Четыреста сорок четыре

Равенсо Алекс
Четыреста сорок четыре
В темной и пыльной квартире
Четыреста сорок четыре
Под старой разбитой кроватью
В полу были жуткие дыры
И мальчики, что там играли
В них по одному попадали.
Детская считалочка.

 - Мы к Олегу Борисовичу, - Семен пригладил волосы, одернул пиджак, поправил галстук, затем улыбнулся секретарше и добавил, - нам назначено.
 - Олег Борисович уезжает на  саммит, - девушка скользнула небрежным взглядом по вошедшим, - и потому просит перенести встречу на другой день. Когда вам будет удобно?
 - Нам удобно сейчас, - вклинился Вадим.
Семен дернул его за рукав, сделал недовольное лицо и снова обратился к секретарше:
 - Мы не можем ждать, дело не терпит отлагательств. Очень, так сказать, весьма важное дело.
 - По личному вопросу? - поинтересовалась девушка.
 - По личному, да, - замялся Семен, - но...
 - По личным вопросам Олег Борисович принимает по четвергам, с двух до четырех, - и она уткнулась в монитор, всем видом показывая окончательность этого факта.
 - По личному вопросу относительно Олега Борисовича, если позволите, - настаивал Семен. - Не для нас оно личное, если вы понимаете.
 - Сейчас, - сказала секретарша, недовольно отодвигая клавиатуру. - Я узнаю, что можно сделать.
 Встала, обошла стол, открыла большую, резного дерева, дверь, и скрылась за ней.
 - Мда, - выдохнул Вадим. - Не выгорит у нас.
 - Еще как выгорит, - кивнул Семен. - Главное - заинтересовать клиента, а там...
 - А если - нет? - с сомнением спросил Вадим.
 - Ну... - Семен знал ответ на этот вопрос, однако не был готов его произнести вслух. - Тогда мы ему покажем.
 - Ты, или я? - давил Вадим.
 - Не знаю. В зависимости от обстоятельств. Не знаю. Чертов галстук, - Семен потянул воротник. - И чертовы неработающие кондиционеры в чертовых офисах.
- И чертовы секретарши, - усмехнулся Вадим.
 Дверь открылась, секретарша выскользнула из-за нее, и, пряча улыбку, сквозь зубы сказала:
 - Четыре минуты.
 - Спасибо, - заулыбался Семен, - мы быстро.
Отворил дверь, и они вошли в кабинет.
  Олег Борисович, глава холдинга "НацТрансГаз Инвест Системз",  успешный бизнесмен и начинающий политик лет сорока, сидел в кресле за рабочим столом. В кабинете, в отличие от приемной, было прохладней, темнее и от того уютнее, как показалось Семену. Легкие металлические стулья, обтянутые кожей, стеклянный с металлом же стол, большие, во всю стену, окна, полуприкрытые жалюзи, несколько полок с мрачными корешками папок, развернутый экран проектора, два больших фикуса в углах и мягкий ковер под ногами.
 Шикарно, подумал Семен.
 - Молодые люди, - Олег Борисович жестом указал на стулья, - прошу простить, но я действительно очень тороплюсь, потому попрошу быть краткими.
 - Мы постараемся, - ответил Семен, - однако дело настолько неоднозначное, что хотелось бы, все же, начать издалека. И, мне кажется, вы не пожалеете.
 - Это вам так кажется, - улыбнулся Олег Борисович. - Молодежи всегда что-то кажется, и почему-то всегда не то, что есть на самом деле. Ну да ладно, не буду описывать важность саммита, на который опаздываю, так как тем самым забираю ваше время. Присаживайтесь же.
 Вошедшие сели по разные стороны стола, на секунду повисла тишина, затем Семен кашлянул и начал.
 - Олег Борисович, мы понимаем важность этой встречи, как понимаем и важность вашего времени, и, не будь дело столь безотлагательным, перенесли бы беседу, не раздумывая. В первую очередь дело касается вас, потому попрошу выслушать с самого начала. Итак, мы с вот этим молодым человеком, - Семен указал на Вадима, - являемся студентами факультета психиатрии университета Пирогова, если вам такой известен.
