Кастелянша

КАСТЕЛЯНША
в рассказе использованы стихи написанные Борисом Васильевичем Сельковым и его афганские фотографии.

С целью продолжения оказания помощи демократической республике Афганистан, после вывода оттуда советских войск, в Ташкенте, при Узбекском управлении гражданской авиации, по По становлению Правительства СССР, был создан сводный авиаотряд, в который из военно-транспортной авиации были переданы самолеты Ил-76 МД. Этот отряд доставлял в республику Афганистан продукты питания, пассажиров и другие грузы мирного назначения, которые были потребны республике.
Экипаж грузового транспортного самолета Ил -76ТД под управлением пилота I класса Сенькова Александра Васильевича готовился к выполнению рейса на Кабул. По плану он был вторым после спецрейса самолета с пассажирами на Кабул.
 Вылет пассажирского ила  планировался ранним: в 4 часа 50 минут, потом грузовик с топливом.  Прошли медконтроль. Бортинженер отправился на самолет. Надо было залить 50 тонн авиакеросина  для Афганцев. Командир, второй пилот, штурман отправились для получения на метео фактической погоды по маршруту полета и в аэропорту назначения Кабул. После  метео зашли в штурманскую, и  потом к диспетчеру АДП для принятия решения на вылет. Далее на контроль  в таможню, а оттуда на самолет.
Бортинженер доложил об  исправности корабля и о том, что груз 50 тонн топлива на борту. Все готово для вылета. Закрыты двери. Запрос разрешения на запуск двигателей. Разрешение получено. Двигатели запущены. Запрос у  диспетчера на руление к месту старта. Разрешение получено.
 Опробованы двигатели, проверены тормоза, самолету придана взлетная конфигурация. Получено разрешение и условия от диспетчера на взлет. Двигатели на взлетном режиме. Отпущены тормоза, самолет стремительно разбегается. Штурман докладывает  параметры скорости. Затем докладывает:
- Рубеж!
Командир сообщает членам экипажа о решении на продолжение взлета. Штурман: - Высота пять метров!
Командир:
- Убрать шасси!
Бортинженер: - Шасси убраны.
Штурман: высота 200 метров!
Командир:
-Доложить взлет!
Второй пилот:
- Доложен взлет. Взят курс на Кабул.
Солнечная погода. Видимость миллион на миллион. Остроконечные вершины гор, покрытые вечными снегами, контрастировали на фоне светло-голубого неба. Ровно работали двигатели транспортного корабля
Ил-76. Александр Васильевич Сеньков уже год выполнял полеты в республике Афганистан по оказанию помощи мирному афганскому населению. Полеты были сложными, потому что при заходе на посадку в аэропорту Кабул, моджахеды обстреливали наши самолеты.
Сам по себе заход на посадку в аэропорт Кабул был сложным. Аэродром располагался на высоте 2000 метров над уровнем моря. Воздушное пространство, из-за географических условий расположения аэропорта и постоянных обстрелов, было ограничено. Снижаться приходилось в экстренном режиме. Выпуская, щитки, спойлеры, шасси для уменьшения скорости.  Посадка возможна только с одного направления.
Природные условия осложнялись тем, что моджахеды, располагавшиеся на склонах гор, прекрасно видели, пролетающий самолет и при достижении воздушным судном высоты полета достаточной для поражения огня на поражение, начинали обстрел стингерами. Поначалу это обстоятельство сильно затрудняло выполнение задания. Со временем, чувство страха притупилось, и русские летчики выполняли интенсивные полеты по доставке в Кабул авиационного топлива и продуктов питания для населения.  Посадку грузовых самолетов своим сопровождением обеспечивали пара вертолетов Ми-24, оборудованные тепловыми ракетами защиты от стингеров.
 В очередной раз,  выполняя полет, Александр наблюдал за красотой окружающей природы. И мысли его сами по себе складывались и рифмовались.
Ташкент-Кабул, лечу в который раз,
В который раз горами восхищаюсь,
Картину ту рисую без прикрас и
Невниманьем к ней буквально возмущаюсь!

Набрали эшелон, курс на Термез.
Сияют снегом горные вершины.
Афганцам топливо потребно позарез,
        И мы идем на риск по той причине.

Кабул, Кабул! – Кричит в эфир радист,
Кабул, Кабул! Он снова повторяет,
А в телефонах только писк да треск,
Упорно нам Кабул не отвечает.

 Прошли Мурад, в зените синева
Снега хребтов глаза до боли режут.
А под крылом чужая сторона,
Где только что стояли гром и скрежет!

Кабул, Кабул! – Опять кричит радист.
Кабул, Кабул – Он снова повторяет.
«05-й» на приеме, я Кабул!
Издалека афганец отвечает.

Вот впереди афганская столица,
Раскинулась в долине среди гор,
Кабул, Кабул, как часто в снах нам снится,
Наших равнин  немыслимый простор.

Россия там, за синевой хребтов,
Раскинулась великая, родная,
А здесь мы все сыны ее сынов
Воздушный мост храним не уставая.

Бывает попадаем под обстрел,
Снарядов моджахеды не жалеют,
И кое-кто здесь верно поседел,
А дома жены, матери седеют.

