- Шпалыч, ну ты где так долго?- Услышал я издали, едва открыв калитку.
Снегопад шёл вторые сутки. И я лишь к вечеру, с большим трудом, пробрался в коттеджный посёлок, который превратился в сказочный зимний «Мумидол», где ждали меня два симпатичных «мумитролльчика».
- Лечу, пыхчу, колёсами верчу! - Кричу в ответ, леплю по пути один снежок, другой и не сильно, но ощутимо, запускаю в белые спины мальков – десятилетней Таты и семилетнего Тёмы. Их неуклюжая попытка с визгом спрятаться за комом для снеговика, не увенчалась успехом. Оба рухнули в рыхлый снег, изображая раненых. Военная хитрость, конечно, но я подыграл. Уже через минуту сам бухнулся от детской подножки и под вопли «Сдавайся, вражина!» был благополучно «пленён». «Спиногрызы» праздновали победу на моей спине громкой массажной приговоркой «Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ехал поезд запоздалый». Сам научил - получи! А я лежал, жарким дыханием натаивая снежную лунку, и ликовал: «Слава Богу, ожили мои «мумитролли»! Возьми с полки пирожок, Шпалыч»…
Вообще-то я - Константин Павлович. Длинновато. И мои подопечные звали меня сначала просто Палычем. Но когда узнали, что я двадцать лет проработал на Ярославской железной дороге строительным дорожным мастером, лихо переименовали в Шпалыча. Я не в обиде. Дети же… А вот на контору свою «эРЖеДовскую» обиделся крепко. Уж больно неожиданно семафор перестройки заклинил мой трудовой путь на «красном».
Вроде работал ударно, при любых погодных условиях, на любых расстояниях от дома. И не только за себя, но и «за того парня» из команд «Шинник» и «Локомотив», за других прочих «подснежников». Кстати, ещё и активно «болел» на всех матчах. Даже стал своеобразным талисманом. Друзья заметили: как только по каким- то причинам я не иду на матч, команда проигрывает. Серьёзно. Ещё ни разу «фарт» не дал сбоя. Помню, однажды «Шиннику» светила ничья. А нужна была только победа. До конца матча оставалось несколько минут. Выдохлись ребята, хоть и на своём поле играли, где и скамейки «болеют» за своих. Зрители тоже смирились. Даже наши фирменные «кричалки» не помогали. Бойкие, но шибко правильные. Разозлился я тогда, послал эстетику куда подальше, и мы грянули:
Кто сказал, что «Шинник» в ж…е?
«Шинник» - лучший клуб в Европе!
Что тут началось! Кто смеялся, кто подхватил речёвку и эхом отвечал с другой трибуны. А «Шинник»… Уж тут не понять - от стыда или от гордости – забил победный гол. Вот было радости!
И что смешно, сам я, средне статический работяга, никогда не задумывался о том, что передо мной, на зелёном газоне, просто так гоняют мяч одиннадцать миллионеров…
Так вот. Однажды пришёл на вахту, как обычно, шестнадцатого числа, а в приказе моей фамилии не оказалось. В отделе кадров без обиняков озвучили: «дорогу молодым». Предложили подать заявление «по - собственному». До пенсии даже не дали доработать. Понятное дело: экономия превыше закона и человеческой морали. Бодаться бесполезно. Плюнул, написал заявление. Многих тогда повышибали раньше времени. Вот такой вот вывих с ампутацией…
- «Из последнего вагона вдруг посыпался горох». – Детвора сильно застучала по спине пальцами обеих рук.
Я опомнился, прикинув, что в потешке как раз столько куплетов, что к ночи уткнусь носом в мерзлую землю. Запросил пощады:
- Сдаюсь! Остановка для путейцев! Приехали! Прошу озвучить рабочий проект.
Ещё горящие от веселья глаза Таты первыми сработали на «стоп-кран»:
- Шпалыч, мы придумали бабу снежную.
- Вы?! А я - то, неграмотный, думал, что ещё в ледниковый период мамонты хоботами катали.
- Нет, мы другую… Вверх тормашками. Слабо?
- Задачка. Надо рассчитать.