 - Психологи? - спросил Олег Борисович.
 - Психиатры, - поправил его Вадим. - Точнее будем, через год, после сдачи.
 - Так вот, - прервал его Семен, - будучи на практике в позапрошлом году в одной клинике, расположенной в Подмосковье, обнаружили пациента с удивительными отклонениями... точнее даже наоборот... удивительными были не сами отклонения, а их отсутствие. Абсолютное, если вы меня правильно понимаете. И, как следствие, удивительным было присутствие этого пациента в клинике - а пациент, за мелкими исключениями, которые присущи каждому человеку, был абсолютно здоров, что неоднократно мной и моим коллегой, Вадимом, подтверждено. Мы обратились к лечащему врачу этого пациента, и узнали, собственно, причину - suicidium inclinatio, суицидальные наклонности, так сказать. Причина довольно банальная, однако редко служащая предлогом для принудительного лечения пациентов. Но что-то заинтересовало меня... - Семен запнулся, - точнее, моего коллегу, и мы решили покопаться в причинах подобного поведения пациента: впереди дипломная работа, вы понимаете. Проштудировали его прошлое, прошлись по истории болезни, и, вы удивитесь, не нашли ничего.
 - Абсолютно не удивляюсь, - Олег Борисович непроизвольно глянул на часы.
 - Ваше право, - быстро вставил Семен. - Однако это показалось еще более интересным, и мы решили провести, собственно, те самые тесты, о которых я упоминал ранее, только чтобы удостовериться в нормальности пациента, и вы уже знаете результат. В тот год на том и остановились, практика закончилась, нужно было уезжать на учебу, однако в следующем году мы взяли направление в ту же клинику, чтобы продолжить. Так как документально не было засвидетельствовано ни одной зацепки, мы пошли на хитрость, и коллега Вадим, путем долгих бесед с пациентом, вошел к нему в доверие. Не обошлось без уступок со стороны коллеги, вы понимаете, это ведь тот же бизнес и те же переговоры.
Олег Борисович кивнул.
 - В общем, в результате бесед пациент поведал некие факты, о которых чуть позже, если позволите.
 - Если вам хватит времени, а его осталось три минуты.
 - Думаю, вы продлите встречу, сивка-бурка, - еле слышно сказал Вадим и улыбнулся.
Олег Борисович недоумевающе поднял бровь.
 - Вадим, прекрати, - укоризненно сказал Семен, и Вадим потупился.
 - Про что, позвольте? - спросил Олег Борисович. - Я не расслышал.
 - Чуть позже, - повторил Семен. - Итак, заинтересованные этим случаем, мы провели некоторые исследования, и были поражены их результатами.
 - Вы слышали о космическом знании? - снова влез Вадим. - В кавычках, естественно.
 - Паранормальщина и все такое, - кивнул Олег Борисович. - Конечно, не интересует.
 - Да, паранормальщина, - согласился Семен. - Небезосновательная паранормальщина, если позволите. Можете себе представить некое биоэнергетическое поле, которое не только окружает планету где-то в космосе, но и пронизывает все, что на ней существует, некими невидимыми энергетическими нитями. Ну, гипотетически, ради эксперимента.
 - Окей, представил, - Олег Борисович откинулся в кресле и усмехнулся. - Это как магнитное поле, только другое. Но представляется почему-то в виде голубого светящегося северного сияния с нитями до земли.
 - Пусть так, - Семен наклонился вперед. - А теперь представьте себе, что это поле состоит из наших мыслей. Ведь что есть мысли? Краткие вспышки энергии в нейронах, в коре головного мозга. Что есть биение сердца? Краткие удары током в мышечные ткани. Мы излучаем энергию, мы - то есть люди, мы фоним на определенных частотах, как фонит радиоактивный плутоний. Вот только эти частоты пока не научились засекать - ведь чтобы улавливать что-то, нужно знать, что это. И, возможно, когда-нибудь в будущем, люди создадут такие приборы.
 - Ну да, интересная теория. Однако время заканчивается, молодые люди, и мне пора.