Они не знают ничего о том,
Как здесь порой бывает неспокойно,
А мы, домой вернувшись, скажем им,
Что мы вели себя вполне достойно.

В России май, черемуха цветет,
Сирень дурманит нежным ароматом,
А мы в Кабуле и наш самолет
Афганец охраняет с автоматом.

Прощай Кабул, прощай Афганистан!
Мы испытали здесь и радости и горе.
Немногие из наших могикан,
Влюбленные в заснеженные горы.


Вот, черт возьми, не угадаешь, с какой стороны придет к тебе беда. Одним словом, чужая страна, есть чужая! И снова горы покрытые белыми шапками не тающих снегов. Снова в памяти возникли стихи:
Никогда не думали мы прежде,
Что судьба забросит нас сюда,
И лелеем мы себя надеждой,
Что такими будем мы всегда.
Подходил срок пребывания экипажа Сенькова в Афганистане к году. Такая же ситуация была шесть месяцев назад. Должны были отозвать в Союз. Вместо отзыва, продлили срок пребывания еще на шесть месяцев. Хотелось домой. Александр уезжал в заграничную командировку без всякого настроения. Не просто уезжал, тянул жребий как и все желающие отправиться в Афганистан. Жребий оказался счастливым. Жена, Светлана, была против командировки в Афганистан. Плакала и ругалась. Всячески препятствовала отъезду, вплоть до скандала. Даже спрятала партийный билет Александра Васильевича, полагая, что без партбилета командировка не состоится.
-Саша, как я устала от твоего отсутствия дома. Ни вдова, ни невеста. Сплошные тренировки, командировки. То тренировки к лету, то к зиме, то к новому снегу, то в сложных метеоусловиях, то ночные тренировки, то тренировки к полетам, когда нельзя летать. Будет этому когда-нибудь конец. Я все терпела, все ждала, вздрагивая по ночам от твоего отсутствия. А теперь еще чего надумал. В Афганистан! Только тебя там не хватает. Как же, без тебя там не обойдутся! Война там! Не наша страна и война не наша! Ну чего тебе не хватает? Какой у тебя там долг и перед кем? На хрена все это. И так продолжалось каждый день, до самого отлета из Тюмени в Ташкент. На такой волне и расстались.
 Вот уж и год пролетел, а Александр помнил, как жена в сердцах заявила:
-Если так, то я оставляю за собой право поступить по своему разумению! Езжай Сеньков, только потом, не жалей.
 С таким настроем и уехал Саша на чужую войну.
Два раза по шесть месяцев пролетели, как мгновенье. Всякое бывало. Война есть война. И друзей пришлось хоронить, в том числе.   
Сколько мы еще такими будем,
Бдительно неся свой караул,
И на склоне пенсионных буден,
Вспомним мы полеты на Кабул.
Мы друзей своих здесь потеряли,
Их прах взрывом  взметнулся в небеса.
Скупые слезы, мы не вытирали,
На пленке  слыша их живые голоса.
Через 40 минут полета экипаж установил связь с диспетчером аэропорта Кабул. Доложил ему расчетное время пролета отдельной приводной радиостанции и запросил условия подхода.
Диспетчер попросил подтвердить удаление 90 км.
Экипаж по локатору подтвердил удаление 90 км.
Диспетчер дал команду:
-Следовать на заданном эшелоне до рубежа 20км. Условия: посадочный курс 28 градусов, давление 616 мм. РТ. Ст., ветер 360 градусов, 3 м/сек.
Через пять минут экипаж доложил пролет рубежа 20 км. И по команде диспетчера приступил к снижению. Доложил пролет отдельной приводной радилстанции (ОПРС). Выпустил шасси, закрылки на 30 градусов, спойлеры на 20 градусов и получил разрешение следовать в район 3-го разворота.
Диспетчер дал указание затянуть круг, потому что выпустил самолет Ан-32, который набирает высоту. Разошлись с Ан-32 по локатору.
-Кабул «05-й» вошел в зоне круга. С Антоновым разошлись. Прошу условия и разрешение на посадку.
- Кабул ответил «05-тому» - Кабул, видимость более  10 км, ветер 3-5 метров в секунду 360 градусов, нижняя кромка облаков 900 метров. Посадку разрешаю.
-Кабул- «05-й» - Понял, посадку разрешили.
Произвели посадку и быстро освободили  полосу. Самолет  на стоянке. Выключены двигатели. Короткий разбор полета и все свободны.
Александр вышел из самолета и вдохнул воздух пахнущий гарью и сгоревшей взрывчаткой. На память пришли строки из написанного стихотворения.
И когда смотрю на эти горы,
С заснеженными пиками вершин,
Я думаю о материнском горе,
О матерях, чей здесь остался сын.
 
