рецензия опубликована в журнале Волга № 11-12 за 2015 год
Алиса Ганиева. Жених и невеста. – М.: АСТ, 2015. – 285 с.
Вообще-то «Википедия» хотела всех нас обмануть. «Родилась и выросла в Москве», – совсем еще недавно эта запись стояла на странице, посвященной Алисе Ганиевой, молодой, но далеко уже не начинающей писательнице. В преддверии церемонии вручения премии «Русский Букер» запись скорректировали, негоже дезинформировать читателя, тем более, когда речь идет об авторе, чей роман «Жених и невеста» попал в шорт-лист одной из самых престижных литературных премий страны. «Замкнутый прикаспийский поселок, нового потерянного типа, без корней. Там живут переселенцы 50-60-х годов, без горского сознания, но не адаптированные и к европейскому типу», – вот так своеобразно в интервью «Российской газете» Ганиева очерчивает место действия своего романа. Алиса не дает точный адрес, но по многочисленным вешкам (флажкам, знакам), которые разбросаны по страницам, мы понимаем, что пишет она о Дагестане, своей настоящей родине, где в действительности родилась и прожила до семнадцати лет, прежде чем переехать в Москву.
Что знает современный человек о восточной женщине? Что творится за паранджой, за хиджабом. Кто она? Какая? Чем живет? «Она непьющая, – раздаются голоса со страниц романа. – У них в стране это… мусульманство». А кто-то всезнающий добавляет: «приставать к ней… нельзя… а не то от нее женихи откажутся». Не случайно у Пати, Патимат, главной героини романа с женской, если хотите, стороны, двадцатипятилетней девушки, выросшей в дагестанском селе, а потом переехавшей в Москву (мама отправила к старшему брату, в надежде, что там, в большом городе, она сможет найти себе мужа, да не тут-то было), спрашивают – «вы, наверное, невинны… Вас опекают, контролируют? Каждый месяц на проверку к гинекологу?». И Патя соглашается – да… именно так, зачем разбивать стереотипы, которые складывались веками и въелись в сознание многих, как въедается в кожу соль, сдуваемая ветром с поверхности Каспийского моря…
Формально роман о судьбе двух молодых людей, движущихся к своей, казалось бы фатально неизбежной свадьбе. Ему, Марату, сегодняшнему московскому адвокату, а еще совсем недавно обычному сельскому пареньку с неславянской фамилией, главному герою, так сказать, уже с мужской стороны, родители ставят ультиматум. Вырос парень, повзрослел. Значит должен создать семью, жениться. «Жениться? На ком?» – спрашивает Марата товарищ. «Еще не знаю, – звучит обескураживающий читателя ответ. – Нужно срочно найти. Свадьба уже назначена, и банкетный зал снят на тринадцатое августа, а невесты еще нет… Если не найду жену, деньги за аренду пропадут… Отец даже одну машину продал, чтобы деньги выручить».
Патю родители буквально терроризируют требованиями быстрее найти себе мужа. «Ты уже почти старуха», – корит дочку мать. «Смотри, Эльмира дотянула до двадцати восьми и уже не может рожать», – предупреждает соседка. Ты должна, ты должен, – твердят родители героев романа детям. И Патя, и Марат едут из огромной Москвы в свой маленький поселок, где встретятся и полюбят друг друга. В опасную воронку на глубоководье несет их поток событий. Сумеют ли они из нее выбраться?! Сможет ли эта неожиданно вспыхнувшая любовь разгореться? «Свадьбы может и не быть. Зависит от предопределения», – предостерегает случайный прохожий. И мы словно спотыкаемся о его слова, чувствуя неизбежность приближающейся беды. Но это уже в конце романа, в двенадцатой главе. А их, кстати, всего тринадцать. Тринадцать глав, тринадцатое августа. Какое-то предостережение. Случайно?
