатан»...
Осенью 1835 года член Государственного совета генерал Ермолов был награжден орденом Святого апостола Андрея Первозванного — высшей наградой Российской империи. Пушкин об этом награждении никаких отзывов не оставил. И у Ермолова не нашлось слов для того, чтобы в 1837 году как-то откликнуться на гибель Пушкина... А ведь в одном городе жили и были знакомы...
*****
Некоторые литературоведы, почитающие генерала Ермолова, пытаются приписать свое мнение Лермонтову. И тогда нейтральные упоминания фамилии Ермолова в стихотворении «Валерик» и очерке «Кавказец» приобретают значение, непонятное не предвзятому читателю, а в повести «Бэла» штабс-капитан Максим Максимыч вдруг начинает высказывать мысли Михаила Юрьевича... Но ведь совсем не трудно понять, что почтительное отношение к Ермолову немолодого штабс-капитана обусловлено его личным жизненным опытом и характером, а у Лермонтова совсем другая жизнь, другой характер...
Накануне роковой дуэли Лермонтов говорил о своем замысле романа «из кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове, его диктатурой и кровавым усмирением Кавказа, персидской войной и катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране». Смерть помешала созданию этого романа и не нужно выдумывать, что сказал бы в нем Лермонтов об Ермолове...
*****
«А как-же стихотворение "Спор"? — могут спросить читатели. — В нем ведь тоже говорится об Ермолове!..»
Осмелюсь утверждать, что никакого намёка на Ермолова в этом стихотворении нет.
Проермоловское толкование чудесного стихотворения «Спор» сочинили лермонтоведы...
«Как-то раз перед толпою
Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою
Был великий спор...»
Две великие вершины спорят о будущем, о судьбе Кавказа. Казбек смотрит на север, в сторону России, и:
«Видит странное движенье,
Слышит звон и шум.
От Урала до Дуная,
До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
Движутся полки;
Веют белые султаны,
Как степной ковыль,
Мчатся пестрые уланы,
Подымая пыль;
Боевые батальоны
Тесно в ряд идут,
Впереди несут знамены,
В барабаны бьют;
Батареи медным строем
Скачут и гремят,
И дымясь, как перед боем,
Фитили горят.
И испытанный трудами
Бури боевой,
Их ведет, грозя очами,
Генерал седой.
Идут все полки могучи,
Шумны, как поток,
Страшно медленны, как тучи,
Прямо на восток.
И томим зловещей думой
Полный черных снов,
Стал считать Казбек угрюмый —
И не счел врагов.»
Что заставило вершины Кавказа задуматься о своей судьбе? Россию какого времени увидели они? Кто этот «генерал седой»?
Казбек видит движение российских войск от Урала до Дуная во время правления императрицы Екатерины II. На Урале войска воевали против Пугачевщины 1773-1775 годов, победами на Дунае российская армия прославилась во время русско-турецких войск 1768-1774 и 1787-1791 годов. Полки движутся «прямо на восток» против Османской империи, но Кавказ находится на пути между Россией и Турцией и великие горы понимают, что им не остаться в стороне от борьбы между империями. В то время возобновилось продвижение России на Кавказ, были заключены договоры о принятии российского подданства с частью ингушей и осетин, основаны новые российские крепости на Тереке, в том числе Моздок и Владикавказ. А «генерал седой» — это Александр Васильевич Суворов (1730-1800)...
У таких стихотворений, как «Спор» нет и не может быть «единственно правильного толкования». У каждого настоящего читателя «свой Лермонтов», как и «свой Пушкин». Но абсурдно читать лермонтовский «Спор», как повторение другими словами эпилога пушкинского «Кавказского пленника»....
*****
Людям дорого литературное наследие Александра Сергеевича Пушкина и Михаила Юрьевича Лермонтова независимо от того, что они думали об Ермолове. Имя Ермолова разделяет людей, провоцирует злобу и склоки. Творчество Пушкина и Лермонтова объединяет людей разных убеждений и национальностей, дарит радость и раздумья. В этом и состоит подлинное величие.
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ:
Пушкин А.С. Золотой том. Собрание сочинений — М.: Издательский дом «Имидж», 1993. — 976 с.
Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Том 1. — М.: Правда, 1988. — 720 с.
Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Том 2. — М.: Правда, 1990. — 704 с.
Записки А.П. Ермолова. 1798-1826 гг. // http://militera.lib.ru/memo/russian/ermolov_ap/index.html
Потто А.В. Кавказская война. Том 1. От древнейших времен до Ермолова // http://www.vehi.net/istoriya/potto/kavkaz/index.html
Лермонтовская энциклопедия // http://feb-web.ru/feb/lermenc/lre-abc/0.htm
Басина М.Я. Жизнь Пушкина: Документально-художественные повести. В садах Лицея. — Спб.: Азбука, 1999. — 176 с.
Басина М.Я. Жизнь Пушкина: Документально-художественные повести. Под небом полуденным. — Спб.: Азбука, 1999. — 208 с.
Черейский Л.А. Современники Пушкина: Документальные очерки. — Л.: Дет. Лит., 1981. — 270 с.
Эйдельман Н.Я. Быть может за хребтом Кавказа. — М.: Вагриус, 2006. — 368 с.