Слева направо: Командир корабля Ил-76МД Сельков БВ, командир корабля Ил-76МД Кузнецов БК, бортрадист корабля Ил-76МД  Старков Александр Михайлович – погиб в Афганистане при выполнении  полетного задания 27-го марта 1990 года.
Через неделю Александр Васильевич Сеньков вернулся в Союз и шагал  от автобусной остановки домой. С тяжелыми мыслями на душе, потому что жена, не смотря на его телеграмму о прилете из Ташкента, не встретила. Сын, Василий - капитан радиотехнических войск,  со своей семьей жил в  городе Джамбул, дочь Елена,  училась в Свердловске,  на третьем курсе, в политехническом институте.
Тревога  в душе не утихала. Вот и родной дом. В подъезде никого. Поднялся на третий этаж. Нажал на кнопку звонка. В ответ тишина. Ключа у Александра не было. Он позвонил в соседнюю квартиру. В прежние времена доверяли друг другу ключи на всякий случай.
Дверь открыл сосед. Сильно обрадовался.
-Саша, с прибытием, дорогой! Как-то внезапно появился.
Сережа, у вас нет нашего ключа?
-Как нет, есть. Зина! Александр Васильевич приехал. Неси ключ от их квартиры!
Зина вынесла ключи.
-Зина, не знаешь, где Светлана? Я ей и телеграмму давал о своем прилете. А дома никого.
-Александр Васильевич, Света уже полгода, как не живет здесь. Разве вы не знаете? Она живет на Тульской, у  штурмана Ширинкина. Сошлись они. Ключ она мне оставила, чтоб я за квартирой приглядывала, да цветы поливала. Так вы ничего не знаете? А я думала, что она вам написала обо всем.
-Нет, не писала. И я впервые об этом слышу. Вот так приехал.
Александр Васильевич забрал ключ и открыв дверь, вошел в квартиру. Пустотой она на него дохнула, холодом. В голове творилось, Бог знает что. Как она могла решиться на такое. Ведь любили друг друга. Клялись в верности до гроба. И вот тебе, на!  В спальне стояли пустые шкафы, на кухне, пустой холодильник. Правда, постель заправлена. Хоть поспать есть где. В дверь позвонили. Александр открыл. У дверей стояли сосед с соседкой.
-Александр Васильевич, идемте к нам. Поужинаем вместе. У вас ведь ничего нет в доме съестного. Пойдемте. Побудьте с нами. Мы понимаем, как вам сейчас не по себе! Не отказывайтесь, пойдемте!
Александр Васильевич согласился. Соседка, Зина быстро накрыла стол, Пожарила яичницу с луком, помидорами, салом. Выставила огурцы, помидоры, капусту. Нарезала колбасы, хлеба.  Семен достал бутылку коньяка.
Так отпраздновал свое возвращение командир отряда специального назначения Сельков  из-за граничной командировки. Он еще не знал, что в его отсутствие был представлен командованием авиапредприятия к присвоению звания «Заслуженный пилот СССР» и, что звание присвоено и документы в штабе  отряда.
 Тяжело входил в новую жизнь Александр Васильевич. Вроде как оборвалось что-то в сознании. Даже присвоение почетного звания «Заслуженный пилот СССР» не радовало. Надо было собраться с мыслями, вытереть слезы и сопли, и жить дальше.
 Дней десять ушло на привыкание. Сеньков места себе не находил. Врач летного отряда напомнила, что впереди очередной ВЛЭК. Перед ВЛЭК надо отдохнуть в санатории, иначе к прохождению врачебной комиссии не допустит. Предложили путевку в военный санаторий, в Кисловодск. Путевка именная, от министерства обороны, адмиральская.
 Позвонил сын Василий из Москвы. Его вызвали в Москву на сборы командиров батальона. Предстояло повышение в звании. Александр решил заехать в Москву и повидаться с сыном. Узнать от него о том, что произошло в семье за время афганской командировки.  Потом, из Москвы, на поезде, с удобствами, в спальном вагоне, отправиться на заслуженный отдых в Кисловодск.
В Москву прилетел утром. Добрался до гостиницы «Сокол», где жил сын. Встретились. Не ловкая получилась встреча. Спросил сына:
-Почему мне не написал, что мать ушла из семьи?
-Честно сказать, не хотел, чтобы ты узнал об этом от меня. Обсуждали этот вопрос с Ленкой. Она сказала, что как-то напишет об этом тебе. Да
видно тоже не решилась.
 Александр порадовался за сына. Ему присвоили очередное звание – майор. Выпили по такому случаю и распрощались.
Александр уехал на Ленинградский вокзал, к поезду на Кисловодск.
Объявили посадку на скорый поезд до Кисловодска. Александр взял чемодан и пошел к составу. Вокруг него  спешил народ. А он не спешил, понимая, что до отправления поезда целых тридцать минут
Вдруг взгляд его выхватил из общей толпы фигуру женщины. И так была она хороша, так ловко сложена, что он невольно прибавил шаг и пошел вслед за ней. Она была просто великолепна. Стройная фигура, осиная талия, широкие бедра, красивые ноги, копна белых вьющихся локонов рассыпавшихся по плечам. Мелькнула мысль:
-И ведь кто-то обнимает эти плечи, ласкает прекрасно сложенное тело.  Да, повезло кому-то! Сразу пришло понимание того, что целый год Александр не обнимал и не ласкал ни любимую жену, ни любимую девушку, которую так и не завел. Возникло сильное с желание прикоснуться к этой женщине. Аж в голове потеплело. Александр попробовал прогнать свои чувства, да не тут-то было.
Вот и перрон, вот и вагоны состава. Впереди вагон №3. Незнакомка шла вперед, а Александр, как завороженный следовал за ней. У третьего вагона  незнакомка остановилась, показала документ проводнику и быстро вошла в вагон. Александр тоже подошел к проводнику третьего вагона и показал свой билет. Прошел в вагон, и вошел в свое купе. В купе сидела прекрасная незнакомка. Надо сказать, что с лица она была еще лучше, чем вид сзади. Александр обомлел. Сутки предстояло ехать с ней в спальном вагоне вдвоем.
Он даже немного растерялся, не знал, как начать разговор. Сняв верхнюю одежду, он спросил свою соседку:
-Знакомиться будем?