Нет ничего случайного в романе Ганиевой. Каждая новая страница убеждает читателя в этом. Свадьба – лишь фон, красивые декорации, в которых разыгрывается реальная, настоящая трагедия. «А что там за контры в поселке между мечетскими? Вроде драка была», – спрашивает Марат в поезде по дороге в родной дом у друга своего детства. Вот! Ставит первую вешку Ганиева! Мы начинаем понимать, что не только и не столько о свадьбе в романе речь. Не о поиске жениха и невесты произведение. Роман о сложной и крайне противоречивой ситуации, сложившейся в поселке, в котором идет война на религиозной почве, война между соседями, различающимися не цветом кожи, не национальностью, не верой даже, а всего лишь нюансами веры. Подчеркну – не верой, а именно нюансами. В поселке, разделенном «железкой», железной дорогой, стоят две мечети, одна, официальная, поддерживается властью, другая, оппозиционная, собирает под свои минареты тех, кто не желает с этой властью сотрудничать, и, что гораздо важнее, тех, кто учение Аллаха понимает по-своему. И вроде бы ничего страшного, в стране нашей свобода вероисповедания, хочешь – верь в одного бога, хочешь в другого, хочешь вообще ни в кого не верь, да вот беда – слишком уж похожа мечеть за «железкой» на ваххабитскую, слишком вольные речи произносит в ней имам. И перед глазами сгущается сумрак, сразу мерещатся хмурые бородачи с оружием, всплывают воспоминания о терактах, страшной болью отдает в памяти ранее неизвестная аббревиатура «ИГИЛ» (организация, запрещенная в России. – Ред). Словно серебристым кинжалом до самой крови делит «железка» республику на две части. Не поселок, а именно республику, Дагестан. И сразу кто-то из читателей романа начинает оправдывать того самого Халилбека, незримого на страницах, но проступающего сквозь них, который убил молодого парня, пособника «лесных братьев» и полковника милиции Газиева, который будет терзать и мучать Марата, подозревая его в сотрудничестве с ваххабитами. Когда идет война, страдают и невиновные. Да вот только слишком их много вокруг. Словно олицетворение погибших без вины – Русик-гвоздь, вышедший на центральную площадь в одиночестве с плакатом «Я – агностик». Он против Аллаха, объясняют его убийцы, вот Аллах и покарал. Милиция соглашается. Удобно прикрываться именем всевышнего.
Ситуацию изменить невозможно. Все оправдывается тезисами борьбы с ваххабитами. «Полицейские то и дело избивают людей, которые ходят в оппозиционные мечети…», – констатирует одна из героинь романа. Современному русскому человеку не понять этих противоречий, не разобраться в причинах войны, которая тлеет, то вспыхивая, то затихая. Вот разговор друзей о причинах конфронтации двух мечетей в их родном поселке: «Люди этого тухума считают, что все действия совершает только Аллах, даже те, которые… принадлежат человеку. То есть все предопределено сверху и свободы воли ни у кого из нас нет». У другого тухума иная позиция – «Имам учил, что Аллах узнает о поступках человека только после их совершения». Вот причина, чтобы причислить имама к ваххабитам. Впрочем, тут же разводит руками собеседник, «если вдаваться в эти их религиозные тонкости, он вовсе не ваххабит, а какой-нибудь кадарит. Или, как его, мутазилит. Но не важно». Вы что-нибудь поняли, дорогие читатели? Вряд ли! А результатом этих разногласий становится гражданская война. Вроде бы действительно не важно, вот только цена всему – человеческие жизни.
«Жених и невеста» – роман о войне, которая тлеет в Дагестане. О ней мы изредка узнаем по телевизору, видя в новостях взорванные дома, читая сводки об уничтоженных боевиках. Это только кажется, что темы этой Алиса почти не касается. Просто делает это она по-женски – нежно и спокойно. Нет желанного мира и покоя в республике. Словно как бы между прочим, мелькают знакомые по новостным сюжетам картины: «Они гнали вдоль недостроенных строений и палаток, мимо дорожно-патрульных постов, забаррикадированных со всех сторон набитыми песком мешками. Из-за мешков высовывались невыспавшиеся автоматчики».
Ганиева абсолютно недвусмысленно заявляет о своей позиции по поводу сегодняшней ситуации в Дагестане. Она не приемлет тот уклад жизни, который сложился в республике. Она не принимает современный Дагестан, пропитанный не только красотой Востока, но и коррупцией и взяточничеством. «Рухнул многовековой уклад на Кавказе, утратились институты морального контроля, рассыпалась эффективная система законов… – с грустью в том же интервью отмечает Ганиева. – Плодится охлос, которые являются кавказцами лишь по крови, но не по поведению». Этот самый «охлос» Ганиева и осуждает в романе. Один похваляется украденным (формально якобы сломанным, списанным и за бесценок купленным) государственным катером. Другой – практически отобранным у жены убитого парня домом и машиной. И всюду по роману разбросаны новые вешки – за это надо дать взятку, и за это, и за это. Мимолетно, не явно, не конкретизируя, Ганиева дает понять читателю, что современный Дагестан находится далеко вне рамок правового поля, здесь не властвует закон, здесь другой порядок, написанный теми, кто печется не о людях, а о собственном благополучии. А свадьба лишь фон, декорации. Не случайно в романе есть еще один герой, пожалуй, главнее Марата и Патимат, который не появляется на страницах (хотя это нам только кажется, а возможно, именно он видится Марату выпивохой в салатовом плаще), Халилбек, благодетель и убийца одновременно, хозяин, самый богатый, самый властный, человек, который «не занимал ни одной официальной должности, но при этом контролировал недвижимость в поселке и городе, а также чиновников всех мастей». Ганиева словно указывает своим соотечественникам – вы только на словах чтите Аллаха, а на деле вы давно продали душу шайтану, продали и служите ему. А имя тому шайтану – Халилбек. Грехам его нет числа, так же как и добродетелям. Жители устраивают в его честь концерты, молятся за его освобождение, пересказывают многочисленные истории о его перевоплощении, боготворят. Впрочем, не все. Те, кто видит реальную картину жизни, не прикрытую розовыми очками, те понимают, что Халилбек убийца и вор. Увы, таких меньшинство. Ганиева словно показывает двойные стандарты, по которым живут ее соотечественники. С одной стороны, свято чтя традиции, а с другой боготворя убийц, только за то, что они построили мечеть или помогли вылечиться больному.