- Еще два слова, Олег Борисович. Вы всё прекрасно понимали до сих пор, и, я уверен, поймете дальше. Итак, есть некое поле, энергетическое поле, которым связаны все люди. Хотя, наверное, не только люди, ведь жизнь, по сути, и есть энергия в чистом виде. Вообще, все на этой планете и в этой вселенной связано энергетическими связями, которые мы пока не видим и не понимаем, и изменения в одной точке вселенной неизбежно отражаются на любой другой точке, пусть минимально. Вам уже понятно, куда я веду?
 - Все меньше и меньше, если честно, - Олег Борисович встал с кресла, подошел к вешалке, и снял легкий плащ. - Буду одеваться, и это даст вам лишнюю минуту.
 - Хорошо, - согласился Семен. - Наши мысли - и есть это самое влияние на вселенную, минимальное, какое есть, но влияние. Думая о чем-то, мы воздействуем на то самое энергетическое поле, оно принимает потоки наших мыслей и они растворяются в нем, тая и исчезая, как снег при первой оттепели. А теперь представьте себе, что в мире есть прибор, способный это поле уловить.
 - Гипотетически? - с иронией спросил Олег Борисович.
 - Нет. Реально, - сказал Вадим.
 - Подождите... - бизнесмен замер на секунду, задумавшись.
 - Реально, - повторил Семен. - Мало того, этот прибор и есть наш пациент.
 - То есть ваш так называемый пациент способен читать мысли? Телепатия, так сказать? Но это же фантастика чистой воды.
 - Мы ему покажем, - хлопнул ладонью по столу Вадим, глянул на Семена, и сказал еще раз, - мы должны показать.
 - Нет-нет, - засуетился Олег Борисович, - не надо мне ничего показывать, допустим, я верю. Повторяю, допустим, как вы там сказали - гипотетически. Позвольте вопрос. Я-то каким боком к этому?
 - Вам не интересно знать мысли других людей? - удивился Семен.
 - Наверное, неплохо бы, - задумался Олег Борисович, - однако я привык доверять собственному чутью. Интуиции, так сказать. И она не подводила ни разу.
 - А вы знаете, что интуиция из той же оперы? - Семен выхватил чистый листик из пачки, лежащей на столе перед ним, достал из кармана ручку и принялся что-то писать.
 - Разве, - ответил Олег Борисович.
 - Именно, милочка-копилочка, - продолжил Семен не отрываясь от листка. - Я тут кое-чего напишу, а вы - присядьте-ка на секундочку, всего лишь пару мгновений, мы с коллегой хотим провести наглядный эксперимент.
Бизнесмен немного ошарашено посмотрел на гостей, потом прошел, не раздеваясь сел в кресло, и сказал:
 - Хорошо. Последнее, что могу для вас сделать, после чего - попрощаемся.
Семен поднял листок, глянул еще раз написанное, подмигнул Вадиму и двумя пальцами толкнул бумагу к бизнесмену. Листок проскользил по стеклу стола и уткнулся в пресс-папье. Олег Борисович привстал, пытаясь рассмотреть текст.
 - Самолет отменили, три кофе, машина через полчаса, - прочел он вслух. - Что это?
 - Сейчас увидите, - махнул рукой Вадим.
Дверь в кабинет отворилась, показалась головка секретарши:
 - Олег Борисович, - прощебетала она, - из аэропорта звонили, в самолете поломка и рейс отменяют, я заказала чартер, машина ждет внизу, через полчаса можно выезжать. Я пока три кофе сделаю, да?
 - Сделайте, будьте так любезны, - улыбнулся Вадим.
 Олег Борисович удивленно посмотрел на него, потом на секретаршу и утвердительно кивнул.
 - Что это? - спросил он сдавленным голосом, как только дверь закрылась.
 - Маленькая демонстрация, - ответил Семен.
 - Но... - поперхнулся Олег Борисович, - но вы же говорили о пациенте...
 - Не хотели вас пугать, потому зашли издалека. Теперь, после того, как у вас появилось время, разрешите спросить, удалось ли вас заинтересовать?