-Да, конечно. Меня зовут Нина Васильевна. Я кастелянша в военной части. Все меня так называют. Я привыкла к такому обращению. Вообще-то можно называть, просто, Нина.
-Меня зовут Александр Васильевич. Все меня так называют в нашем доме. Я сантехник, - почему-то соврал Сельков. Можно, просто Саша.
Соседка по купе явно обрадовалась. Она воскликнула:
-Сантехник, как это славно! А по виду и не скажешь. Чистый, ухоженный, опрятно одетый. Я никогда не предположила бы, что встречу, именно в поезде, сантехника.
-Вы меня, Нина Васильевна, обижаете. Если сантехник, то, по-вашему, должен быть не бритым, не ухоженным, так что-ли?
-Да нет. Это я про свои дела. Что называется – мысли вслух. Вы знаете, я видела в нашем городе сантехников, но поверьте мне, они, выглядели совсем иначе.
Александр достал из чемодана бутылку коньяка, лимон, хлеб, колбасу.
-Ну, так что, Нина Васильевна? По рюмке хорошего коньяка за знакомство?
-А я и не против. Дорогой мой сантехник. Никогда не выпивала с сантехником. Для меня это экзотика. Мир постельных принадлежностей, моя стихия. Познакомимся поближе!
-И я, не против, давайте знакомиться!
 Александр откупорил коньяк и налил в принесенные с собой рюмки. Порезал колбасу, лимон, хлеб.
Кастелянша так споро маханула коньяк, что Александр и слова не успел сказать. Только подумал не вслух:
- Ну и ну! Чтобы это означало?
 Мимо окон вагона проплывала столица.
 _- Ну и что, Нина Васильевна? Еще по маленькой? Человек ходит на двух ногах!
-Вы смотрите, я как-то об этом и не думала! Действительно, человек на двух ногах ходит!
Она вяло махнула рукой в знак согласия.
-Так и быть. Наливайте! Чему быть, того не миновать! Наливайте!
Вторую стопку Нина Васильевна выпила также быстро, словно кто-то за ней бежал. Александр никак не смог и слова вставить.
 Посидели, поговорили.  За окном ночь. Пора бы и поспать. Кастелянша вела себя не совсем адекватно. Она ненароком обнажала, то прекрасную ножку, то слишком широко запахивала халат. Видны были, ажурное белье, ее замечательные груди. А потом, постелив постель, смеясь, попросила Александра расстегнуть лифчик. Сеньков просто обалдел.
-Неужели тетку так развезло с двух рюмок. Сумасшедшая тетка!
Вспомнил и слова известного поэта, Губермана:
Когда красотка, к вам в кровать
Сигает споро, в чем придется,
Вам не дано предугадать,
Во что вам это обойдется.
 Сеньков разделся, пожелал соседке спокойной ночи, и отвернулся к стенке. Как ему хотелось приблизиться к этой красивой женщине. Рассудок у него мутился. Маялся и ворочался всю ночь.
Утром он, тихонько поднялся, сходил в туалет, побрился, оправился. Возвратился в купе. Нина Васильевна спала. Александр вышел из купе и стал смотреть в окно на проплывающий мимо пейзаж.
Соседка поднялась и удалилась в туалет. Настроение у нее было подавленное, Она не скрывала своего раздражения. Разговор не клеился. Это была совершенно другая женщина, вернее, с совершенно иным настроением. Александр Васильевич попытался разговорить ее, но у него ничего из этого не вышло. Нина Васильевна сидела напротив и расстреливала его взглядом прекрасных глаз.  Наконец она сказала:
-Нет, не похожи вы на сантехника! Руки у вас белые. Манеры образованного человека. Костюм дорогой. И куда скажите, вы едите, сантехник?
-Еду в Кисловодск, в военный санаторий.
- А что, теперь сантехники состоят на военной службе?
-Да нет. Я еду в санаторий по путевке моего брата. Он служит в штабе военно-морского флота. Фамилия у нас одинаковая и инициалы совпадают. Я Александр Васильевич, а он Алексей Васильевич. Вы совершенно правильно заметили про костюм. Костюм этот тоже ему принадлежал.
-Но про политическую  обстановку в мире вы говорите тоже не как сантехник.
-Газеты, радио, телевиденье образовывают. Вот и рассуждаю так.
-Вы знаете, Александр Васильевич, удивительно, но я тоже еду в Кисловодск и именно, в военный санаторий! Давайте поступим так. То, что произошло вчера в нашем купе, мы забыли. В санаториях обычно мужчины знакомятся для неких отношений с женщинами. Я не против знакомства с вами, милый сантехник. Но на территории самого санатория вы должны делать вид, что не знакомы со мной. За пределами санатория, я согласна с вами гулять и проводить время.
-А на танцах? Можно вас приглашать?
-Нет, и на танцах, тем более, не подходите даже.
Когда прибыли в санаторий, оказалось, что двери комнат, куда поселили наших героев, были напротив. Нина Васильевна еще раз с удивлением язвительно заметила:
-Сантехник, сантехник, а поселили в адмиральский номер!
Сельков ответил:
-Чего ж удивляться, если  кастеляншу поселили в такой же номер. Меня понятно почему. Брат у меня должность высокую занимает. А вас почему, в адмиральский номер.
На что Нина Васильевна загадочно ответила:
-Много будешь знать, товарищ сантехник, скоро состаришься. Хватит с тебя того, что согласилась дружить с тобой.
-Ну что ж, и на том спасибо! – Ответил Александр.
 В свободное время, что выдавалось после процедур и приемов пищи, наши герои гуляли. Нина Васильевна была настолько привлекательна, что Александр не удержался от того, чтобы не зацеловать ее. Она и не возражала. Потом попробовал  потрогать ее прелести. И снова не получил отпор. Потом зацеловал ее всю и прелести ее. Нина соглашалась.
Сеньков терялся в догадках. Что это за женщина такая загадочная. Год он пробыл в командировке. Наскучал за женским общением так, что при виде Нины, просто терял голову. Но она строго отслеживала, что можно, а чего нельзя. А уж очень хотелось всего.