Рассчитываем, катаем, критически осматриваем «скульптуру». Снежная баба испуганно смотрит на нас снизу круглыми угольными глазами. Тёма прыгает от радости, а Тата нахмурилась, сочувствуя женскому полу.
- М- да. Неэтично. Женщина кверху ногами. – Резюмировал я и предложил: - А пусть будет снеговиком-папой! Пусть стоит себе на голове и думает, как ему семью прокормить в новом тысячелетии. Весьма символично…
- А рядом снежную бабу слепим с маленькими снеговичками. – Подхватила идею Тата.- Вот и получится 2000 год. Двое взрослых и три нулевичка. Настоящая семья.
- Принято! Покатили!
Снежный фронт, к нашей радости, ушёл «бомбить» соседний район, оставив нам пухлые сугробы для скульптурного творчества. Ваяй, не хочу!
Накручиваю самый большой снежный ком и сам о себе думаю: «Докатился, Колобок печёный. На старости лет в гувернёры попал. И вроде бы всё в жизни «катило» как надо: рельсы, рельсы, шпалы, шпалы. И вдруг тупик. А навстречу, как в сказке, Андрюха, давний приятель, с которым встречаемся нечасто, но плодотворно.
За плечами у обоих легкая пивная пена молодости и жуткий коктейль перестроечных лет, где каждому достался свой ударный градус. Андрюха работал в органах МВД. Тоже честно и бесперспективно. А когда начался бардак по формуле «на тебе пистолет и крутись, как хочешь», он не смог переломить себя через колено и не вписался ни в денежный «фундамент» грязных рыночных отношений, ни под трухлявую «крышу» реформированных органов. И «его ушли» по сокращению штатов.
Я тогда ещё держался наплаву, и при очередной встрече в кафе вспомнил, что одна неплохая строительная фирма ищет начальника службы безопасности. Посоветовал Андрюхе, и тот согласился. Задача простая - не допустить воров, своих и чужих. А поскольку Андрюха себя уважал и в людях разбирался, дело наладил быстро. Через год в фирме подсчитали прибыль, кою сэкономили. Оказалось, даже очень прилично. Так что Андрюха пришёлся ко двору, закрепился, и позвонил мне, чтобы встретиться и «отчитаться».
- Представляешь, Палыч, мне нынче премию дали, за которую бы я год горбатился.
- Рад за тебя.
- А как ты?
Смеюсь:
- Зачем работать, если по календарю майя конец света?
- Ты серьёзно? Да обман всё. С социализмом обманули – кинули. С перестройкой намутили – сдунули. Конец света сколько раз объявляли? А мы, как мураши, живем – кожилимся, скрипим, но силимся, устанем - «смажем», но фиг им - ляжем…
- Так-то оно так. А вот дёрнули мой «стоп-кран», показали на выход и всё – гуди дальше, как хочешь…
- А куда пойдешь, Палыч?
- Кому нужны потёртые жизнью «полтинники»?
- Ну не скажи. Есть варианты. Хотя бы пойти месяца на три-четыре к моему знакомому - бизнесмену Антонову. Понимаешь, какая ситуация? У него двое детей, а присмотреть некому. Гувернантка была, не справилась. Дети от первых браков. Трудные, замкнутые, инертные. Побудешь воспитателем дополнительного образования. Перекантуешься, а там видно будет.
- Это гувернёром, что ли? Типа «усатый нянь»?
- Ну да. На время. Антонов с семьёй за границу собирается.
- Что так?
- Жизнь заставила. Он ведь с нуля начинал, раскрутился, дело на лад пошло. А как стал «акулой», тут же «рыбы- прилипалы» появились: тому отстегни, этому отслюни, третьему и вовсе отдай, а то плохо будет. В общем, достали. Так что ему сейчас здесь надо бизнес распродать, в Америке зацепиться.
- А жена?
- Тоже вся в хлопотах: по магазинам рысачит, с подругами, что уже перебрались за кордон, чирикает днями и ночами. Стрекозиная жизнь. Словом, бесхозные детишки. Соглашайся, Палыч. Я ж тебя знаю, ты матёрого зэка в архангела перелепишь.
Так по устной рекомендации Андрюхи и попал в няньки.