И все же, отвлекаясь от религиозных аспектов романа, нельзя не отметить, что «Жених и невеста» это своеобразная энциклопедия обычаев и традиций Востока. Нам, людям, родившимся в пусть и не совсем европейском, но абсолютно светском государстве, многое из прочитанного на страницах романа Ганиевой неизвестно, необычно и интересно. Конечно, мы видели шумные кавказские свадьбы, но вряд ли кто-то всерьез интересовался, что же стоит за ними, как проходит жизнь до этого важного в жизни почти каждого человека события. «Жених и невеста» прекрасный путеводитель по традициям мусульманского государства. Из романа мы узнаем, что в первую брачную ночь нужно ругаться и бить друг друга, свадеб должно быть две – одна мужская, одна женская, гуляния продолжаются шесть дней, невеста в жениховском доме обязана весь день сидеть на мешке муки. И так далее и тому подобное. И это только свадебные обычаи. А еще масса других. Узнаем, что каждому скорбящему на похоронах родственникам усопшего необходимо подарить три килограмма сахара и полотенце. Узнаем, что мужа, заставшего свою жену с другим за прелюбодеянием и убившего обоих, прощают, а если он убивает «только мужчину или одну только женщину по отдельности, это карается уплатой тридцати коров наследникам павших». Одни обычаи устарели, другие живы и по сей день.
«Жених и невеста» – роман о поисках счастливой жизни там, где счастливой жизни быть не может. Он о том, что в современном Дагестане невозможно поженить традиционный мусульманский уклад с навязываемой ему европейской культурой. Чрезвычайно познавательный, местами лиричный и тонкий роман Ганиевой по всем канонам жанра должен был «заработать» на хэппи-энд. Но не «заработал». Распоряжаться судьбой героев дано лишь автору. Ганиева ломает сюжет в самой последней главе, рушит все, что строила на страницах своей книги. Рушит свадьбу, рушит будущее героев, рушит будущее их родного поселка. «Жених и невеста» – роман-трагедия, в котором убивают людей за то, что они танцуют танго, а не лезгинку, за то, что они ходят в оппозиционную мечеть, а не в ту, которая одобрена государством. За, казалось бы, иногда веселыми историями и воспоминаниями героев ощущается приближение грозы, урагана, шторма. Не случайно в редких описаниях окружающей жизни все серо и тревожно. «Поезд шел через душную степь. К плацкартным окнам липли насекомые…», «народ вокруг ютился мелкий, чернорабочий, насильно переселенный с неприступных гор и растворенный болотной степью. Не пирог – обгоревшие шкварки с противня», «проспектом называлась широкая и длинная колея, куда выходили ворота жилых домов. В дожди колея набухала и превращалась в канаву, по которой жители перебирались в колошах и на ходулях, брызгая и чавкая грязью».
Все останется, как было. Счастливого конца нет и не будет. Будет интернет, гугл, смс, чаты, форумы «красоточки-дагестаночки-мусульманочки» и статусы «я – дерзкая персона с ноль пятого региона». На этом все и ограничится. Остальное не изменится. Современность и традиции могут встречаться, знакомиться и дружить, но жить вместе, любить друг друга у них не получится. Никогда. Они словно разделены «железкой», вот только раздел этот, как рана, сочится кровью.
«Свадьбы может и не быть. Зависит от предопределения», – говорит Халилбек. Все предопределено в романе Ганиевой. Свадьбы и не будет. Никогда, – понимаем мы.