 - Да, определенно, - бизнесмен уже взял себя в руки. - Но не сильно, если честно. Мне кажется, все же где-то спрятан подвох.
 - Вам кажется, - улыбнулся Семен. - С вашего позволения, продолжу. Итак, узнав столь важные сведения о пациенте, мы не могли просто все бросить, и потому летом того же года снова направились в клинику. То, что мы там узнали, гораздо важнее того, о чем шел разговор до сих пор. Наш пациент не только научился улавливать нити того самого поля, он научился этим полем управлять. Нет, не передавать свои мысли, как вам подумалось изначально. Больше, гораздо больше. Человек озвучивает свои мысли, такова его природа, он общается с подобными ему, да и просто сам по себе есть суть существо коммуникабельное. Слова - та же энергия, мы создаем вибрации в воздухе и передаем ее таким образом в энергетическое поле, тем самым создавая вибрации в нем. Если представить себе энергию как реку, то наши мысли будут камнями. Мы бросаем их в воду, от мелких камней - волны маленькие, но чем больше камень - тем больше волнение. И - чем больше слов, тем больше воздействие на реку. Бросьте три камня подряд, и их волны будут разбегаться одна за другой, все такие же небольшие и быстро угасающие. Бросьте их одновременно, и результатом будет маленькое цунами. Если лезть в физику, то лучше всего подойдет термин "интерференция" - взаимное увеличение или уменьшение амплитуды колебаний; и "когерентность" - сложение, так сказать, двух и более колебательных процессов. Так вот, представьте себе, что человеку известны сочетания неких известных всем слов, которые приводят к наибольшей когерентности, максимальным изменениям этого самого поля. Представьте себе, что человек, произнеся вслух предложение, либо часть его, может что-то изменить в мире.
 - Что-то? - поднял недоверчиво бровь Олег Борисович.
 - Практически все, - ответил Семен. - Зависит только от, так сказать, точности настройки его передатчика. Один человек может столкнуть поезд с рельс, другой всего лишь оборвать листок на дереве. В идеале должен существовать человек, которому подвластно абсолютно все.
 - Вы сошли с ума, - сказал Олег Борисович. - Невозможно, это даже не фантастика. Это вы уже в область религии полезли, молодой человек.
 - Нисколько, - вздохнул Вадим. - Вы поднимаете предмет и бросаете, - он взял со стола ручку, которой недавно писал Семен и швырнул, не глядя, за спину, - прилагая к этому действию некую энергию, накапливаемую телом. Мы же вам демонстрируем, что можно делать то же самое, только с другим видом энергии. Просто произнося слова, заставляя вибрировать поле.
 - Черт побери, - рассмеялся Олег Борисович, - заклинания, что ли?
 - А вы не смейтесь, не смейтесь, - серьезно продолжал Вадим. - Или вы думаете, что сказочные герои свои трахтибидохи просто так произносили?
 - Господи, да бред же! - бизнесмен вскочил с кресла, рывком снял плащ, бросил его на вешалку, подошел к окну и раздвинул жалюзи. - Вот это, - он показал рукой на город внизу, - это практичный мир, в нем нет места заклинаниям, нет места мистике и магии. И телепатии, кстати, тоже места нет. Откуда вы узнали о задержке рейса?
 Олег Борисович резко подошел к столу, остановился и ткнул пальцем в Вадима.
 - У вас есть кто-то в аэропорту? А секретарша и кофе? Подговорили? Это розыгрыш, что ли? Камеры, первый канал, ну конечно же...
 - Ооо, господи, - Вадим сжал виски ладонями и закрыл глаза.
 - Ни в коем случае, - ответил за него Семен. - Это не розыгрыш.
 - Тогда что вам от меня нужно, повторяю? - Олег Борисович уже почти вышел из себя.
 - Вы - успешный бизнесмен и политик. Эксперты пророчат вам кресло премьера на следующих выборах, а там - рукой подать до президенства. Человек вы правильный, хорошей закалки, в темных делах не замешаны, в преступных связях не замечены -  мы наводили справки в компетентных органах.
 - А, так у вас и там люди?