И вот они, неугомонные, сами уже «лепят» семью. Пусть пока снежную, но как душевно и очень трогательно.
А ведь совсем недавно выглядели как два вялых фантика: сверху нарядные, внутри пустые. Поскрипят над уроками, покапризничают над едой, пошуршат в своих комнатах с игрушками, поканючат каждый о своём перед сном и на боковую. Спортом не занимаются, в гости ни к кому не ходят, к себе не приглашают. Короче, аквариум с неоновыми рыбками…
И тут я, премудрый пескарь, недолго думая, замутил воду, заплескал идеями. При содействии родителей на бритом газоне шикарного двора вскоре появились футбольные ворота, баскетбольный щит, сетка для волейбола. Расшевелил, обучил правилам. А когда пригласили соседских детей сыграть командой, пошёл настоящий спортивный азарт. Дети впервые испытали вкус победы. В дождливую погоду ставили в холле теннисный стол. Сам играл с левой руки, чтобы несильно, чтобы у мальков не пропало желание. Гляжу, а уже сама Тата бьёт накатом слева. Отработала здорово. Вся светится от удовольствия. Устанут от подвижных игр, перебираемся в гостиную, учимся играть в шахматы. Через месяц Тата уже двигает фигуры в стиле Таля, а Тёма отбивается в стиле Петросяна. Игра, конечно, ещё вязкая. В основном, чтобы сделать непробиваемой защиту, дождаться ошибки соперника. Но всё равно хвалю. Это первое дело для ребёнка. Не ругать, а научить чему-то и порадоваться вместе с ним успеху. Всё просто: закрепляется рефлекс успешности, уходит комплекс неудачника.
Вот и в школе начали хвалить.. Тёма в классе в лидеры по учёбе вышел, Тата - в спорте. И друзья появились. И родители постепенно становились друзьями. Я радовался: атмосфера в доме стала теплее, голоса звонче, улыбки добрее. Огорчало одно – скоро расстанемся. Привязался я к малькам. Да и они ко мне тоже. Вон Тата не к маме, а ко мне пришла с философским вопросом о счастье. Поговорили. Выяснили, что всё у неё есть для счастья. Живи и радуйся. А она вздыхает:
- Всё есть, а счастья нет.
Понятно. Это уже она о любви. Рановато, конечно, но без ответа нельзя.
- А ты не спеши, Тата. Всякому счастью своё время. Собирай его по кусочкам, как солнышко по лучику. Не омрачай. Вырастешь, придёт любовь, а значит и женское счастье»…
…Всё! Скульптурная композиция готова. Тёма вручил лопату снеговику-папе, Тата подрисовала маминой помадой алую улыбку снежной бабе. Отошла, полюбовалась: «Класс!» Апельсиновый свет дворового фонаря окрасил снежные фигуры теплым акварельным цветом. И они казались почти живыми, родными и близкими. «Спокойной ночи, малыши!»
Промокшие, но довольные, мы поспешили в дом к вечернему чаю.
А наутро пришла оттепель. Весь день солнце палило так, что к приходу детей из школы снеговики совсем растаяли. И только две большие морковки сиротливо, нос к носу, лежали в огромной блестящей луже. А маленьких не было. Наверное, вороны утащили…
Тёма сразу расстроился, засопел. Мне тоже стало не по себе, и я подумал: «Вот так и в жизни. Лепишь её, стараешься, на голове ходишь… И вдруг в один момент»… А Тата светло улыбнулась и выдохнула:
- Но у них была одна ночь счастья.
«У меня тоже» - Подытожил я свой гувернёрский опыт.- «Сегодня я понял, что справился. Волнует другое: как бы там, за океаном, жара чужой страны не растопила в них всё самое лучшее, что они успели приобрести здесь»…
Наутро я ушёл, не попрощавшись. Дети не знали, что насовсем.
Прошло полгода. Я уже устроился на другую работу и в знак обретённой стабильности позвонил Андрюхе. Мы встретились, и он сходу спросил:
- Ну, как там Антонов во Флориде?
- Обживается потихоньку. В гости зовёт.
- А дети как?
- А дети скучают по зиме. Понимаешь, Андрюха, там нет зимы. Там не поставишь снеговика вверх ногами…
2000 год.