На танцах Саша легко кружил с партнершами, на зависть присутствующим. Он умел прекрасно танцевать и делал это с удовольствием. Подобрал соответственно партнершу и весь вечер кружил ее в танце. А вот кастелянша не танцевала. Она с безразличным видом смотрела на происходящее. Похоже, что партнеры от ее красоты были в шоке и не решались пригласить ее танцевать.
На четвертый день, когда вышли с Ниной за пределы санатория, она заметила с горечью в голосе.
-Эх, товарищ сантехник, днем тискаешь меня, целуешь. А вечером даже не посмотришь! Как так можно?  Саша, вижу, что прекрасно танцуешь. Завидую этой твоей тетке. Мог бы и меня хоть разок пригласить! Я ведь тоже женщина и хочу потанцевать, и хочу внимания к себе.
-А ты сама-то, почему не танцуешь?
-Так ведь не приглашают. Чего боятся, не пойму. Один ты вцепился в меня, как клещ. Тискаешь, да нацеловываешь, а пригласить потанцевать, так тебя нет.
-Какой разговор? Конечно, приглашу. Мне это ничего не стоит. Ты же сама сказала, на территории санатория, тем более на танцах, не подходи ко мне. Думаешь, мне не хочется потанцевать с самой красивой женщиной санатория. Прижать ее к себе и ощутить трепет ее прекрасного, послушного тела. Но ты же запретила подходить к тебе на территории санатория, тем более на танцах.
-Да, запрещала. Я же не могла предположить, как сложатся наши отношения. Ошиблась я. Понимаешь? Ошиблась! Вот, ты Саша, опять туда же, трепет, послушное тело. Пригласи, но незаметно. Разок другой. За трепетом дело не станет.  Мне больно смотреть на то, как ты танцуешь с этой теткой. Просто порвала бы ее! Я ведь тоже люблю и умею танцевать.
-Договорились!
 Похоже, лед тронулся:
- Подумал Саша.
Александр пригласил кастеляншу на танец. Сразу, после первых шагов, понял, что она танцует, как Богиня. Гибкость, легкость, умение предугадать следующее движение партнера, были просто поразительны. Интересно, где таких кастелянш выпускают?
 Следующие два дня. Нина не отпустила ни на шаг от себя Александра. Она буквально держала его за руку, чтобы его бывшая партнерша случайно не отобрала его у нее. Александр тихонько шепнул ей на ушко:
-Как-то не удобно. На нас весь зал смотрит.
-Саша, прости меня, но я теряю голову. А…и наплевать! Пусть смотрят.
Сенькову было так приятно, что он забыл о своих жизненных проблемах. Он приятно тонул в своей любви к этой замечательной тетеньке. Это состояние грело ему истосковавшуюся по женщине душу.
После танцев Сеньков провожал Нину до номера. В номере два дня подряд боролся с ней. Хотел добиться ее расположения и согласия на более близкие отношения. Нина была непреклонна. И обессиленного борьбой Сенькова выпроваживала в его номер.
-Не баба, а железный Феликс! Ужас какой-то. Сама вся трепещет, а не поддается. Плюнуть бы на все, да уж так к ней прикипел. Просто сил нет.
На следующий день, после танцевального вечера, Саша проводил Нину до номера и пожелал ей спокойной ночи.
-Саша, так ты что, даже не зайдешь ко мне?
-А что толку заходить? Я устал с тобой сражаться. Ты, Нина, так сопротивляешься, что и вдвоем тебя не одолеть. Хотя чего там греха таить. Я сильно от этого страдаю. Больше года у меня не было женщины. Я боюсь сам себя. А вдруг не получится! Так что спокойной ночи!
- Саша, а куда делась твоя жена?
-Пока я занимался своими сантехническими делами, она нашла себе другого сантехника.
То, что услышал Александр в ответ, было для него полной неожиданностью.
-Не уходи.  Может, все-таки, попробуем. Вдруг получится.
-Что попробуем?
-Саша, ну ты сам сказал что боишься, что не получиться. Может все-таки получиться!
И они таки попробовали. Все получилось замечательно. Просто, как песня! Им понравилось. Уж и ночь миновала, а они все пели, все пробовали. И так два дня с перерывами на прием пищи и процедуры. 
На следующий день после обеда, Саша зашел к Нине. Она, обед, пропустила по какой-то причине.
Нина сидела заплаканная. Прекрасное ее лицо припухло от слез и было  от того еще прекраснее. На вопрос:
-Что такого случилось:
Нина Васильевна ответила:
-Он еще спрашивает, что случилось! Бессовестный обманщик. Как ты только мог так задурить голову бедной женщине? Сан..тех..ник, сан..тех..ник! Вот облапошил, так облапошил. Сантехник! Я как последняя дура поверила, что сантехник. Здорово же ты меня окрутил! Влюбилась в тебя, нет просто втрескалась! Как жить теперь дальше, не представляю.
Я,  подполковник вооруженных сил СССР, пыталась работникам первого отдела санатория, внушить, что мой дружок, просто сантехник. Да они мне просто смеялись в лицо. До чего дожила. Тетка, да и только!
Оказывается никакой ты не сантехник, а летчик,  командир отдельного отряда специального назначения. Сантехник! А я, как последняя дура, поверила. А 2-е медали за боевые дела в Афганистане и Орден Красной Звезды, За служенный пилот СССР – не много ли для сантехника. Змей окаянный, жизнь мою перевернул. Как теперь дальше жить без этого сантехника-обманщика!?
-Постой, постой,  кастелянша, с чего это ты все взяла и про Заслуженного летчика и про награды. Я сам-то про это только, только, узнал.
- Ты смотри, он еще не все понял! А с того! Я тоже тебя обманывала. Я вовсе не кастелянша. Я начальник шифровального отдела военного округа, подполковник вооруженных сил СССР.
-Ни фига себе? - Только и смог выговорить Сельков
-Дай мне прийти в себя. Так ты, Нина, не кастелянша?
-Конечно не кастелянша. Да, теперь нам, наконец, надо объясниться. Меня сегодня вызывали в Первый отдел при санатории, воспитывать. Офицер, который беседовал со мной, напомнил мне, что я руководитель отдела военного округа, носитель государственных секретов. Что я, позволяю себе отношения с незнакомым человеком. А вдруг он выведает у вас государственный секрет.
       