 - Нет, Олег Борисович, у нас нет людей нигде, но у нас есть слова. У меня, например. И вы видели их действие.
 - Предположим, гипотетически. Дальше что.
 - Дальше - мы считаем, что нашей страной должен управлять такой человек, как вы, и постараемся в этом посодействовать.
 - Вот и содействовали бы из тени, что мешает? И мне спалось бы лучше, и вы бы довольны остались.
 - Подождите, не торопитесь с выводами. Можете себе представить такую власть в руках у президента страны? У правильного президента, которым, уверен, вы будете? И еще аргумент - пациент, о котором мы рассказывали, умер. Тромбоз, закупорка сосудов.
 - Мои соболезнования, - раздражение в голосе бизнесмена становилось все сильнее.
 - Его убили, - еле слышно сказал Вадим. - И нас убьют.
 - Но тромбоз же... - Олег Борисович посмотрел на Семена, - или не тромбоз?
 - Тромбоз, да, - кивнул Семен. - Однако есть один момент - как-то вечером он сказал, что нас всех убьют, а на следующий день санитары нашли его тело в палате. Вроде бы случайность...
 - Вы запутали меня и запутались сами, молодой человек, - Олег Борисович снова уселся в кресло. - Нелогичность вашего повествования налицо - всесильный человек не может противостоять своей смерти, о какой же силе вы тогда говорите?
 -  Он не был всесильным, нет, что вы. Умел читать мысли, да, знал правильные слова, но он не был всесильным. Мы с Вадимом, к примеру, просто продолжили то, что было начато им, однако наши силы тоже весьма ограничены. И времени развиваться дальше у нас нет - либо передадим свои знания вам, либо они попросту исчезнут.
 - Господи, какая жуть, - усмехнулся Олег Борисович.
 - Нужно торопиться, - буркнул Вадим.
 - Хорошо, я быстро, - ответил Семен, и продолжил, обращаясь к бизнесмену. - Запоминайте, все просто. В детстве вам читали много сказок, вы слышали много стишков, считалочек, песен, может, частушек каких. Они все хранятся в памяти, но только связка из нескольких слов наиболее сильно повлияла когда-то на вашу жизнь - вот эти слова и нужно вспомнить.
 - Я не помню свое детство, если честно. Детский дом, знаете ли, нам там мало читали.
 - Должны вспомнить. Слова эти активируют связь с полем, произнося их, вы должны хотеть чего-то по настоящему, искренне, от чистой души, и тогда все получится. И еще, они - очень индивидуальные: у нашего знакомого было "мутабор", из "Карлика-носа", для меня  -  "милочка-копилочка" из Барто, для Вадима - "сивка-бурка" из сказки. Два, вы понимаете? Два слова, всего лишь. У первого было одно, у нас было два, для идеала нужно три.
 - А почему не четыре или пять?
 - Интерференция. Волны собьются, понимаете? Получится рябь и никакого толку.
Олег Борисович кивнул, хотя уже ничего не понимал.
 - И все же, если известно, что вас убьют, почему же нельзя это изменить? - спросил он.
 - Потому что мы знаем, что будет дальше, - ответил Семен и улыбнулся. - Знаем, что будет после нас.
 - Кажется, все, - сказал вдруг Вадим. - Уходим.
 - Еще два слова, Вадим, - сказал Семен. - Олег Борисович, вас ведь тоже хотят убить. Сегодня, через полчаса после нашего ухода. Вы будете выходить из здания, будет совершено покушение, обычное, простое, с пулями и морем крови, с журналистами и похоронными венками, с речами скорбящих подчиненных и соболезнованиями от коллег по парламенту.
 - Меня убьют?
 - Не знаю, - грустно улыбнулся Семен, поднимаясь со стула.
 - Но вам же известно про покушение...
 - Известно. Однако дальше все темно, потому что нам уже пришлось вмешаться. Так далеко мы еще не заходили. И теперь все зависит от вас. Пошли, Вадим, для начала отменим кофе.
  - Всего хорошего, - сказал Вадим, поднялся и вышел вслед за Семеном.
