Религия и атеизм. Нельзя ли рассматривать их как две модели Вселенной? И та, и другая обладают замечательным свойством. Всякий раз, как Мир ставит перед нами задачу, пути решения которой кажутся недостижимыми, появляется возможность модифицировать модель, и новая задача снова обнимается ею.
Довольно часто при общении с разными людьми у меня возникает странное чувство, которое можно назвать готовностью к любви. Я чувствую, что, если мой собеседник захочет, я радостно полюблю его. Говорю не о любовной страсти, а, пожалуй, о дружеской любви. Как бывает хорошо, когда при этом идут мне навстречу! И грустно, если наталкиваюсь на равнодушие или раздражение.
Я что-то делал на кухне, а рядом бормотало радио. И я вроде бы расслышал удивительно словосочетание: «слабоумие и отвага». Точно ли это было сказано, или мне показалось, не знаю. Но это удивительно подходит к менталитету огромного числа соотечественников, от мелких обывателей до стоящих у вершины пирамиды власти. Как только в слабенькую голову придёт идейка, тут же рванутся её реализовать или пропагандировать. «Проверю-ка я, как вести машину после ста пятидесяти грамм водки». Или: «А что получится, если отменить переходы на сезонное время?».
Одна из самых скверных революционных стратегий исходит из двух принципов.
Самое главное – взять власть. А там уже разберёмся, что с нею делать.
Мы знаем, чего хотим добиться. А как этого добиваться, сообразим по ходу дела.
По ходу дела оказывается, что наши действия либо бессильны, либо ведут не к тем целям, во имя которых предпринимались.
Часто, читая какой-либо текст (от газетной заметки до монографии), чувствуешь, что автор прежде, чем приступать к сочинению текста, подумал так: «Я точно знаю, что мысли, которые я хочу изложить, во-первых, верны, а во-вторых, важны для всех. Значит, мой долг – внушить эти мысли всем, кто меня прочитает. Поэтому я постараюсь включить в текст как можно больше доводов, подтверждающих мои мысли, и поднести их как можно ярче. Даже если что-то из доводов вызывает небольшие сомнения, это не обязательно их бракует: большинство читателей не склонны заниматься дотошной критикой текста. Потому же не стоит затрагивать возможные сомнения, противоположные взгляды и прочее, кроме тех случаев, когда эти взгляды могут быть легко и по возможности ярко опровергнуты». Такая подмена логики пропагандой зачастую остаётся не замеченной даже умными и благородными авторами.
Непонятная особенность многих: боязнь врача. Чувствуя себя плохо или даже совсем плохо, люди боятся пойти к доктору: а вдруг тот скажет что-то ужасное?!.. Неоднократно сталкивался со случаями, когда подобным образом запускали начавшую развиваться болезнь, и даже затягивали обращение к врачу до того, что умирали.
И ещё загадочное свойство, противоположное: страсть лелеять в себе и коллекционировать болезни. Чувствуют себя некомфортно потому, что здоровы. Чаще всего, чтобы одолеть этот дискомфорт, придумывают себе одну хворь за другой. Несчастные доктора вынуждены возиться с ними до изнеможения. А если сойдутся два или больше таких, начинается соревнование: кто несчастнее. И каждый отстаивает свою несчастность со страстью футбольного болельщика.
Ещё близкий феномен. Несколько раз я знавал людей, которые чувствуют себя нормально только, если они несчастны. Знал хорошо и могу ручаться, что здесь не было лицемерия. Им действительно было неуютно, если в душе отсутствовало ощущение: что-то – не в порядке, а ещё лучше – что гнетёт какая-то беда. О таком они помнили иногда много лет. А если дела были достаточно благополучны, обострялась способность выискивать хоть что-то плохое. И искренне переживать это плохое. Так, один знакомый десятилетиями помнил, как когда-то собирался продать столовое серебро, но замешкался, а цена вдруг сильно упала. Причём этот человек не был патологическим скупцом. Просто данный эпизод выпал на пору, когда более значительных несчастий не было.