        Я  говорю ему:
- Напрасно вы беспокоитесь. Мой партнер по танцам, Александр Васильевич, простой сантехник из Тюмени, и никакие секреты его не интересуют, кроме наших личных отношений и отдельных частей моего тела. А он мне в ответ:
- Ага, сантехник! Никакой он ни сантехник, а Заслуженный пилот СССР, командир отдельного отряда специального назначения, Кавалер Ордена Красной звезды.
- Так что ж в этом плохого, Нина Васильевна? Может надо, наконец, открыться друг другу.
-Нет, иди ко мне, милый мой сантехник. Хочу прижаться к тебе, ощутить твое тепло, а потом будь что будет. Начнем объясняться.
После обеда Нина и Александр пошли гулять по санаторским теренкурам. Сельков спросил у Нины:
-Нина, ты можешь объяснить мне  демарш в купе поезда. Почему все так получилось неловко. Ведь все равно случилось то, что должно было  случиться. А за сантехника, прости. Ничего плохого я в это не вкладывал. Не  мог же я, в самом деле, сказать тебе сразу, впервые минуты знакомства, кто я, и что ты мне безумно нравишься.
-Все, Саша просто.
Я родилась и выросла в очень порядочной семье, где даже слово «черт», считалось грубым ругательством. Родители любили друг друга. И меня они любили. Я купалась в их любви ко мне. Вот и выросла домашним цветком, хоть и привлекательным, но совершенно не защищенным. Ни украсть, ни укараулить! Так кажется, говорят в народе?
В школе училась с мальчиком, Вадимом, родители которого жили в доме напротив. Короче мы были соседями и с детства дружили. В школе учились в одном классе. После школы, Вадим поступил в высшее военное училище в Харькове, а я поступила в Харьковский политехнический институт. Дружба наша естественно продолжилась.
 В конце учебы мы с Вадимом поженились. Наши родители были счастливы. Мы тоже были счастливы. Распределились  на Урал. Вадим получил туда направление для прохождения дальнейшей службы.
Шли годы. У нас родился сын. Желанный, долгожданный. И вдруг узнаю от своей подруги, с которой учились в институте, она осталась работать в Харькове. Звонит и говорит:
-Ты знаешь, Нина, твой Вадим ловелась еще тот. Был у меня в Харькове в гостях и таки уломал меня. Пришлось ему отдаться. Любовник он, надо отдать должное многоопытный.
Я была в шоке. Так страдала. Мой Вадим многоопытный любовник. А я, как-то этого даже не замечала. Что такое многоопытный любовник, мне было не известно.  Все это не укладывалось в моем воображении. Мы, год спали в разных комнатах. Но родители наши жили рядом, на одной улице, и сделали все, чтобы мы помирились. И добились своего. Я уступила. Проходит пару лет.  Родилась за это время дочка, Карина. Едет Вадим в Москву на курсы повышения. Вернулся. Вроде бы все в порядке.
Звонит мне из Москвы моя лучшая подруга, по учебе в школе. Она окончила в Харькове мединститут и работала в Москве в больнице Боткина.
-Нина, твой Вадим был у меня в гостях. Я недавно разошлась с мужем. Вадик  задержался у меня дома, и я разрешила ему переночевать у нас, чтобы не болтаться по ночной Москве. Разговорились. Не знаю, какие там у вас взаимоотношения, но он так просил ему отдаться, что я пожалела его и уступила его просьбам.
- Кошмар какой-то! Прижала я своего благоверного, и он во всем сознался. Плакал, просил прощения на коленях,  по лицу сопли и слезы размазывал. Унижался. Уговаривал не расходиться.  Как-никак двое детей. Подумай о них. Как будут рости без отца. Вот палка, бей меня до крови, но прости. Снова мы долго жили по разным комнатам. Много о чем я передумала.  О том, как дальше жить, как растить детей. Он беспокоился, что не присвоят очередное звание, время подходило. Очень он хотел, как говорят военные, ведерко на голову опрокинуть, то есть надеть полковничью папаху. И надумала поставить мужу такое условие:
-Поступок твой, Вадим, омерзителен и ты мне омерзителен. И мне абсолютно все равно, присвоят тебе очередное звание или не присвоят. Ради детей буду жить с тобой, но оставляю за собой право изменить тебе, с кем посчитаю нужным. Это будет самый низкий человек по интеллекту, по образованию, опоек синюшный, сантехник ЖКХ, пропойца, неопрятный, вонючий, грязный. И ты узнаешь об этом обязательно.
Это для того, чтобы ты понял всю аморальность и гнусность твоих измен, осознал низость своих поступков, чтобы ты почувствовал и пережил боль, которую пришлось мне перенести. Если ты согласен на такие условия, то продолжаем совместную жизнь, если нет, то уходи из нашей жизни, чтоб я тебя больше не видела.
И вот, коль я так решила, стала подбирать подходящую кандидатуру для реализации своего плана. Даже придумала себе профессию – кастелянша, для заведения  с кандидатами знакомства. Не говорить же им, что я подполковник. Да они от меня шарахаться будут!  В военном городке, где мы жили, подходящих кандидатур не было. В городке все знали друг друга.
          Когда бывала в Свердловске,  приглядывалась на улице к таким сомнительным личностям. Были подходящие экземпляры. Отвратные, синюшные, грязные, нечесаные. Но, Саша, я даже представить себе не могла, как я лягу с таким в постель и самое главное, где! Пусть даже кастелянша. Да мне потом не отмыться, не отчиститься никогда до самого конца жизни. Меня просто выворачивало на изнанку от одного их вида. Время шло, а план мой так и оставался не реализованным. А в душе горел огонь обиды! Отмщение взывало к моей памяти. А случая пока еще не представилось!