Олег Борисович пытался привести мысли в порядок, однако услышанное было настолько невероятно, что он оставался погруженным в мысли даже когда вошла секретарша и сказала, что машина подана. Встал, погруженный в мысли, натянул кое-как плащ, автоматически взял кейс с документами из сейфа и пошел через приемную к лифту.
Это просто не могло быть реальностью, думал он. Это фантастика, даже нет, не фантастика - сказка. Какие-то студенты какого-то института (кстати, надо бы проверить) какой-то непонятный больной с шизоидными фантазиями... которые тоже, наверное, передаются воздушно-капельным (неплохо бы и это проверить при случае) несут бред про какое-то поле и какие-то фантастические передатчики... про слова из сказочек и песенок, ну бред же... или не бред?
Он, наконец, нажал кнопку лифта, машинально глянул на счетчик этажей, и что-то промелькнуло в его голове. Тенденция. Совпадения. Интуиция. То, что помогало ему двигаться вперед, подниматься на вершины, которые недоступны другим людям, что помогало вести свой бизнес, не измазавшись во всем этом болоте, не утонув в трясине из дерьма, из грязи, которая так и льется из окружающих его людей.
Дверь открылась, Олег Борисович вошел внутрь, кивнул лифтеру, тот нажал кнопку, и лифт плавно поехал вниз. Вдруг стенки завибрировали и лампа, освещавшая маленькую металлическую кабинку, на секунду погасла. Он закрыл глаза, вдруг лицо обдуло легким порывом ветра, а в ноздри ударил такой старый, но знакомый запах древней пыли и плесени. Свет снова вспыхнул, но он вспомнил. Сережку вспомнил, и Сашку, что в охране сейчас, и Юрчика, как они, сбежав из-под надзора воспитательницы, лезли в соседний, идущий под снос дом, квартиру ту вспомнил и полуразвалившуюся кровать, как Сережа провалился в дыру под ней,  и как тащили его, вопящего, выламывая прогнившие доски и вдыхая столетнюю пыль.
 Лифт звякнул, остановился, двери разъехались, Олег Борисович шагнул вперед и чуть не столкнулся с охранником, рванувшим наперерез.
 - Ты чего, Саш? - удивился он.
 - Олег Борисович, тут дэтэпэ перед входом, мы через служебный, - оправдывался Саша. - Там полиция уже, оцепили все, опоздаем, как пить дать.
 - Давай через служебный, - согласился Олег Борисович, и они пошли по гулким пустым коридорам. - Ты, Сань, считалочку нашу-то помнишь? - спросил через минуту, когда они уже подходили к выходу.
 - Конечно, Олег Борисович. В темной и пыльной квартире, четыреста сорок четыре, под старой разбитой кроватью...
- Да-да, Саш, она самая. А откуда взялась, не знаешь?
 - Не. Прилипучая она, да? Как сейчас помню, а столько лет прошло. Откуда взялась - уже, наверное, не узнать, просто есть, и все. Наверное, кто-то из старших рассказал, или Юрка покойный выдумал. Он мастер на такие дела был.
 - Да, - вздохнул Олег Борисович, - был.
Саша распахнул железную дверь, Олег Борисович бодро сбежал по ступенькам во двор и огляделся.
  - А где машина, Саш?
 - Да пока объедет... - нехотя ответил тот.  - Там же двоих сбили, автобус прямо в  остановку въехал, молодые совсем, студенты, может. Ну и само собой - менты, скорые, люди перепуганные, любопытных, конечно, толпа. Еще странно как, у нас-то обычно в это время на остановке людей - море, все домой торопятся, а сегодня - только они, двое эти, и никого больше. Странно.
 - Студенты, говоришь... - Олег остановился, как вкопанный. Может быть не они, мелькнула мысль.
 - Сту... - ответил Саша и повалился на асфальт. Вторая пуля обожгла Олегу Борисовичу щеку,  он поднял взгляд и увидел на соседнем здании ресторана темный силуэт с винтовкой.
Обманули, черти, подумал он, выбора-то и  нет. Зажмурился и со всей дури заорал:
 - Четыреста сорок четыре!