И вдруг, такая удача! И главное где?! В купе поезда, встречаю сантехника. Сантехник хорошо одет, опрятен, чисто выбрит, интеллигентен, обходителен. Ночь впереди. Сразу же в мозгу сработал механизм. Вот он сантехник. А вот и тот случай, которого я так ждала! Я изменю, пересплю с ним этой ночью, а завтра мы расстанемся, и все будет, как мне хотелось. Овцы целы и волки сыты! Изменила, с сантехником, как обещала. И неважно, что он не безобразен. И никто об этом не узнает. А мужу своему, Вадиму, рогоносцу, расскажу, и кое-что добавлю от себя.
 Мол, отвратен, груб, нечесан, не брит, вонюч и так далее. Я так обрадовалась, что кинулась реализовывать свой план, словно в омут. А, как и чем обольщать мужчин никто меня не научил. Никогда, ни с кем, кроме мужа, у меня не было отношений, которые я хотела реализовать в тот момент. Как это делается, даже не представляла! Вот такие вот дела!
По всей видимости, я выпила лишнего, и сделала что-то не правильно, потому что вместо того, что хотела, получила то, что получилось.
Я страшно переживала, что из моего плана ничего не вышло. Такой случай подбросила мне судьба, а я даже не смогла воспользоваться им. На поверку оказалась глупой дуррой, ни на что не способной. Сильно, до дрожи в душе, забоялась огласки. Но ты меня просто обаял с первых минут знакомства. Я была готова буквально на все! А тут вдруг такой облом! Стыдища! Позор! Какой-то сантехник просто  отверг меня! Я была в бешенстве.
Поэтому просила не встречаться со мной. Хотя в моей душе, уже теплился огонек привязанности к тебе. Ты охмурил меня своей интеллигентностью, обходительностью. Да!  А ведь мне нельзя было в санатории светиться своими связями с отдыхающими.
Как-никак я подполковник, носитель государственных секретов.  Но и отдохнуть тоже хотелось по человечески. Я ведь нисколько не хуже, если не лучше многих  женщин, которые позволяют себе некие отношения с отдыхающими. Имею в виду, что мне хотелось и погулять, и потанцевать, и в театр сходить, и чтоб поухаживали за мной. И потом, мой план об отмщении Вадиму, взывал к обзаведению нужного, подходящего партнера.
 А когда увидела, как ты танцуешь с этой теткой, как она радуется вместо меня, сердце мое запротестовало. И плюнула я на всякие условности и правила, на гордость свою, на свой начальственный статус. Мне тоже захотелось  почувствовать себя востребованной  царицей бала. Вот и все. Теперь говори ты Саша.
- Мне собственно и говорить-то нечего. Всю жизнь мы жили с женой Светланой, не в бедности. Но ей всегда не хватало моего внимания. В силу специфики своей работы, часто отсутствовал дома. Не работа, а сплошные командировки, тренировки личного состава. А жена хотела, чтоб я сидел около ее юбки. Сильно хотела.
 Работа этого мне не позволяла. Одни тренировки заканчивались, другие начинались. Если и не в командировке, то все равно не дома, а в аэропорту, в пилотской гостинице. То ночные тренировки, то ловишь погоду, чтобы дать тренировку одним, проверку на допуск другим. А жена, дома одна, с детьми.
Меня эта ситуация хоть и напрягала, но я с ней как-то свыкся, смирился. А потом назначили меня командиром отдельного отряда специального назначения для оказания помощи афганской Республике. Вообще дома стал появляться редко. Да еще эта затянувшаяся командировка в Афганистан. Опасность, риск. Вот и не выдержали нервы у моей жены.  Все-таки нашла себе половинку. Дети выросли, вылетели из домашнего гнезда. И она, наконец, устроила свою жизнь так, как ей хотелось.
 Молча, ушла со своими вещами к одному из моих товарищей. Он всегда дома, всегда под боком. Даже не знаю, что она сказала детям. Я с ними тоже еще не объяснился.
Вернулся из Афганистана, пошел на ВЛЭК. Председатель ВЛЭК говорит, что надо пройти санаторно-курортное лечение, а только потом врачебную комиссию для дальнейшего допуска к полетам. С докторами не поспоришь. Путевку дали приличную. Вот и поехал в санаторий. Поехал через Москву, чтобы увидеться там с сыном. Поговорить с ним и хоть что-нибудь понять в том, что произошло в нашей семье. А дальше ты все знаешь.
Я как увидел тебя, чуть с ума не сошел. Думаю, ведь кто-то обнимает, ласкает эту красоту! Захожу в купе, а красота там и впереди ночь вдвоем. Действия твои были настолько прозрачными и не двусмысленными, что я усомнился в том, что здорова ли ты. Только мне этого и не хватало сейчас. Хоть и тяжко мне было, а принял решение не трогать тебя. Ну а зато, что врал, прости. Но никакого унижения или обмана в моих помыслах не было. Вот и все.
Словно сполох молнии пролетели санаторские деньки. В мыслях, кроме всеобъемлющей любви ничего не было. Александр и Нина тонули во взаимной любви друг к другу.. Что и как дальше будет,  они не знали. Александр подумывал сделать предложение Нине Васильевне и забрать ее к себе в Тюмень. Работа любимая есть, жилье есть, и жена любимая будет рядом.
Светлана обрела семью. Наверно счастлива. А почему бы и мне не обзавестись новой семьей? Разговор, с Ниной, Александр оттягивал на день отъезда.
Накануне отъезда в номер Александра, вечером вошла Нина Васильевна. Была она тиха и чем-то сильно озабочена. Александр Васильевич встревожено спросил:
-Что случилось Нина?
-Ничего не случилось. Я случайно заглянула в почту и там нашла вот это. Это лично для тебя Саша!
 Александр взял бланк протянутой ему Ниной телеграммы.

Саша, прости меня. Жизнь моя с Ширинкиным не сложилась. Я поняла, что люблю только тебя и жить без тебя не могу. Я вернулась домой. Мы с Леной ждем тебя дома. Обнимаем и целуем. Светлана
         Александр Васильевич молча, стоял посреди номера, ошеломленный новостью из дома.
Молчание нарушила Нина Васильевна.
-Саша, я ни на что не претендую. У меня у самой сердце просто разрывается от мысли, что дальше с нами будет. У тебя семья, дети. У меня тоже семья, дети. Имеем ли мы право на счастливую жизнь? Что будет с нашими близкими? Как мы будем жить с таким грузом ответственности?
-Ниночка, дорогой мой человек, утешение мое. Как все складывается не в нашу пользу. Ну почему так? Почему мы должны поступаться нашими чувствами. Почему мы должны проникаться пониманием сложностей жизни  наших близких, идти им на уступки? А так, похоже, и получиться.
Ты замечательная женщина. Познала и горечь предательства, и унижение. Снова проявляешь высокие человеческие качества. Я соглашусь с тобой, не смотря на то, что пережил то же самое, что и ты.  Вернемся в свои семьи. Но знай, если что пойдет не так, и у тебя возникнут трудности, я готов в любую минуту прийти к тебе на помощь. Где жить и как жить, вопрос решаемый. Мы тоже имеем право на личную жизнь, на личное счастье. Тяжело расстались сантехник и кастелянша. Ох, как тяжело! Не обошлось и без слез.
 
Аэропорт Кабул